(Не)Холостяк (СИ)

Глава 35

-

Успокойся,— нежно сжимает мои пальцы доктор Грозный.— Тебе нельзя нервничать.

Мы направляемся в театр на оперу с участием его матери. И то, что мне предстоит с ней познакомиться гораздо больше дёргает, чем выходка появившегося Ника.

Лиля сказала, что его успели перехватить на посту ГИБДД по дороге в Москву. И сегодня я совсем не ожидала его увидеть возле своего дома. Они через несколько часов улетают в Стамбул.

Но один взгляд на него заставил сердце биться чаще и понять, что я соскучилась по нему. Но нельзя... Он опухоль, от которой нужно избавиться. Иначе разрастётся, пустит метастазы, и я не смогу выбросить его из своей жизни. А ему в ней не место... Или мне в его... Мы разные...

— Всё хорошо,— успокаивающе улыбаюсь Грозному.— Надо было сразу сказать, что он там.

— Я планировал разобраться с ним сам...

— Он бы в драку полез.

— Помесили бы друг друга. Ничего страшного.

— Ничего страшного? Я против,— заявляю решительно.

Ещё бы не хватало разборок из-за меня. И словесной перепалки хватит.

— Чтобы я твоей маме сказала, когда ты пришёл к ней с разбитым лицом?

— Ей не привыкать. Я часто дрался в детстве и юношестве.

— Что?

— Меня считали маменькиным сынком, и приходилось доказывать обратное кулаками. А в студенческие годы я часто попадал в полицию из-за того, что не мог сдерживать себя.

— Ты оборотень? Обычно ты спокоен...

— Это не так. Научился сдерживаться. Но срываюсь. Я человек как-никак... Вечное спокойствие— ненормальность. Это я тебе, как психиатр говорю.

— Я знаю.

— Ты похож на маму?— цепляюсь за руку Виталия в театре.

— Нет. Все говорят, что я копия отца. А что?

— Просто я её разглядеть не смогу, хочу иметь хотя бы общие представления о ней.

— Средний рост, светло-русые волосы, серые глаза. Немного в теле. Но для оперных певцов это нормально.

— Знаешь, как-то не помогает,— улыбаюсь.

Это как книгу читать, каждый по-своему героя представляет.

— Главное, ты её услышишь. А когда сможешь видеть, я тебе фотографии покажу,— похлопал меня по руке.— Твою ж мать!— вдруг вырвалось у Грозного, и он напрягся.

— Что там?— непонимающе повернулась к нему.

Но ответ пришёл сам собой.

— Вит? Какая приятная неожиданность!— прозвучал слащавый распевчатый голос где-то рядом.

А потом послышался чмок. Возле доктора Грозного я разглядела женскую фигуру в длинном синем платье.

Она его поцеловала?

— Ингрид? Не знал, что снова с мамой работаешь,— явно с каким-то нежеланием разговаривать с ней проговорил Виталий.

— Бери выше. Со всей группой,— хвастается девушка.

— Поздравляю...

— Познакомишь нас?

Она точно про меня говорит.

— Да. Алиса, познакомься. Ингрид— агент моей мамы.

— Приятно познакомиться,— почти проурчала девушка.

— Мне тоже...

Если честно, то не очень, но я же ей в лицо это не скажу. Уже по голосу я поняла, что неприятная женщина. Не зря же Грозный так напрягся в её присутствии.

— Ладно, малыш, пообщаемся после постановки,— промурлыкала и исчезла.

— Малыш?— мои брови поползли на лоб.— Видимо она была не только агентом твоей мамы...

— Да, я с ней спал,— признался довольно резко.

— Так это твоя бывшая девушка?

— Нет. Мы просто спали вместе и всё. Без романтики и обязательств. Только секс.

— Знаешь, доктор Грозный. Ты меня с каждым днём удивляешь всё больше и больше. Ничего страшного и порочного я в тебе уже не открою, но подробности меня повергают немного в шок. Если тебя это успокоит, то совсем недавно я была сторонницей таких отношений.

— А сейчас?— его тон требует ответа.

— Сейчас хочется чего-то другого... Старею, наверное...

— Ты?— смеётся.— Не говори ерунды. Я когда тебя первый раз увидел, подумал, что ошибся. Школьница какая-то пришла в кафе, а не врач.

Раздался второй звонок.

— Нам пора,— подхватил меня под руку и повел в зал.

Третий звонок. Гаснет свет и оркестр подаёт первые звуки. Живая музыка — это всегда мурашки по моей коже. С детства так. Надо было всё же пойти в музыкальную школу по классу скрипка, но я училась в художественной.

Арии на итальянском, я ничего не понимаю. Но это восхитительно. Звук голосов обволакивает и проникает в тебя. И ты задыхаешься от восторга.

— Про что они поют?— шепотом на ухо спрашиваю у доктора Грозного.

— Про любовь...

-А конкретно?

— Про несчастную любовь... Не вникай, просто слушай. Сейчас будет моя мама...

Она мощная. Такой голос пронизывающий. В голове мелькнуло идиотское представление, как она своим невероятным сопрано кричит "иди жрать".

Вырывается смешок. Грозный сжимает руку, которую не отпускает на протяжении всего времени. У меня даже ладошки вспотели от такого нежного внимания.

Сосредотачиваю внимание на пении артистов. Пытаюсь погрузиться в него. Выбора-то нет, что происходит на сцене мне не видно.

Но как только я это делаю, объявляют антракт. Закон подлости какой-то.

— Давай никуда не пойдём,— удерживаю Виталия на месте.

— Хорошо. Как скажешь,— соглашается.

— Может быть, знакомство с твоей мамой — это через, чур? Что она обо мне подумает? Слепая...

— Ты не слепая,— подносит мою руку к своим губам и целует.— Скоро прогресс пойдёт быстрее, и снова будешь нормально видеть. Только что-то мне подсказывает — не этого ты боишься.

— Я боюсь, что ты представишь меня ей как свою девушку,— выпалила на одном дыхании.

— Всего-то?

— Да. Я как-то не готова пока носить такое звание.

Доктор Грозный отпустил мою руку и молча уставился на сцену. Я его обидела своими словами. Ведь все эти дни подпускала к себе, позволяла целовать. И мне безумно нравится с ним. Но переступить линию после предательства Ника мне сложно. Хочу быть честной и не давать ложной надежды. Пусть всё идёт своим чередом.

— Прости... У меня не было желания тебя обидеть... Ты мне нравишься и даже очень... Но не хочу торопить события... Я и так вечно куда-то бегу, а потом ничего хорошего из этого не получается...

— Я понимаю...

— Повернись ко мне,— попросила его тихо.

Он упёрся своим лбом в мой.

— Закрой глаза,— провела рукой по его щеке.— Закрыл?

— Угу...

Робко, почти невесомо коснулась его губ поцелуем.

— Здесь люди, Алиса...

— Никого нет... Мы их не видим... Одни...

Грозный положил руку на мой затылок и поцеловал так страстно, что у меня коленки затряслись.

— Молодые люди, вы в театре, а не на улице,— осуждающий голос сзади.

Да что ж такое-то! А где можно?!