Небо для крылатых

Философия

Я не улетел, а молча и покорно дал себя пленить. Трясущиеся стражники взяли меня за подпругу и, легонечко потыкивая копьями, повели куда-то.

Некое помещение, похожее на склад, без окон, лишь под потолком узенькие щели-амбразуры. Здесь меня и заперли. Я так же молча и покорно проводил взглядом конвоиров до железных дверей, послушал, как лязгает засов, и лег на каменный пол.

Почему я не стал спасаться? А толку? Я дракон, вот почему, и если я буду плохо себя вести, то меня, скорей всего, убьют.

Жалко Лютера, человек за помощью пришел, а его арестовали за то, что он разъезжает на лошади не той масти.

Ну что за люди! Неужели они не видят, что я послушный и смирный, как старый добрый конь?

Время ползет, ползет, а где-то там умирает маленький ребёнок Майкла… Я не забываю об этом и тихо рычу от бессилия.

А еще я голоден, уже второй день не ем… Тоскливо вожу глазами по стенам темницы. Лютер, Лютер… может, и правда надо было драпать? Но что я буду делать один, без взрослых? Я — драконий ребёнок… Я так зажалел себя, что не выдержал и расплакался, совершенно по-детски, в голос.

За дверью шорохи и шуршание. Замолкаю, прислушиваюсь. Голоса.

— Не положено.

— Да ладно, никто и не заметит, ну всего-то полкоготочка, это же т-ака-а-ая редкость — коготь молодого живого дракона!

— Не пущу, не велено.

Звон золотых монет.

— А так?

— Другой разговор, но только чуть-чуть!

— Канешна, канешна, хи-хи-хи…

Лязг дверного засова, и в образовавшуюся щель просачивается маленький, щупленький человечек. Он мне сразу не понравился, было в нем что-то мерзкое, тараканье. И что же делать-то? Эдак меня на запчасти…

И тут меня озарило: а много ли людей слышали речь дракона? И как себя поведет стражник, который обязан охранять меня, а не продавать на ингредиенты? Сначала я завизжал, а потом громко закричал:

— На помощь! Спасите, убивают!!!

Грохот сапог, в мою темницу вваливается толпа стражников с алебардами наперевес, настороженно зыркают глазами по сторонам. Кто кричит? Кого спасать? И видят —

молоденький испуганный дракончик с воплями вжимается в стену, а посередь стоит замороченный алхимик местного разлива с секатором в дрожащих потных ручках. И глазки у него так и бегают, так и бегают…

Продажному стражнику дали поджопник и расчет, а ко мне приставили другого, верного и неподкупного. И более адекватного.

По крайней мере, он догадался спросить у меня, голоден ли я?

Я вежливо ответил, да. Он спросил:

— Чего желает откушать молодой господин дракон?

— Молодой господин дракон желает откушать олений или говяжий окорок, если позволите.

— А чего ж не позволить-то? Извольте погодить, сейчас все будет!

И правда! Дали поесть, и я с благодарностью принялся за трапезу.

Прошло три дня, меня сторожили, кормили, любезно беседовали со мной на разные отвлеченные темы. На третью ночь перед рассветом за дверью послышался глухой удар упавшего тела, шорох, тихий лязг, дверь открылась, и ко мне скользнул… Лютер. Он подошел, отстегнул и снял с шеи цепь, шепнул:

— Пойдем, Несси, тихо…

И мы пошли. Лютер нес котомку и седло, я налегке. Крадучись, покинули усадьбу, я бросил быстрый взгляд на стражника — жив, просто оглушен. В лесочке Лютер долго седлал меня, наконец, разобрался с ремешками и сел в седло. Я взлетел.

Скользя в предрассветном небе, я тихо ликовал в душе — мы сбежали!

Лютер нагнулся, тронул мою шею и шепнул:

— Внизу карета, Несс, видишь? Спустись-ка, но только коней не испугай.

Я посмотрел вниз. Карета, гнедая пара, а дальше у дороги стоит высокая разлапистая елочка, если её повалить на дорогу, то кони сами остановятся и никого пугать не надо. Так и получилось. Из кареты вылез взбешенный доктор Гризон и стал ругаться, Лютер выслушал, дождался паузы и сказал:

— Ты не врач, ты душегуб. АПТЕЧКУ СЮДА БЫСТРО ДАЛ!!!

— Да пошел ты знаешь куда, Лютер Драго! Ну что ты мне сделаешь, что?

— Дракону скормлю.

Я сверкнул глазами и голодно облизнулся, пуская слюну.

Понятное дело, паршивый доктор отдал кофр с лекарствами. И мы снова летим, догоняя время. И так сильно задержались…

Летим над лесами и долами, над реками-озерами. Спешим, очень спешим. Двое суток на крыле, трое… Я переживаю из-за задержки. Лютер нагибается, гладит по шее:

— Ничего, Несси, ничего, без тебя я и так бы ехал три дня на простой лошади в Делтон, зато обратно мы летим. Успеем, друг, успеем.

Друг. От этого слова рождается второе дыхание, машу крыльями еще сильнее, еще быстрее. И наконец… Внизу Гамильтон-касл, древний прекрасный замок. По широкой спирали начинаю снижаться. Во дворе уже полно народу, и сам хозяин спешит навстречу, он улыбается и машет руками. Успели…

Лютер тяжело сползает с меня, прижимая к груди драгоценный кофр, и спешит в замок, я же устало ложусь и засыпаю в упряжи прямо там, где снизился. Успели, можно отдохнуть, поспать…

Просыпаюсь отдохнувшим и голодным, мне тут же принесли полное корыто рубленого мяса. Я долго, неспешно ем, торопиться нельзя, можно воздуха наглотаться, икота будет. Насыщаюсь, облизываюсь и глазею по сторонам, оу, а здесь красиво! Но описывать не буду, лень, просто красиво. Подошел Лютер и стал расстегивать подпругу, снял седло и тщательно протер меня бархоткой. Я попыхтел, поколебался и робко спросил:

— А можно посмотреть на ребёночка?

Лютер улыбнулся, шлепнул меня по плечу и ответил:

— Конечно, можно! Майкл! Несси хочет познакомиться с твоим сыном.

Джон Ричард Гамильтон, семимесячный бутуз с синими глазищами, беззубо заулыбался, разглядывая меня, я тоже — зубасто — заулыбался. Ребёнок не испугался, загулил, протянул ко мне крошечные ручки. Майкл поднес его ближе, чтобы тот смог меня потрогать. И сам меня погладил, шепнул:

— Благодарю тебя, Несси. Если бы не ты…

Мы пробыли в гостях несколько дней, а потом Лютер оседлал меня, чтобы отправиться со мной в Тихий дол. Он обещал Калебу вернуть меня домой в целости и сохранности и теперь исполнял свое обещание.

И вот мы летим, неспешно, наслаждаясь полетом. Пролетая какой-то городок, мы заметили дым над городской площадью. Переглянувшись с Лютером, я решил спуститься пониже: горел верхний, третий этаж жилого дома. А по крыше бегала девочка. Она кричала и плакала, внизу, на площади, бестолково суетились люди, бегали с ведрами с водой, тупо и топорно пытались потушить пожар.

Я снизился и на бреющем полете заскользил вдоль зданий, Лютер свесился с моего бока, на лету подхватил девчонку. Спасли.

Бог шельму метит. Мы спасли Соню Гризон, дочку противного доктора, она гостила у тётушки.

Много времени спустя, на привале, Лютер спросил меня:

— Несси, ты не жалеешь, что мы случайно помогли врагу?

— Нет, дядя Лютер, да он и не враг, просто человек такой, нехороший. Враг это совсем другое. Это когда тебя убить хотят.

— Ну что ж, Несси, пожалуй, ты прав.

Тихий дол… Как хорошо наконец-то вернуться домой! Так закончилось мое первое большое путешествие.