Нежданно-негаданно...

Глава 14

Дождь, дождь, бесконечный дождь кругом… Дождь, которому, кажется, не т и не будет конца и края. Дождь, который превратил поля, дороги, все вокруг в сплошную слякоть. Дождь, мешающий нормально работать… Все это в полной мере мог бы сказать Михаил про этот сентябрь. Вот и опять…

— Сели, Михан! — пытаясь перекричать шум дождя, кричит рядом Тоха. — П*ц полный!

— Да вижу! — приоткрыв кабину и высунувшись наружу, отвечает Михаил.

Не опять, так снова… Уже не в первый раз. Не помогают даже одетые на колеса цепи… И, похоже, теперь без трактора уж точно не обойтись… А ведь ему груз надо доставить на место! Щебенку… И ничего не поделаешь! Ссыпать ее здесь и выехать налегке нельзя!

Накинув на себя присланную родителями из дома куртку, Михаил выпрыгнул на улицу, и сапог моментально наполовину утонул в вязкой грязи. С трудом выдирая ноги, протопал назад и огляделся… Так и есть! Сидит их ЗИС глубоко и надежно! И непонятно, чем его теперь вытаскивать отсюда. С собой у них есть дрова на такой случай… Но поможет ли? Остается лишь надеяться да пробовать…

Проклиная проклятых американцев и их вулкан, Михаил принялся доставать чурбаки. Увидев это, к нему присоединился и Тоха — принялся домкратом приподнимать колесо дабы подсунуть под него палку. Домкрат тоже тонет, но и под него свой чурбак… Сначала одно, потом с другой стороны. Все вымазались, вымокли — но вот все готово… Небольшой рывок — и машина выскакивает из ямы. Лишь для того, чтобы проехать несколько метров. Повторить еще раз! А потом еще один. Но вот после третьего самое болото заканчивается — тут уже можно хоть и медленно, осторожно, но ехать. Но вот, наконец, и место назначения — очередная деревня, где сейчас работает их бригада, ремонтируя мост местного значения. К огромному счастью, ехать сегодня уже никуда не надо. Вывалив щебенку, Михаил отогнал машину к дому культуры, где разместили их поредевшую комсомольскую бригаду. Быстро переодевшись и повесив сушиться рабочую одежду, сел погреться к растопленной печи, около которой сейчас собрались комсомольцы.

— Сегодня Петьку в город отправили, — сразу же «обрадовал» Михаила Семка.

— Что с ним?

— Воспаление, говорят…

Ну да, болел в их бригаде уже каждый третий. Воспаления легких, бронхиты, ангина… У кого что. Многие остальные, впрочем, тоже неважно себя чувствовали. У кого кашель, у кого насморк, кто спину застудил… Лишь температуры не было. Хотя кое-кто, как подозревал Михаил, искусно симулировал — и тоже получили больничный. Один такой вчера отъехал домой, в город. Вместе с Викой — но у той-то ангина… Впрочем, он уже слышал, что в городах забиты буквально все больницы, срочно разворачивают военные госпиталя в школах. Как в войну прямо! Только без всякой войны и стрельбы… Всего лишь из-за какого-то вшивого вулкана! «Гигантский вулкан», как теперь говорили по радио.

— Понятно, — кивнул в ответ Михаил.

Тоже, скорее всего, в военный госпиталь отправят… Да, больных нынче и впрямь очень много стало. Кого-то отправляют по домам, для чего к пассажирским поездам стали прицеплять санитарные вагоны, а кого-то и сразу в больницу… Особенно часто в число последних попадают те, кто пытается храбриться и до последнего работать. Даже несмотря на то, что недавно бригадир им в открытую заявил: заболели — обращайтесь сразу к фельдшеру! А то и сами вы не больно-то наработаете, и врачам лишнюю проблему создадите. И это еще если все хорошо будет… Но находятся упрямые! Кто верит в то, что переболеет «на ногах» и ничего не будет!

Впрочем, ситуация в стране была хуже некуда… Видел Михаил, что в тех же городах творится. Всюду грязь, потоки воды, местами уже подтопившие дома, что заставляет отвлекать силы на срочное строительство водоотводных канав. Во многих местах — перебои со снабжением из-за раскисших дорог. Порой в деревнях по несколько дней к ряду не бывает электричество — если в очередной раз где-то порвет провода поломанными ветром ветками, а у электриков или работы полно окажется, или не получится быстро добраться до места аварии. В городах получше, но и там тоже невесело… и все то же дикое количество больных всюду — на всех непромокаемой одежды не хватает.

Но даже это — лишь максимум четверть всех бед… Сорвана напрочь посевная, практически по всему Союзу. Трактора банально не могут выйти в поле! Немало разрушенного категорически не успевают восстановить. Особенно на юге страны, куда пришелся самый сильный удар стихии… В Армении с Азербайджаном и Грузией, говорят, годных для проживания домов осталось сущий мизер. Людей селят везде, где только можно — вплоть до срочно освобожденных, с переводом контингента на Крайний Север, тюрем, железнодорожных вагонов и наспех сооруженных бараков. Кого-то эвакуируют и на юг РСФСР. До сих пор толком не действуют некоторые участки железнодорожной сети — хотя тут все же не так плохо. Хотя бы времянки до зимы построить успеют. Говорят, что все же более-менее наладилась работа промышленности — во всяком случае, в РСФСР и на территории западных республик страны.

И, тем не менее, пока как-то справлялись… Карточная система уже действовала в полный рост по всей территории страны — и пока, вроде, более-менее хватало всего. Хотя уж замечены первые случаи спекуляции и продажи «из-под полы». Недаром вот третьего дня как вышел указ Президиума об упрощенном порядке судопроизводства сроком на полгода, по которому разрешалось судить судом военного трибунала преступников, пойманных при совершении тяжких или особо тяжких преступлений, причем к таковым причислили и хищение продовольствия и товаров первой необходимости. Многие города совместно с милицией патрулируют военные, они же охраняют и крупнейшие продовольственные склады. Вовсю работала и трудовая армия…

— Что говорят по новостям? — поинтересовался Михаил.

— Да ничего хорошего, — поморщился Семка. — Когда дожди прекратятся — никто не знает… Посевная сорвана, экономия продовольствия. По промышленности кое-что было — говорят, что обеспечен достаточный уровень производства основных товаров.

«Интересная формулировка, — мысленно отметил Михаил. — Достаточно и основных. Только что такое достаточно и что считается основным?»

— С Курильских островов население эвакуировали на Сахалин и в Приморье, — продолжил тем временем Семка. — На Кавказе… Жопа полная, в общем. В Средней Азии тоже. За границей… Тоже все хреново. В Китае все ливнями сносит, целая куча плотин рухнула. На Кубе шторма жуткие, целые деревни смывает… В Америке — задница полная. Война, говорят, началась.

С плотинами тоже новость была неприятной… Тем более, еще до того говорило, что тут да там дамбы размыло… Самое главное — чтобы выдержали электростанции! Хотя их-то ГЭС точно выдержит, там еще водохранилище не заполнено толком. А вот что в других местах? Справятся ли водосбросы? Небось, сейчас срочно всюду срочно строят водоотводные каналы на этот случай… Вместо того, чтобы восстанавливать дороги, моста или дома, тратят силы на работу, которая может никогда и не понадобиться. Но и не делать которую нельзя! Ведь если все же оно понадобится, то потом будет поздно.

— С кем война? — не понял Михаил.

— Да хрен их знает! — пожал плечами Семка. — Какие-то то ли бандиты, то ли партизаны, то ли еще кто… Говорят, большая часть страны анархией охвачена, лишь на восточном побережье что-то уцелело.

Про всех остальных и вовсе ни слуха, ни духа… Что там происходит во Вьетнаме, где фактически остановилась война севера и юга, что происходит в остальных странах Юго-Восточной Азии, в Южной Америке, на Ближнем Востоке, в Африке — на этот счет и вовсе ни слова! Да и кого нынче интересуют эти страны? За то, ка оказалось, сообщали про Японию, где из-за землетрясений, извержений активизировавшихся вулканов и наводнений многие города лежали в руинах, а число погибших уже сейчас насчитывало миллионы.

— Пошли уж спать! — махнул рукой Семка. — Хрен бы с ней, с заграницей…

«Хрен бы хрен, — подумал Михаил. — Только знать бы еще, что ждет нас». «Нутром» он чуял, что ничего хорошего… Но насколько плохо будет? Выстоит ли страна? Будь он сейчас в 90-е, в ельцинской России — в ответе он даже не сомневался бы. Но сейчас — Советский Союз в самом расцвете сил. Советский Союз, который куда сильнее и организованнее знакомого ему по прежней жизни. Потому он все даже верил, что выстоят… Но какой ценой? Все же согревшись у печки и, вдобавок, хлебнув малость водки, Михаил вскоре завалился спать. Эх, только б не заболеть сейчас! Это было бы самым худшим в сложившейся ситуации… Но в этот раз словно само Политбюро решило сжалиться над их полубольной и смертельно уставшей комсомольской бригадой — полтора месяца работы не прошло незаметно.

— Собирайтесь! По домам поедете! — когда поутру они все выдвинулись было на работу, приказал им бригадир.

— Как домой, Василий Степанович? — не понял Васька. — А мост?

— Солдаты сегодня приедут, велено распускать пацанов, — ответил бригадир. — И так немало наработали.

— Но мы могли бы и еще! — в этот раз вышел вперед Семка.

Ну да, остались самые смелые и самые стойкие… Кому оказались нипочем никакие испытания. Остальные — кто реально заболел, кто, как тот позавчерашний деятель, сымитировал болезнь и смылся…

— Ничего, в городе вам тоже работы полно найдется, — отмахнулся Василий Степанович. — Там тоже много чего делать надо… А тут пусть работают те, кто к этому лучше приспособлен.

Эх, какое же счастье — ехать домой… Пусть даже у него уже тоже насморк, пусть еще раз пробиваться через грязь, добираясь до города, до станции, но это уже дорога домой! И вот спустя еще три часа пути, когда один раз буквально вытолкнули всей толпой завязший в грязи ЗИС, они в городе, который производит достаточно жалкое впечатление. Почти везде грязь и лужи, бурлящие потоки дождевых вод, с трудом пробирающиеся по улице пешеходы и горящий в некоторых окнах свет… Ну да, тут на улице-то хмуро и пасмурно, а что сейчас в домах? Там и впрямь уж без света никак. А вот — такие же, как их ЗИС, грязные, заляпанные грязью машины, едущие куда-то по своим делам. Уж что по делам — это точно, просто сейчас не поедет никуда ни один дурак, будь у него дома хоть бочка бензина запасена. А вон копают очередную водоотводную канаву, чтобы не затопило подвал трехэтажки. Но им сейчас до этого все равно… Им на станцию. Полтора часа ожидания — и вот уж эшелон. Тепловоз с несколькими обшарпанными пассажирскими вагонами, куда они кидают все пожитки и, прямо тут же переодеваются в сухую одежду. А то так и простыть недолго… И вновь разливается по вытащенным из сумок с вещами стаканам водка. Да, тут уж хочешь того или нет, но начнешь пить. Уже чисто «для согреву».

— Ну за то, чтобы все это поскорее кончилось! — заявил Леха.

— Согласна, — ответила Катька.

Короткий свисток тепловоза сообщил о том, что поезд отправляется… И под него они опорожнили свои стаканы, закусывая полученным в магазине около станции хлебом.

— Приеду домой — лягу и буду спать, — мечтательно произнесла Томка. — День, другой…

— Ага, размечталась, — фыркнул Васька. — Скажи спасибо еще если хоть денек передохнуть дадут… Сам слышал — в городе тоже полно работы.

Движение по железной дороге, как вскоре понял Михаил, уже успело наладиться. Во всяком случае, до областного центра добрались без всяких проблем, да и навстречу поезда шли буквально один за другим. Тепловозы сменялись паровозами, а те снова тепловозами. Похоже, на линию выгнали буквально все, что только могло ходить. Уж непонятно, возникла ли проблема в нехватке локомотивов или столь резко возросли объемы перевозок… Ответить на этот счет смогли бы разве что железнодорожники.

Так что к вечеру они все же благополучно добрались домой… И хоть дождь и не прекращался, но на него даже словно перестали обращать внимание. Бегом добрались до остановки «родной» девятки и вскоре заскочили в битком забитый вагон, который то быстро ехал, а то вдруг начинал плестись медленнее пешехода.

— Чего ползем как черепахи? — начал возмущаться какой-то мужик рядом. — Пешком быстрее пройдешь!

— Ну иди, раз такой умный! — огрызнулся в ответ водитель. — Половина вагонов за забором с мокрыми двигателями! Сейчас волна пойдет, зальем мотор — и тогда уж точно пешком топать будешь!

Медленно-медленно они проползали по местам, где вода стояла выше головок рельс, однако водители уже явно успели привыкнуть к такому способу передвижения. Все было как-то четко, привычно, без ненужной суеты. Вот трамвай наконец-то преодолел очередную лужу и может вновь разогнаться, а уже неподалеку родная Пролетарка с затяжным уклоном, на котором попросту негде образовываться лужам. И они начинают один за другим выходить из вагона, разбредаясь по домам…

Дома Михаила, разумеется, не ждали, но были рады его приезду… Мама сразу ж наложила тарелку тушеной с мясом картошки, батя принялся растапливать баню.

— Мишка, вернулся! — буквально повисла у него на шее сестра. — Наконец-то!

— Вернулся, — согласился Михаил. — Как вы тут жили-то все это время…

— Да как сказать, — с улыбкой глядя на сына, произнесла мать. — В войну и хуже бывало… Завод работает… Хотя сборку самолетов остановили, все больше какие-то заказы со стороны идут. Для восстановления народного хозяйства. И все срочно, даже техпроцессы на детали писать некогда — технологи маршрутку накидают и вперед, в работу. Машка вон теперь тоже в студенческой бригаде работает, маляром. Ремонтируют что при землетрясении повредило.

— Одни работают, а другие отмазываются! — с ненавистью огрызнулась сестра. — У них же более важная работа — отчеты писать…

— Кто такие? — заинтересовался Михаил.

— Да есть у нас на курсе тройка, — поморщилась Машка. — Двое — дети кого-то из начальства с заводов, у третьего в райкоме дядя…

Что ж, что будут и такие — ожидаемо… Причем, в родном мире Михаила таких наверняка было бы гораздо больше. Все же, как ни крути, тут пока сталинизм и нет такой вседозволенности у номенклатуры — тем более, что Сталин все же успел довести до конца свой план и малость отодвинуть партию от власти. Так что должность Предсовмина тут была ощутимо значимей, чем генерального секретаря. Уж не потому ли и победу в борьбе за власть одержал не Берия, а Пономаренко? Вот только уроды и приспособленцы были и тут… И как раз сейчас наступило время, которое в одинаковой мере выявляло и героев, и шкурников…

— И что, вот так им все и сходит с рук?

— Нет! — ответила Машка. — Мы с ребятами решили в ЦК на них писать!

— Брат из армии писал, — продолжила тем временем мать. — Говорит, отправили их по городам, милиции помогать…

— Как вообще дела в городе-то? — спросил Михаил. — Бандиты не вылезли?

— Да ничего, — пожала плечами мама. — Все теперь по карточкам получаем, склады военные охраняют… Уже даже кого-то в лагеря отправили за хищение продуктов. Бандиты пробовали было высунуться в первые дни, но притихли сейчас.

— А электричество, вода?

— Работает все… Электростанции на газ обратно перевели. С октября отопление в многоэтажки дадут. С транспортом, правда, плохо стало… Дороги развезло во многих местах так, что не проедешь. Трамваи редко ходить стали.

— Слышал по дороге, что половина вагонов с мокрыми моторами стоит, — вспомнил услышанный в вагоне разговор Михаил.

— Возможно, — согласилась мама.

— Ну все! — распахнув дверь, вошел на кухню батя. — Растопил я баньку!

— Это хорошо, — улыбнулся Михаил.

Какое-то время они еще говорили о происходящем в округе за последние недели… И информация была весьма двоякой. С одной стороны, власть сумела сохранить порядок в стране. Откровенно бардака нигде не наблюдалось, жизнь постепенно налаживалась, откровенной паники избежать удалось. А вот с другой… Хватало и объективных трудностей. Не успевали восстановить все разрушенные или сильно поврежденные дома — немало народу пришлось расселить по общагам и гостиницам. Но пока их еще хватало… Все же городу досталось не сильно. Появились перебои с поставками некоторых промтоваров, но на фоне происходящего вокруг на отсутствие в продаже телевизоров или холодильников мало кто обращал внимание. До сих пор были закрыты для движения некоторые железнодорожные направления — вроде того же моста через Волгу, подъезды к которому обещали восстановить лишь через еще неделю.

— У нас часть аэродрома забрали под укладку линии, — усмехнулся батя.

Ну да, Михаил помнил, как еще на второй день там сносили забор… Так что в сложившихся условиях «времянка» явно получила статут постоянной линии. Ничего заводскому аэродрому не случится от потери полосы в сотню метров шириной.

Некоторые заводы, как оказалось, перевели на трехсменную работу — туда прислали специалистов из других частей страны. Где аналогичные предприятия получили серьезные повреждения. Как официально считается, в командировку — хотя и неизвестно, когда восстановят работу их родные заводы.

— На зуборезный прислали из Армении людей, — говорил батя.

— И как работают? — вспомнив про легендарное «высокое качество» армянских станков из его реальности, спросил Михаил.

— Думаешь, там армян много? — усмехнулся Василий Петрович. — Хорошо если каждый третий! Не больно-то они идут на заводы — там же трудовая дисциплина…

— Увольняют за брак?

— Еще как! Тем более, что у них станки не только ОТК, но и представитель заказчика принимает.

— Ого! — удивился парень. — Прямо как в оборонке…

— Я тоже этому немало удивился, — усмехнулся батя. — Но иначе, говорят, никак не получалось нормально производство организовать… А как ПЗ ввели, от министерства — так сразу начали массово увольнять халтурщиков.

«Хорошо-то оно хорошо, — мысленно подумал Михаил. — Но ведь приемка представителем заказчика — удорожание работы. И на кого расписывают дополнительные расходы? Включают в цену продукции?» Впрочем, по сравнению с его прошлой реальностью и то хорошо… Содержать завод, где больше 90 % произведенной продукции брак — это уж и вовсе откровенное вредительство. А ведь он еще помнил, как произведенную в Закавказье электронику покупали «для количества», сверх необходимого, и списывали даже без проверки.

Что еще? Ах, да… Вместо пары вылетевших стекол в доме до сих пор «заглушки» — хоть они и стоят в очереди на получение, но где-т о в хвосте. В первую очередь выдают тем, у кого полетели все или большая часть окон. Про Крекинг упоминали — не справляются с возросшим спросом на их продукцию. В районе Баку-то и на Кавказе почти вся нефтеперерабатывающая промышленность стоит. Ходят слухи, что во многих местах сейчас срочно строят примитивные перегонные установки для производства солярки с прямогонным бензином…

— На днях уголь развозить будут по домам, — продолжил тем временем батя. — Тоже по карточкам.

Ну это тоже понятно… Чем зимой-то топить? Только дрова и уголь! Больше ничего и не придумаешь тут. Газовое отопление в городе еще не больно-то широко распространилось, а уж по деревням и подавно. А, ну еще торф можно… Но это скорее вблизи районов его добычи.

В целом жизнь же была… непонятной что ли? С одной стороны, вроде более-менее налаживаются дела. А с другой… Посевная сорвана. Что теперь? Пока говорили о том, что будут все яровыми засевать… Уборка подсолнечника тоже под вопросом. Дожди такие, что в поле не выехать! Колхозы, в которых его выращивали, пытаются убирать чуть ли не вручную — но и так непонятно, что будет. Да, через какое-то время морозы ударят — но значительная часть урожая погниет почти наверняка. Промтовары… Да, пока отсутствие того или этого воспринимали более-менее спокойно, как временное неудобство. Но чего ждать дальше? Железные и автомобильные дороги… Вроде, основные направления работают. Где-то все уцелело, где-то повреждения устранили, где-то построили временные или постоянные обходы, возвели временные, порой даже понтонные, мосты, где-то едут в обход или организовали понтонные переправы. И пока более-менее справляются. Но чего ждать дальше? И так почти во всем! Страна словно застыла в ожидании… Что будет дальше? «Выстоим ли?» — в очередной раз думал Михаил. За полтора месяца не было, наверное, ни одного вечера, когда он бы не думал над вопросом о том, что дальше будет. И самое главное — он еще и понятия не имел, каким же будет истинный масштаб последствий случившейся катастрофы.

Потом была баня, где он наконец-то смог отмыться от, казалось бы, проникшей повсюду грязи после работы… Нет, конечно, там они тоже мылись — но как-то словно в спешке, мимоходом. А на следующий день вновь работа и вновь вездесущая грязь. И вот, наконец-то, можно и завалиться спать… Но снилась вновь какая-то дрянь — в этот раз это был какой-то город… Только какой-то пустынный, словно вымерший, занесенный снегом. И посреди всего этого небольшая колонна военной техники, а за рулем одной из машин — он сам. Что за город? Чего они ищут здесь? Этого Михаил не понимал… Но казалось, что он должен сделать здесь и сейчас что-то такое, важное. От чего, может быть, будет зависеть жизнь всех. А потом вид города вдруг сменяется какой-то… лабораторией что ли? Ряды мониторов ЭВМ и процессоров… ЕС-1843 что ли? На «иностранцев», вроде, не похоже — впрочем, Михаил их почти и не видал-то. Как уволился с завода, так жизнь его прошла как-то в стороне от «персоналок». А вот «ЕСы» — их он помнил. По работе… Вот только сейчас тут был форменный погром — оттого и модель точно сказать уже было невозможно. А потом это все вдруг меняется на вид фермерского хозяйства, только словно от лица пашущего поля тракториста. Вот только он хоть и выезжал в поле, но пахать ни разу не доводилось! «Кировец» он водить не умел, а на МТЗ пахать — это просто несерьезно… На него ж больше двух корпусов не повесить! Таким разве что от пожаров опахивать. Вот и что за странный выверт сознания?

На следующее утро родители с сестрой, позавтракав, отправились на работу, а Михаил через некоторое время поехал в университет — разузнать про все… Погода стояла по-прежнему хмурой и почти непрерывно шли дожди. И все так же «проплывали» по лужам трамваи. И хоть и ехали медленно, но именно они сейчас стали основным транспортом города… Уже просто потому, что вообще более-менее бесперебойно ходили. А то улицы давно превратились в сплошные потоки воды и грязные улицы. Далеко не везде, увы, асфальт был!

Университет встретил его залитым водой котлованом строящегося восьмого корпуса, где сейчас все работы были свернуты, и хмурым лицами в деканате физического факультета. Поступление? Да, он и Вика оказались зачислен — списки ему показали. Только учебы пока не будет — не до того… С октября начнется. На вечернем — днем студентов будут привлекать к другим работам. Каким? Ну если у кого уже есть какая полезная специальность — тогда по ней. Если нет — тоже что-нибудь найдется. В городе дел полно! Хоть в том же городском хозяйстве, хоть на предприятиях или в ремонтных бригадах…

На обратном пути Михаил заглянул проведать Вику. Родители были дома, и она оставалась одна. Выглядела девчонка откровенно неважно — это было видно с первого взгляда. Явно паршиво себя чувствует, хоть и держит себя в руках.

— Ничего, — кисло улыбнулась девчонка в ответ на его «комплимент» относительно ее вида. — Чай не первый раз… Вон сегодня уж получше стало. Даже температуры нет сейчас.

— Ну выздоравливай, Вик…

— Ты, главное, сам не заболей, — усмехнулась девчонка.

— Ничего, я не из болячих…

— Я тоже. Но вот сам видишь… Так что береги себя!

— Я постараюсь, — ответил Михаил.

Что ж… осталось зайти в магазин и получить продукты по карточкам. А потом идти домой и ждать… Через день их соберут в университете — тех, кто здоров и способен явиться. И тогда уж будет объявление на счет того, кому что делать дальше. И… Ну там уж видно будет.