(не)винное зачатие

Глава XXIX. Алексей

- Тебя не учили не разбрасываться пищей?

Я медленно повернулся к Агате и тут же словил еще один кусок теста в лицо. Какой снайперский бросок! Жаль только, что мозгов у метательницы теста явно было немного, если она до сих пор не поняла, что я такого не потерплю.

Отлепив вязкий комок от физиономии, я отщипнул от него кусочек и попробовал на вкус. Чего уж добру пропадать? И, надо сказать, получилось у Агаты на сей раз вполне сносно. Зря она так бесцельно расходовала продукт! Этого моя душа финансиста никак не могла позволить!

Отряхнувшись, я двинулся к Агате, которая уже занесла руку для нового броска. К счастью, на этот раз удалось уклониться раньше, чем эта сумасшедшая подбила бы мне глаз.

Со смачным шлепком тесто врезалось в дверь. Выразительно посмотрев на Полянскую, я предупредил:

- Оттирать будешь сама.

Фыркнув, точно недовольная кошка, она резко сменила тему:

- Кто звонил?

- Да ты прямо как ревнивая жена интересуешься, - усмехнулся я в ответ.

- Я знаю, это Давид! Он спрашивал обо мне?

В ее голосе ясно читался алчный интерес брошенной и оскорбленной женщины. Вот только я совсем не собирался тут беседовать беседы о Штерне. Поэтому, пусть и жестоко, но прямо сказал:

- Нет. И смирись уже с тем, что Штерна интересовал только завод.

А вот меня нет. Но этого говорить вслух я не стал.

За прошедшие рядом с Агатой три дня я успел убедиться в том, что характер у нее не просто дурной. Он невыносимый! Но именно это в ней меня и заводило. Она бесила, раздражала, злила, выводила на эмоции на грани. Она рождала во мне целую бурю всего. То есть делала все то, что еще ни одной женщине до нее не удавалось.

А я ведь привык во всем руководствоваться лишь здравым смыслом! Исходя из него, я даже готов был жениться на Маше! Но с Агатой все было иначе. Мой рассудок стремительно летел ко всем чертям! Ведь ничем иным, кроме сумасшествия, я не мог объяснить, что до сих пор держу эту женщину в деревенском доме в глуши.

В нашем разговоре Дав ясно дал понять - тема с женитьбой на Агате для него закрыта. Более того, я ясно уловил его интерес к Маше. И это принесло мне немалое облегчение.

Приблизившись к Агате вплотную, я навис над ней и внимательно вгляделся в красивое лицо. Она прерывисто дышала, закусив губу. Неужели ее волновал Штерн даже после всего произошедшего? После публичного позора, после несостоявшейся свадьбы? Что ж, если и так, то ничего. И эту дурь из нее выбьем!

- Какое тебе вообще дело до наших с Давидом отношений?! - выплюнула мне Агата буквально в лицо.

- А у вас есть отношения? - поинтересовался я насмешливо.

Она в ответ лишь посмотрела на меня так, что подобным взглядом можно было дырку просверлить. Ну сущая бестия!

- Поговорили и хватит, - постановил я, глядя на ее зло поджатые губы. - Меси тесто заново, а потом не забудь отмыть дверь и подмести.

- Отвези меня немедленно назад! - потребовала властно Полянская. - Это, между прочим, похищение!

- Разве? - я взглянул на нее с самым невинным видом. - Я не удерживаю тебя силой, ты можешь уйти прямо сейчас.

Махнув рукой в сторону выхода, добавил:

- Дверь открыта.

- Мерзавец! - прошипела Агата. - Сволочь!

А потом допустила роковую ошибку. Она бросилась на меня, начав молотить кулаками по груди.

Схватив ее за запястья, я завел руки ей за спину и прижал Агату к стене. Достаточно я терпел эти три дня, пора получить за свои страдания хоть какую-то компенсацию!

И я ее поцеловал.

Зло, жадно, глубоко. Толкнулся внутрь языком, начав иметь ее рот. И - о чудо! - Агата Полянская притихла в моих объятиях.

Хотя я ее недооценил. Стоило мне только начать целовать ее шею и позволить рукам опуститься на упругую задницу, как Агата со всей дури наступила мне на ногу.

Поморщившись, я отступил. А потом выдал то, от чего и сам порядком охренел:

- Ты - самая невозможная, самая невыносимая и самая дурная баба из всех, что я видел! Я думаю…

Воздух в легких внезапно кончился и я вынужден был перевести дух. Агата смотрела на меня выжидательно, с вызывающей усмешкой на губах. И тут я выпалил:

-…я думаю, мы поженимся!

Ее лицо обрело потрясенное выражение, а потом она издевательски рассмеялась мне в лицо:

- Да ты рехнулся! Чтоб я, да с тобой…

Не договорив, Полянская захохотала еще громче, а я вдруг понял, что дико злюсь. Ну ничего, хорошо смеется тот, кто смеется последним! Если прошедшие дни ничему ее не научили, я готов был провести еще один курс укрощения!

- Это мы еще посмотрим, - пообещал я решительно и, уже дойдя до порога, обернулся и отчеканил:

- Не забудь все прибрать!