Не просто лучший друг

Глава 30. Дурень

Глава 30. Дурень

Глеб

Хотелось бы сказать, что год пролетел так быстро, что я и не заметил, но это было бы ложью. Эти триста шестьдесят пять дней я провел в аду. И нет, дело не в лишениях и тяготах службы, а именно в эмоциях и чувствах, разъедающих меня изнутри.

Риск потерять Веснушку навсегда из-за моего решения слишком велик, но я день ото дня утешал себя, что лучше она сейчас поймет, что не любит, чем потом внезапно осознает, что любовь для нее совсем другое явление.

Я собирался поддерживать связь, писать ей изредка и звонить, но в первые же дни службы меня застукали со смартфоном, а они здесь уставом запрещены. Как оказалось, у военнослужащего допустим мобильный телефон без всего – без камеры, навигации, интернета, проще говоря “тапик”, как их здесь называют. За нарушение меня и еще нескольких спалившихся парней отправили исполнять наказание. Наказание было не из приятных и за его неисполнение можно было влететь на куда большие проблемы.

Нам вручили по гвоздю-дюймовке и отправили к так называемому "дереву связи", находящемуся на территории части. На этом дереве точно такими же гвоздями были приколочены разные смартфоны, видимо принадлежавших таким же дуракам, как и мы. Нам даже не разрешили забрать сим-карты, ничего не разрешили сделать напоследок.

Мне чертовски повезло знать наизусть номер Златы и суметь позвонить ей с телефона одного из парней. Я был так рад возможности услышать ее голос, но еще этот звонок показал мне, как тяжело и больно общаться на расстоянии с человеком, которого любишь. Каждое слово, произнесенное ее дрожащим голосом сквозь слезы, будто раскаленным железом оставляло на моем сердце клеймо с надписью “идиот”.

Пусть так, пусть идиот, но я люблю Злату больше всех на свете и хотел, чтобы она поняла, чего хочет и кто я для нее.

Я так жаждал взаимности своих чувств, что не дал ей ни малейшей возможности определиться. Я торопился и делал все, чтобы заставить себя любить не как друга, совершенно не задумываясь о последствиях. Я радовался, когда Веснушка давала слабину и я видел ее влюбленность, был счастлив, но всегда присутствовало что-то, что не давало мне покоя… После смерти бабушки я понял, что именно. Я увидел все настолько отчетливо, что даже испугался своих доводов.

В тот злополучный день, когда Злата не выходила на связь, я вернулся домой за документами, а потом увидел в окно, как ее подвез Вячеслав Олегович – меня накрыла обида и злость. Я был разбит горем, потерял ориентир и остался один, а тут еще меня задушила ревность. Как оказалось, я ошибся в своих суждениях об отношениях Райского и Златы, обидел и оскорбил девушку своими подозрениями, и совесть надоедливым дятлом начала стучать мне в висках.

После нашего разговора со Златой на меня снизошло озарение, ударило по башке аж до искр из глаз: из-за страха потерять близкого человека мы порой идем наперекор своим желаниям и чувствам.

Чтобы остаться с бабушкой по ее просьбе, я отказался от идеи идти служить в армию сразу после школы. А я мечтал служить, мечтал быть военным или полицейским – я всегда считал это своим призванием. Но сделал все так, чтобы порадовать бабушку, чтобы она не начала нервничать и ей не стало смертельно хуже.

Так и Злата, боясь что я исчезну из ее жизни, перестану быть другом, могла задвинуть в дальний ящик свои истинные желания. Быть может ровесники вообще не в ее вкусе, а на меня пал выбор, потому что я этого хотел и она боялась глобальных перемен? Я должен был дать ей пространство!

Я принял решение, о котором уже раз двести успел пожалеть. Спасали от депрессивных мыслей постоянная изматывающая работа и тренировки с собакой, но время от времени скручивало от тоски так, что хотелось выть!

Потом в моей жизни появились сигареты. Неожиданно, но эта пакость спасала от стресса, хотя поначалу я до последнего сопротивлялся и не начинал курить. В армии есть такая поговорка: “Кто не курит – тот в перекур работает”, из пяти пришедших некурящими срочников я сломался последним. Просто потому что уже не было моральных сил сопротивляться.

Когда я шел на службу с собакой, я почему-то думал, что буду заниматься непосредственно с ней, но все оказалось не так просто: занятия на учебном сроке до распределения по основным частям я проходил и с парнями с собаками, и со всеми парнями без собак. А выматывало это знатно.

Поздравить Веснушку с новым годом удалось только в виде сообщения с телефона сержанта, большего он не позволил, вредный чувак был, и так у меня целую пачку сигарет умыкнул за одну смску.

Я хотел показать ей, что я не держу ее, но очень дорожу ею, именно поэтому вместо ценного “Люблю тебя” написал “Будь счастлива в этом году”. Я уверен, что она за этот год добьется вершин и, быть может, разберется в себе.

Затем нас распределили по основным частям и уже там служба сконцентрировалась на мне и Анубисе. Свободного времени катастрофически не было, постоянные тренировки, полевые учения, розыскные мероприятия, патрули – все это заставляло меня потеряться во времени. Ближе к лету мне, наконец, получилось накопить денег и попросить товарища, которого отпустили домой на десять суток из-за смерти отца, купить мне симкарту и телефон. Но к моменту его возвращения нас на три месяца отправили на полевые учения. Я так надеялся позвонить Злате в день рождения, но все было против меня: телефоны на время учений были разрешены только офицерам, а договориться с ними мне не удалось.

Ох, как меня выворачивало в тот день!

Когда мы вернулись и я взял в руки свой новый телефон, то просто не смог подобрать слов. Я несколько раз переписывал смску, прокручивал в голове наш возможный разговор, а потом… Потом у меня появилось некое “А вдруг?”

А вдруг, она уже не ждала?

А вдруг, она уже забыла?

А вдруг…

Я же сам попросил ее быть счастливой, так почему же в моем воображении она должна сидеть и ждать от меня весточку? Она не обязана, вероятно что у нее уже вовсю кипит новая жизнь…

Мысли о ее новой жизни мне причиняли боль, но именно на этом аккорде своих размышлений я выключил телефон, чтобы оставшиеся месяцы службы сжиться с тем, что Злата уже может быть не моей…

По возвращении домой я восстановил свой старый номер, купил на оставшиеся деньги дешевый смартфон и сразу поехал в деревню, в бабушкин дом, где встретил маму Софу. Она порывалась сразу позвонить дочери, чтобы сообщить о моем возвращении, но мне с трудом удалось ее остановить и ненавязчиво спросить о Злате, о том, есть ли у нее кто-то и с кем она сейчас живет. Сердце тогда замерло в груди в ожидании ответа, я правда думал что рассыплюсь прахом на месте, если услышу о ком-то.

И нет, я ничего не стал бы делать, тем более рушить ее новые отношения, лишь встретился бы и решил вопрос с собакой.

Но ответ мамы Софы был четким и ясным, а еще сопровожден смачным подзатыльником: “Тебя любит и ждет, дурень!”

Злата меня любит. Меня ждет. Да, я тот еще дурень.

Сейчас, стоя напротив входа в ветеринарную клинику, где проходит стажировку моя Веснушка, у меня в груди все сжимается от страха и предвкушения. В ход пошла уже вторая сигарета за полчаса ожидания, пока я наберусь смелости, чтобы войти.

Я в очередной раз проверяю восстановленную переписку мессенджера, ищу адрес клиники, листаю ниже, где маячит последнее сообщение от Златы: “Спасибо за поздравление с днем рождения!”

Вот я мудак!

Тушу сигарету, подзываю Биса, отожравшегося и выросшего в огромного кабана на армейских харчах с тушенкой, и захожу в клинику.

– Здравствуйте, я хотел… – говорю я человеку за стойкой ресепшена, как только захожу в приемное помещение ветклиники. Замолкаю, потому что узнаю в парне в медицинской форме своего бывшего одногруппника. – Богдан? – удивленно приподнимаю брови я.

– Здорова, Глеб, – радостно улыбается Богдан и тянет мне руку, в то время как Анубис резко дергает меня куда-то в сторону. Приходится шикнуть на пса, чтобы тот вел себя адекватно. – Какими судьбами тут?

На долгую минуту я теряюсь и молчу, потому что мозги не соображают, что именно ответить будет правильнее в этой ситуации.

– Мне нужно обследовать собаку, чтобы начать оформлять документы на кинолога, – говорю я и вновь пресекаю попытку Биса показать свой характер.

Я даже не соврал, сказав Богдану о планах осмотра собаки, я на самом деле собрался пойти работать в кинологию, именно туда, где когда-то работал отец Златы. Я уже звонил и узнавал о перспективах, к счастью, они у меня есть. Осталось решить вопрос с собакой: отпустит ли со мной Анубиса Злата или же мне писать заявление на штатную собаку.

– А Злата больше здесь не работает? – спрашиваю я и пытаюсь найти в помещении хоть малейший знак, намекающий на ее присутствие: куртку, обувь, да хоть почерк на стенде…

– Мы не работаем, мы стажируемся, – поправляет меня Богдан, состроив максимально умное лицо. – Не, ее тут нет.

Бывший одногруппник как-то странно поджимает губы и хмурится – врет?

– А где я могу ее найти? Где она сейчас, стажировка же не кончилась? – пытаюсь добраться до правды я.

Анубис, совсем охамев, резко дергается в сторону и лает на закрытую дверь одного из помещений ветклиники. Переглядываемся с Богданом и парень, на миг приложив палец к губам, указывает мне на ту самую дверь:

– Я бы сказал, но если она тебя не посвятила, то это явно не просто так…

Бис снова начинает лаять на дверь, а Богдан странно улыбается, опершись руками на стол. И тут, наконец, до меня доходит: Веснушка сейчас за той самой дверью!

– То есть, ты знаешь где она? – сощурившись, я смотрю на бывшего одногруппника.

Богдан закатывает глаза и уже в открытую тыкает мне в сторону закрытой двери.

Она там.

И она не хочет меня видеть.

Но она не может прятаться вечно, правда? К тому же, у меня ее собака, вряд ли она не захочет его увидеть, а может быть, даже забрать. Все равно больно… Я не думал, что она не захочет даже поздороваться со мной и дать шанса объяснить свои поступки. Проглатываю ком лютой обиды, застрявший в горле, и намеренно громко отвечаю, повернув голову к двери, скрывающей от меня Злату.

– Ясно, я понял. Тогда поеду к ней домой и дождусь ее там. Идем, Бис! – пес категорически отказывается уходить и без устали виляет хвостом. – Бис, ко мне! – приказываю я. – Бис! – чуть дергаю на себя поводок и… столбенею, потому что дверь открывается и в приемную выходит Злата.

Пес сразу же начинает радостно скулить и прыгать вокруг девушки, пока я, как истукан, замираю на месте. Из меня словно весь кислород на хрен вышибли!

Первое, что бросается мне в глаза, так это цвет ее волос, собранных в хвост. Девушка покрасилась, теперь ее волосы вовсе не рыжие, а темно-русые. Она изменилась… Нет, дело не в цвете волос, а во всем остальном, например, ее взгляд прямой и открытый, а чуть вздернутый подбородок и расправленные плечи выдают ее уверенность. А еще, Веснушка вовсе и не Веснушка теперь, потому что те озорные солнечные крапинки на ее носу и щеках скрыты от посторонних глаз слоем косметики.

На ней обычная униформа, слева на кофте – бейдж с именем, а на шее висит фонендоскоп. Ничего особенного же: белые больничные брюки и бесформенные белые сабо на ногах, но, черт возьми, какая же она красивая!

Она садится на корточки и гладит Анубиса, позволяет ему лизать свои руки и радостно улыбается.

– Привет, – первым здороваюсь я. Голос от волнения охрип и я чувствую себя полным дураком.

Злата поднимает на меня взгляд и ее улыбка испаряется, словно ее и не было.

– Привет, – спокойно отвечает она. Поднимается на ноги и подходит к столу ресепшена. – С возвращением, – равнодушно бросает она, но часто вздымающаяся грудь выдает ее взволнованное дыхание.

– Спасибо, – киваю я и хочется аж об стену головой побиться от абсурда нашего диалога. – Очень рад тебя увидеть, а то мне уже сказали, что тебя сегодня здесь нет, – бросаю короткий взгляд за спину Златы, где прислонившись к стене стоит Богдан, и тот кивает, незаметно выставив мне знак “о’кей”. – Ты знаешь, что я хотел бы…

– Я не знаю, чего ты хочешь, – перебивает она, многозначительно глядя на меня из-под длинных ресниц.

Неудивительно, она в обиде и сейчас всячески ее показывает. Сам виноват.

– Записать Анубиса на осмотр и поговорить с тобой, – облокачиваюсь на стойку ресепшена и пытаюсь поймать взгляд Златы, но она тщательно его от меня прячет.

– Записывать не нужно, я могу провести осмотр сейчас сама, если с собой есть паспорт собаки, – отвечает девушка.

Мой предлог “поговорить” был явно проигнорирован намеренно, но я не собираюсь сдаваться. Слова мамы Софы о том, что Злата меня ждала и до сих пор любит вселяют в моем сердце надежду.

– Хорошо, у меня все с собой, – выкладываю на стол свой паспорт и паспорт собаки.

Пока она оформляет что-то в компьютере, я безотрывно рассматриваю ее лицо и до покалывания в кончиках пальцев хочу ее коснуться. До сумасшествия хочу обнять и поцеловать, чтобы знала, что я люблю ее!

– Во сколько ты заканчиваешь? – спрашиваю я.

– Через пару часов, – вместо Златы отвечает Богдан и девушка этим явно недовольна, потому как кривит губы.

– Ты все еще живешь в нашей квартире? – пытаюсь достучаться до нее, получить хотя бы грамм ее внимания.

Я уже знаю ответ на этот вопрос, потому что все мне рассказала ее мама, но сама Злата отвечает уверенное:

– Нет.

– А где? – чувствую раздражение, хоть и понимаю обиду Златы и желание мне дать сдачи побольнее.

– У парня, – отрывает взгляд от монитора и впивается мне в лицо своими голубыми глазами, словно острыми когтями. Уловив мое недоумение, добавляет: – У Богдана.

Перевожу взгляд на Богдана и тот, будто испугавшись моего возможного гнева, отрицательно мотает головой.

– А он в курсе? – усмешка срывается с моих губ.

Злата с громким хлопком об столешницу, возвращает мне документы и протягивает какой-то листок. В ее глазах стоят слезы, но она продолжает делать вид, что ей все равно.

– Дата и подпись. Куртку на вешалку и идите за мной, – говорит она и идет в сторону одного из кабинетов.

Смотрю ей вслед и в полной мере теперь осознаю, насколько тяжело будет вернуть ее доверие. И насколько же тяжело будет доказать ей свою любовь.