Не отступать! Не сдаваться!

31

Рота только-только закрепилась на новых позициях, и не успели еще разнести обед по траншеям, как наблюдатели доложили, что впереди показалось густое облако пыли, а еще через некоторое время было сообщено: по дороге движутся на большой скорости немецкие танки.

Полищук приказал всем приготовиться к бою. Солдаты, побросав, кто успел получить, котелки с начатым обедом, застыли в напряженном ожидании на своих боевых местах…

Танки шли быстро, действительно на высокой скорости, облепленные по бортам прижавшимся к броне десантом автоматчиков. Сойдя с дороги, развернулись фронтом и, не снижая хода, пошли на траншеи, приближаясь и увеличиваясь в размерах с каждой секундой…

Егорьев в окружении Уфимцева и Синченко, стоя в окопе, распорядился приготовить к бою гранаты, бронебойщикам определил прицел, с которого следовало открыть огонь по танкам…

Неожиданно, раньше времени рассекречивая себя, дала залп расположившаяся в нескольких стах метрах за позициями пехоты артиллерийская батарея. Снаряды разорвались позади идущих в атаку немецких танков — взяли слишком высоко. Танкисты противника среагировали мгновенно и точно: почти одновременно сверкнули пламенем сразу несколько танковых пушек, и батарея, затянутая дымом и пылью, исчезла из виду на несколько мгновений. Когда дым рассеялся, Егорьев увидел в отдалении, в том месте, где только что была батарея, два перевернутых орудия, третье с отбитым колесом завалившееся на бок, а четвертое выкатывал из капонира расчет.

«Куда они?» — подумал Егорьев, глядя, как артиллеристы, выкатив орудие, цепляют его к передкам, сдерживая бьющихся в упряжке лошадей. «Наверное, позицию меняют», — сам себе мысленно ответил лейтенант.

Однако артиллеристы, закончив свою работу, заняли места на передке и, нахлестывая лошадей, пыля, галопом помчались по равнине. Вскоре, спустившись вниз, к реке, они исчезли из виду.

— Вот суки, смотали! — с негодованием и в то же время с тревогой глядя на Егорьева, сказал Синченко, тоже наблюдавший за действиями артиллеристов.

— Позицию меняют, — вслух, но уже уверенно и твердо повторил свою мысль Егорьев и, повернувшись в другую сторону, стал следить за танками.

Те приближались, и лейтенант, опасаясь, как бы они не проскочили обозначенный бронебойщикам прицел, и к тому же видя, что артиллеристы угнали неизвестно куда, приказал открыть огонь.

Гулко ударило ружье Золина, вслед за ним выстрелил и второй пэтээрщик, один из присланных на пополнение во взвод Егорьева из переставшего существовать вчерашним утром первого батальона, остатки которого в тот же день были рассованы по разным частям.

Золин промахнулся, пэтээрщик из пополнения угодил ближайшему танку в гусеницу, перебив ее, и теперь танк, вертясь на одном месте, яростно огрызался из башенного пулемета, прикрывая прыгавший с подбитой машины на землю десант.

Остальные танки, сбавив скорость, стали крыть траншеи из пушек, одновременно с этим освобождаясь от десанта, который тут же пристраивался следом, прячась за бронированными машинами. Однако в этом деле танкисты преуспели менее, нежели в расправе над артиллерийской батареей: снаряды рвались то дальше, то ближе траншей, оставляя невредимыми ведущих оттуда огонь по автоматчикам солдат.

А пэтээрщик из первого батальона продолжал отличаться: воспользовавшись замедлением хода танков, влепил еще один патрон под срез башни другой немецкой машине. Танк тут же загорелся, десантники шарахнулись в разные стороны, попадая под выстрелы засевших в траншеях.

Немцы наконец пристрелялись, и теперь снаряды стали бухаться в траншеи один за другим, накрывая там сидящих.

— Патрон!!! — орал Золин копающемуся в подсумке Лучинкову, передернув затвор, выбросивший стреляную гильзу, когда почти рядом улеглась земля от только что разорвавшегося снаряда. Не говоря ни слова, выхватил из рук Лучинкова патрон, который намеревался подать второй номер, и, всадив в ружье, лязгнув затвором, почти не целясь, выстрелил. Пуля взбила фонтанчик пыли под гусеницей ближе других дошедшего танка. Танк, почти в ту же секунду накатившись на то место, куда попал Золин, продолжал приближаться.

— Лопух! — зло процедил сквозь зубы Лучинков, уже держа наготове следующий патрон.

Во второй раз Золин не промахнулся: после его выстрела танк, пройдя несколько метров, дернувшись, остановился, и откуда-то сбоку, из-за башни, повалил клочковатый, желто-черный дым.

— От так… — стер со лба пот Золин.

Немцы тем временем продолжали атаковать. Еще два танка, подошедшие настолько близко, что их забросали гранатами, удалось остановить. Третий, с десантом на борту, с ходу перевалил через траншею, причем Егорьев едва успел пригнуться от направленной прямо на него автоматной очереди одного из прилепившихся к борту десантников. Пытавшийся достать танк гранатой красноармеец уже было замахнулся, но получил ранение в руку, выронил гранату и через секунду сам же был разорван в клочья. А танк на бешеной скорости все отдалялся и отдалялся, и Егорьев с ужасом подумал, что он там может наделать, в нашем тылу

После того как был подбит шестой по счету в этой атаке танк, немцы повернули назад влево, набирая скорость, прошли вдоль траншей, постепенно отдаляясь к западу. Наконец, выйдя на дорогу, построились в колонну и скрылись из виду. Автоматчики исчезли еще раньше.

Атака была отбита, и, если не считать прорвавшийся танк, все закончилось без последствий. Всего перед фронтом батальона осталось восемь подбитых танков и человек десять убитых немецких пехотинцев. Батальон потерял с полсотни людей убитыми, раненых было немного.

Егорьеву доложили о потерях: во взводе убило семь человек, все остальные были невредимы. Распорядившись привести оборону снова в боеспособный вид, Егорьев стал ждать дальнейших приказаний.