(Не)случайное зачатие

Часть двадцать третья. Даниил

— Ну и что мы будем тут делать?

Самойлова задала вопрос и передернула плечами, будто возвращение в то место, где мы с ней так славно порезвились с одним на двоих полотенцем, было ей неприятно.

— Ну а ты как считаешь?

— Проводить следственный эксперимент?

— А что, ты захватила то самое полотенце? — приподнял я брови.

— Нет. И вообще…

— Да-да? — услужливо поторопил, открывая перед ней дверь в фойе.

— Я не собираюсь воспроизводить события того дня!

— Какая жалость, — усмехнулся я. — А придется.

— Чтооо?

Самойлова буквально встала перед лестницей, ведущей наверх, будто баран перед новыми воротами и я, схватив ее за запястье, потащил упрямую девицу за собой.

— Сейчас все поймешь.

Искомый кабинет находился на втором этаже. Секретарское место уже пустовало, но из-под нужной двери лился свет. Препроводив Самойлову к диванчику, я предварительно коротко постучал, после чего вошел внутрь.

— Явился, — констатировал очевидное владелец бани и по совместительству мой друг Андрей Зиновьев.

— Как видишь, — кивнул я, пожимая протянутую руку.

— И что же тебе так срочно от меня понадобилось? Только не говори, что потерял что-нибудь во время этого своего корпоратива.

— Ага, честь, — хмыкнул я и Андрей усмехнулся в ответ:

— Кажется, ты сильно недооценил срок пропажи. Ладно, — сменил он тему, переходя на деловой тон, — что тебе понадобилось реально?

Я не стал долго ходить вокруг да около.

— Скажи, где у тебя установлены камеры?

— На парковке и в фойе.

— И все? — выгнул я недоверчиво бровь.

— Остальное незаконно.

— А если отбросить этот факт и сказать, как оно на самом деле?

— Что тебе нужно-то? — не выдержал Зиновьев.

Я кратко ввел его в курс дела, рассказав о чудо-зачатии, но опустил детали насчет того, как самолично надругался над Катиным полотенцем.

— Ты пришел один? — поинтересовался Андрей, нахмурившись.

— Нет, будущая счастливая мамаша со мной.

— Ты в ней уверен? Я надеюсь, ты понимаешь, чем мне грозит утечка информации о скрытых камерах?

Уверен ли я в Самойловой? Ни хрена я ни в чем уверен не был. Кроме того, что найду способ заставить ее держать рот закрытым, хотя бы вот самым приятным способом.

— Уверен. Так что, ты промышляешь подобными шалостями?

— Дело не в шалостях. Это мера предосторожности на случай, если кому-то станет плохо, или случится драка, или ограбление, или…

— Я понял, — перебил я. — Так ты дашь мне записи?

— Сдается мне, ты волнуешься об этом деле не просто так, — усмехнулся Зиновьев и я не стал ничего отрицать. Приподняв руки в капитулирующем жесте, признался:

— Виновен.

— Ладно, но чисто из мужской солидарности.

Достав из ящика стола ключи, Андрей кинул их мне и сказал:

— Иди в соседний кабинет, я переброшу на стоящий там компьютер записи с камеры за тот вечер.

— Пошли, — скомандовал я Самойловой, беря ее для верности под локоть, ибо лицо у Катюши было такое, будто она собиралась того и гляди отсюда удрать.

— Куда? — спросила она, и я ограничился коротким ответом:

— Кино смотреть.

И тут же услышал, как Катя поперхнулась.

— Не хотите же вы сказать…

Очень хочу. И не только сказать.

— Ты этого не слышала, я этого не говорил, — отрезал предупреждающим тоном, открывая дверь в кабинет.

Андрюха не подвел — нужные файлы уже были на компьютере в папке «для Богуцкого». Каждый назывался согласно месту съемки — «фойе», «парковка», «банкетный зал», «парилка номер один»…

— Вспоминай, где была в тот вечер, — сказал я, отодвигая для Самойловой стул и сам садясь рядом.

— Мы будем смотреть записи из парилки?

Катя явно пыталась говорить спокойно, но голос ее дрогнул. Я усмехнулся:

— А ты хочешь? Я не против, мне до сих пор интересна техника зачатия от полотенца.

Она тут же возмущенно вскочила на ноги, но я, схватив ее за руку, заставил сесть обратно.

— Успокойся. Смотреть парилку необязательно, раз ты уже провела свое исследование и на полотенце только моя сперма. Или ты там вытворяла что-то интересное не только с полотенцем?

Она покраснела. Я сделал глубокий вдох, опасаясь за свои штаны.

— Ну так что? — напомнил я Самойловой о заданном вопросе.

Она задумчиво потерла лоб:

— Парковка, фойе, банкетный зал, гардеробная, бассейн и парилка.

Мы оба сошлись на том, что фойе и парковку смотреть нет смысла — голышом Самойлова там не бегала. А жаль, я бы не отказался посмотреть.

Начать решили с гардеробной, но там ничего особенного не происходило. Ну, если не считать чьих-то голых телес, но они меня не волновали, кроме разве что тела той, что сидела со мной рядом и краснела с каждой секундой все больше. Отсмотрев гардеробную на быстрой перемотке, дабы не смущать Катю и содержимое моих штанов, мы перешли к банкетному залу. Там тоже ничего интересного не обнаружилось, за исключением разве что зрелища того, как сотрудники, дойдя до нужного градуса, стали метать друг в друга еду, играя в подобие снежков. Тетушки моей на них нет! Она бы их научила любить каждую крошку! В приличном смысле этого слова.

Дальше по плану был бассейн, но Самойлова, пошевелившись, неожиданно задела мой локоть и рука у меня дернулась, кликнув на видео одной из парилок.

— Ox, — выдохнула испуганно Самойлова, глядя на экран.

— Пи*дец, — не удержался я.

С веником в руке Борис Леонтьевич всячески охаживал пятую точку Марьи Михайловны и это было куда больше, чем я хотел знать.

— Хочешь посмотреть? — поинтересовался со смешком у Самойловой, и та, закрыв глаза, буквально простонала:

— Нееет.

С*ка, никогда не слышал более сексуального отказа!

Надо было быстрее заканчивать со всем этим, пока штаны целы.

На запись из бассейна было меньше всего надежды. Кто и чем занимался в воде понять было трудно, хотя один интересный кадр нам все же попался.

— Как ты думаешь, что он там ищет? — спросил я насмешливо у Самойловой, останавливая перемотку на том, как Снежков что-то рассматривает у себя в плавках, факт чего был хорошо заметен с того ракурса, с которого снимала камера.

— Собственного удавчика?

— Не знаю, — ответила Катя, зажав рот рукой, и сдавленно добавила: — И знать не хочу.

— И на этого искателя сокровищ ты меня променяла, — вздохнул нарочито я, снова запуская перемотку.

— Я не меняла.

— Вот как?

Она опять вскочила на ноги и отошла к окну, но на этот раз я не стал ее останавливать. Досмотрев запись, выключил компьютер и, признав мысленно свое поражение, тоже поднялся на ноги, готовясь уходить.

— Пошли отсюда, — сказал замершей у окна Кате. — Открыто в бассейне никто не спаривался, а больше ничего понять из записей невозможно. Если только твой Снежков все-таки не нашел то, что искал, и не произвел на радостях победный залп.

— Значит, все зря? — спросила Самойлова, поравнявшись со мной в дверях.

Она смотрела на меня выжидательно — так, словно говорила: «Когда ж ты, идиот, признаешь очевидное?», а я вдруг осознал, что не понимаю ни вопроса, ни того, где вообще нахожусь. Словно все вокруг перестало существовать, кроме этих зеленых глаз, в которых я стремительно и безнадежно потерялся.

— Не зря, — пробормотал я, перед тем, как припечатать Катю к открытой двери и впиться в ее губы поцелуем.

Бл*дь, как же это было хорошо! Я чувствовал себя диабетиком, сорвавшимся с диеты и добравшимся до запретных сладостей. Сминал ее губы своим ртом так, будто хотел поглотить и ничто на свете не могло бы меня заставить сейчас остановиться. Ни бог, ни черт!

Я толкнулся языком внутрь рта Самойловой, вжался бедрами в ее тело, и в этот момент мне было глубоко насрать на все принципы, которых я прежде придерживался. Казалось лишь, что если не трахну ее немедленно — просто умру от возбуждения.

Второе мне, похоже, и светило.

— Если тебе просто нужно было место для того, чтобы потрахаться, так бы и сказал,

— раздался рядом веселый голос Зиновьева, и мы с Самойловой, как по команде, дернулись в разные стороны.

Внутри резко проснулась жажда убийства. С*ка, ну не мог он молча пройти мимо?! В бессильной злости я шарахнул кулаком по двери и Андрей благоразумно решил смотаться, пока цел:

— Понял-понял, ухожу.

Да вот беда — Самойлова устремилась за ним следом. Как испуганная лань, мать ее!

Не оставалось ничего иного, как идти за ней, хотя это и было несколько… неудобно.

— Я вызову такси, — сказала Катя, когда мы оказались на парковке.

— Черта с два, — отрезал я. — Садись в машину.

— Нет!

Ну нахер, буду я еще церемонии тут разводить, и так штаны жмут, будто на три размера меньше.

Открыв дверцу машины, я подхватил Самойлову на руки и молча запихнул в салон.

— Хочу быть, знаешь ли, спокоен насчет того, что ты не решишь снова навестить бабушку на ночь глядя, — язвительно заметил, выруливая с парковки.

Время езды до дома Самойловой грозило стать очередной пыткой.