Не твой наследник

2

Марк

«Нужен приличный номер в Богеме на эти выходные. Плюс питание, спа-приблуды. Я с девушкой. Организуешь?»

Пятница. Полночь. Кто еще может написать нечто подобное в это время? Ян, разумеется. Он вообще редко что-нибудь пишет, но уж если сподобится — то максимально не вовремя и неизменно эгоистично. Интересно, ему приходило в голову, что у меня могут быть все номера заняты? Что я могу вообще спать или отдыхать? И что мне есть чем заняться, кроме как устраивать ему романтические выходные за секунду до их начала? Планирование, такт? Нет, о существовании этих слов Ян не подозревает. И можно даже не надеяться, что он оплатит счет. Знаменитое «мы же родня». Платили бы мне всякий раз, когда объявляется член семьи, который хочет отдохнуть на халяву, я бы уже построил не три, а четыре отеля.

Нет, мне не жалко. Не бедствую. Могу себе позволить обеспечить полный комплекс СПА-процедур и брату, и свату, и еще Бог знает, какой седьмой воде на киселе. Но сам факт! Сама постановка вопроса! Ян хоть палец о палец ударил, когда я влезал в кредиты, создавая бизнес? Я-то не просил помощи у родителей. Или, может, он предложил помочь по-братски с оформлением? Институт дизайна, как-никак. Нет, даже в голову не пришло! Как и мне не пришло в голову писать брату посреди ночи с просьбой сделать бесплатные проекты для одного из моих отелей. Я предлагал ему работу с хорошей зарплатой — вот, как поступил я. И не моя вина, что он отказался и гордо сообщил, что не собирается мешать семейные и рабочие отношения. Зато как только ему приперло отдохнуть со своей девицей — тут уж семья превыше всего.

Выключив компьютер, я отодвинулся от рабочего стола и потер переносицу. Да, Ян слишком хорошо меня знает, чтобы бояться разбудить в такой час. Видимо, сегодня опять придется ночевать в отеле — пусть и в своем собственном. До дома тут всего километров пять, но садиться за руль, чтобы с утра Лена выносила мне мозги… Те люди, которые говорят, что брак по расчету хорош отсутствием скандалов и нервотрепок, никогда не видели Лену. Будь проклят тот день, когда я решил, что породниться с инвесторами — отличная идея. Кто знает, конечно, где был бы мой бизнес после кризиса, если бы я не женился на дочке челябинского металлурга, но, по крайней мере, уцелела бы нервная система.

На тот момент нам обоим это казалось хорошей идеей. Мы познакомились на юбилее моего отца, где она была с родителями. Слово за слово я обмолвился о том, что мне, скорее всего, придется продавать два отеля, чтобы закрыть долги по третьему, Лена сказала, что ее папа мог бы помочь, а сам папа сказал, что помогает только родне. Пресловутое кумовство!

Никогда не думал, что женюсь по расчету, вот серьезно. От проблем с девушками я не страдал, от нехватки денег — тем более. И когда Лена полушутя предложила нам пожениться, чтобы она могла сбежать из Челябинска, — одну ее отец не отпускал ни в какую, — наслаждаться столичной жизнью и стать хозяйкой отеля, а я смог заполучить завидного инвестора в лице ее папы и забыть о кризисе, как о страшном сне, я поначалу решительно отказался. Все это звучало, как средневековая глупость или деловая сделка — в любом случае, уж точно не имело никакого отношения к браку и семье.

Но чем дольше я размышлял, чем неотвратимее надвигалась необходимость сокращать штат и продавать любимые, продуманные до последнего гвоздика отели, тем привлекательнее казалась возможность разрулить все проблемы одним махом. В конце концов, думалось мне, я никого не обманываю. У каждой стороны — свои выгоды. Лена в меня влюблена не была, равно как и я в нее. Зато нам было о чем поговорить, да и мысль о супружеских обязанностях не вызывала отвращения. То есть мы не обсуждали тогда, будем ли мы спать с друг другом или сохраним чисто деловые отношения, но любой половозрелый мужчина охарактеризовал бы Лену коротким «я бы вдул». Ладная фигурка с небольшой аккуратной грудью, изящные лодыжки, красиво очерченные губы, сулящие удовольствие — и грива шелковистых русых кудрей.

Словом, я прислушался к мыслям, к ощущениям ниже пояса, — и подписал себе приговор. Формально это был брачный контракт, но не прошло и полгода, как я понял, что отличий мало. Вместо того, чтобы занять должность управляющего в одном из отелей и жить подальше от меня, как планировалось изначально, Лена активно включилась в роль примерной женушки. Стала таскать меня по мероприятиям, которые я в гробу видал, убеждала, что мне нужны полезные связи и новые клиенты. Принялась вить семейное гнездышко неподалеку от моего основного отеля, а что еще хуже — регулярно приглашать к нам своих родителей. То на недельку, то на две… И всякий раз перебиралась в мою спальню, «чтобы не расстраивать маму с папой».

В какой-то момент я будто очнулся и осознал, что по уши увяз в семейной жизни, которую, в общем-то, не планировал. Отовсюду посыпались намеки на детей, и вместо того, чтобы жестко их пресечь, Лена глупо хихикала и отшучивалась, явно давая понять, что мы работаем над этим вопросом. Нет, я люблю детей и рано или поздно собираюсь стать отцом, но вот кого-кого, а Лену я в роли матери своих отпрысков точно не вижу. Ни один отель не стоит того, чтобы связать себя с кем-то на всю жизнь. И слишком поздно я понял, что только я воспринимаю наш брак, как временный проект лет на пять-семь.

Мне ничего не оставалось, кроме как вывести ее на серьезные разговор и расставить все точки над i, и вот это стало началом конца. Лена закатила истерику, распустила сопли, мол, мы же муж и жена. А все мои доводы о деловом характере наших отношений отлетали от нее, как от стенки. Угрожала пожаловаться отцу, несла какую-то ересь о том, что у меня не выйдет от нее избавиться… С тех пор прошел месяц. Судя по тому, что от тестя я ничего не слышал, Лена все же смолчала. Но домой я стараюсь лишний раз не заглядывать. Пусть привыкает к моему отсутствию.

Встав с кресла и выключив настольную лампу, я потянулся, подошел к окну, любуясь из темного кабинета садом. Даже со второго этажа чувствуется сладковатый аромат сирени и акации: в этом году они цветут особенно буйно. Уши ласкают мелодичные переливы соловья, фонарики уютно подсвечивают ухоженную растительность. Я люблю это место. Из-за него и решил заниматься отельным бизнесом: жителям шумного и суетного мегаполиса просто необходимо иногда восстанавливать нервную систему в коконе этого благостного уголка. Когда-то здесь был заброшенный пионерлагерь, и мы с друзьями детства частенько лазили на закрытую территорию, устраивали военные базы. Тогда я мало обращал внимания на величественные сосны и прочие природные красоты. Просто чувствовал, что мне хорошо. Это место всегда успокаивало меня, наполняло необъяснимой силой и вселяло веру в себя и в будущее. Жаль только, что теперь красивого вида недостаточно.

— Катенька, — обращаюсь я по телефону к администратору отеля. — Забронируйте на эти выходные номер на двоих в «Богеме». С питанием и VIP-картой в зону СПА.

— Конечно. На какую фамилию?

— Озолс.

— Сказать, чтобы приготовили ваш обычный номер? И, может быть, такси в аэропорт для вас?

— Нет, Катя, я никуда не еду. Это для брата.

У нас с Яном не слишком распространенная фамилия для России — отец переехал в Москву из Латвии еще до падения железного занавеса. А поскольку Ян в моих отелях — редкий гость, Катю явно удивило наличие еще одного Озолса. Но стоит отдать должность ее профессионализму — она никак не показывает свою реакцию.

— Конечно, — привычным вежливым тоном произносит девушка.

— И еще. Попросите кого-нибудь занести мне в номер кофе… Нет, лучше чай. И что-то перекусить.

— Ужин или что-то полегче?

— Даже не знаю… Салата и панини с индейкой будет достаточно. И фрукты.

— Хорошо, Марк Робертович. Сервировать на двоих?

— В смысле? — настает мой черед удивляться.

— Ваша жена приехала час назад. Просила вас не беспокоить.

— Катенька, — изо всех сил стараюсь говорить ровно, хотя левое веко уже предательски подергивается, — ваша задача сообщать мне о тех, кто ко мне пришел. Вне зависимости от того, кто и что просил.

— Просите, Марк Робертович, — девушка звучит виновато. — Я больше не… Если хотите, я скажу, что вы уехали…

— Не надо никому врать, — вздыхаю я обреченно. Не стоило срываться на персонале: это не Катя заставляла меня идти в ЗАГС с этой истеричкой. — Просто закажите мне еду в номер. На одного.

Сейчас проще всего было бы просто взять и поехать в пустой — и, главное, тихий — дом, сделав вид, что я не знал о приезде Лены. Но отсрочить разборку — еще не значит избежать ее вовсе. А потому, призвав все свое терпение, я направляюсь прямиком к благоверной.

Лена, как ни в чем не бывало, лежит на моей кровати, смотрит телевизор. Чувствует себя, как дома, ни тени сожаления о том, что явилась сюда без предупреждения.

— Марик, милый!

Меня передёргивает: сто раз говорил ей, что терпеть не могу уменьшительных версий моего имени. Марк — куда уж короче! Разве трудно запомнить? Нет, она словно специально это делает, выводит меня из себя.

— Что-то случилось? — не смотрю на нее, чтобы не раздражаться. Неторопливо снимаю наручные часы, кладу на столик. Спокойствие, только спокойствие.

— Это у тебя надо спросить, — с упреком отвечает супруга. — Не появляешься дома, не приходишь ночевать… Могу я хотя бы проверить, нет ли у тебя любовницы?

— Проверила? — поворачиваюсь к ней, вскинув бровь.

— Господи, у тебя совсем нет чувства юмора?

— А в какой именно момент ты пошутила?

Лена вздыхает и, заставив ведущего новостей исчезнуть, отбрасывает пульт.

— Марк, мы слишком мало времени проводим вместе. Семейный психолог говорит, что…

— Стоп-стоп, — настороженно перебиваю я. — Семейный — кто?!

— Психолог, — она равнодушно дергает плечом. — А что такого? Сейчас все ходят…

— Мне плевать на всех, — сдерживаться становится все труднее. — Какой семейный психолог, Лена?! Какого черта ты ходишь туда, да еще и одна?

— Нет, если хочешь, на следующий сеанс пойдем вместе…

— Ты меня услышь, пожалуйста, — сажусь на край кровати и пристально смотрю жене в глаза. — Следующего сеанса не будет. Нам не нужен никакой семейный врач, потому что нет никакой семьи.

— О чем ты? — она с таким неподдельным удивлением распахивает глаза, как будто мы в первый раз поднимаем эту тему. Либо у нее Альцгеймер, либо она просто умело прикидывается.

— Слушай, мы договаривались: твой отец инвестирует в бизнес, ты переезжаешь в Москву, занимаешься, чем тебе там надо, и каждый из нас живет своей жизнью. Ничего не изменилось.

— Интересное дело! — она отрывается от подушек и резко выпрямляется. — Папа, значит, вложил в тебя кучу денег, а ты теперь делаешь вид, что знать меня не знаешь?!

Ага, память, стало быть, вернулась. Не так все плохо. Тогда какого черта все эти спектакли?!

— Все, что твой папа в меня вложил, он уже давно отбил с лихвой и неплохо заработал, — парирую я. — Если тебе скучно, поезжай в «Рапсодию», я назначу тебя управляющей. Займись делом. Будешь командовать персоналом, нанимать дизайнеров… Хочешь, переделай сад или ресторан, как тебе нравится…

— Я понимаю, ты устал, — ее голос сочится елеем, рука мягко ложится на мое плечо. — Так много работаешь…

Твою ж мать! У этой женщины биполярка, не иначе! Сколько можно?!

— Доктор считает, что нам нужен семейный отпуск. Давай рванем на море. У нас ведь даже не было медового месяца!

— Потому что у нас была не настоящая свадьба! — рычу я, борясь с желанием хорошенько ее встряхнуть, чтобы мозги встали на место.

— Мы еще можем все исправить, — улыбается Лена, будто не слышит меня. — Говорят, в Греции сейчас прекрасная погода. И твои родители не против с нами поехать. Представляешь? Одной большой семьей…

— Да нет никакой семьи! — терпение лопается, в ушах стоит неприятный писк, словно кто-то рядом взорвал петарду. — Какого черта ты говорила с ними, не спросив моего разрешения?!

— Но они теперь и моя родня тоже…

— Нет, Лена, не родня! — вскакиваю с кровати и делаю несколько шагов в сторону — подальше от этой ненормальной.

— А вот если бы мы завели ребенка… — упрямо продолжает она, ничуть не изменившись в лице.

И в эту секунду я понимаю: весь этот фарс зашел слишком далеко. Я терпел, я честно греб последствия неверного решения. Но больше — не могу. Как бы то ни было, за свои долги я расплатился сполна. Тесть получил прибыль, я — отдал Лене пять лет своей жизни. Достаточно. Плевать, пойдет ли она жаловаться своему папе или Папе Римскому — переживу и найду способ справиться. Но терпеть ее я больше не стану.

— Послушай меня внимательно, — чуть ли не по слогам чеканю я, чтобы до нее точно дошло. — Мы — не семья. Не родственники. Не любовники — и уже давно. Никакого ребенка, никакого семейного психолога и отпуска в Греции — ничего этого не будет. Наш брак — это деловое соглашение. И его срок истек.

— Что ты хочешь этим сказать? — растерянно моргает Лена.

Да ты издеваешься!!! И правда — что бы это могло означать?! Вот ведь какая загадка!

— Я подаю на развод.

В номере становится так тихо, что я слышу не только трели соловья, но и стрекот сверчков.

— Вот так, значит, да? — Лена встает с кровати и угрожающе двигается на меня.

Я напрягаюсь. С учетом ее истерик, ждать можно чего угодно. Криков, слез. Еще хуже — если она бросится царапать мне лицо. Нет, за свою физиономию я не боюсь, — просто женщин я не бью, и вряд ли смогу быстро привести ее в чувство.

— Это мое последнее слово, — говорю спокойным тоном, словно пытаюсь угомонить разбушевавшуюся кобылку.

Лена подходит ко мне вплотную, я мысленно считаю до десяти и жду бури. Но вместо этого Лена как-то странно улыбается.

— Хорошо, — в ее голосе звучит угроза. — Как скажешь. Мой адвокат свяжется с тобой.

— Не сомневаюсь.

Жена — теперь уже без пяти минут бывшая — выходит из номера, хлопнув дверью, и лишь после этого я, выдохнув, прислоняюсь к стене. Все кончено. Даже не верится! Столько времени я не решался разрубить этот узел — и вот оно. Самый неприятный период в моей жизни превратился в пройденный этап. Странно, но меня не покидает предчувствие, что так просто я из этой истории не выпутаюсь. Хотя… Что я, баба, в конце-то концов? Верить предчувствиям, суевериям, интуиции и прочей космической херне? Нет. Надо просто идти дальше.

Скромный ужин в блаженном одиночестве, мягкая кровать и свежий воздух — впервые вечер доставляет мне удовольствие. Я погружаюсь в сон, однако едва за окном начинает светлеть, как телефон разражается трелью. Мама. В шесть часов утра. Даже гадать не надо, зачем она звонит.

— Марк! — она произносит только мое имя, но этого вполне хватает, чтобы я прочувствовал все оттенки упреков и негодования.

— И тебе доброе утро, мам, — хрипло отвечаю в трубку, прикрыв глаза.

— Ты бросил Лену! Ты что?! Как ты мог?! Девочка так переживает… Приехала к нам, бледная… Плачет, дрожит, мы с трудом ее успокоили. В тебе есть хоть что-то человеческое?!

— Это не обсуждается.

— О нет, еще как обсуждается! Я думала, что воспитала приличного мужчину. Достойного, ответственного… Боже, что я скажу Лениным родителям, как посмотрю им в глаза? Я-то всегда думала, что краснеть мне придется за Яна, и уж никак не ожидала…

Ян! Губы сами собой растягиваются в улыбке. Братец помог мне, сам того не подозревая.

— …и мы с отцом ждем тебя дома прямо сейчас… — не унимается мама.

— Извини, не могу, — перебиваю я.

— Это еще почему?! — возмущенно выдыхает она.

— Я должен срочно лететь в Питер.

— Что-то случилось?! Опять твои отели или что-то с Яником?

— С Яном все в порядке. Он проведет выходные с девушкой в «Богеме», хотел познакомить нас.

— С девушкой?! Но почему он не привез ее к нам?..

— Ты же знаешь его, скрытный, как незнамо кто. Вернусь в понедельник — и поговорю с Леной, обещаю. Но развод не обсуждается, — и на этом я отключаюсь.

Идеально! Давно пора было проверить, как дела в «Богеме», и это даст мне необходимую паузу без родительских нотаций и Лениных интриг. За выходные все успокоятся, скандалы поутихнут, и мы сможем обсудить детали развода, как взрослые люди.

— Катенька, — набираю ресепшн. — Закажите мне билеты в Питер на ближайший рейс и такси до аэропорта.