(не) Мой Боно

Глава 8

Теперь я понимаю, почему Хмурого так прозвали. Это тот случай, когда фамилия полностью подходит своему обладателю. Человек, которого боится весь город, оказался ровесником моего отца: возрастом около сорока пяти, брюнет с яркими зелеными глазами, густой бородой черного цвета, широкими бровями, которые он постоянно хмурит, и мимической морщиной, проступившей на лбу. Сначала кажется, что он недоволен, а потом понимаешь, что выражение лица не меняется от его состояния. Сейчас мужчина вроде бы даже в хорошем расположении духа, но лицо — хмурнее тучи.

Несмотря на теплую погоду, на нем синяя рубашка с длинными рукавами и джинсы. Видимо, в таком прикиде всё-таки жарковато, потому что верхние пуговицы расстегнуты и открывают волосатую грудь.

— Хороший товар ты мне привез, Ром, — одобрительно кивает головой Хмурый, рассматривая меня со всех сторон и вынуждая поморщиться. Этот отморозок смотрит на меня не как на человека, а как на вещь. И сейчас я сижу в каком-то офисном помещении на стуле, куда меня посадил Боно, и жду своего ценника и судьбу.

Биг Босс рассматривает меня со всех сторон, размышляя, что со мной делать. Роман стоит в дверях, молча наблюдая за происходящим. Периодически я пересекаюсь с ним взглядом и с болью его отвожу: обидно, что серые глаза, которые в прошлом смотрели на меня с нежностью и любовью, сейчас пропитаны безразличием.

— Что ее папаша говорит? — Хмурый хватает меня за челюсть, вынуждая взвизгнуть от боли. Мужчина сразу убирает руку и вопросительно смотрит на Боно.

— Серега, — беспристрастно отвечает Рома.

— Ты его не убил там? — ухмыляется Хмурый. Удивительно. Губы расплываются в улыбке, а лицо всё такое же суровое.

Задав риторический вопрос Боно, он обращается уже ко мне, как бы поясняя:

— У нас Роман не любит, когда в его присутствии трогают девушек. Мои ребята не все джентльмены и часто получают от него. Так что прошу извинить Серегу, он горячий, но сотрудник хороший. Наказывать его Боно будет. Хотя, думаю, он уже это сделал.

Я никак не комментирую ответ, да и мои речи никому тут не интересны.

— Звони ее папаше, — приказывает Хмурый, и в комнате раздаются гудки на громкой связи.

Отец долго не берет трубку, но уже когда все отчаялись услышать ответ, еле слышное «Алло» заставляет вздрогнуть. Даже по телефону чувствуется, как папа боится.

Говори, как мы договаривались. Не бойся за меня, не путай наши планы…

— Фрязин, приветствую тебя! — начинает говорить Хмурый. — У меня тут твоя дочь, ты же в курсе?

— Да, я знаю…

— Это хорошо, что знаешь. Значит, ты мне сейчас назовешь дату, когда денежку привезешь?

В трубке тишина.

— Миша, не молчи! У меня нихиофобия развивается, когда так тихо.

— У меня нет, этих самых, денег.

— Как это, Миша? — картинно охает Хмурый. — И что же нам теперь делать?

— Ну, твои люди сказали, что можно Нику, того самого, за долги отдать…

В этот момент моё сердце пропускает очередной удар, становится дурно. Хмурый косится на меня, снова задерживая взгляд на моих глазах. Почему-то они вызывают у него особый интерес.

— Миша, ты в курсе, что ей придется всю молодость работать на меня, пока ты с долгами рассчитаешься?

— Куда деваться.… Пусть работает. Я ее восемнадцать лет воспитывал, пусть теперь и она поможет мне.

— Я услышал тебя, — Хмурый показывает, что звонок можно сбрасывать, и, тяжело вздохнув, уже смотрит на меня:

— Девочка моя. Ты всё слышала. Теперь ты являешься моим сотрудником.

— И что я буду делать? — не узнаю свой голос, он хрипит, словно я не молодая девушка, а мужик со стажем курения лет в пятьдесят.

— Работать, рыбка, работать, — ухмыляется и обращается к Боно:

— Ром, в «Спектру» её. Познакомь там со всеми и потом можешь отдыхать. Ты выходной просил как раз? Свободен.

— Нет, только не в «Спектру», — я начинаю бормотать себе под нос, вскакивая на ноги и озираясь по сторонам. Только не в «Спектру».

Видя, что меня никто не держит, бросаюсь к Боно, который стоит на входе. Он ловко перехватывает мои запястья, когда я пытаюсь схватиться за его майку.

— Я не поеду в «Спектру», только не туда, пожалуйста! Я не буду там работать! Нет!

— Боно, девочка с характером. Отдай ее пацанам, чтобы сбили пыл, — позади снова раздается голос Хмурого, от интонации которого у меня подкашиваются ноги. Я пересекаюсь глазами со стальным взглядом Боно: он в очередной раз скользит взглядом по моей фигуре, не отпуская руки. Договариваться с этим чертом нет смысла, он мне не поможет.

— Я сам, — коротко отвечает, не глядя на Хмурого.

— Сам? Ты же не участвуешь обычно?

— Сегодня сделаю исключение, у нас личные счеты, — безразлично отвечает и, разворачивая меня к себе спиной, так больно заламывает руку, что я не могу пошевелиться, — рыпнешься, руку в двух местах сломаю. Усекла?

— Усекла, — шиплю, кривясь от боли. Пересекаюсь затравленным взглядом с Хмурым, который с интересом наблюдает за происходящим.

— Вези ее и хорошенько обработай, мне не нужны проблемы. Ты понял?

— Понял, — Боно тащит меня, словно добычу, на выход, и как только мы оказываемся в коридоре, отпускает руки, снова хватая за запястье.

— Будешь дергаться, точно руку сломаю.

— Не буду, не буду, — чуть ли не плачу от боли, едва успевая передвигать ногами. Мне кажется, что он выносит мое тело с лестницы под цокот пацанов, стоящих во дворе.

— Романыч, новое тело? Это нам? — я чувствую на себе их похотливые взгляды.

— Обойдетесь. Это моя добыча, — весело отвечает им Роман и закидывает меня в машину.

Когда он садится внутрь, я с опаской смотрю на него и пытаюсь слиться с креслом. Боно только ухмыляется и заводит двигатель.