Небеса подождут

18

За те семь месяцев, что Джек Белмонт мастерил церковные скамьи и ждал свидания со знаменитым адвокатом, о котором раньше никогда не слыхал, Фаусто Басси повысили. Старший надзиратель сделался заместителем начальника тюрьмы штата Оклахома.

– Каким делом занимается ваш Сесил Гайтон? – спросил Джек.

Они сидели в кабинете Фаусто и обсуждали апелляцию Джека; в ротонде слышалось хлопанье крыльев.

– Гайтон решает, кого защищать следующим, – ответил Фаусто. – Сначала он хотел взять Джорджа Келли.

– Того самого Джорджа Келли?!

– Да, Джорджа Келли по кличке Пулемет, арестованного за похищение миллионера-нефтяника в Оклахома-Сити. Но Сесил выяснил, что Пулемет Келли – жулик. Когда его жена, Кэтрин, познакомилась с ним, он нелегально поставлял богачам виски. Жена сама купила ему первый пулемет и уверяла всех, будто он – опасный убийца. Сесил Гайтон поговорил с Келли пять минут, понял, что он из себя представляет, и отказался защищать его. Ему не нужны сюрпризы на суде. Поэтому, – продолжал Фаусто Басси, – Сесил Гайтон выбирает между Джоном Диллинджером и Лестером Гиллисом.

– Неужели Джон Диллинджер попался?

– Лестер Гиллис тоже пока на свободе. Но, знаешь ли, Дж. Эдгар Гувер очень скоро их найдет. А может, их застрелят на выходе из банка.

– Кто такой Лестер Гиллис?

– Он больше известен под кличкой Милашка Нельсон. Вот он настоящий убийца. Убил двух банковских охранников, одного парня, с которым поспорил на улице – Лестер врезался в его машину, – и трех агентов ФБР – одного из них в то время, когда отсиживался в Маленькой Богемии. Но пока те двое еще не попали в руки правосудия, Сесил Гайтон решил немного отдохнуть, поехать в Хот-Спрингс, подлечиться на минеральных водах. Теперь Гайтон готов защищать знаменитого Джека Белмонта, а потому добился разрешения встретиться с тобой в "Олдридже", самом новом отеле в городе. Он снял апартаменты на верхнем этаже.

– Сколько раз я буду встречаться с ним?

– По крайней мере один. А я не отойду от тебя. Мы будем как сиамские близнецы, так что не вздумай делать глупости.

– Какие глупости, раз ваш крутой адвокат меня освободит? – изумился Джек. – По-моему, мне нужно сменить полосатую пижаму.

– У тебя есть новый комбинезон.

– Можете достать мой костюм из камеры хранения? Я буду надевать его на суд.

– У тебя есть комбинезон, – повторил Фаусто.

– Я думал, мы друзья.

– С чего ты взял?

Вначале Джек жаловался на своего сокамерника – он не хотел сидеть с индейцем-крик. Но, узнав, что индеец работал на плантации папаши Карла Уэбстера и выращивал пеканы, притих. Индеец поделился с Джеком: через несколько лет, когда он выйдет, он ограбит дом Вирджила. Вломится туда, когда Вирджил будет работать в саду, и обчистит дом. Он уверял, что старик хранит в доме кучу денег. Он сам слышал, как Вирджил рассказывал о деньгах репортерам, которые приехали расспросить его о Карле. Старик говорил, что не доверяет банкам, которые могут лопнуть. У него богатый нефтеносный участок, он сдает его в аренду, и денежки капают регулярно.

Джек поинтересовался, откуда ему известно, что деньги в доме.

Индеец ответил:

– Раз он не хранит деньги в банке, где их еще держать? Они должны быть у него под рукой. – Он слышал, как старик хвастался репортерам, что богат, как король. Репортеры спросили, какого он мнения о том, что его сын охотится на налетчиков. А старик ответил: он удивляется, что еще остались банки, которые можно грабить.

Если индеец говорил правду, все было просто замечательно. Джек спросил:

– Да, но сколько у него там?

Индеец ответил:

– Будь ты миллионером, разбогатевшим на нефти, сколько бы ты отложил на черный день, чтобы безбедно жить до конца жизни? Так старик ответил репортерам. Он вместе с рабочими собирал урожай, а репортеры ходили за ним по пятам и засыпали вопросами. Он сказал, у него и ружья в доме есть, так что грабителей он не боится.

– Ружья есть, говоришь?

– Он воевал на Кубе.

В город Джека доставили в сером фургоне "шевроле" с надписью на дверцах: "Тюрьма штата Оклахома". Фургон походил на пикап, только задняя часть была с окошками и двумя рядами сидений. Фаусто сел впереди, рядом с охранником, который вел машину, а Джек – сзади, дальше от дверцы. Фаусто, хоть и не считал себя другом преступника, все же выдал Джеку старый пиджак из камеры хранения, чтобы накинуть поверх комбинезона.

Когда они доехали до центра города, Джеку бросилось в глаза: его наряд ничем не отличается от одежды рабочих, толпами слоняющихся по Чокто-авеню.

По улице ехала колонна машин; стоянки по обе стороны дороги были заняты. Мужчины при полном параде размахивали американскими флагами, высунувшись из окошек.

– Что происходит? – спросил Джек.

– Шахтеры гуляют, – объяснил Фаусто. – Объединенный профсоюз угольщиков. Устраивают митинги на площадях, толкуют о забастовке.

Джек заметил: перед ними, на углу Чокто и Второй авеню, остановился трамвай, и толпа шахтеров бросилась в узкую переднюю дверь; они протискивались в вагон, толкались, кондуктор звонил в колокольчик.

– Вот вы бы согласились стать шахтером? – спросил Джек у Фаусто.

– Всякий выбирает свое, – ответил Фаусто.

– Но вам никогда не хотелось стать шахтером?

– Они итальянцы, как и я; они напиваются и устраивают демонстрации, идут в пикеты с лозунгами: "Несправедливость! Мы хотим больше денег!" Разве они не понимают, что сейчас тяжелые времена и шахтовладельцы не зарабатывают столько, сколько следует?

Джек не сомневался: его отец сказал бы примерно то же самое.

– Их арестуют за участие в незаконных сборищах и отправят отбывать наказание.

– Гнить на нарах, вы хотите сказать.

– Как хочешь, так и говори, – ответил Фаусто. – Парни, которые не хотят неприятностей, спешат убраться по домам. Эта трамвайная линия ведет в Кребс, Алдерсон и дальше – до самого Хартшорна. Шестнадцать миль.

– Да, – вздохнул Джек, – куда мы катимся? – Ему понравилось, что почти все шахтеры, ехавшие домой, одеты так же, как и он: старые пиджаки поверх рабочих комбинезонов. Принарядились в город. Но у всех на голове были кепки или шляпы, а у него нет.

Когда они проехали Чокто, шахтеры, все еще толкаясь, лезли в трамвай. Джек обернулся и смотрел в заднее окно, пока они не завернули за угол и не оказались перед служебным входом в отель.

На Фаусто была коричневая шляпа с черной лентой; должно быть, он много лет носил ее, потому что измятый перед тульи протерся почти до дыр. Черный костюм лоснился. Жилет отсутствовал. Кобуру старый служака прикрепил на левый бок.

Охранник-водитель остался в машине.

Фаусто нажал кнопку грузового лифта – они стояли в коридоре черного хода.

– Может, пройдемся в вестибюль? Пошли, отель новенький. Давайте посмотрим, что у них там есть. – Он дотронулся до плеча Фаусто, и тот сдался.

В вестибюле их поразила дорогая мебель, персидские ковры, пальмы в кадках, три плевательницы вдоль стойки администратора, прилавок с сигаретами.

– Я знаю, он курит, – сказал Джек. – И я смогу покурить с ним, если куплю себе пачку сигарет. – Он протянул руку и ухмыльнулся Фаусто.

Уловка не сработала. Фаусто, сукин сын, ответил:

– Если захочешь курить, стрельни сигаретку у Гайтона.

Они поднялись в лифте; рядом с Джеком стояла девушка-лифтерша в форменной куртке. От ее каштановых волос приятно пахло – Джек не нюхал такого парфюма уже семь месяцев. Он вынул руку из кармана комбинезона и похлопал девушку по ягодицам. Она вздрогнула, потом покосилась на него через плечо, улыбнулась. Джек склонился к ней, что-то прошептал, зарывшись в ее прическу.

Фаусто всполошился. Ухватив Белмонта, заорал:

– Что он тебе сказал?

Девушка изумленно раскрыла глаза и посмотрел на Джека, словно спрашивая у него, отвечать или нет. Потом успокоилась.

– Он сказал, что влюбился в меня.

Джек думал, что Фаусто отругает его, но тот промолчал.

Они поднялись на одиннадцатый этаж. Выходя из кабины, Джек подмигнул лифтерше, она улыбнулась в ответ. Наверное, она запомнит его на всю оставшуюся жизнь. "Тот симпатичный парень шлепнул меня пониже спины и сказал, что влюбился в меня, и знаете, кто это был?"

Цветной слуга Сесила Гайтона в куртке официанта и черном галстуке-бабочке открыл дверь пентхауса и провел посетителей в современно обставленную гостиную. Джека поразила роскошь: новая белая мебель, стены выкрашены персиковой краской, странные картины – все из ярких цветных пятен, сервировочная тележка с виски и сельтерской.

– Мистер Гайтон, к вам гости, – объявил слуга и отошел в сторону.

Сесил Гайтон сидел в кресле. Рядом, на столике, стоял бокал. Джек представлял себе адвоката крупным и внушительным, а он оказался похож на лиса – с острым личиком и крошечными усиками. Адвокат был в подтяжках поверх синей сорочки без ворота, вокруг шеи белый шелковый шарф.

– Если вы и есть печально известный Джек Белмонт, – сказал он, – вы, должно быть, пошли в мать, потому что на отца вы не похожи. Я несколько раз играл с Орисом в карты в отеле "Мэйо". Он выигрывает, потому что всегда чертовски серьезен. Даже за карточным столом он не расслабляется ни на минуту. И почти не говорит. Самый серьезный человек из всех, кого я когда-либо встречал. Нет, я его не осуждаю, ведь благодаря своей серьезности он разбогател. И вас бы здесь не было, верно? – Сесил Гайтон помолчал. – Интересно, правдивы ли мои предположения. Выпить хотите?

– Нельзя, – вмешался Фаусто.

Адвокат повернулся к нему:

– Вы Фаусто Басси, заместитель начальника тюрьмы? Я Сесил Гайтон, единственная надежда этого парня. Меня не предупредили о том, что существуют какие-либо ограничения.

– Сэр, заключенным запрещено спиртное.

– Вы что, издеваетесь? Они напиваются в стельку всякий раз, когда им выпадает случай. Одна из причин, по которой я не езжу в тюрьму, – там все насквозь пропахло самогоном. Заключенные сбраживают томатную пасту; от нее там так воняет, что можно задохнуться.

– Я самогона не пью, – поморщился Джек.

– Еще одно вонючее местечко – шахтерский городок. Мулы толкают вагонетки с углем и постоянно пускают газы. Смердит так, что можно умереть, если вовремя не отбежать. В Крэг-Вэлли слушалось дело об обвинении двадцати восьми шахтеров. Шахтовладельцы хотели, чтобы я нарочно злил их, привел в такую ярость, чтобы их обвинили в неуважении к суду. Что-что, а выводить людей из себя я умею прекрасно. Но в Крэг-Вэлли я ни ногой, потому что городишко провонял насквозь, а приезжать в отель они не хотят. – Адвокат повернулся к Фаусто: – Мой клиент – мой гость. Наша беседа будет исключительно конфиденциальной, лишние уши мне ни к чему. Никто не имеет права подслушивать, что сообщит мне мистер Белмонт. Фаусто, это значит, что вам придется выйти.

– Но мне нельзя ни на минуту спускать с него глаз, – возразил Фаусто.

– Фаусто, вы действуете мне на нервы, – вздохнул адвокат. – Тюремное начальство и апелляционный суд разрешили мне свидание с подзащитным здесь, в отеле; они прекрасно понимают, как проходят подобные встречи. Если хотите, чтобы над вами все смеялись, продолжайте и дальше толковать мне о правилах и законах.

– Куда же мне идти? – растерялся Фаусто.

– Куда хотите. Если вам непременно нужно оставаться поблизости, займите любую свободную спальню. Ложитесь на кровать и вздремните. Если хотите поесть или выпить, позовите Александера, он все вам принесет.

– Он ваш раб? – спросил Джек.

– Готов поспорить, ты всегда были плохим мальчишкой, – хмыкнул Сесил. – Я слышал, когда-то ты пытался шантажировать своего отца. И все же он готов выложить кучу денег, чтобы вызволить тебя; он любит тебя, потому что ты его сын... Александер! – обратился Сесил к слуге. – Позаботьтесь об охраннике, прошу вас! Покажите ему, куда можно пройти, – потом, повернувшись к Фаусто, приказал, как будто тот был ребенком: – Идите с Александером. – После того как оба скрылись за углом обширного холла, Сесил сказал Джеку: – Ума не приложу, как такой рохля справляется с полутора тысячами зэков. Налей себе выпить и садись. Обсудим твоих свидетелей. Мне важно знать, кто из них тебя любит, кто нет и где они находятся.

Джек обошел кресло, в котором сидел Сесил Гайтон, приблизился к окну. Оно выходило на запад; сейчас его заливало закатное солнце. Джек прижался носом к стеклу, посмотрел налево, на юг. Увидел хвост трамвая, уползающего вверх по Чокто-авеню за отелем. Потом подошел к тележке и налил себе неразбавленного виски.

– Меня любили шлюхи, – сказал он, – и вышибалы. Разыщите в Канзас-Сити Хейди Уинстон; она скажет все, что захотите. – Джек сел на диван.

Сесил Гайтон вытащил блокнот и принялся листать страницы.

– Что говорил тебе тот маршал, Карлос Уэбстер?

– Карлос? – изумился Джек. – Вот не знал, что он мексикашка.

– Насколько мне известно, он называет себя Карл.

– Он сказал, что я все равно сяду – не за одно, так за другое.

– Я поговорил с начальником местного отделения Службы федеральных маршалов. Тот передал мне слова Карла Уэбстера. По его мнению, тебя засудили. Но он считает, с хорошим адвокатом ты выиграешь апелляцию.

– Мне он вовсе не то говорил, – возразил Джек. – Он хочет, чтобы меня заперли надолго.

– У него на тебя зуб?

– Спит и видит, как я сяду. А я обещал, что, как только выйду, застрелю его в упор.

– Погоди с планами мести, – поморщился Сесил. – Давай разберемся с пулеметной стрельбой. У меня записано: ты уложил семерых за полминуты.

– И даже меньше. Они полезли на нас с факелами.

– Должно быть, ты испугался до смерти.

– Не успел. Я был занят – стрелял в них.

– Нет, ты испугался, что сгоришь заживо. Какая ужасная смерть! Я вызову свидетелями девушек и вышибал; они расскажут, как вам всем было страшно. – Адвокат достал сигарету и закурил.

– Не угостите? – попросил Джек.

Сесил швырнул ему пачку "Олд голд", почти полную, и коробок спичек, сказал, что он может взять все.

Пока свидание себя оправдывало.

– Как твои девки с виду – хорошенькие?

– Для шлюх – да, – кивнул Джек.

Некоторое время оба молча курили. Вдруг Сесил поморщился.

– Ммм... до сих пор в животе урчит. Вчера вечером был в "Кребсе", ел спагетти и фрикадельки. А говорили, лучший итальянский ресторан в городе. Сиди тихо, – сказал Сесил и встал. – Через пять минут я приду. – Прихватил журнал, ссутулился, побежал в туалет.

Джек подождал, пока адвокат скроется в ванной, прокрался к спальне, в которой ждал Фаусто. Дверь была открыта. Фаусто, растянувшийся на кровати, начал подниматься.

– Ты уже все?

– Мы только начали. У Сесила понос от итальянской стряпни.

Фаусто снова уронил голову на подушки. Джек заметил, что он подложил одну подушку под другую. Куртка его висела на спинке стула, шляпа лежала на сиденье, кобура болталась на подлокотнике, а автоматический пистолет открыто лежал на тумбочке у кровати.

Фаусто проследил за взглядом Джека:

– Только притронься, и сразу едем назад. Понял?

Джек шагнул направо, к тумбочке, не спуская глаз с Фаусто.

– Отойди от пушки! – прикрикнул тот.

Дурак, сам облегчил задачу. Теперь Джек понимал, как Нестору Лотту удалось запереть Фаусто в собственной камере. Этот итальяшка, бывший начальник полиции, скоро станет бывшим заместителем начальника тюрьмы. Джек молниеносно схватил пистолет и с размаху опустил его на голову Фаусто Басси. Возможно, он слишком сильно его ударил – на лбу выступила кровь. Фаусто выпучил глаза. Джек сдернул простыню, обтер ствол. Потом обшарил карманы Фаусто. В них оказалось двенадцать долларов с мелочью. Потом взял со стула шляпу, надвинул ее на голову. Тесновато, но сойдет. Когда он почти дошел до входной двери, в туалете зашумела вода, и откуда ни возьмись объявился Александер.

– Смыться решил, да? – спросил он.

Джек показал ему пистолет:

– А тебе какое дело?

– Никакого. Я тебя не видел. Только не дожидайся, пока адвокат выйдет из сортира. Он будет очень недоволен: ты оставил его без большого куша.

Джек не останавливался. Холл, коридор, вниз по лестнице – одиннадцать этажей. Спустился в вестибюль, толкнул парадную дверь, пересек Вторую авеню, затесался в толпу шахтеров, которые толкались и пихались, стараясь сесть в трамвай, отходящий на восток. Джек работал локтями, не обращая внимания на тычки и ругань; влезть в трамвай для него было вопросом жизни и смерти. Взобравшись по ступенькам, он бросил горсть мелочи в кассу и, расталкивая попутчиков, вцепившихся в кожаные поручни, пробился в середину вагона. И тут у самого своего уха услышал:

– Джек Белмонт?

Тони Антонелли, писака из "Настоящего детектива", смотрел на него снизу вверх с деревянной скамьи.

Первое, что сказал ему Джек, было:

– Приятель, ну и тошнит же меня! Наверное, теперь вовек не отмоюсь от вони!

Тони приподнялся:

– Садитесь...

– Не вставай, – отмахнулся Джек, сталкивая с сиденья рядом шахтера. Схватил его за грудки, проговорил, глядя в почти беззубый стариковский рот: – Спасибо, что уступил место, дружок. Если я не сяду, то сейчас упаду. Тошнит меня! – Уселся рядом с Тони, вытащил пачку "Олд голд", закурил.

Изможденный старик шахтер отвернулся и закашлялся – надрывно, как будто ему раздирало грудь.

– Угольная пыль, – заметил Джек, но тут же переменил тему: – Слушай, хочу поблагодарить тебя за то, что позволил нам с Хейди взять твою машину.

Тони смотрел на него не отрываясь, но ничего не говорил; его изумление вдохновило Джека.

– Как только мы слиняли с Лысой горы, сразу поехали в Канзас-Сити. Хейди и сейчас там – ей хочется осмотреться, – а я вернулся назад. Но представляешь, кто-то угнал твою машину, и мне пришлось ехать на поезде. – Джек затянулся и попытался выпустить дым колечком.

Наконец Тони опомнился:

– Мне вернули машину. Пришлось забирать ее из Канзас-Сити.

– Угонщика взяли?

– Нет, но с машиной все в порядке. – Тони решил выложить все как есть. – Только она не заводилась. Пришлось повозиться с мотором, сменить свечи зажигания.

– Я собирался тебе заплатить, – улыбнулся Джек, – если ее не отыщут. Вот, вернулся, нашел работу – буду чистить нефтехранилища.

– По-моему, этим вы занимались перед взрывом, перед тем как вас посадили, – уточнил Тони.

– Я тогда чуть не умер. Да, мне уже приходилось чистить цистерны, вот меня и взяли на такую работу – ведь у меня уже есть опыт.

– Может, я чего-то не понял? – переспросил Тони. – Семь месяцев назад вас обвинили в убийстве и дали двадцать лет. Когда я в последний раз наводил о вас справки, вы были в Макалестере.

– Меня выпустили под залог, скоро будет пересмотр дела. Папаша, благослови его Бог, нанял мне ловкого адвоката. Его зовут Сесил Гайтон.

– Отец нашел вам самого лучшего адвоката, – кивнул Тони. – Вы помирились с отцом?

– Посмотрим, как дальше пойдет. Все считают, что тогда меня засудили.

– Да, верно. Но ведь вам известно, что вы все равно будете сидеть. – Плечи Тони подпрыгивали в такт движению трамвая. – Не верю собственному счастью – надо же, как я на вас наскочил. Мне необходимо узнать ваше мнение о процессе. Я собираюсь написать репортаж о нем, как только закончу серию статей об Объединенном профсоюзе шахтеров и их митингах. Пишу для "Уорлд" в Талсе. Беру интервью у парней, которые живут в шахтерских городках и копают уголь... Джек, – спросил он чуть погодя, – если не секрет, куда вы направляетесь?

– На шахту "Мессина" – кажется, так она называется? Крэг-Вэлли, рядом с Хартшорном. Только сейчас там никого нет, все в суде. Поэтому я просто езжу и осматриваю окрестности. По-моему, у меня живот болит от вони. Старые мулы все время пускают газы.

– Вам правда плохо?

– С тех пор, как я попробовал копать уголь. Наверное, надо вернуться на работу к отцу.

– Я все стараюсь понять, – продолжал Тони, – как вам удалось столько всего проделать после перестрелки в борделе. Вы поехали прямиком в Канзас-Сити, но там не задержались.

– Смотрел достопримечательности.

– Ограбили банк?

– Откуда ты знаешь?

– Об этом писали все газеты.

– У тебя, случайно, нет с собой экземплярчика?

– Я вырезал статьи и послал их в редакцию "Настоящего детектива", пока возился с машиной. Просто невероятно, что вы на свободе!

– Я же говорил. Меня выпустили под залог.

– Разве вас не должны были экстрадировать в Канзас-Сити?

– Откуда мне знать? Я ведь не маршал.

Трамвай шел и шел; Джек курил.

– На свидание с Гайтоном меня привезли в отель "Олдридж", – похвастался он.

– Где вы жили в Канзас-Сити?

– Мы с Хейди сняли дом.

– А я так понял, что вы сразу вернулись.

– Говорю тебе, я осматривал достопримечательности.

Помолчав, Тони нерешительно спросил:

– Вам там, случайно, не встретилась Элоди?

– А как же, – хмыкнул Джек. – Она в полном порядке.

– Я не видел ее, когда приезжал за машиной, – сказал Тони. – Хотя и собирался. Она написала мне записку, спрашивала, почему бы нам не пожить вместе, но я... я не знаю.

– Помню-помню, еще здесь ты положил глаз на Элоди. Ты хоть раз трахнул ее? Хейди говорит, она любит по-собачьи – для разнообразия. Но больше она не торгует собой – так Хейди называет свое ремесло. Теперь она работает официанткой в ночном клубе. По-моему, зря.

Некоторое время они ехали молча. Вагон качало, он звенел на стрелках, Джек отпихивал шахтеров, которых кидало на него на поворотах.

– Так мне, по-вашему, стоит повидаться с ней? – спросил Тони. – Вернуться в Канзас-Сити?

– С кем, с Элоди? – переспросил Джек. – Конечно! Не упускай случая!

Они сошли с трамвая на восточной окраине Хартшорна, всего в двух кварталах от меблированных комнат, в которых остановился Тони и где он оставил машину. Он сказал Джеку, что еще два дня будет ездить на трамвае и беседовать с шахтерами. Джек сообщил, что вернулся только за вещами, которые сдал в китайскую прачечную, – вот почему на нем рабочая одежда. Остается надеяться, Прибавил он, что китаезы не испортили его шелковые рубашки.

Тони не поверил ни единому его слову.

Надо же – был в "Олдридже" с Сесилом Гайтоном, и Сесил велел ему забрать вещи и вернуться!

– Если хочешь, я расскажу тебе, как меня засудили... – предложил Джек. – Мы как раз обсуждали первый процесс с Сесилом. Он обещал вызвать свидетелей, которые расскажут, как нам всем было тогда страшно: ведь мы могли сгореть заживо. А потом меня освободят прямо в зале суда.

– А как же банк в Канзас-Сити?

– В Северном Канзас-Сити. Сесил мне сказал: оказывается, нет ни одного свидетеля, который видел, как я застрелил охранника. А я ответил: "А знаете, почему? Свидетелям заплатил один человек, который не хочет, чтобы меня посадили на электрический стул. Он хочет залить мои ноги цементом, подождать, пока раствор затвердеет, а потом утопить меня в реке Миссури. Вот как там делаются дела".

– И кто же тот человек? – поинтересовался Тони.

– Он подчиняется только Боссу Пендергасту. Хотите послушать, как в Канзас-Сити делают политику? Тот парень сказал, что я должен ему две с половиной тысячи баксов. Я ответил, что таких денег у меня нет и платить я не буду. Неужели из-за такой мелочи он явится за мной в Оклахому?

Они дошли до меблированных комнат, перед которыми был припаркован "форд" Тони. Какой-то парнишка в бриджах протирал машину тряпкой. Тони подозвал его, бросил ему четвертак, парнишка поблагодарил и помчался поскорее тратить заработанное.

– Кстати, – продолжал Джек, – перед тем как начать мучить клиента вопросами, Сесил Гайтон наливает ему выпить. У тебя выпивка есть?

– Я не собирался устраивать вечеринку, – ответил Тони.

– Сесил говорит, за бутылкой беседовать приятнее. Знаю я здесь одного бутлегера; он поставлял мне виски, когда я держал бордель. Если позволишь воспользоваться твоей машиной, я заеду в прачечную, а на обратном пути куплю бутылочку. А ты пока почитай газету. Как тебе мой план?

– Не знаю. – Тони покачал головой. – Один раз мою машину уже угоняли.

– Не волнуйся, – заверил его Джек, – когда я пойду к китаезам за рубашками, я не забуду ее запереть.