Нечто неожиданное

Глава 22

Шейн

Когда дело касается свадьбы, большинство мужчин не волнуются о цветах, свечах или освещении. Мы слышим о цветовой схеме, о чехлах на стульях, и просто киваем в знак одобрения, притворяясь, что нам есть до этого дело, но, на самом деле, нет. Потому что для большинства мужчин свадьба — это просто вечеринка. Выпивка. Подружки невесты. Ни разу я не слышал, чтобы парни, когда входили в комнату, комментировали декор. Девять парней из десяти спрашивают: «Где здесь бар?».

Но я тот единственный из десяти. Я парень, который, когда входит, сразу же замечает освещение, цвет и всю обстановку. И первая моя мысль о том, как это все перенести на бумагу, на фото.

Я не фотографирую свадьбы, но это не останавливает меня от мыслей, как все это будет выглядеть на изображении, застывшем во времени. Я принимаю во внимание все, от освещения до пространства со всех точек, где я буду стоять, чтобы сделать лучший кадр. Я просчитываю, сколько пройдет времени, прежде чем мы потеряем естественное освещение. Я думаю о том, какие объективы и какие установки вспышки подойдут здесь лучше. Я сканирую каждую часть комнаты, удостоверяясь, что не потеряю ни одной сцены, достойной снимка.

Я могу оценить работу и планирование, что проделала Холли, готовясь к этому вечеру. Кремовый и золотистый цвета идеально сочетались в этот ранний вечер. Солнечные лучи отражались от люстр, добавляя свечения комнате. А за дверями, снаружи, где должна была проходить церемония, белые и кремовые цветы покрывали каждый сантиметр большого деревянного причала, который нависал над водой. Двести белых стульев были выставлены в ровную линию, ожидая гостей, которые на них сядут. Группа виолончелистов ждала, чтобы им сыграть. Я уже собирался прикрыть глаз и как бы сделать снимок, но остановил себя, вспоминая, что это не моя задача — ловить момент. Напротив, сегодня я буду сам частью этого момента.

Брайан подошел ко мне, одетый в такой же костюм, как и у меня, и просмотрел на сцену перед нами.

— Еще один парень потерян, — сказал он, болтая кубиками льда в своем практически пустом бокале.

— Смотрю, ты нашел бар. Не мог подождать, пока хотя бы церемония закончится?

— Это единственное, что поможет мне выдержать церемонию, — сказал он, а затем поднес бокал к губам. — Кендалл тоже пригласили, — он начал оглядывать комнату.

Я кивнул.

— Я знаю. Это ты сказал Холли пригласить ее.

Он покачал головой.

— Кто знает, что придет ей в голову, когда она это все увидит.

— Что хуже, какие мысли придут в голову тебе? — фыркнул я.

— К черту все.

Но я видел, как взглядом он осматривал комнату, как он думал над чем-то. Я бы его еще подразнил, но прямо сейчас у меня были другие планы.

— Все готово?

Брайан ухмыльнулся.

— Ага.

Я повернул голову в его сторону, готовый сказать ему, насколько ценю все, что он сделал за эти последние недели, что согласился мне помочь. Но Брайан остановил меня прежде, чем я успел что-то сказать.

— Не позволяй гормонам управлять тобой, — начал он. — Все это, — он показал рукой на происходящее вокруг, — все это и так уже переходит все границы того, насколько я могу вынести за один день.

Я коротко усмехнулся.

— Кроме того, — пожал он плечами. — Так и должно было быть.

Я улыбнулся и кивнул, зная, что это все, что он хотел сказать. Но мы все уже сказали друг другу. Кивок головы, пожимание плечами. Это все, что нам с Брайаном было нужно.

Вместе мы смотрели, как гости стали занимать стулья, а виолончелисты начали играть «Джон Легенд», песню, которая звучит на каждой свадьбе.

— Господи, мне нужно еще выпить, — сказал Брайан и направился к бару.

Обычно я всегда следовал за ним, но сегодня остался, где стоял. Я слушал эту песню от начала до конца. Потому что, наконец-то, я ее понял. Я понял, о чем была эта песня. Что она говорила, что значила. Что означало хотеть отдать кому-то всего себя.

Тридцать минут спустя, стоя между Брайаном и братом Эдди, Марти, я слушал, как тот спросил своего брата, готов ли он к этому. Простой ответ Эдди сказал все:

— Я готов на большее.

Я улыбнулся, искренне благодарный, что смог быть частью всего этого. Эдди был одним из моих близких друзей, и видеть, насколько он счастлив, воодушевляло. Наши взгляды устремились к французским дверям, в ожидании, когда они откроются. В предвкушении большого момента. Я следил за фотографом и никак не мог остановить себя от критики того, где он стоял, выбирая место для съемки, почему он не мог снимать с другого угла, почему он использовал вспышку вместо естественного освещения. Я делал это некоторое время, прежде чем напомнил себе еще раз, что в этот раз это не моя ответственность. Мне не нужно волноваться о том, чтобы быть в нужном месте и поймать идеальный момент. Сегодня я мог сесть и наслаждаться прекрасным. Тем, что, возможно, не будет запечатлено на снимках, но тем, что я, скорее всего, запомню на всю жизнь.

Такими моментами, как эти. Двери, наконец, открылись, и заиграла такая знакомая музыка. Этот момент, я знал, запомню навсегда. Момент, когда я увидел самую красивую девушку в мире, которая шла по проходу. И пока все остальные на нее лишь взглянули мельком, мой взгляд был прикован к ней. Я смотрел, как Ли прошла по всему проходу, не удостоив других даже взглядом. Для меня все, кроме нее, исчезли.

Ее длинное платье с одним открытым плечом подчеркивало великолепную полную грудь. Сексуальные изгибы покрывала легкая струящаяся юбка, а длинные волосы были переброшены на одну сторону, выставляя напоказ длинную и стройную шею. Она выглядела невероятно.

Я поймал себя на том, что проигрывал этот момент у себя в голове, только немного по-другому. На Ли было надето не золотистое платье, а я стоял рядом со священником.

Я сглотнул.

Не потому, что это видение напугало меня, совсем наоборот. Моя нервозность шла от того, насколько я хотел, чтобы это видение стало правдой. Потому что, когда я смотрел на Ли, я видел больше, чем просто ее. Я видел свое будущее. Я видел свой мир. Я видел одно тело, но две жизни, что составляли мою жизнь.

Она подошла к нам и встала перед гостями, остальные подружки невесты выстроились в линию рядом с ней. Но я не позволил ничему и никому загородить ее от моего взора. Я смотрел только на нее, не в состоянии отвести взгляда. Она это почувствовала.

Я видел, как Ли пыталась скрыть свою улыбку, кусая щеку и избегая контакта со мной. Она упрямо смотрела прямо в проход, на цветы, на гостей, на все и всех, прежде чем наконец-то встретиться со мной взглядом.

— Очень красивая, — сказал я ей одними губами. Она покачала головой, но улыбка на ее губах осталась еще на несколько мгновений. И это было самое прекрасное, что я видел за последние недели. Столько времени прошло с тех пор, как что-то, что я говорил или делал, вызывало у нее улыбку. И мне было все равно, что это продлилось всего несколько секунд. Эта улыбка, эти несколько секунд дали мне надежду, которая была мне так нужна сегодня вечером.

Бормотание гостей, сидящих на своих стульях, не смогло отвлечь меня от Ли. Я даже не заметил Холли, идущую по проходу. Я не обратил внимания на то, что все повернулись, когда священник начал свою речь о любви и ответственности. Я едва слышал слова, которые Холли и Эдди сказали друг другу. И полностью пропустил часть с кольцами. Я лишь мельком уловил поцелуй. И только с подачи всех вокруг я начал аплодировать, когда их назвали мужем и женой. Я пропустил всю свадьбу, и все это происходило в двух шагах от меня, просто потому, что я не мог смотреть.

Виолончелисты начали играть, и я быстро поменялся местами с Брайаном, вставая в конец нашей небольшой линии, и таким образом стал тем, кто поведет Ли по проходу.

Я подождал, пока все встанут рядом со своими партнерами, сначала Холли и Эдди, за ними Марти и сестра Холли, затем остальные подружки невесты и шаферы. Как только мы с Ли поравнялись, я выставил свой локоть, предлагая ей взять меня под руку.

— А разве не Брайан должен быть моим сопровождающим? — спросила она, беря меня под руку.

— Пока я рядом, я всегда буду тебя сопровождать, — сказал ей.

И она опять улыбнулась.

Мы шли рука об руку позади всей свадебной процессии. Была небольшая заминка, так как фотограф остановил Эдди и Холли, чтобы сделать несколько кадров. Это дало мне возможность прошептать Ли несколько слов, о которых я думал последние двадцать минут.

— Ты такая красивая, это даже не честно по отношению к Холли, — сказал я ей на ушко.

Ее грудь поднялась, когда она задержала дыхание. И я был рад за эту реакцию, рад, что она не засмеялась или не захихикала. Потому что, хоть я и любил этот звук, я не хотел, чтобы она смеялась над моим комментарием. Я хотел, чтобы Ли знала, что я на самом деле так думал. Так что, когда она посмотрела на меня и встретилась со мной взглядом, она выдохнула и сказала:

— Спасибо.

Мы сделали сотни снимков. Нет, тысячи. Даже я был сыт этим по горло, хотя это и был мой заработок. Групповые снимки, семейные, только шаферы, только подружки невесты. Это было нескончаемо. Когда Брайан проворчал, что ему нужно выпить, я не мог не согласиться с ним. К счастью, спустя несколько минут нам сказали, что мы закончили, и мы можем присоединиться к остальным, пока Холли и Эдди сделают снимки без нас.

— Наконец-то, — тихо пробормотал я.

— Да ладно, это уже слишком, — сказал Брайан, обхватив меня рукой за плечи. — Кендалл здесь, и мне чертовски нужно выпить, прежде чем я встречусь с ней. Я видел, как она ревела несколько раз в течение церемонии. Меня словно вывернули наизнанку.

Я повернулся и смотрел, как Ли уходила с остальными подружками невесты.

— Да, давай.

Пока вечер продолжался, застать Ли одну было совсем непросто. Между ужином, тостами, рыданием родителей и смехом толпы, я едва мог привлечь ее внимание. После первого танца Эдди и Холли, толпа начала перемещаться в разных направлениях.

Большинство танцевали, остальные проходили на пирс, а некоторые, как Брайан, направились прямо в бар. Только на этот раз Кендалл была рядом с ним, их руки были переплетены. После часа любезностей с гостями, я извинился и направился к единственному человеку, с которым хотел поговорить. Подойдя к ней, я мягко похлопал ее по плечу, отвлекая от мамы Холли.

— Извините, что прерываю, — сказал я, хотя мне совсем не было жаль. — Играет наша песня.

Ли удивленно посмотрела на меня, но улыбнулась и тоже извинилась. Я взял ее за руку и повел на танцпол, повернув к себе лицом.

— У нас нет нашей песни, — сказала Ли.

— Разве? — спросил я. — Нам нужно это исправить. Следующая песня, которая прозвучит, будет нашей.

Она закатила глаза.

И как будто Господь оказал мне услугу, начала играть песня «Наконец» от Этны Джеймс.

— Идеально, — сказал я, улыбаясь.

— Ну конечно, — сказала Ли, качая головой.

— Ух ты, а ты романтик, — поддразнил я. — Хотел бы я, чтобы это была моя заслуга, но нет. Это, Золотце, судьба, — сказал я ей. Я притянул ее ближе, потому что ничего сильнее не хотел, чем держать Ли и вдыхать ее аромат, но она не двинулась с места, не готовая идти навстречу. — Давай, — сказал я ей. — Оберни свои руки вокруг меня.

Ли посмотрела на свой большой живот, прежде чем снова взглянуть на меня.

— Это немного затруднительно, — сказала она, констатируя факт.

Я взял ее за руку и обернул вокруг своей талии, а другую руку держал в своей руке. Наши тела соприкоснулись, и волна восторга от того, что мы были так близко, пронеслась через меня. Я склонил голову к ее лицу и мог чувствовать сладкий аромат ее шампуня, пока губами проводил по нежной коже у ее виска.

— Не так и тяжело.

Тело Ли подстроилось под мое, пальцами она сильнее вцепилась в мою руку. Я чувствовал, как кончик ее носа коснулся до моей шеи, чувствовал, как ее грудь поднималась, когда она вдыхала. Она вдыхала меня, наполняя свои легкие, все свое тело мной. У меня подогнулись колени. Эта женщина так действовала на меня, даже ничего особо не делая. Я закрыл глаза, сдаваясь ей. Все, что она хотела, все, что ей было нужно, я дам ей.

— Я люблю тебя, — сказал я ей на ушко. — Сильнее, чем мог представить. Вас обоих.

Почувствовав, как Ли напряглась, я крепче сжал ее в объятиях и продолжал кружиться с ней по танцполу, не позволяя ни сантиметру встать между нами. Я прижался губами к ее уху, заставляя выслушать меня.

— Я не хочу говорить об этом здесь. И знаю, что и ты тоже не хочешь. Но мне нужно сказать это. Потому что я не могу не сказать. Я не могу не говорить это тебе каждую минуту, каждый день. Я люблю тебя, Золотце.

В этот момент, когда Ли отстранилась, и я дал ей пространство. Мне нужно было видеть ее реакцию, что скажут ее глаза, даже если губы скажут другое. И когда она встретилась со мной взглядом своих больших карих глаз, я был рад, что сделал это. Потому что больше не увидел сопротивления или сомнений. В этот раз я увидел, что она сдалась.

— Пойдем сегодня со мной домой, — почти умолял я. — Поговорим. Я должен столько всего тебе сказать. Показать. Все сделать правильно. Пожалуйста.

Она дважды моргнула, а затем уголки ее губ приподнялись.

— Хорошо, — согласилась она.

Я облегченно улыбнулся и освободил ее от крепкого захвата. Пальцами провел по ее подбородку, прямо рядом с губами. Я хотел поцеловать ее. Мне нужно было ее поцеловать. Прошло несколько недель с тех пор, как я делал это, и я не мог больше ждать. Она это знала. Ли знала это, потому что знала меня, понимала меня лучше, чем кто бы то ни был. Лучше, чем я знал сам себя. Я опустил голову и мягко поцеловал ее в губы. Я не настаивал на большем, потому что этого было достаточно. Своим поцелуем я словно давал обещание. Затем я отпустил Ли и подушечкой большого пальца поправил губную помаду в уголке ее губ.

— Мне нужно признаться тебе, — сказала она затаив дыхание, — что к девяти часам вечера устаю, а сейчас уже десятый час.

Я посмотрел на свои часы, кивая.

— Мы могли бы уйти сейчас, — предложил я.

Она посмотрела вокруг на танцующую толпу.

— Холли и Эдди разозлятся.

— Возможно, — сказал я. — Но мне все равно.

Она засмеялась.

— Мы ужасные друзья. Постоянно удираем с вечеринок.

Ее слова напомнили мне о том, что произошло в последний раз, когда мы удрали с вечеринки. Ли покраснела, а я еще сильнее полюбил ее в этот момент.

Я взял ее за руку и повел нас с танцпола, остановившись у стола, чтобы она взяла свою сумочку. Мы вышли из зала и, к счастью, ни на кого не наткнулись, но даже если бы наткнулись, я бы не стал раздумывать дважды, чтобы оттолкнуть их с дороги. Я не собирался позволять чему-то или кому-то помешать моим планам. Я остановил первое такси, которое увидел, и помог Ли забраться внутрь. Как только мы отъехали, я повернулся к ней.

— Что? — спросила она.

— Это, — сказал я, указывая на такси, — напоминает мне о былых временах.

Она покачала головой и отвела взгляд в сторону. Но при этом делала все возможное, чтобы скрыть улыбку.