Не упусти свой шанс

Глава 1

Едва я открыл дверь, как Элси Брэнд, моя секретарша, вскочила со стула:

— Дональд, Берта стоит на ушах!

— Опять?

— На этот раз у нее даже подскочила температура.

— Из-за чего?

— Из-за нового контракта. Клиент — большая «шишка» и не намерен рассиживаться. Они ждут не дождутся тебя.

— Звякни ей, — сказал я. — Скажи, что я пришел.

— Нет, нет, лети немедленно к ней. Она так приказала.

— Кто это «шишка»? Не знаешь?

— На вид очень представительный, — вздохнула Элси. — Похож на банкира или на очень богатого брокера.

— Хорошо. Пойду взгляну. Я вышел из своего кабинета, пересек большую приемную и толкнул дверь, на которой висела табличка:

Буква «Б» означала имя Берта, и в Берте без малого было 165 фунтов агрессивности. Ее отличал также стальной, сверлящий взгляд, а фигура напоминала цилиндр, челюсть выступала, как у бульдога, вдобавок она любила надувать щеки, когда стремилась произвести впечатление или запугать какого-нибудь доверчивого человека.

— Явился не запылился! — сверкнула она глазами, завидев меня. — Где тебя носило?

— Было много беготни по работе, — спокойно ответил я.

— Поздоровайся с мистером Брекинриджем, — сказала она. — Он ждет тебя почти двадцать минут.

— Доброе утро, мистер Брекинридж. Мужчина поднялся. Подтянутый, с посеребренными висками, лет сорока пяти, с аккуратно подстриженными седыми усиками и насмешливыми серыми глазами. Что касается роста, он явно превосходил меня по этому показателю на целых шесть дюймов, думаю, он был выше шести футов, и судя по ровному загару, очень любил гольф.

— Мистер Брекинридж — глава страховой компании «Универсал». Он ищет частного детектива, который смог бы выполнить одно поручение исключительно деликатного свойства, и считает, что ты — именно тот человек.

Брекинридж улыбнулся, обнажив все тридцать два зуба и давая понять, что сердечно рад нашему знакомству.

— Прежде чем прийти сюда, Лэм, я тщательно все проверил. В таких вопросах следует полагаться исключительно на компетентных людей.

Я стоял и скромно помалкивал.

Стул под массивным телом Берты заскрипел, и она повернулась к Брекинриджу:

— Вы сами введете его в курс дела или хотите, чтобы это сделала я?

— Пожалуй, сам, — сказал мужчина.

— О'кей, — заметила Берта таким тоном, словно давала понять, что у нее это несомненно получится лучше, но из вежливости к важному клиенту ей приходится уступить.

— Вот вам, Лэм, одна из моих визиток, — сказал Брекинридж, протягивая мне красивую, с тиснением, карточку, из которой я узнал, что его имя Хогер и что он президент, а также главный менеджер своей компании.

— По роду нашей деятельности нам бы подошел специалист с интеллектом выше среднего. Так уж повелось, что большинство клиентов обзаводятся частными детективами соответственно их антропологическим данным. Нам же требуется проворный молодой человек, который больше бы работал головой, а не кулаками. Мы предлагаем ему постоянное и весьма выгодное сотрудничество.

— Дональд именно тот, кто вам нужен, — проговорила Берта, и стул под ней снова заскрипел. — Я тоже так думаю, — согласился мужчина.

— Минутку, минутку, — всполошилась Берта, — вы случайно не пытаетесь сманить его к себе насовсем?

— Нет, нет, — успокоил ее Брекинридж. — Именно поэтому я и нахожусь здесь, мы лишь предлагаем мистеру Лэму очень хорошую временную работу.

— Пятьдесят баксов в день плюс всякие непредвиденные расходы, — быстро проговорила Берта. — Таковы наши расценки.

— Вполне справедливо, — заметил Брекинридж. — Мы будем платить шестьдесят.

— А что это за работа? — подал я голос.

— Нормы морали, — вкрадчиво пояснил наш клиент, — в этой стране явно не на высоте, честность не в почете, более того, если хотите знать, наблюдается некая деградация в обществе.

Мы с Бертой молча встретили столь риторическое заявление.

— В страховом предпринимательстве, — продолжал разглагольствовать глава компании, — все чаще и чаще приходится сталкиваться с мошенниками и симулянтами, которые слишком уж преувеличивают свои травмы и увечия. Сие неразумно.

— Кроме того, — воодушевляясь, разъяснял он, — неимоверно увеличилось число адвокатов, которые научились ловко использовать впечатлительность членов суда присяжных, самым бесстыдным образом раздувая страдания своих клиентов. Едва у клиента разболится голова, как тут же поднимается адвокат и начинает внушать присяжным, будто его подопечный испытывает невыразимые муки в течение двадцати четырех часов в сутки, делая упор на то, что в каждом часе шестьдесят минут, а в каждой минуте шестьдесят секунд.

— Нам подобный рэкет слишком даже хорошо знаком, — сухо вставила Берта, — и у нас свои методы борьбы с этим бедствием.

— Прошу прощения, — извинился Брекинридж. — Я забыл, что имею дело с профессионалами, отнюдь не с любителями… Превосходно. Вот в двух словах конкретная ситуация. В данный момент мы столкнулись с одним человеком, который, по нашему глубокому убеждению, является симулянтом. Он, действительно, попал в автомобильную аварию, и, между нами, компания готова выплатить ему определенную компенсацию. На каком-то этапе наш клиент признал свою не правоту, имеются улики, подтверждающие его слова… Симулянт, мужчина, которого зовут Хелменн Бруно, проживает в Далласе, в штате Техас. Он заявил, что получил травму головы во время поездки на автомобиле в результате столкновения с другой машиной, дескать, в него врезались, и теперь все симптомы якобы подтверждают наличие сдвига шейных позвонков у пострадавшего… Мне не нужно объяснять вам, что это одна из самых распространенных форм симуляции. Ведь головную боль рентгеном не выявишь. Бесспорно, при таких травмах боль бывает резкой, изнуряющей, а впоследствии становится хронической… С другой стороны, как я уже говорил, все эти изменения не поддаются обнаружению с помощью рентгена, тут невозможно однозначно говорить о факте травмы головы или об откровенной симуляции.

— Насколько серьезные последствия могут иметь такие травмы? — спросила Берта. — Я слышала, они бывают очень тяжелыми?

— Да, бывают, — согласился Брекинридж. — Конечно, получить такую травму можно даже при резком откидывают головы назад, что приводит порой к повреждению нервных окончаний в шее… Этим травмам, как правило, подвержены водители автомобилей, если в него кто-то врезается сзади. Человек не успевает напрячь мускулы шеи, и в результате смещаются шейные позвонки, рвутся черепные нервные волокна и…

Берта нетерпеливо заерзала на стуле, прервав клиента жестом на полуслове:

— Нам все это прекрасно известно. Я лишь хотела узнать, каково в этом случае отношение к ним страхователей, и что происходит после того, как установлен факт наличия такой травмы.

— С точки зрения страхователя, миссис Кул, — вздохнул Брекинридж, — после того, как подобный факт установлен, может всякое произойти.

Произнеся эту фразу, Брекинридж повернулся ко мне:

— Вот здесь на сцену выступаете вы, Лэм.

— Разве у вас не отработана система, позволяющая вытаскивать за ушко да на солнышко всех этих симулянтов? — поинтересовался я.

— Разумеется отработана, и вы примете участие в ее внедрении.

Я опустился в кресло и приготовился слушать.

— Любой симулянт, — пояснил Брекинридж, — представ перед судом присяжных, обычно прикидывается больным; его, видите ли, замучили всевозможные приступы; он жалобно стонет и охает; выглядит таким бледным и изможденным; а его красноречивый адвокат чертит тем временем для присяжных разные схемы и графики, и те на этом основании решают дело в свою пользу, теперь истца ждет куча денег, ведь, как ни как, страховые компании указывают приличные суммы в своих полисах и вполне в состоянии выплатить пострадавшему страховку… Опыт, однако, показывает, почти во всех самых худших вариантах, после выплаты пострадавшему компенсации стразу же наступало улучшение, особенно это касается нервных потрясений. Диву даешься, как быстро наступает зачастую выздоровление! Люди, в отношении которых врачи под присягой заявляли, будто те на всю жизнь останутся калеками, на следующий день после получения компенсации отправлялись в горы, сплавлялись по бурной реке, вообще становились душой любой веселой компании… Конечно, мы боремся с этой порочной практикой, в основе которой заведомый обман и фальсификация, даже разработали специальные методы. Иногда создаем для этих людей такую ситуацию, когда они вынуждены проявлять активность, и затем снимаем их на кинопленку. В суде, после того, как пострадавший заявил, что с трудом владеет рукой или едва передвигает ноги, мы демонстрируем пленку, на которой он прыгает с трамплина, плавает в бассейне, играет в теннис или бодро размахивает клюшкой для гольфа… И хотя все ясно без слов, присяжным это не нравится.

— Что это значит, «присяжным не нравится»? — удивилась Берта.

— Они считают, что мы, дескать, устанавливаем слежку… вторгаемся в личную жизнь. О Господи, почему мы не должны вторгаться в чью-то жизнь, если того требуют обстоятельства?

— Но присяжным это не нравится, — напомнил я ему.

Он провел пальцами по подбородку, потом, коснувшись кончиками пальцев усов, усмехнулся:

— Им просто не нравятся расставленные ловушки.

Наступило напряженное молчание, которое я решил прервать:

— Хотите сказать, что вы отказались от скрытой съемки?

— Ни в коей мере. Отнюдь, — ответил он. — Мы просто решили изменить сам подход, чтобы выглядеть в глазах присяжных более благопристойно, и здесь вы, Лэм, нам очень пригодитесь… Для проведения съемки мы обычно брали автофургон или закрытую машину с прорезями для объектива. Потом подлавливали момент, когда интересующий нас объект играл, к примеру, в гольф, и снимали его скрытой камерой… В суде он заявлял, что не может поднять даже руку, такая боль пронзает все тело при каждом движении, а мы тут же демонстрировали кадры, где он широко размахивает клюшкой, готовясь нанести удар по мячу… Присяжным, разумеется, это сильно не нравилось. Они считали, что мы поступаем нечестно, но все равно сразу же уменьшали сумму компенсации, хотя и испытывали при этом враждебное чувство по отношению к страховой компании. Со временем мы решили внести некоторые коррективы в методику нашей работы, заботясь прежде всего о собственном имидже — мнение общественности для нас чрезвычайно важно.

— Так, так, — задумчиво проговорила Берта.

— Рассмотрим, в частности, дело этого Хелменна Бруно, — продолжал развивать свою идею Брекинридж. — Он женат, но детей нет. У него собственный бизнес.., что-то связанное с каким-то там производством, и поэтому ему приходится много ездить. Мы подстроили ему ловушку, поскольку наш представитель с самого начала заподозрил неладное.

— Каким образом? — спросила Берта.

— Это, разумеется, строго между нами, — предупредил на всякий случай наш новый клиент.

Бриллианты Берты сверкнули, когда она сделала широкий жест рукой, заверив клиента:

— Все сказанное здесь останется в этих четырех стенах.

— Видите ли, — проговорил Брекинридж, — у нас имеются специальные анкеты для участия в конкурсе. Конкурс настолько легкий, на первый взгляд, что трудно удержаться от соблазна и не принять в нем участие. Участнику требуется в пятидесяти словах описать, почему ему нравится тот или иной товар. Мы рассылаем свои анкеты, и все, что требуется от человека, получившего такое письмо, это написать несколько предложений, наклеить марку и опустить конверт в ближайший почтовый ящик. Риска никакого, зато выиграть можно массу заманчивых призов.

— Кто оплачивает этот конкурс, и кто отбирает победителей? — спросила Берта.

— Круг участников конкурса всегда, — усмехнулся Брекинридж, — очень ограничен, миссис Кул. По правде говоря, мы направляем анкеты только тем лицам, которые выдвигают необоснованные требования нашей компании, и каждый, кто ответил, получает приз.

Брови Берты удивленно поползли вверх.

— Выигрыш, который выпал тому или иному участнику конкурса, — сказал Брекинридж, — всегда один и тот же: отдых в Таксоне на ранчо «Крутой холм».

— А почему именно на этом ранчо? — спросил я.

— Потому что его хозяйка, Долорес Феррол, работает на нас; потому что распорядок на ранчо таков. А тем, кто не катается верхом по утрам, не плавает, не играет в гольф или в волейбол днем, бесцельное пребывание на открытом воздухе покажется смертельно скучным… Гости возвращаются с утренней прогулки верхом, они устали, покрылись грязью, и тут плавательный бассейн манит своей прохладой, к тому же возле него можно перекусить… Вот именно здесь с самого начала мы привлекали к работе наших детективов, и те провоцировали очередного симулянта на активный отдых… Опять же, присяжные были не в восторге от этого. Приходилось вызывать нашего человека в суд, где он называл свое имя, род занятий и подтверждал, что работает на нас, что получил задание заснять на кинопленку, как ныряет в воду, играет в гольф и катается на лошадях интересующий нас субъект… Затем адвокат истца вызывал детектива в суд для перекрестного допроса, а, надо сказать, среди этих адвокатов попадаются исключительно умные люди. О своих клиентах они предпочитают не распространяться, ведь после предъявления неоспоримых доказательств вся эта болтовня — дохлый номер. Ну, а любого свидетеля всегда начинают в суде основательно обрабатывать. Вот вкратце принцип, по которому обычно действуют судьи:

— Вы сотрудничаете со страховой компанией «Универсал»?

— Совершенно верно.

— И вы отправились туда с определенной целью подбить истца на активные физические занятия, во время которых собирались его фотографировать?

— Да, сэр.

— Именно страховая компания оплатила все расходы и к тому же вы получили от нее гонорар, верно? Также вы рассчитываете и впредь получать от них свои гонорары до тех пор, пока ваши услуги будут в цене, вернее, пока ваши профессиональные качества будут соответствовать их требованиям?

— Да, сэр.

— И вы отправились туда с единственной целью заманить истца в хитроумно расставленную ловушку, хотя ни разу в жизни не видели его?

— Все так.

— Вы, естественно, ничего не знали о характере и тяжести его травм. Даже не подозревали, какие муки испытывает этот человек, пребывая среди совершенно здоровых людей. Вы умышленно подталкивали его к занятиям спортом, сопряженным с большими нагрузками. Навязывали ему свою дружбу. И ничуть не терзались угрызениями совести, видя, каким непомерным нагрузкам подвергает себя этот человек с травмированной головой и шеей: Перед вами стояла задача получить компрометирующие фотографии и затем предъявить их суду. Я правильно истолковываю ваши действия?

Брекинридж артистично вскинул руки и продолжал:

— Шансы истца на получение крупной компенсации, разумеется, резко падают после демонстрации столь неопровержимых улик, однако симпатии суда присяжных остаются на стороне истца, и ничего тут не поделаешь. Они считают наши методы слишком порочными. И уверены, что он должен получить утешительный приз. Такой подход нас не устраивает, вообще подобные вещи плохо влияют на общество. Нам хотелось бы иметь дело с просвещенным судом, понимающим, что любой симулянт является грязным отъявленным негодяем… Итак, Лэм, пора вам вступить в игру. Хелменн Бруно уже в ловушке. Он прислал нам свой текст, мы же по телеграфу информировали его (от лица вымышленной фирмы, конечно, якобы проводящей этот конкурс), что он оказался счастливым обладателем двухнедельной бесплатной путевки в одно из живописных мест Америки.

— А как насчет его жены? — поинтересовался я.

— Он ничего не сказал своей жене, а мы тем более, — рассмеялся Брекинридж, — симулянты верны себе. Пройдоха всегда оставляет жену дома… Посудите сами, вдруг порядочный мужчина обращается к нам с просьбой: «Хорошо, ребята, я выиграл этот конкурс, и мне предстоит поездка на ранчо, но я женатый человек, посему нельзя ли нам отдохнуть там вдвоем, пусть даже в течение одной недели?». Мы, конечно, пойдем навстречу, потому что ему можно доверять. Но женатые мужчины, которые отправляются отдыхать на роскошное ранчо без жен, утверждая, будто поехали в служебную командировку, это сущие пройдохи. И самые отъявленные симулянты. Сплошные жулики и проходимцы. У них одно на уме — гульнуть на стороне от супруги… Вам, Лэм, придется тотчас отправиться на ранчо «Крутой холм», где вас возьмет под свое крылышко Долорес Феррол. Она позаботится о том, чтобы вы хорошо отдохнули и обеспечит вас всем необходимым… Что касается расходов, то можете не стесняться. Тратьте столько, сколько сочтете нужным для достижения видимых результатов… Для выполнения этого задания вам, в первую очередь, потребуется женщина, которая вдохновляла бы вас, от вашего настроя зависит успех.

— Я могу взять с собой кого-нибудь?

— Нет, нет, нет, — ответил Брекинридж. — Такого рода ошибки у нас случались в прошлом. Мы направили туда одну супружескую пару, а адвокаты истца живо использовали это обстоятельство в свою пользу.

— Каким образом? — спросила Берта.

— Сейчас отвечу каким образом. Адвокаты противной стороны вызывают свидетелей в суд на перекрестный вопрос и спрашивают буквально следующее: «Вы намеренно использовали вашу жену в качестве приманки для того, чтобы поставить этого человека в неловкое положение, не правда ли?..» Если же свидетели не женаты, адвокат говорит: «О, вы находились там в течение двух недель с женщиной, которая не является вашей женой. Значит, спали в разных комнатах.., или я не прав?..» Если свидетель подтверждает, что они действительно спали в разных комнатах, то адвокат задает следующий вопрос: «Вы отправились туда вместе, проводили все время там вместе, вернулись домой вместе, и, по вашим словам, все-таки спали в совершенно разных номерах? Какое расстояние разделяло ваши комнаты? Сто ярдов? А может быть, пятьдесят?» После чего адвокат ухмыльнется и заявит: «Спринтер преодолеет эту дистанцию за пять секунд. А сколько у вас на это уходило секунд?» Нет, нам хотелось бы, чтобы детектив держался, насколько это возможно, в тени. Уже на месте вы знакомитесь с какой-нибудь одинокой девушкой и затем делаете так, чтобы в круг ваших знакомых был вовлечен и наш симулянт, после чего разыгрываете соперничество между вами, естественно, ему захочется проявить себя перед девушкой и выглядеть в ее глазах эдаким сильным, мускулистым атлетом.

— И мне все это нужно снимать на пленку? — спросил я.

— Да, снимать на пленку, — подтвердил Брекинридж. — Но повторяю, при фиксировании всех событий на пленку детектив остается в стороне. Мы делаем упор на то, чтобы молодая женщина или девушка были из числа обычных отдыхающих, главное, пускай этот симулянт захочет перед ней повыпендриваться. Присяжные к этому отнесутся снисходительно. И даже получат определенное удовольствие, во всяком случае, не сочтут, что все подстроено… Не исключено, правда, в ходе перекрестного допроса всплывает вдруг, что вы находитесь у нас на службе, но и тут вам ничего не грозит. Вы — просто сторонний наблюдатель. Никаких ловушек не подстраивали. Кроме того, обстоятельства могут так сложиться, что вас вообще не станут вызывать в суд. Мы оставим вас в стороне и воспользуемся показаниями других свидетелей, имена которых вы нам сообщите.

— А что станет с девушкой?

— Мы сделаем все от нас зависящее, чтобы ее тоже не подставлять. Используем длиннофокусный объектив, сузим сцену действия, присяжные увидят только контур девушки, зато покажем в действии этого самца. Если девушке будет лет двадцать, а ее ухажер в три раза старше, то присяжные невольно зададутся вопросом: «А кого, собственно говоря, этот старикашка обманывает?»

— Вы, наверное, успешно опробовали этот метод?

— Мы, Лэм, только начинаем его осваивать, но психология присяжных нам хорошо известна. Этот вариант должен сработать на все сто. Если повезет, то вы останетесь в тени. И в качестве свидетеля в суд вас не станут вызывать… Так мы выбьем почву из-под ног адвокатов, которые поднаторели в такого рода делах и уверены, что могут уговорить любых присяжных присудить десять или даже пятнадцать тысяч долларов в качестве утешительного приза даже в том случае, если все улики свидетельствуют не в пользу истца.

— Было бы неплохо узнать кое-какие факты по делу этого Хелменна Бруно, — попросил я.

— Я уже говорил вам, Лэм, мы готовы заплатить, хотя, конечно, истец пока не догадывается об этом, впрочем, как и его адвокат. Не исключено, однако, что он еще не успел прибегнуть к услугам адвоката… Фоули Честер, тот, кого мы застраховали, занимается импортом. Ему много приходится перемещаться по стране и самолетом, и на машине. По своим делам он оказался в Техасе, в Эль Пасо, где заключил сделку и оттуда уже на машине поехал в» Даллас. Находясь в Далласе, катил себе по неоживленному шоссе. Все шло нормально, пока он мимоходом не бросил взгляд на какую-то вещь в витрине, та его очень заинтересовала, а когда опять посмотрел на дорогу, то заметил, что едущая впереди машина резко остановилась. Предвидя столкновение, он нажал на тормоза, но было уже поздно… Самое интересное, обе машины почти не пострадали. Бамперы поглотили удар, однако этот Хелменн Бруно утверждает, будто сразу же почувствовал странное головокружение, которому не придал особого значения… Честер с Бруно обменялись адресами, и Бруно сказал, что чувствует себя более или менее нормально, но на всякий случай, дескать, обратится к врачу, и Честер настоятельно поддержал его. И тут-то Честер проболтался — вот дурак! — что на секунду отвлекся и загляделся на витрину… Ну, мы, конечно, заявили, что Бруно остановился, не включив стоп-сигнал, при том слишком резко, без особой на то нужды и все такое прочее. Однако факт остается фактом: мы не знаем, включил он стоп-сигнал или нет. Определенно известно однако: его тормозные огни были включены, и Честер заявил, что другой водитель остановился в ста футах перед ним. Честер просто повернул голову, продолжая медленно ехать вперед, и ударил машину Бруно. Такие незначительные столкновения случаются сплошь и рядом.

— Травмы оказались серьезными?

— За два дня ничего вроде не произошло, но потом Бруно сменил врача. Первый доктор не обнаружил у него никаких отклонений, зато второй оказался человеком другой породы. Его диагноз: сильный ушиб головы, он тут же прописал постельный режим, велел пригласить частных сиделок для круглосуточного наблюдения и стал давать всевозможные успокаивающие лекарства… После всего этого Бруно начал жаловаться на головную боль, головокружение, отсутствие аппетита и прочие недомогания.

— Он действительно лишился аппетита? Брекинридж пожал плечами:

— Ради пятидесяти тысяч долларов можно немного и поголодать.

— Пятидесяти тысяч? — переспросил я.

— Именно такую сумму он собирается востребовать с нас через суд.

— А на что он на самом деле может рассчитывать?

— О, скорее всего, тысяч на десять, но мы не собираемся их выплачивать. Дела, связанные с откровенным симулированием, надо пресекать, а то адвокаты всей страны вдруг бросаются на выручку тому, кого лишь слегка царапнули, начинают качать права по столь пустячному поводу, делая вид, что у пострадавшего серьезная травма головы.

— Все ясно, — сказал я. — И чего же вы хотите от меня?

— Собирайте вещи, немедленно садитесь на самолет до Таксона, отправляйтесь на ранчо «Крутой холм» и там полностью доверьтесь Долорес Феррол. Она устроит вам встречу с Бруно, когда тот туда прибудет, а также подыщет подходящую представительницу слабого пола, искательницу приключений, мечтающую о любовном романе хотя бы в течение этих двух недель… Вы вовлекаете Бруно в игру и начинаете увиваться вокруг какой-нибудь девушки, пытаясь разжечь в нем ревность… Вот почему нам требуется детектив, который.., то есть.., в общем, нам не нужен накаченный громила с бицепсами. Нас очень бы устроил тот, кто обаятелен и умеет нравится женщинам, а для этого вовсе не обязательно быть качком.

— Можете не оправдываться, — заметила Берта. — Ростом он не вышел, зато возьмет мозгами.

— Нет, нет, — поспешно проговорил Брекинридж, — никто не говорит о росте. Просто нам отнюдь не нужен физически крепкий и слишком крупный мужчина, поскольку симулянт постарается использовать свои физические данные, полагая, что будет отлично смотреться на таком фоне. Когда не может взять умом, тут в ход идут мышцы… Вот наш примерный план действий.

— И долго мне там оставаться, — спросил я. — Надеюсь, я могу исчезнуть после получения улик?

— Нет, — ответил Брекинридж. — Вы обязаны оставаться на ранчо в течение всех трех недель. Бруно пробудет там две недели. Вы приедете туда первым и останетесь после того, как он уедет. Постарайтесь побольше разузнать о нем. Нам нужны сведения о чертах его характера, привычках, пристрастиях, симпатиях и антипатиях.

— Хорошо, я сделаю это, только при одном условии.

— Что ты там мелешь! — возмутилась Берта. — Какое еще условие? Нам же платят хорошие деньги.

— Ваше требование? — спросил Брекинридж.

— Я не собираюсь заигрывать с девушкой, а потом ставить ее в затруднительное положение. Если от меня требуется, чтобы я поводил немного за нос Бруно, то, пожалуйста, но я не хочу, чтобы девушку потащили в суд, где будут трепать ее имя.

— Не думаю, что мне это придется по душе, — проговорил Брекинридж.

— Мне тоже, — поддакнула Берта.

— В таком случае ищите себе другого детектива.

— Понимаете, мы не можем пойти на это, — вспыхнул Брекинридж. — Большинство ваших детективов — накаченные ребята, а когда мы привлекаем к работе наших людей, то сразу восстанавливаем против себя присяжных.

Берта с негодованием уставилась на меня. Я продолжал невозмутимо сидеть и молчать.

— Ладно, — после продолжительной паузы заговорил Брекинридж, — ваша взяла, но учтите, я требую качественной работы. В будущем нам, возможно, придется вместе много работать, а наша компания не из самых худших… Мы пришли к выводу, что широкая общественность будет недовольна тем, что наши сотрудники участвуют в подобных разбирательствах. По причинам, указанным мною выше, суд тоже косо смотрит на такую практику. Но если мы нанимаем детектива со стороны, то присяжные не особенно артачатся, ну, а если он останется в тени, они вообще ничего не имеют против. Только когда детектив числится у нас в штате и таким образом зарабатывает себе на жизнь, выполняя наши задания, им это не по нутру. Плохо, и когда мы подключаем к работе женщин-детективов. Я готов сообщить вам строго конфиденциально, что в недавних двух случаях адвокат, проводя перекрестный допрос, установил, что пара находилась в гораздо более интимных отношениях, чем того требовала ситуация… Адвокат перестал говорить о своем клиенте и обрушился на нашего детектива, кстати, тому пришлось побегать от кабины к кабине, скрываясь от всеобщего внимания, так вот адвокат принародно спросил, не получает ли он сверхурочные за столь тяжелую работу. В суде, конечно, все легли… Нам не хотелось бы, чтобы подобные случаи повторялись.

— Когда мне приступать? — поинтересовался я.

— Прямо сегодня. Отправляйтесь на ранчо. Предварительно позвоните и скажите, каким рейсом прибудете, чтобы вас встретили.

— Хорошо, — сказал я. — Я собираю вещи и заказываю билет на первый же самолет.

— Финансовые вопросы, — улыбнулся Брекинридж, — мы уже с миссис Кул урегулировали, и я оставил ей чек.

Я проводил его до двери и поклонился, прощаясь с «шишкой» из страховой компании.

Когда я вернулся в кабинет, Берта вся сияла.

— Теперь у нас респектабельная и совсем неопасная работа, — заявила она. — Это дело должно принести нам приличные деньги.

— А раньше не было приличных денег?

— Деньги поступали, — была вынуждена признать Берта, — только мы балансировали на краю Ниагарского водопада с завязанными глазами. С этих пор наше агентство работает лишь на солидные корпорации, заслуживающие доверия, вроде этой страховой компании. Расходы, с которыми неизбежно придется столкнуться, оплачивают клиенты. Все без исключения. Отныне мы не рискуем ни единым центом… У нас теперь в портфеле полным-полно надежных дел, связанных со страхованием, и нельзя упустить такой случай. Черт возьми, Дональд, мы просто не можем отказаться от предоставившегося нам шанса!