Не та девушка

Глава 15 На краю бездны

Наутро кухарка еще до завтрака озадачила меня совершенно невероятной новостью: оказывается, миссис Дарем чуть не погибла, о чем уже судачил весь Сеннен, пусть все произошло не больше, чем полчаса назад.

— И что же стряслось? — спросила я миссис Кирквол, но без излишнего интереса. Просто нельзя же не начать расспрашивать, если вдруг поведали о произошедшем несчастье. — Бедная миссис Дарем снова упала с лестницы?

Забавно, конечно, что эта женщина решила проделать второй раз уже использованный трюк, но вряд ли она могла изобрести что-то новое, учитывая, что дом миссис Браун наполнен прислугой и проворачивать свои фокусы на виду у стольких людей разом куда сложней, чем в доме викария.

— Ох, не совсем, — покачала головой кухарка. — Она оперлась на перильца, мисс Бет. Стояла на площадке лестницы на втором этаже, подошла поближе — и оперлась на перильца. А они возьми — и подломись! Вроде как дерево ветхое, хрупкое. А старый Хью, тот, что в доме миссис Браун за всем следит, говорит, что перильца те, мисс Бет, он собственноручно подновлял сразу после Рождества, и, мол, никак не могли за несколько месяцев они обветшать.

Да уж, повод призадуматься был. Ни с того ни с сего крепкое дерево стало старым и хрупким. Словно по волшебству.

— А что с миссис Дарем? — решила я узнать все до конца. В том, что она выжила, я не усомнилась ни на секунду, иначе бы кухарка поведала о смерти в первую очередь.

Расчувствовавшаяся миссис Кирквол всплеснула руками, едва не опрокинув бутылку молока.

— Бедняжка так пострадала! Так пострадала! У нее сломана правая рука! И ребра! И столько ушибов! Просто ужас! Как только насмерть не расшиблась, уму непостижимо!

Происходящее все меньше и меньше походило на попытку Сьюзан Дарем выставить себя невинной жертвой. Если бы действительно она сама планировала всю эту сцену, наверняка постаралась бы обойтись малой кровью. А заодно сделала бы так, чтобы все снова подумали о покушении.

Кости будут срастаться долго, это факт. А перелом ребер — так и вовсе доставит множество «радостей». Мне как-то доводилось неудачно свалиться с лошади, так что я отлично представляла, что предстоит пережить в ближайшие недели миссис Дарем.

— Да уж, уму непостижимо.

Весь завтрак мы с миссис Мидуэл обсуждали несчастье, случившееся с невесткой викария, и пришли к выводу, что необходимо при первой же возможности навестить бедную женщину. Точней, к этому выводу пришла заинтересовавшаяся всей историей миссис Мидуэл, а я просто поддакивала, решив, что этот визит будет исключительно к месту.

Причем предварительно я отправила Миртл с запиской к викарию, написав, что нам срочно требуется поговорить.

В доме миссис Браун царил невероятный переполох. Несколько местных плотников суетились вокруг проломленных перил и озадаченно переговаривались под растерянным взглядом хозяйки. Прислушавшись к словам мастеров, я поняла, что творится форменная чертовщина — дерево было в прекрасном состоянии, точно как и говорил старый Хью. Перила не имели ни малейшего изъяна, если не считать того места, на которое вздумалось опереться Сьюзан Дарем.

— А ведь и правда чертовщина, — едва слышно побормотала моя хозяйка, которая, разумеется, как всегда все подмечала и делала соответствующие выводы.

Я знала только одно существо, что могло бы провернуть такой трюк. Вот только чего ради шуту поступать так с миссис Дарем? Он не мог думать, что я не догадаюсь, кто подстроил несчастный случай. Значит, падение невестки викария могло быть как знаком для самой пострадавшей, так и для меня.

В какие игры фэйри играет на этот раз?

Миссис Браун, увидев нас, кинулась здороваться, поминутно сетуя на случившееся несчастье.

— Нет, вы только подумайте, как такое могло случиться?! — заломив руки, принялась расстроенно рассказывать о произошедшем с миссис Дарем наша соседка. — Как так может быть, чтобы дерево буквально рассыпалось в труху?!

С ответом, разумеется, не нашлась ни миссис Мидуэл, ни я сама. Точней, мы не нашлись с тем ответом, который можно было озвучить.

К миссис Дарем мы, разумеется, не могли не зайти. Это ведь официально была причина, по которой мы явились в дом миссис Браун.

Против обыкновения брат викария сидел подле кровати пострадавшей супруги и был бледней самой миссис Дарем, что лежала на подушках с видом умирающей мученицы. Однако благообразный вид не помешал женщине поглядеть на меня так, что я похолодела.

Показалось, что на долю мгновения в глазах Сьюзан Дарем проявилась такая ненависть, что стало не по себе, однако все переменилось настолько быстро, что я даже начала сомневаться в том, что на самом деле все правильно поняла.

Вот только что миссис Дарем глядела так, будто желала меня убить — и снова передо мной несчастная смиренная страдалица.

— Как вы, моя дорогая? — взяла беседу на себя моя нанимательница и уселась на стул рядом с постелью больной.

Я же посмотрела на капитана, и тут же ужаснулась при виде того беспросветного отчаяния, которое проглядывало в его облике. Но что Джорджу Дарема до здоровья его жены или даже самой ее жизни? Да и о сделке с фэйри, судя по всему, этот мужчина даже не догадывается.

— О, благодарю вас, миссис Мидуэл, за то, что пришли меня навестить, — прошелестела особенно жалобно миссис Дарем и изобразила на лице ту саму гримасу, которую пририсовывают на картинках святым мученикам. — Со мной все не так ужасно как могло показаться со стороны.

Это была ложь, о чем говорил весь измученный вид больной, и обезболивающие пилюли на прикроватной тумбочке, на которые то и дело с надеждой косился капитан. Получить передозировку такими — легче легкого, но не приходилось рассчитывать, что Сьюзан Дарем сделает своему мужу такое огромное одолжение. Она не из тех, кто умрет нелепой смертью и уж точно не из тех, кто может наложить на себя руки.

— О, вы удивительно хорошо держитесь, моя дорогая. Ваше мужество просто невероятно, — соловьем разливалась миссис Мидуэл, и мне оставалось только поражаться тому, как восхитительно держится эта пожилая дама. Она ведь тоже терпеть не может миссис Дарем и тоже подозревает ее в дурном. Не в убийствах, нет, но в чем-то сходном.

Однако кто может, в самом деле, заподозрить, что моя нанимательница не выносит женщину, которой так сочувствует.

— Вы слишком добры, — также умело играла свою роль в этой пьесе страдалица.

А мы с капитаном оказались простыми статистами и ждали только, когда, наконец, спектакль закончится и, наконец, можно будет с чувством выполненного долга уйти за кулисы.

Я бы с большим удовольствием увиделась с мистером Кином, чем с миссис Дарем. Но по официальной версии он все еще лежал с лихорадкой и никак не мог выйти к гостям. Как ему только удается так невероятно убедительно симулировать? Вчера во время визита ко мне он был вполне бодр и с очевидно нормальной температурой.

Но что если это мистер Кин все устроил? Вдруг несчастный случай с миссис Дарем — его рук дел?

Впрочем, нет, бред, все бред. Джулиан спокойно заходит в церковь, с этим молодым человеком под святой сенью ничего особенного не происходит. Значит, фэйри он быть никак не может, а с перилами в доме миссис Браун, произошло настоящее чудо, правда, не слишком доброе.

Одно с моим странным возлюбленным стало совершенно ясно: мистер Кин вряд ли прост, и тут приходилось признавать правоту преподобного. Генри Дарем с самого начала подозревал столичного актера разом во всех возможных грехах, в том числе и в том, что Джулиан Кин вовсе не глуп. Я уже и сама понимала, что этот юноша далеко не тот невинный агнец, которым мне нравилось его воображать. Хотя, наверное, другим и не мог быть человек, который поднял на вершину театральной иерархии в таком молодом возрасте…

И все-таки как-то должно быть все связано — и мистер Кин, и миссис Мидуэл… и шут Неблагого короля. Они пришли в наши края практически одновременно — и тут же в тихой деревушке, где не происходило вещей более страшных, чем соседские склоки, начали умирать люди.

Зачем понадобилось лишать жизни миссис Хайнс я еще могла предположить, то вот с мистером Картрайтом все было куда как сложней. Что сделал этот вредный старик миссис Дарем? Ну, помимо того, что он успел при жизни сделать всей деревне?

Когда с формальностями было покончено, и мы с миссис Мидуэл получили, наконец-то возможность покинуть комнату миссис Дарем, при которой так и остался муж, мистер Кин все-таки вышел к нам.

Он был в халате и выглядел совершенно больным, словно бы только что через силу поднялся с постели. Ничего общего с тем, как он выглядел вчера. Это… грим? Или что-то вроде того? Оставалось только гадать, каким образом Джулиан добился настолько удивительного преображения. Вероятно, все дело в театральном гриме. В конце концов, мистер Кин — актер, наверняка знает как измениться до неузнаваемости.

— Дорогой мистер Кин, как вы себя чувствуете? — тут же принялась расспрашивать молодого человека о здоровье моя нанимательница, лишая меня всякой надежды переговорить с мистером Кином с глазу на глаз, как того хотелось. Ему постоянно приходится преображаться на сцене.

А ведь мне нужно было задать Джулиану столько вопросов.

— Мне лучше, миссис Мидуэл, — произнес молодой человек и бросил короткий, однако выразительный взгляд на меня из-под ресниц. Одновременно Джулиан еще и едва заметно пошатнулся. — Боюсь, мне не стоит даже упоминать о своем состоянии после того несчастья, что случилось с миссис Дарем.

При упоминании невестки викария на лице юноши появилось выражение скорби. Черт бы его побрал… Мне стоило быть умнее. Разве бывает так, чтобы искренние эмоции всегда выражались настолько привлекательно. Какие бы чувства не демонстрировал Джулиан Кин — он всегда оставался невероятно красив.

Разве так бывает?

«Каков нахал! — возмутилась и восхитилась я одновременно, оценив всю разыгранную сцену. Каждый из расставленных акцентов. Несчастный отвергнутый страдалец во всей красе. — Неудивительно, что все так восхищаются его игрой!»

— Вам совершенно точно нужно лечь назад, мистер Кин! — принялась увещевать миссис Мидуэл и даже лично сопроводила актера до его комнаты, таким образом разделив меня и Джулиана.

Мне оставалось только тихо скрипнуть зубами и подчиниться. Привлекать внимание к моим изменившимся отношениям с Джулианом определенно не входило в мои планы.

Викарий не стал тянуть с визитом и встретил нас с миссис Мидуэл уже на пороге нашего дома. Викарий казался невероятно встревоженным, однако прилагал немалые усилия, чтобы держать себя в руках.

На этот раз я была рада встретить викария. Чрезвычайно сильно рада. Пожалуй, он остался одним из тех немногих людей, в честности и человечности которых я не сомневалась. Викарии мог быть резок, порой даже груб, Однако он неизменно оставался правдив, что придавало ему в моих глазах особый вес.

— Добрый день, мисс Бет, — поприветствовал меня, мистер Дарем.

Я улыбнулась ему и склонила голову в знак приветствия. Пусть улыбка была вряд ли на по-настоящему радостной, но искренность ее была неоспоримой.

— Как поживает моя невестка?

Я развела руками с умеренно скорбным видом. Мне казалось, что обсуждать здоровье Сьюзан посреди улицы — действительно верное решение. Викарий, понимающие усмехнулся. И мы втроём прошли в дом.

Моя нанимательница при первой же возможности спешно удалилась к себе. Наверняка она намеренно давала мне и Генри возможность поговорить наедине без посторонних глаз и ушей. В очередной раз подумалось, что настолько мудрая и прозорливая женщина не может быть обычным человеком. Даже странно, что моя хозяйка действительно может войти в церковь. Из нее вышла б отличная фэйри.

— Я боюсь, мистер Дарем, что жена вашего брата попала в немилость фэйри, — сообщила, я викарию, когда мы остались наедине.

Моё известие священника не удивило и даже не слишком встревожило. Со стороны могло показаться, что Генри Дарем вполне доволен, произошедшим с женой его брата несчастьем.

Но кто мог упрекать преподобного в черствости? Его невестка сделала всё, чтобы вызвать в нём одну лишь сильнейшую неприязнь. Хотя стоит сказать, что и муж Сьюзан Дарем не слишком сильно её любил.

— Подозреваю, что ваш нечистый друг просто решил проучить Сьюзан, как принято среди фэйри. Пожелай он на самом деле убить, Сьюзан была бы уже мертва.

После недолгих размышлений я не стала оспаривать правоту слов священника. Шут Неблагого короля явно относился к тем существам, которые делают ровно то, что хотят и всегда добиваются успеха. Если невестка викария все ещё оставалась в живых, это означало только то, что на это было воля фэйри.

Я посмотрела в глаза, мистеру Дарему, ожидая продолжения. Тянуть с ним викарий не стал.

— Подозреваю, Сьюзан решила проявить самовольства в некоторых вопросах, и её нечистый друг указал моей невестке место, что ей подобает.

Походило на то. Однако в чем же миссис Дарем могла пойти против воли шута?

Вероятно, этот безмолвный вопрос прекрасно читался на моем лице, потому что священник усмехнулся и предположил.

— Вероятно, всё дело именно в вас, мисс Бет. Очевидно, что вам шут благоволит, а Сьюзан — нет.

Закономерный вывод, учитывая, что благословение фэйри миссис Дарем так и не получила. Я могла только предполагать, знала ли она об этой милости шута Неблагого короля. Однако если женщина была осведомлена, сейчас она мучается от злости и непонимания. Она служила шуту, но не получила от него этого знака, я ему противостояла, однако, удостоилась его милости. Парадоксально.

— Я до сих пор теряюсь догадках, почему шуту понадобилось меня благословлять.

В какой то мере мои слова были лукавством. Я подозревала, в чем именно кроется истинная причина отношения фэйри. Будучи в человеческом теле, в теле мужчины, он вёл себя именно так, как повёл бы себя любой другой представитель сильной половины человечества: красивая женщина была ему мила, а некрасивая — нет.

Викарий, как и я предполагал, что все дело в моей внешности и личном обаянии.

— Вы совершили невозможное, мисс Бет, вы очаровали фэйри. И теперь он изо всех сил старается получить не только ту часть вашего наследства, которая вызвала его интерес, но и вас. Не удивлюсь, если он уже делал вам определённого рода предложения.

Под испытующим взглядом преподобного я мучительно покраснела.

— Делал, — признала я.

Больше всего в тот момент не хотелось провалиться сквозь землю, исчезнуть с глаз мистера Дарема. Однако моих скромных магических сил на это не хватило бы.

— Что ж, — произнес викарий. — Когда мужчина желает женщину, он уже наполовину ей проиграл. И не страдайте так, мисс Бет. Я знаю, что вы девушка строгих правил, Однако если Творец даровал нам преимущество перед врагом, грех им не воспользоваться. Попытайтесь повлиять на шута.

Говорить, о чём-то подобном оказалось немыслимо и мучительно.

— Шут сказал, наконец, ничего именно он желает, — произнесла я, пытаясь сменить тему.

Эта новость привела викария в восторг.

— Стало быть, всё-таки проболтался! — воскликнул невероятно довольно мужчина.

Я кивнула.

— Он желает получить ворота. Те, что находятся в подвале нашего поместья. Я не знаю ни куда они не ведут, неоткуда. Однако шут уверен, что может ими воспользоваться.

Мистер Дарем, на секунду призадумался. И нахмурился больше обычного.

— Не те ли это ворота… — пробормотал он.

В какой то мере странно было понимать, что посторонний человек больше знает о тайнах моей семьи, чем я сама.

— Вы догадываетесь, о каких именно воротах идёт речь? — спросила я.

— Похоже, на то, — согласился священник. — Вероятно, речь идёт о тех самых волшебных воротах из сказок, которые открывают дверь между нашим миром и миром чудес. Миром под холмом. Я подозреваю, мисс Бет, что фэйри Неблагого двора жаждут получить возможность ходить в наш мир в любой момент, как только захотят.

Я содрогнулась от ужаса.

— Но это ведь… Вторжение! — воскликнула я.

— Видимо, так, — не стал спорить преподобный.

Всё моё существо охватил страх.

Вторжение фэйри в реальный мир. Что может быть хуже? Что может быть страшнее? Теперь неудивительно, что сам шут Неблагого короля решил стать подменышем. Ради такой цели, даже самый могущественный из племени фэйри может отправиться в изгнание в мир смертных.

— Надеюсь, вы никаких соглашений с ним не заключали? — осведомился, мистер Дарим.

Я мотнула головой.

— Нет! Конечно же нет! Я не настолько глупа.

— Или он был не настолько убедителен? — не без ехидства, уточнил преподобный.

О том, насколько же на самом деле был убедителен шут, я предпочла не говорить.

— Признаться, мне бы больше пришлось по душе, если бы вы всё-таки сошлись с Кином. При условии, разумеется, что он не шут.

Это признание викария меня огорошило.

— Что вы такое говорите?

— Что я предпочел бы, чтобы ваши чувства привели к гибели лишь одного человека, а не всего нашего мира.

Все-таки я оказалась права, когда давала свою первую оценку Генри Дарему. Он действительно мог быть жесток, как были жестоки и праведны священники в древние времена.

— Впрочем, моя дорогая мисс Бет, — продолжил говорить священник. — Думаю, вы переживёте вторжении дивного народа. Шут не позволит, чтобы с вашей головы и волос упал. И вы проведёте вечность его домашней зверушкой.

Подобное жалкое будущее страшила меня, вероятно, больше смерти.

— Этому не бывать! — воскликнула я. — Он не получит ни ворот, ни меня.

В глазах священника отражался скептицизм.

— Утешает меня только одно. Сам Неблагой король решил взглянуть, что происходит. Вероятно, шут тянет с исполнением приказа. Значит, есть шанс, что он и сам не желает, чтобы вторжение началось.

Предположение викария меня изумило, однако же и показалось логичным. Чего ради Неблагой король явился бы сюда, в мир смертных, если бы и в самом деле не сомневался в подчинённом. По всему выходило, что шут оттягивал выполнение поручения своего монарха.

Возможно, всё дело было именно во мне. Но я не была достаточно тщеславной, чтобы не усомниться в этом предположении. Полагаю, что фэйри, возраст которого вряд ли меньше сотни лет, не стал бы ломать все свои планы только ради чьих-то прекрасных глаз. Скорее уж шут задумал что-то иное. Поистине выгодные для самого себя. Если ты второй после монарха, наверняка однажды захочешь стать первым.

Попрощавшись викарием, я вернулась к своей хозяйке, надеясь, что она загрузит меня достаточным количеством поручений, и мне удастся не думать о Джулиане Кине, шуте Неблагого короля и всех тех несчастьях, что выпали на мою долю.

Однако мои надежды не оправдались. Миссис Мидуэл держалась совершенно как обычно и вовсе не собиралась требовать от меня чего-то выходящего за рамки привычных обязанностей. Больше того, хозяйка дала мне прорву свободного времени, освободила буквально на весь день.

Я не любила безделья, поэтому решила помочь кухарке с приготовлением ужина. На кухне обнаружилось и Миртл, которая с недовольным выражением лица лущила фасоль. Она была не слишком трудолюбивой девицей и терпеть не могла, когда ей поручали что-то помимо её основных обязанностей.

— А что же, мисс Бет, — начала Миртл, — может быть, все-таки вы выйдете замуж за преподобного? Что-то он к нам зачастил. Все-таки викарий куда лучшая партия, чем мистер Кин. Мистер Дарем — мужчина состоятельный, умный и терпеливый. Хотя, конечно, семья у него…

Тут горничная смолкла, как будто бы в испуге.

Я неплохо знала характер Миртл и была отлично осведомлена, что ей не свойственна особенная трусость или чувствительность. Тем страннее ей было услышать от неё практически испуганные интонации.

— И что же не так с семьёй преподобного? — спросила я.

Служанка покраснела как маков цвет и потупила взор.

— Ну как же, — пробормотала Миртл. — Все знают, что капитан Дарем — мужчина не слишком приличный. А жена у него и того хуже.

Я могла понять, почему капитан Джордж Дарем вызвал у нашей горничной такую реакцию. Однако жена капитана Миртл не сказала о ней доброго слова.

— Что же не так с миссис Дарем? — осведомилась я у горничной.

Та съежилась, не решаясь сказать вслух ту правду, которая рвалась к ней на язык.

— Вы только не подумайте, мисс Бет, что я злословлю, — пробормотала, совершенно смешавшись, Миртл. — Я ведь совершенно никогда не злословлю!

На самом деле эта девушка была злой на язык, Ну сейчас явно был не тот случай, чтоб попрекать её этим недостатком.

— Конечно, ты вовсе не зла на язык, — попыталась я успокоить служанку.

Немного приободрившись Миртл продолжила:

— Понимаете, мисс Бет, покойный мистер Картрайт, он же частенько заглядывал к преподобному. Нравилось старику изводить людей. Мистер Картрайт к викарию заглядывал и после того, как к бедному преподобному родня приехала. Так что никто не удивился, когда и миссис Дарем пару раз навестила мистера Картрайта. Что в этом дурного, так ведь?

В этот момент меня охватил подлинные охотничий азарт. Понемногу становилось ясно, к чему клонит Миртл.

— Я тут как раз болтала с прислугой в доме Картрайтов, — меж тем продолжала горничная. — Так вот, у Картрайтов поговаривают, будто в день смерти старика миссис Дарем к нему заглядывала. И вроде как она может быть и вовсе последней, кто навещал его.

После этих слов я опешила, хотя и на самом деле ожидала чего-то подобного.

— Но почему ты не сказала это полиции?

Девушка надула губы.

— Да как же так, мисс Бет? Она же леди. Как я могу на нее наговаривать, да ещё и в полиции? К тому же никто ведь не сказал.

— С моих губ едва не сорвались ругательства.

Какая, в самом деле, разница леди она или нет? Миссис Дарем наверняка убила человека. Но об этом почему-то не решились рассказать.

Закончив разговор с Миртл, я со всех ног бросилась в дом Картрайтов, надеясь, что удастся переговорить с кем-то из прислуги. Застать дома Элен Картрайт, я не рассчитывала: молодая вдова с огромным удовольствием пользовалась обретённой свободой и оставленным покойным супругом состоянием. Все дни после похорон она проходила или в городе, делая покупки, или у портнихи, транжиря деньги, полученные в наследство от мужа.

К тому же миссис Картрайт не отличалась особенным умом или исключительной наблюдательность, она не могла рассказать мне ничего хоть сколько-то полезного, в этом не приходилось сомневаться. К тому же, будь ей известно хоть что-то о смерти мужа, она уже двадцать раз могла всё рассказать инспектору Харрису, который бывал у неё также часто, как в нашем доме.

К дому Картрайтов я спешила как могла: меня снедало волнение, что пока мы с преподобным собираем информацию, Сьюзан Дарем может выкинуть ещё какой-то чудовищный трюк. Факт её ранения не влиял, как мне казалось, на те мерзости, которые может подстроить эта женщина. А учитывая, что следующий её жертвой почти что наверняка стану я, желание загнать ее в угол и отдать в руки правосудия, становилось сильней с каждой прожитой минутой.

Перемолвившись в холле с местной служанкой, я узнала, что на этот раз миссис Картрайт была всё-таки дома. Портниха приехала к ней лично, решив таким образом уважить свою с некоторых пор самую любимую и безусловно одну из самых щедрых клиентку. Оказывается, молодой вдове привезли образцы какого-то совершенно удивительного шёлка. Лишь бросив на него взгляд, женщина завизжала как маленькая девочка при виде пони и отказалась заниматься чем-то кроме прикладывания отрезов к себе у зеркала.

Я заверила прислугу, что мне совершенно не нужно говорить с хозяйкой дома. И лишь попросила узнать, кто именно находился в доме тот момент, когда умер хозяин.

Служанка из-за моего вопроса смутилась, однако не слишком сильно удивилась ему. Мучимые любопытством жители деревни уже не раз и не два любопытствовали, что же произошло в доме Картрайтов в то время, когда убили церковного старосту.

Оказалось, что в день убийства в доме оставалась старая домоправительница и её дочка, которая работала на кухне и выполняла мелкие поручения в саду. Миссис Уилсон их терпеть не могла, поэтому уволила сразу после того, как прошли похороны.

Я даже порадовалась этому — удастся переговорить с свидетелями без лишних ушей — решила прямо тут же отправиться в дом миссис Уилсон и расспросить ее прямо сейчас, если, конечно, они с дочкой не устроились на какую то иную работу и не были заняты, то имелось вероятность что они согласятся поговорить со мной.

Миссис Уилсон была крайне добропорядочной женщиной, которая пользовалась в деревне большим уважением за здравость суждений, а вот к дочери её относились иначе в Сеннене. Китти считалась вертихвосткой и совершенно легкомысленной особой. Однако эта девица неизменно пользовалась вниманием у здешних парней.

Миссис Уилсон относилась ко мне неплохо. Я часто спрашивала у неё совета, когда дело доходило до домашних обязанностей, особенно в самом начале своей службы у моей хозяйки, когда опыта еще не хватало. А вот с Китти мы никогда не ладили: она считала, что я слишком заносчивая и не знаю своего места.

По счастью и миссис Уилсон, и её дочка оказались дома. Похоже они так и не нашли нового места или же пока вовсе не искали его.

— Здравствуйте, мисс Бет, — поприветствовала меня хозяйка дома, когда открыла мне дверь. Пожилая женщина улыбалась тепло и сердечно.

— Добрый день, — отозвалась, — я прошу прощения, что мне приходится вас беспокоить. Однако же я хочу кое-что узнать.

— Конечно-конечно, мисс Бет, — махнула рукой миссис Уилсон, давая понять, что готова поговорить со мной абсолютно на любую тему.

— Скажите миссис Уилсон, кто приходил к вашему хозяину в тот день, когда его не стало.

Бывшая домоправительница Картрайтов нахмурилась.

— Ах мисс Бет, неужто вы действительно решили провести собственное расследование?

Я смутилась, однако же не стала отрицать, что пытаюсь найти убийцу, не полагаясь исключительно на полицию.

— Но женское ли это дело? — неодобрительна пробормотала миссис Уилсон.

Я не стала спорить с ней.

— Однако кто же все-таки приходил?

Миссис Уилсон призадумалась.

— Поутру заглядывал преподобный Дарем и они с мистером Картрайтом очень сильно ругались. Заглядывала и миссис Браун. Тут уж не знаю зачем. Приходил почтальон. Приезжал приказчик из магазина в городе. На него, мистер Картрайт тоже сильно ругался, называл вором и бездельником. Однако всё это было днём. После обеда же заглядывала, как будто миссис Дарем, но совсем ненадолго. Они с мистером Картарйтом, кажется, поладили до того. Хозяин несколько раз был у викария дома и говорил, в том числе, с женой его брата.

Я сразу насторожилась.

— А ещё визитёры были?

Миссис Уилсон покачала головой.

— Больше никто не приходил, мисс Бет. Ну кроме убийцы. Но он не прошёл через главный вход и не представился, — обронила пожилая женщина, поджав губы.

— А вы уверены, что после визита миссис Дарем ваш хозяин все ещё оставался жив?

Бывшая домоправительница Картрайта решительно кивнула головой.

— Совершенно точно он оставался жив. В кабинете мистера Картрайта, я слышала шаги после ухода гостьи. Хозяин ходил по кабинету из угла в угол. А дочка моя видела из сада, как поправляли занавеси на окне.

Слова женщины меня смутили и заинтересовали.

— Но вы видели его лично или говорили с ним? — упорно допытывалась я.

Миссис Уилсон покачала головой.

— Нет, мисс Бет, но это ничего не значит. В тот момент я убиралась в коридоре, как раз напротив двери кабинета хозяина, а дочка моя пропалывало клумбу под его окнами. Никто кроме мистера Картрайта не мог находиться в кабинете. Никто не входил и не выходил из него. Значит, в кабинете находился хозяин, и он был жив.

Я не стала спорить с этой милой пожилой леди. К тому же зачем её расстраивать?

Был тот, кому не требовались двери. И он вполне мог ходить из угла в угол в кабинете мистера Картрайта после ухода миссис Дарем. Если шут в тот момент был на стороне невестки викария, ему ничего не стоило провернуть подобный простенький фокус, чтобы обеспечить ее алиби.

— Благодарю вас, — произнесла я и попрощалась с миссис Уилсон.

Своими новостями следовало непременно поделиться с преподобным Даремом как можно скорей. Я была практически уверена, что мужчина оценит то, что мне удалось разведать у миссис Уилсон. Теперь можно было не сомневаться в том, что именно миссис Дарем лишила жизни бедного церковного старосту. Хотя, подозреваю, что именно это злодеяние преподобный не станет осуждать слишком сильно. Все-таки мистер Картрайт успел при жизни попортить священнику слишком много крови…

К несчастью, именно сейчас, когда мне действительно требовалось увидеть Генри Дарема, викарий был в церкви. А переступить ее порога, я все ещё не могла. Треклятый фэйри хорошо позаботился о том, чтобы святые места были для меня оказались заказаны.

Можно было бы попросить кого-то сходить в церковь и позвать ко мне преподобного, однако мне подумалось, что такой поступок окружающим покажется, чем-то действительно странным и вызовет множество ненужных вопросов.

Так что я предпочла дожидаться преподобного Дарема снаружи, неподалёку от церкви, время от времени заглядывая в ближайшие лавки. Именно в одной из них, в пекарне меня застал мистер Кин.

Выглядел он все ещё кошмарно, однако, держался достаточно бодро для измученного недугом человека. Почему только никто кроме преподобного Дарема так и не заподозрил мистера Кина в том, что тот просто симулирует болезнь?

— Добрый день, мисс Бет, — поприветствовал меня мистер Кин.

Хозяйка отлучилась от прилавка и обратно не торопилась, так что разговора с глазу на глаз было не избежать.

Я поглядела на Джулиана с грустью и любовью, как на волшебную мечту, которая растворялась в тьме ночи.

Так вышло, что я полюбила человека, которого на самом деле не существовало, человека, которого создали лишь для меня на несколько недель.

Это было так мучительно и несправедливо.

— Добрый день, мистер Кин, — поздоровалась я с молодым актёром. — Стоит сказать, что вы выглядите вполне неплохо. Куда лучше, чем можно ожидать от человека в вашем положении.

В моих словах прозвучало достаточно сарказма, чтобы мистер Кин понял всё.

Хотя подозреваю, он в любом случае понимал всё. Слишком хитрый. Слишком расчетливый. Слишком коварный.

Почти как фэйри.

— Кажется, теперь я у вас в немилости? — спросил как ни в чём не бывал Мистер Кин с теми же интонациями глупого, но доброго ребёнка, которые обычно использовал.

Я усмехнулась.

— С чего бы?

Молодой человек развел руками.

— Ах, как знать? Возможно, все дело в том, что вы поняли, как долго я вводил вас в заблуждение?

— Быть может, — не стала спорить с этим я.

Мистер Кин чуть виновато улыбнулся.

— Не будьте столь несправедливы ко мне, мисс Бет. Я всего лишь давал увидеть людям то, что они хотят видеть. Разве это такой уж большой грех?

Пожалуй, это лукавство сразило меня в самое сердце. Он ни в чём не раскаивался. Он не сомневался правильности своих поступков. Видимо, человек подлого сословия — это не просто слова.

— Обманывать людей — это дурной поступок, мистер Кин, — произнесла я осуждающе. — Играть с чувствами девушки — поступок ещё более дурной. Чем я заслужила такое отношение с вашей стороны?

Юноша посмотрел мне прямо в глаза.

— Словно бы вы обратили на меня внимание, окажись я другим. Вас сразило обаяние невинного агнца. Будь я просто смазливым красавчиком, разве же я заинтересовал бы вас? Актёров презирают в свете. Как презирают и людей моего происхождения.

Я горько усмехнулась. Какое счастье, что булочница всё ещё не вернулась за прилавок. Наша беседа с мистером Кином, очевидно, не предназначалась для чужих ушей.

— Как легко вы находите оправдание своим поступкам! — глухо произнесла я.

Лицо мистера Кина в этот момент стало совершенно нечитаемо. Он скрыл от меня все свои чувства и помыслы.

— Я просто люблю вас, мисс Бет, — произнёс он печально. — Или вы отказываете людям моего происхождения даже в праве на это светлое чувство?

Как так могло выйти, что виноват он, а чувствую себя грешницей я?

Из булочной, я вылетела опрометью, не оглядываясь. Пожалуй, мистер Кин был все-таки страшнее шута.