Нежданно-негаданно...

Глава 11

Июнь плавно сменился июлем… И Михаил решил съездить в Москву, посмотреть «альтернативную» столицу Советского Союза. Особых проблем это не составляло — так что в один из дней, взяв билет на поезд, он отправился в дорогу. У родителей тоже особых вопросов не было — батя и так все знал, а мамка решила, что он хочет разузнать на счет московских институтов — хотя и считала это не имеющим особого смысла. Что, у нас в городе университет плохой что ли? Тем более, что там сейчас как раз этих… радиофизиков учат. А электроника — это нынче самое перспективное направление!

— Была бы помоложе — тоже, может быть, на инженера пошла бы учиться, — говорила мама. — Эх, если б не война…

— Если б не война — многое бы по-другому было, — согласился Михаил. — Сама страна другой была бы, наверное, во многом!

— А вот нас бы точно не было… — грустно усмехнулась сестра.

И от таких слов Михаила вдруг чуть не перекоробило… А ведь и впрямь! Они — можно сказать, дети войны… Без которой их бы не было. И, выходит, именно уничтожившая миллионы советских людей война и свела их родителей… будь все иначе — их мамка никогда бы не стала работать в ОТК на авиазаводе, а, закончив школу, пошла бы куда-нибудь учиться. Закончила техникум или даже институт, стала бы инженером или каким-нибудь технологом… И никогда б не встретилась с батей Михаила. Он бы женился совсем на другой женщине, у него были бы совершенно иная семья и иные дети… Мама… Она бы тоже вышла замуж за другого, вырастила других детей… А вот самого Михаила, его братьев и сестер, точно не было бы. Как и не было бы многих одноклассников. Той же Вики так уж точно… Странная ирония судьбы!

— Ну я съезжу, посмотрю… А там уж решать буду, — ответил Михаил.

И первая железнодорожная поездка в новом мире не принесла никаких особых сюрпризов… Поезда дальнего следования уже работали на тепловозной тяге. От вокзала его тащил вполне привычного вида тепловоз ТЭП60, хорошо знакомый по прошлому варианту истории. Однако многие местные линии по-прежнему обслуживались паровозами, нередко попадавшимися на всем пути до Москвы. Многие депо так и вовсе еще не переоборудовали под подвижной состав «нового поколения», потому ожидать чего-то другого было бы странно. В прошлой истории, насколько он помнил, последние паровозы исчезли с железной дороги как бы не в конце 70-х годов, хотя уже с начала десятилетия использовались лишь для местных перевозок по малоиспользуемым веткам. Однако сейчас их еще можно было встретить практически повсеместно…

Так что все было вполне привычно… Новенькие вагончики скорого поезда, стандартный туалет и санитарные зоны, граненные стаканы в подстаканниках, любимая верхняя полка в четырехместном купе и вагон-ресторан, где можно поужинать… А, заодно, послушать, о чем говорят люди — тем более, что тут полно командированных… Сам пару раз, бывало, так в командировку ездил. А послушать было о чем… Вот, к удивлению Михаила, какой-то мужчина лет сорока говорит с соседом о том, что в этом году при их заводе собираются открыть «пионерский цех», где смогут поработать желающие из школьников, пионеров и комсомольцев, попробовать свои силы в производстве. Ну, естественно, из тех, кто покажет себя достаточно серьезным и ответственным для этого… Что откровенно удивило Михаила — в его реальности что-то подобное, вроде, было лишь в Москве, и то очень ограниченно. Другие говорили о развитии производства электроники, машиностроения, химической промышленности… Какой-то инженер с завода зуборезных станков рассказывал про приезд к ним делегации из ГДР — договаривались о сотрудничестве… Еще целая куча самых разных разговоров, из которых нет-нет да выцепишь что-то интересное.

А на следующий день он был в Москве — которая, по сравнению с родным городом, выглядела, конечно, огромной, шумной и избыточно суетной… Сразу с поезда словно подхватывало каким-то людским потоком, весьма заметным даже в дневное время. И вот он уже в метро, едет по станциям сталинской постройки, где в этом мире никто не убирал портреты и высказывания Вождя… На Сокольнической линии — другой Лужнецкий метромост, металлический вместо железобетонного. Так что того позорища с мостом, построенным с нарушением технологии и начавшем разваливаться буквально сразу после сдачи в эксплуатацию, полностью придя в негодность за двадцать пять лет, в этом мире не будет…

Были в этом мире достроены и все «сталинские высотки», включая сданный только в прошлом году, к двадцатилетию Победы над фашистской Германией Дворец Советов. И вид главного здания Советского Союза был откровенно впечатляющим, словно отображая в себе всю мощь и величие первого в мире государства диктатуры пролетариата…

— Вы приезжий, товарищ? — вдруг окликнул его чей-то голос.

— А? — опустив голову, отозвался Михаил. — А почему так решили?

— Да потому, как на Дворец Советов смотрите, — слегка насмешливо глядя на него, ответила незнакомая девушка лет двадцати. — Сразу ж видно — первый раз тут. Откуда, если не секрет?

— Издалека, отсюда не вижу, — усмехнулся парень. — А вообще из Саратова…

— Решили поглядеть на столицу нашей Родины? — мило улыбнулась незнакомка.

«Симпатичная девчонка», — отметил про себя Михаил. Достаточно высокая и стройная, милое личико с глазами цвета неба и пушистыми ресницами, чуть вздернутый носик, длинные, цвета спелой пшеницы, волосы, угадывающаяся под платьицем небольшая, но аккуратной формы грудь. Девчонка, можно сказать, в самом его вкусе — чем-то даже напоминает внешностью его вторую жену. «Ладно, хорош тебе тут слюнки распускать! — мысленно усмехнулся парень. — Ну решишь ты к ней клинья подбить… А что потом? „И жили они долго и счастливо?“ Да ты ж ее и не знаешь даже! Нет уж, не надо такого счастья…»

— Да вот думаю, у вас тут учиться поступать или в наш родной университет… — уклончиво ответил он.

— А на кого?

— На физика…

— К нам пойдешь, значит? — усмехнулась девчонка.

— А ты откуда?

— Физфак МГУ, на третий курс перевелась. И да, меня Катей зовут…

— А меня Мишей… Очень приятно!

— Взаимно, — улыбнулась девчонка.

Катя оказалась москвичкой во втором поколении… Ее родители приехали сюда в тридцатые годы, работали на подшипниковом заводе. В годы войны были в эвакуации в Саратове, но позднее вернулись и продолжают работать все на том же месте. Хотя все это Катя знала, конечно, только по рассказам родителей. Сама-то она родилась уже в 1947 году. Училась в школе, участвовала в школьной самодеятельности, ходила в кружки во Дворце пионеров и вообще вела весьма активный образ жизни… Чем сам Михаил и его товарищи не больно-то отличались, предпочитая проводить время за своими уличными развлечениями — и оттого вдруг даже стало несколько стыдно. Про что вот он смог бы рассказать той же Кате? Как помаленьку хулиганили да лазали через забор на станкостроительный завод?

Впрочем, Катя оказалась в целом человеком очень общительным, способным поддержать разговор буквально на любую тему, и оттого рядом с ней было как-то легко и просто. Но самое главное — Михаил не чувствовал в ней «московской» спеси и пренебрежения по отношению к «понаехавшим». Неужели в этой реальности Москву не превратили в «элитное» место, с привилегиями для «своих» и толпой желающих поехать на заработки в столицу, сделали выбор в пользу более-менее равномерного развития всех областей Союза? Может быть, здесь даже не придумают шуточек про «Московскую ССР» и «столицу на другой планете», не будет взаимной неприязни «московских» и жителей остальных областей?

Нет, в прошлой жизни Михаил бывал в Москве очень немного, а с местными жителями и вовсе почти не общался. Потому его сравнение было далеко от объективности… Но ведь слышал и рассказы других людей! А самое главное — помнил, как в начале 80-х к ним на завод приехала делегация «командировочных» из Москвы. С каким пренебрежением, словно на жалких неудачников, смотрели те на инженеров их завода! Как же хотелось верить, что в этом мире не будет такой «дифференциации» по месту жительства…

То ли он чем-то приглянулся Кате, то ли той просто было скучно на каникулах, но девчонка сама предложила показать ему столицу — и Михаил согласился. Проехались до Красной площади, где зашли в Мавзолей Ленина-Сталина, заехали в ГУМ и ЦУМ, немного прогулялись по историческому центру столицы. А на следующий день девчонка даже предложила вместе доехать до университета, а также побывать на ВДНХ. На чем они и расстались.

Переночевав в гостинице, на следующий день Михаил доехал-таки до МГУ — и хоть идти сюда он и не собирался, но посмотреть на все было интересно… Даже то же главное здание, которое в реальности он видел лишь на картинках. Побывал в приемной комиссии, где для виду навел справки на счет поступления. А потом они с Катей, как и планировалось, доехали до ВДНХ. Здесь Михаил бывал в своей реальности тоже не бывал — хотя и всю жизнь хотелось посмотреть, но ради этого ехать в Москву, тратить время отпуска, не было никакого желания. Уж если куда и ехать, то в этом плане он предпочитал Абхазию… Море, солнце, тепло и все прочее в таком духе… Правда, и там не много довелось побывать — уж больно редко у них с женой отпуска на одно время выпадали. Так что поехать вдвоем не получалось, а одному — что же там делать? Этак ведь даже поговорить не с кем будет…

Однако по рассказам других людей и фотографиям кое-что про ВДНХ Михаил все ж таки знал… и тут было на удивление красиво. Построенные в «сталинском» стиле павильоны, знаменитые фонтан Дружбы народов и «Рабочий и колхозница»… И, глядя на них, Михаил и не догадывался, что, по сути, ВДНХ этого мира была куда красивее той, что он мог бы увидеть в прошлой жизни. Здесь сохранилось многое из того, что, в рамках «борьбы с архитектурными излишествами», в его мире было уничтожено, заменено или перестроено, лишившись своего прежнего облика, ликвидировали гербы республик, мозаики, горельефы и многие другие декоративные элементы… Посмотрели, что было представлено на выставке, прогулялись по аллеям, немного в кафешке, поели мороженного. И затем засобирались в обратный путь… Тем более, что задерживаться в Москве Михаил не собирался — билет на вечерний поезд у него уже лежал в кармане.

— Ну что надумал? — когда они прощались у метро, спросила Катя.

— Не знаю, — ответил он. — Подумаю… Хотя, наверное, дома останусь.

— Почему? — распахнув голубые, цвета неба, глазища, спросила девчонка.

— Чужим я тут себя чувствую, — почти честно, лишь не став уточнять, что оно относится ко всему этому миру, ответил Михаил. — Дома как-то уютнее все же…

Глядя на этот мир, Михаилу и впрямь казалось, что его присутствие тут как-то совершенно не к месту… Взрослый мужик в теле пацана. Человек, разуверившийся в будущем, посреди верящих во все доброе и светлое, стремящихся как можно скорее построить то самое светлое будущее, которое безжалостно отняли у его родной страны. Кого порой откровенно смешит, а то и вовсе пугает, эта наивная вера в то, что будущее прекрасно и благополучно. Среди тех людей, большинство которых даже не задумывается о том, что главный враг не где-то там, за океаном, а здесь, рядом с нами. Даже несмотря на то, что тут до сих пор считается истиной теория об усилении классовой борьбы по мере движения к коммунизму. И этот враг окажется опаснее и могущественнее, чем стратегические бомбардировщики главного геополитического противника и бороздящие океаны подводные ракетоносцы…

— Может, надумаешь все же? — с явным сожалением в голосе спросила Катя.

— Подумаю, — согласился Михаил, прекрасно понимая, что не станет даже и раздумывать на подобную тему.

— Если что — пиши, — неожиданно произнесла девчонка. — С тобой… интересно. Даже не верится, что только вчера школу закончил!

— Хорошо, — кивнул Михаил. — И прощай.

— До свидания, — улыбнувшись напоследок, произнесла Катя. — Надеюсь, еще увидимся…

Два дня в Москве пролетели на удивление незаметно… Тут и море впечатлений от увиденного, и общение с в целом ему приглянувшейся девчонкой, да и просто достаточно сжатый график поездки, когда сидеть и скучать было особенно некогда. Так что, забрав вещи из гостиницы, Михаил отправился на вокзал — и днем следующего дня был в своем родном городе… И вот уж вновь знакомые кварталы «Пролетарки», знакомый дом и вновь ставшая привычной повседневная работа. Несколько раз к нему забегали школьные товарищи. Пару раз, к удивлению, заходила и Вика — просила разъяснить некоторые вопросы по физике, и отказать ей в этом он не смог. Как потому, что чувствовал свою вину в изменении ее судьбы, так и по чисто человеческим чувствам. Отказ от помощи — это выглядело бы, мягко говоря, просто непорядочно. Не по-советски… и за этим как-то и прошел почти весь июль… Несколько раз, правда, ездил с пацанами на речку или на рыбалку, когда погода стояла получше. И помаленьку готовился к предстоящей в августе сдаче вступительных экзаменов в университет… И никто еще не мог и предстьавить, какой резкий поворот скоро совершит их жизнь.

В середине июля по телевизору неожиданно объявили о мощном, в семь баллов, землетрясении на западе США, но ни Михаил, ни кто-либо иной поначалу и не обратили на то особого внимания. Ну тряхануло так тряхануло… Да, было немало погибших и раненных, обширные разрушения — но ведь это вполне себе типичная картина при подобных катастрофах. Даже Михаил не придал этому событию никакого значения — запоминать даты всех катастроф он никогда не стремился.

Однако затем в Америке началась целая череда землетрясений с нарастающей мощностью. И хоть никто из окружающих и не придавал тому особого значения, но вот Михаила это изрядно обеспокоило. О таком он точно должен был помнить! Но никаких воспоминаний не было… Неужели в этом мире пошло что-то иначе аж с тектоническими процессами. Но как такое могло быть? Каждый день в новостях сообщалось о новых толчках, разрушениях, о погибших, раненых и оставшихся без крыши над головой. Сообщались просто фантастические, запредельные цифры экономического ущерба. Американцы при поддержке армии и национальной гвардии принялись за эвакуацию населения западного побережья страны.

— Слышал новость? — когда они с пацанами и девчонками отдыхали на пляже, вдруг спросил Семка. — Американцы обратились к нам с просьбой о помощи…

— В смысле? — удивился Михаил.

— Да говорят, что там у них п*ц такой, что сами не справляются. Эвакуация там, спасение людей, организация лагерей для беженцев…

— И товарищ Пономаренко согласился? — удивился Диман.

— Ага, — подтвердил Семка. — Сегодня утром по новостям передавали…

— Интересно, что американцы пообещали нашим? — с искренним интересом спросил Леха.

— Вот уж этого не знаю! — усмехнулся Семка. — Но уверен, что что-то нужное!

— Жалко их, — произнесла Катька. — Люди ж тоже, у них и пролетариата своего полно… Только решимости не хватает чтобы козлов-буржуев уничтожить! Эти сволочи-то в сторонке отсидятся, а простые люди гибнут.

— А, может быть, они теперь у себя и устроят пролетарскую революцию? — спросил Петька. — Как увидят, что их буржуям на них наплевать…

А вот Михаилу слушать это было откровенно смешно… Зная историю прошлого мира, он был абсолютно уверен, что никакой революции в США не случится. Сейчас только затихнут землетрясения, все постепенно устаканится, отстроят разрушенное — и будет все как прежде. Разве что громадный экономический ущерб несколько ослабит США. А еще… Там же, на западе США, ядерные объекты! Это что же, теперь там, вполне возможно, уже состоялся свой «Чернобыль» с выбросом огромного количества радиоактивной дряни? И теперь ее вовсю разносит по планете? И от этого становилось ка-то жутковато…

Однако больше ничего особенного не сообщалось — хотя вскоре и впрямь стало ясно, что в СССР готовят спасательную экспедицию в разрушенные землетрясениями западные штаты США, где будут работать совместно с американскими экстренными службами. Говорилось о миллионах пострадавших, десятках, а то и сотнях, тысяч погибших. И Михаилу и впрямь становилось интересно — что же все-таки американцы предложили Советскому Союзу за помощь? Какое-нибудь дефицитное оборудование? Технологии? Или что-то еще в таком же духе?

Однако в остальном все шло тихо-мирно… В начале августа Михаил пошел сдавать вступительные экзамены в университет. Первым экзаменом была математика письменно… Которую Михаил не боялся совершенно — хотя многие поступающие буквально тряслись. Как та же Вика…

— Тебе что, и впрямь все о лампочки? — удивлялась девчонка.

— Я просто знаю, что сдам, — отвечал он. — И ты будь уверена в себе… Все ты знаешь, самое главное — не растеряйся.

— Странный ты человек, Миш, — усмехнулась Вика. — Ведешь себя так, словно каждый день на экзамены ходишь!

— Я просто не позволяю страху взять верх над собой, — отвечал он, тихонько гладя девчонку по спине — и та, прижавшись к нему, постепенно успокаивалась. Прямо как тогда с Ленкой — только та вылетела в первую же сессию, а на следующий год поступила на исторический. Где в дальнейшем и нашла себе «любовничка»…

Но вот их и запускают в аудиторию, они берут билеты и, рассаживаясь, начинают писать экзамен. И Михаил, ожидаемо, сделал все первым и, сдав, вышел в коридор, где и стал ждать Вику. Которая вышла одной из последних…

— Ну как?

— Думаю, сдала, — гораздо более уверенным, чем до экзамена, голосом отвечала девчонка. — Ты-то как так быстро?

— Да что там особо делать было, — отмахнулся Михаил. — Я и посложнее задачки решал…

— Когда? — не поняла Вика.

— Когда готовился…

Потом были математика устно, физика устно и сочинение — хотя последнее экзамен в зачет и не шло. Нужно было лишь сдать его не на двойку. А вот отбор проходил по результатам трех основных… и тут Михаил был абсолютно уверен в том, что наберет все пятнадцать баллов. Того, что случится буквально через несколько дней, тогда еще не мог представить никто в целом мире… День 9 августа 1966 года начинался обыденно — и еще никто не мог и подумать, что вскоре он разделит всю историю мира на «до» и «после», изменив до неузнаваемости весь мир…

— Слыхали, пацаны, в Америке вулкан здоровенный рванул? — когда Михаил пришел на очередной экзамен, буквально сразу услышал он разговор поступавших.

— Что за вулкан? — не понял он.

— Как его- то назвали? — почесав в затылке, ответил один из пацанов. — Лонг-Вэлли, вроде. Я как раз из дома выходил когда — по радио передавали…

Название Михаилу не говорило ничего. Ну да как придет домой — узнает подробности… А пока ему бы сдать предпоследний экзамен! Да и Вика чтобы сдала тоже… а то ведь стыдно перед девчонкой будет, если из-за него не сможет поступить!