(Не)Холостяк (СИ)

Глава 25

— То есть я смогу рулить в клинике по своему усмотрению?— смотрю на начальство.

— Да, но в рамках разумного, конечно. Ваш предшественник перестал адекватно оценивать ситуацию. Аудит показал, что вливаются огромные бюджетные средства, а эффективности работы нет. Нам нужны молодые и готовые на эксперименты кадры. Надеемся, вам удастся создать такую команду.

— Я постараюсь,— заверяю их.

На следующей неделе я уже стою посреди своего нового кабинета в московской клинике и наблюдаю, как бывший главврач спешно собирает свои оставшиеся пожитки.

— Что вы собираетесь делать с персоналом?— поднимает на меня глаза.

— Сокращение, ротация,— осматриваюсь.

— И с кем вы останетесь?— издевательски ухмыляется.

— С теми, кто хочет работать на качество, а не на количество. Количество денег в кармане. Вашем, между прочим.

— А вы меня за руку не поймали,— уверенно и нагло грубит Глеб Карпович.

— И не собираюсь. Пусть останется на вашей совести.

— Удачи вам!— злорадно желает мне, прежде чем уйти.

Устраиваюсь за рабочим столом. Кресло отвратительное, очень жёсткое. Надо сменить.

А ещё надо начинать искать и смотреть квартиры поблизости. Первое время и здесь можно перекантоваться, но свой угол должен быть.

Открываю ящики стола. Все пустые, кроме одного. В нём несколько личных дел. Все парни и одна девушка. Волжина (Федорова) Алиса Валерьевна. Красивая... Даже на документальном фото лучезарная улыбка. Кто пропустил такое?

Замечаю, что и мои губы тоже расползаются в улыбке.

— Извините,— стучится в открытую дверь девушка лет тридцати.

Невысокая, с короткой стрижкой, немного полноватая. Но очень миловидная.

— Да. Вы что-то хотели?

— Я старшая медсестра в этом отделении. Марина Васильевна Лепницкая. В общем, у нас вопрос. Нам тоже заявления на уход писать?

— Если не хотите больше работать, то да.

— Хотим,— улыбается.

— Тогда продолжайте выполнять свои обязанности,— улыбаюсь в ответ.

— Спасибо!— собирается уйти.

— Подождите! Марина...

— Просто Марина, — понимает, что я забыл отчество.

— Хорошо. Не подскажите, чьи это дела?— протягиваю ей папки.

Лепницкая просматривает их и возвращает все, кроме одной — той самой девушки.

— Интерны наши, которых Карпыч выжил. Особенно её,— открывает папку и протягивает мне.— Алиска — врач от бога, а он её гнобил, потому что не мог, как она. У неё талант, находит подход к любому и быстро разбирается в тараканах пациентов. И не нравилось ему, что она себя в обиду не давала, всегда знала, что ему ответить. Мне кажется, она знала о нём что-то, что другим не положено.

— Прямо девушка-загадка...

— Да... Не без странностей... — вздохнула.

— То есть?

— Она почему-то перчатки носит постоянно, но о причинах не говорит. А так вполне нормальная. Активная, веселая, острая на язык.

— Понятно. Спасибо!

Три недели разбирался с проблемами клиники, а они только прибавлялись. Врачам, прикормленным прошлым " хозяином" новые правила пришлись не по душе. Пришлось расстаться. Так же уволились около десяти сестёр. Остальные остались.

Так закрутился, что найти съёмную квартиру, нет времени. Посмотрел всего несколько вариантов, но всё не то.

Спать падал не чувствуя тела, мозг отключался мгновенно, но так же быстро и включался в работу заново.

Когда у меня были маленькие передышки — я ловил себя на том, что смотрю на фотографию в деле этой самой Волжиной Алисы.

Несколько раз порывался набрать её номер, но постоянно что-то останавливало.

— К чёрту!— нажимаю на кнопку вызова.

Сбрасывает. И так три раза. Что за... Ну, теперь меня точно берёт азарт дозвониться до этой игнорщицы.

Отвечает и тут же посылает в жопу. Интервью какое-то...

Марина говорила, что она кусачая, но, похоже, она ещё и тролль отменный. Прицепилась к моему полному имени и над фамилией посмеялась. Не я выбирал, к матери претензии.

Честно? Перед нашей встречей я жутко нервничаю. Очень не хочу опоздать. Пульс зашкаливает, руки трясутся, как у алкаша, после загула. Ни перед одним свиданием я себя так не чувствовал. Что вообще со мной происходит?

Просто девушка... Просто деловая встреча... На которую она, кстати, приходит, не при параде, а в джинсах и свитере. Но есть в её взъерошенности что-то очень привлекательное.

На фото она без очков, а в остальном такая же: милая и улыбчивая.

Твою мать! Я влюбился. Сразу, как только посмотрел в её лучистые золотистые глаза. Дыхание спёрло, а внутри что-то затрепыхалось. Кажется это моё сердце. Только в области живота. Даже мышцы пресса сжались от спазма.

Додавил... Уговорил работать... Я же после этой встречи уже бы спокойно жить не смог, откажись она. Успокоился только, когда она подпись в трудовом договоре поставила.

А ещё меня кроет. Так, что я готов на руках носить и делаю это. Спасибо погоде и гололёду.

Губы так близко, что наклони я голову, и мы сольёмся. Но поцеловать её через пару часов знакомства — это присвоить статус девушки на одну ночь. И я не решаюсь.

Как у Алисы это получилось? Она успокоила мою ярость буквально за минуту. Всего пара надавливаний на плечи и я от удовольствия закрываю глаза.

Да, продолжай...

Но на нас смотрят.

Включи мозг, придурок! Не могу... Слишком хорошо...

Останови сама...

Меня к ней тянет, как магнитом. И ощущения такие, что это взаимно. Она краснеет и начинает глубоко дышать, окажись мы рядом. Нервничает и вздрагивает от моих почти невинных прикосновений. А для меня они словно обжигающие языки пламени.

Я не злюсь за облитые кофе вещи. Поцеловать хочу.

Почти было...

Какого чёрта принесло этого маменькиного сынка, который при виде глубокого декольте впадает в ступор?!

Алиса чмокает в щёку на прощание, а у меня такая тахикардия, будто я марафон пробежал. Сердце гулко бухает в груди.

Ты должен держаться!

Не отпугни её. Сделай вид, что она не особенная для тебя. Сложно. Знаю... Но надо.

Правильно, отчитай при всех перед коллегами, поставь на один уровень.

Не получается... Я не могу на неё злиться.

Только звонок от офтальмолога заставляет меня хоть немного вспылить. Что за безалаберность по отношению к своему здоровью!

Не люблю просить, но за неё готов. Захар быстро откликается на мою просьбу, помнит старый, ещё с Питера, должок.

Волжина, что ж ты упертая-то такая! Быстро и бесплатно, а не за пол ляма, которые ты отвалишь за операцию в другом месте.

Странно, что тебе твой звёздный друг не помог. Хотя... Вероятнее всего тоже отказалась от помощи. Для него такие деньги — это один ужин с друзьями в ресторане.

Смотрю на стеклянные, бездвижные глаза Алисы и не понимаю, что происходит. Она всего лишь притронулась к затылку поступившего. Морщится от боли. Что за...

А потом её выворачивает наизнанку в туалете. Вид такой, будто из неё вытянули всю силу, слегка покачивает.

Свиной цепень в мозге? Первый раз с этим сталкиваюсь. Такое в тропиках возможно, но у нас?

Бред какой-то... Проверим.

Но это самое начало. Её рассказ на грани какой-то мистики. В такое трудно поверить. Но я его уже знаю. Она писала про это. Значит про себя...

Давай, докажи мне, что это правда!

Сжимаю её руку, сняв перчатку.

— Отпустите, мне очень больно,— почти теряет сознание.

Подхватываю на руки и доношу до дивана. Мягко опускаю и сажусь рядом.

Алиса не шевелится, просто лежит с закрытыми глазами, а меня съедает изнутри вина, что я причинил ей боль.

— Вы меня обманули,— прерывает молчание.— Ваша жена была немкой и бросила она вас не из-за того, что вы на работе пропадали, а признались ей в измене. Это было всего раз, но она не смогла простить...

Да уж... Она глубоко влезла в меня, задев за живое. Я об этом никому, кроме лучшего друга, не рассказывал. По пьяни на вечеринке с коллегой получилось. Жалел жутко, совесть замучила. Я и рассказал жене...

— Уходите, мне нужно отдохнуть,— поворачивается на бок и по-детски подкладывает ладошки под щеку.

Уже у двери я слышу её слова:

— Не любите меня... Я другого люблю.