Не время для героев. Том 5

Глава 13 — Интерлюдия 1: То, что было в самом начале

Земля вздыхает. Шумно, глубоко… Хрипло. Словно тяжело переносит случившееся. Я стою и слушаю это дыхание.

Вокруг меня — идеально круглая площадка, по краям которой растут высокие колонны, подпирающие каскадный купол. Под ним мерцает шар чистейшей энергии, от которого расходятся сильные флуктуации. Это артефакт, и им только что пользовались…

Я перевожу взгляд с шара на колоннаду. Площадка, на которой я нахожусь, расположена высоко над землёй. Подойдя к краю платформы, я оглядываю окрестности.

Передо мной — только что сформированная долина, раскинувшаяся меж двух горных хребтов. Они ещё подрагивают, возмущаясь, что их заставили разойтись в стороны. Теперь посреди освобождённого пространства несёт, упруго ревя, грязно-бурые воды только что родившаяся река. Она заканчивается чуть дальше, в сотне с лишним миль к югу, спотыкаясь и падая бурным, свирепым водопадом.

По пронзительно синему полуденному небу расходятся круговые волны Силы. Они расшвыривают облака, рассеивают их, размазывают по синеве.

Небо тоже дрожит — как и земля. Молнии, возникающие без грозы и прямо посреди ясной синевы, падают на горные пики, высекая из них искры…

— Ну как, нравится? — раздаётся голос у меня в голове.

Я оборачиваюсь и вижу сестру. Это Аулэ.

Она выглядит почти также, как я. Разве что синеватая кожа гладкая, а не грубая, покрытая алыми чешуйками. Широкая грудная клетка и плечи, узкая талия. Торс скрыт под лёгкой одеждой, подчёркивающей высокую грудь.

Длинные ноги, длинные и узкие ступни, облачённые в мягкие сапоги, колени выгнуты в обратную сторону. Руки — почти человеческие, но кисть состоит из четырёх хорошо развитых пальцев, причём оба крайних — большие.

Вытянутая голова имеет на макушке костяной щиток, из-под которого растёт длинный пучок толстых отростков. Это не волосы, а «тенеры» — орган, позволяющий нам с братьями и сёстрами связываться телепатически и держать контакт на больших расстояниях.

Глаза Аулэ светятся синим, а ушей, рта и носа нет вовсе. Я знаю это, хотя и не вижу — нижняя часть лица сестры скрыта за механической полумаской.

— Нравится, — отвечаю я. — То, как мы можем плавить этот мир, поражает. Ни одной фантазии не хватит, чтобы описать это чувство.

— Понимаю тебя, Зеал, — «смеётся» Аулэ. — Приятное ощущение, не так ли?

— Да.

Через мгновение мы слышим у себя в головах голос — за несколько секунд до того, как по площадке проносится тёплый ветер, и в самом центре круга, сверкая молниями, закручивается вихрь портала.

— Вы его испытаете ещё не раз, дети мои. Мы только начали.

Яркая вспышка разбрасывает искры — и оттуда появляется Отец.

Он похож на нас лишь формой тела — но и только. Плоть, которая облекает его дух, не сплошная — её куски соединены первородной энергией, которую Он принёс в этот мир из-за астрального моря. Местами дух отца, его энергетический каркас, Источник, аура, покрыты кристаллическими наростами, местами — постоянно трансформирующейся стихией. Пси-поле, которое окружает Его, является ещё одним слоем личности того, кто создал нас…

— Отец, — мы встаём на одно колено, приветствуя родителя.

— Встаньте, — требует он, смеясь. — Сколько же мне повторять — вам нет нужны преклоняться передо мной. Вы — Вечные, те, в ком есть часть меня. А значит, у вас те же права и обязанности.

От осознания того, что Он приравнял нас к себе (пусть и небольшой частицей), у меня в груди становится тепло. Получить похвалу от того, кто пересёк Астральное море не течениями, но против них! От того, кто извлёк сам космос из своей души и создал этот мир!

Похвала от такого существа ценна сама по себе, но Сила, заложенная в ней, крохи энергии Отца, которыми он делится, когда произносит добрые слова — это то, что питает нас, его детей…

Я смотрю, как он оглядывает окрестности и удовлетворённо кивает.

— Хорошее место. Красивое. В нём чувствуется душа… Зеал, ты молодец. С каждым разом у тебя получается всё лучше и лучше…

Новая похвала вновь вызывает во мне прилив чувств.

— Рад, что тебе нравится, отец!

— Ты быстро научился использовать силу Кузни на полную мощь, Первый, — замечает Он. — Но она может не только плавить мир, ты ведь понимаешь?

— Разумеется, отец.

— Думаю, ты достаточно освоил мой подарок, чтобы попробовать работу потоньше.

Отец вытягивает руку, заставляя огромный шар энергии сжаться в точку, и впитаться в его тело, а затем возвращает на место. Он пропускает через себя всю мощь Кузни, способной развоплотить меня, настолько легко, что по коже пробегает дрожь от очередного напоминания силы нашего Создателя.

— Я не… Я не знаю… — предложение застаёт меня врасплох. Я не совсем понимаю, о чём Он говорит. — Наверное.

— Дорогой мой Зеал! — я чувствую тепло в голосе Отца. — Жизнь — это не только созерцание и порядок, который мы даруем природе! Не избирательность нескольких высших существ, которые наблюдают за статичным спокойствием космоса! Жизнь — это нечто прекрасное! Самобытное, иногда хаотичное, наполненное эмоциями. Жизнь — это то, что есть в каждом уголке вселенной! В разном виде — но в наших силах сделать так, чтобы именно здесь и сейчас жизнь стала тем, чем она должна быть.

— И чем же?

— Свободой. Радостью. Горем. Развитием. И простых долин, морей, рек, лесов, ледников и пустынь для этой цели мало.

— Что же нужно ещё?

— То, что будет эту жизнь творить и поддерживать. Без нашего вмешательства. Существа, которые наполнят этот мир красками, эмоциями, ощущениями и свободой!

— Существа? — непонимающе спрашивает Аулэ, и я тут же чувствую её радостное возбуждение. — Такие же, как мы?!

— Нет, дочь моя, конечно же нет, — со смешком отвечает отец. — Таких как вы больше нет, и не будет. Вы — особенные. Вы те, кем я был когда-то давно. До того, как создал этот мир. Чтобы сотворить кого-то, подобного вам… — на несколько мгновений он замолкает. — Не уверен, что теперь это получится сделать даже у меня, слишком много в вас осталось моих собственных сил…

— Значит то, что ты предлагаешь, будет легче осуществить?

— Самоуверенность, — Отец подходит ко мне, и я чувствую его мощь, от которой потрескивает воздух. — Не всегда эта черта будет полезной, Зеал, запомни!

— Я… Запомню.

— Отвечая же на твой вопрос — да, осуществить дело, которое я собираюсь вам поручить, будет легче. Но не легко. Начните с простого — придумайте нечто живое, у чего есть цель. Оно должно уметь питаться, расти, размножаться. Эти три вещи ваше создание может делать каким угодно методами.

— И только-то? Но в чём смысл? Я могу сделать камень, который будет передвигаться и пожирать другие камни, становясь больше, а достигнув определённого размера, он поделится на два. Так я выполню все три поставленные тобой задачи уже к сегодняшнему вечеру. Но где здесь то, о чём ты только что говорил? Свобода, эмоции, ощущения, развитие…

Я всегда гордился тем, что схватываю мысли отца на лету и сразу могу предлагать варианты решений поставленных им задач. Вот и сейчас надеюсь, что смогу его удивить, однако вместо очередной похвалы над площадкой разносится лишь смех Отца.

— Я только что дал вам подсказку, без которой вам и в голову не пришло бы создавать жизнь, как таковую! И сами бы вы до этих трёх вещей додумались ещё не скоро. Но твои вопросы верные, Зеал. Твой гипотетический камень будет выполнять все три функции, о которых я сказал — и технически, он будет живым. Но зачем? В чём цель, этих действий?

— Я не… Не знаю. Я просто решил поставленную тобой задачу.

Снова смех отца, от которого в небе сверкают молнии.

— Иногда вы, дети мои, слишком буквально воспринимаете мои слова. Ты ведь сам задал нужный вопрос после своих теоретических рассуждений — где здесь то, о чём я говорил? Свобода, эмоции, ощущения, развитие?

Мы с Аулэ молчим, а Отец продолжает.

— Главное, в любой жизни — не инстинкты и механизмы выживания. Главное — разум. То, что заставляет жизнь адаптироваться, выбираться из самых глубоких впадин и оврагов реальности, развиваться, создавать, творить и удивлять!

— Разум? — хором спрашиваем мы.

— Разум, — подтверждает Отец. — В каждом мире, где есть жизнь, есть невероятно многообразие организмов, и все эти существа в какой-то мере разумны. У каждого из них есть цель, есть система, которой подчиняется отдельная особь или целый вид. И те, чей разум достиг определённого пика, становятся по-настоящему свободны — они начинают творить, испытывать эмоции, передавать их, ощущать вкус к жизни! Даже мы с вами — пример таких существ. Мы — Вечные, Высшие, Те, Кто Будет Всегда, — «голос» Отца звенит, когда он произносит эти слова. — И мы — вершина пирамиды разума… По-крайней мере, здесь и сейчас. И наша главная задача — именно та, ради которой я вас и создал! — не дать искре разума угаснуть. Мы должны раздувать её пламя!

Речь Отца вызывает во мне невероятное воодушевление — такое бывало и раньше, когда он просил нас заняться чем-то важным. Выслушав Его, я преисполняюсь возбуждения от предстоящей работы, радости, что Он собирается поручить нам такую сложную задачу — но всё же не слишком хорошо понимаю, зачем всё это нужно…

— Но Отец… — спрашиваю я, после некоторого времени, проведённого нами в молчании и созерцании. — Как ты мог придумать столь сложную систему?

Он смеётся — тихо и грустно.

— Я не придумывал её, сын. Как я и говорил, жизнь существует везде, в разных видах и формах. Она существовала всегда — до меня и вас — и будет существовать всегда после. Даже тогда, когда этот мир погибнет, и мы все погибнем, где-то на другой стороне Астрального моря, или — кто знает? — в его пучинах, жизнь появится снова. Мы… Мы просто должны её поддерживать.

— Откуда ты всё это знаешь? — тихо спрашиваю я.

— Из того времени, когда всего этого, — Отец вновь обводит рукой только что созданную мной долину, — ещё не существовало. И не только этого. Не было ни тверди, которую можно править, ни океанов, из которых вы поднимаете сушу. Не было воздуха, которым дышат растения и неба, которое отделяет нас от Астрального моря… Не было того, что мы зовём домом… Я знаю это, сын мой, из того времени, когда не был вашим отцом, и ещё не пересёк Астральное море.

— Ты никогда… — Аулэ, прислушивающаяся к нашему разговору, подходит ближе. — Ты никогда не рассказываешь об этом… О том, что было раньше, до нас… Быть может, узнав об этом, мы сможем лучше понять тебя? Ведь пока эти речи… Они как предрассветный туман, за которым скрыт целый мир! И мы хотим увидеть его, почувствовать и понять!

Я улыбаюсь аналогии сестры — она мыслит более образно, чем я, но смысл сказанного передаёт очень верно.

— Эти воспоминания тяжелы для меня, дорогая дочь, — вздыхает Отец. — Даже спустя столь долгое время…

— И всё же, если позволишь, я поддержу Аулэ, — говорю я. — Ты рассказал нам о том, что было до нашего сотворения лишь раз. Но о «жизни» ранее ничего не упоминал, ровно как и о том, что у нас есть некая цель… Сейчас твои объяснения абстрактны, и если бы у нас был пример…

— Пример? — я чувствую в Отце смятение. — Примеров, сын мой, огромное множество. Мы с вами — разумные, высшие формы сознания — Жизнь. Древние драконы, обитающие в диких водах Астрального моря — это Жизнь. Алчущие энергии Астральные собиратели и Первородные Колоссы, из костей которых собраны многие из миров — тоже Жизнь.

Перед нами одна за другой появляются движущиеся картины того, о чём говорит отец. Они реальны, они проникают в нашу память, передавая информацию о том, что это за картины, что на них изображено, как оно работает — каждая мелочь, которую мы видим, тут же закрепляется в нашем сознании знанием.

— Олень, убегающий от охотника, и сам охотник — это жизнь. Черви, мухи, пауки. Эрреданы, тви’леки, расхадоны — жизнь. Мыслящие расы, создающие корабли для путешествий по Астральному морю — жизнь. Глупые моллюски на дне миров-океанов — тоже жизнь.

Он продолжает говорить — долго, монотонно и упорно, пока до нас, наконец, не доходит всё — с самого начала, с самого простейшего примера, до самого сложного и неизвестного.

И когда он заканчивает — мы понимаем, что Он от нас хочет.

— К следующей смене сезона я хочу видеть созданную вами жизнь, — заявляет Отец в самом конце своей речи. — Эльдар и Коана тоже получили такие задания. Но вы, Первый и Вторая… Думаю, что вы справитесь быстрее. Наш мир, наш дом, уже готов. Его можно менять, улучшать — но он стал именно тем местом, которое я хотел видеть для своего спокойного существования…

— Мы не подведём тебя, Отец! — заявляю я.

— Знаю, Зеал, знаю, — в Его голосе снова чувствуется теплота. — Но не забывайте и о брате с сестрой. Работайте вместе — так результат будет лучше. В вашем распоряжении — четыре Кузни и Фейды, черпающие силу из-за Грани. Пользуйтесь ими с умом. В этот раз я не стану вас контролировать.

Последние слова вызывают во мне бурю чувств. Полная свобода созидания?!

— Позволено ли будет нам знать, почему? — осторожно спрашиваю я.

— У меня не будет на это времени. Я займусь… Кое-чем другим. Далеко отсюда.

Зал для собраний в Аквиле — летающем над планетоидом городом, где расположены наши с братьями и сёстрами жилища, в которых мы так редко появляемся — единственное место, где мы и Отец время от времени собираемся вместе, чтобы обсудить текущие вопросы и распределить дела.

Антрациотово чёрный пол, по которому пробегают всполохи энергии, приятно холодит ступни. Плиты непрозрачные, но на них повторяется контур материковой части планетоида, над которой мы сейчас пролетаем. Три кресла за столом-пятиугольником из мерцающего кристалла заняты моими сёстрами и братом.

Аулэ, Коана и Эльдар сидят молча, сложив руки под подбородками и внимательно слушают меня, занявшего четвёртое кресло. Пятое, в два раза больше наших, во главе стола, пустует — со времён нашего последнего разговора отец так и не вернулся…

Над столом висит голографическая карта, изображающая четыре континента, Над ней — множество меток, сконцентрировавших на которых, можно приблизить карту и увидеть, что на поверхности мира и в его глубине кипит жизнь…

Люди, животные, массивы насекомых, птиц и рыб, расы двергов, гримауров, толоров, сирен — мы можем наблюдать за каждым из видов, или даже за каждым отдельным индивидом…

— Нам потребовалось меньше пяти оборотов вокруг звезды, чтобы сделать то, о чём нас просил отец, — продолжаю я свою речь. — Объединив усилия и наш разум в единое целое, мы создали невероятно продуманную экосистему, в которой жизнь функционирует без нашего вмешательства. Растения, насекомые, животные, грибы, энергопаразиты, астральные двойники, магия — всё уравновешивает друг друга, и теперь мир, который мы ковали с таким трудом, живёт самостоятельно.

— Я так и слышу какое-то «но», — говорит Эльдар.

— Оно есть. Всё то, о чём говорил отец, оказалось простым… Это был не вызов нашим способностям, а рутина! Выплавить из пылающей земной тверди невероятной красоты мир и то было труднее! А эта «жизнь», — я морщусь, «произнося» это слово». — С ней мы справились с лёгкостью. И раз уж так вышло, что мы закончили дело, теперь я хочу взяться за что-то более серьёзное.

— Что ты имеешь в виду?

— Все эти создания, — я обвожу рукой карту, — предельно просты. Да, они разных видов, их сознание функционирует по-разному, они по-разному живут, они стремятся к разному, а у кого-то стремлений и вовсе нет. Но всё же они просты и похожи в двух первоочередных вещах. Им нужно питаться, им нужно размножаться. Всё остальное — мелочи, несущественные отличия. И это скучно.

— И чего же ты хочешь?

— Создать нечто, что будет отличаться… Нечто, что станет другим, чем-то большим, чем просто глупые оболочки, вечно ищущие пищу и тела-инкубаторы для воспроизведения себе подобных. Нечто…

— Нечто? — «усмехается» Аулэ. — Да ты, никак, решил пойти по стопам отца и придумать что-то особенное, не по его указу, а самостоятельно?

Стоит ей произнести эти слова, и в первый миг они меня пугают. Но только лишь в первый миг.

— А почему нет? Отец далеко, оставил нас присматривать за этим миром и неизвестно когда вернётся. Мы создали этот мир, мы его наполнили жизнью — так почему не можем теперь улучшить? Не об этом ли он говорил?

— Я не против, — мягко «улыбается» сестра. — Но пока не улавливаю, о чём ты говоришь.

— Честно говоря, я пока тоже не понимаю, — признаюсь я. — Но чувствую внутри себя, что знаю, что делать.

— Что ж, раз так — веди нас, Первый.

_______

Друзья, не скупитесь на лайки!

Кстати, обещанная на этой неделе бонусная глава выйдет завтра в полночь — а может и раньше)

Приятного чтения!