Нежданное счастье

Глава 11

На следующее утро Мария напевала себе под нос, поворачивая ключ в замке, чтобы открыть «Уэстбрук». Войдя через заднюю дверь, она остановилась в небольшом холле, чтобы взглянуть на старую кладовую, которую собиралась превратить в выставку работ талантливой художницы по керамике.

Она улыбнулась. После решения Дэниела сохранить «Уэстбрук» не было никаких причин не делать этого. Она может начать ремонт уже на следующей неделе.

Марии стало грустно, когда она представила себя на следующей неделе работающей в магазине без Дэниела. Он быстро стал частью «Уэстбрука». Его интуиция в переговорах с торговцами антиквариатом и изготовителями ремесленных изделий была ценным качеством, которого не хватало Марии. А еще эта его удивительная способность очаровывать клиентов.

Но это не самая главная причина, почему она будет скучать по Дэниелу. Она будет тосковать по его поцелуям, его прикосновениям. По близости с ним.

Эти мысли угнетающе подействовали на ее настроение, и она перестала напевать. Яркое сияние дня развеяло иллюзорные надежды прошедшей ночи.

Всего два дня до возвращения Дэниела в Даллас. Она не могла отделаться от чувства тревоги, которое вызывал его отъезд.

Внезапно она почувствовала, как чья-то рука нежно погладила ее волосы. Теплые губы прикоснулись к ее шее.

— Доброе утро, — донесся хриплый голос.

Повернувшись, она встретила карие глаза Дэниела.

— Привет… — Она осеклась, глядя на него. Он был одет в один из своих темных костюмов с крахмальной белой рубашкой и самоуверенным красным галстуком.

На полу в холле стоял портфель.

Проследив за ее взглядом, Дэниел произнес:

— Мария, кое-что произошло. Я должен вернуться в Даллас сегодня.

Смятение промелькнуло в глазах Марии. Дэниел ненавидел это стечение обстоятельств, ненавидел саму мысль оставить Марию хотя бы на одну минуту раньше воскресенья. Он хотел забыть обо всем и только заниматься с ней любовью. Но лишь закончив все дела, он мог подумать об их будущем.

Дэниел добавил:

— Да, я думал, что не уеду до воскресенья. Помнишь ту сделку по выкупу компании, о которой я тебе говорил?

Мария кивнула.

— Прошлой ночью, когда я вернулся в квартиру, мне позвонил адвокат. — Дэниел взял руку Марии и не отпускал, пока говорил. — Мария, я добивался этой сделки несколько месяцев. Она сделает «Техас интерьерз» крупнейшей сетью мебельных магазинов во всем штате.

Мария ничего не говорила, и Дэниел продолжал. Ему было важно, чтобы она поняла его.

— Я сделал более чем щедрое предложение владельцу этой компании, — продолжал Дэниел. — Холтон попросил еще две недели на принятие решения, и я приехал в Грэнбери. Сейчас он попросил еще об одной встрече. — Дэниел улыбнулся. — Это хороший знак. Он хочет обсудить будущее его сына и внуков в бизнесе, если мы заключим сделку. «Холтон» — это семейный бизнес, и даже если он заинтересовался моим предложением, он позаботится о руководящих постах для некоторых членов семьи и других долго проработавших в фирме сотрудниках.

— Понятно. — Мария видела в глазах Дэниела только азарт крупной сделки.

— Я должен сегодня утром уехать в Даллас, чтобы потом вылететь в Сан-Антонио для встречи с Холтоном. Это всего на одну ночь. Я вернусь завтра. — Дэниел обнял Марию за талию. — Ты ведь понимаешь?

Мария серьезно посмотрела на него.

— Да. — Она понимала это разумом. Он так долго работал над этой сделкой. Но ее сердце — это совсем другое дело.

С этим поспешным отъездом Дэниела, с его появлением перед ней в костюме и галстуке, готового вернуться обратно в деловой мир из неспешного провинциального Грэнбери, ее тревога возросла. Они еще не говорили о том, какими будут их дальнейшие отношения.

Мария думала не только об этом. Она рассчитывала еще на несколько дней с Дэниелом — на несколько дней, чтобы говорить с ним, видеть его. Надеяться.

Дэниел поднял портфель.

— Я вернусь к празднику Аманды. Я обещаю. — Он запечатлел жаркий поцелуй на губах Марии. Его руки обхватили ее талию, он быстро и крепко прижал ее к груди. — Я буду скучать по тебе, — тихо проворковал он ей на ухо, снова крепко обнимая ее напоследок.

Он вышел из магазина. Мария смотрела ему вслед и касалась своих губ дрожащими пальцами, пытаясь удержать его последний поцелуй.

— Аманда веселится. — Холди отпустила сетчатую дверь, и она захлопнулась за ней, когда старушка вошла в кухню.

Мария, размешивая сок в кувшине, взглянула на Холди, потом посмотрела в окно. Дюжина шестилетних ребятишек носились друг за другом под ярким апрельским солнцем, радостно смеясь. Все деревья были украшены яркими разноцветными воздушными шариками. Большой стол, уставленный цветными картонными тарелками и чашками, ожидал появления торта.

— Да, она выглядит счастливой, — рассеянно сказала Мария. Ее внимание переключилось с Аманды на Рори. Он смеялся, пиная ногой большой красный мяч в огороженном дворе.

Мария прикусила нижнюю губу. Где же Дэниел? Он обещал вернуться к празднику Аманды. Аманда ждала его.

Мария ждала его. Рассчитывала на него. Ей очень хотелось верить ему, когда он говорил, что они могут построить что-то вдвоем, что он действительно может найти в своей жизни место для личных отношений. Что она может доверить ему свою семью. Свое сердце.

Холди взяла в руки поднос с шоколадным именинным тортом.

— Думаю, дети уже заждались, — сказала она и направилась к двери, осторожно балансируя подносом, но остановилась на пороге.

Мария поймала напряженный взгляд Холди и судорожно сглотнула.

— Я знаю, — тихо сказала она. — Я просто надеялась, что Дэниел приедет.

Как он мог не быть здесь? Он обещал, что приедет вовремя. Он знал, как важна для Марии семья, какое значение она придает праздникам и особым семейным событиям.

— Если он не приехал вовремя, — начала Холди, — должна быть веская…

— Я знаю все причины, Холди, — перебила Мария. Нотка горечи сквозила в ее голосе.

О, как хорошо знала она эти причины! Квентин ссылался на них каждый раз, когда он опаздывал или вообще пропускал праздники, важные для нее или детей.

— Мария, ты не можешь судить обо всех мужчинах по тому, что случилось в прошлом, — тихонько напомнила Холди.

Мария встряхнула головой.

— Ты права. Я должна судить о Дэниеле по его собственным поступкам. — Она пожала плечами, разочарование охватило ее. — Его здесь нет. О чем это говорит?

Холди сочувственно посмотрела на Марию. Она поставила торт обратно и подошла, чтобы крепко прижать ее к своей обширной груди.

— Он приедет, как только сможет, — мягко сказала Холди. — Дэниел другой. — Она отпустила Марию и взяла торт.

Дэниел другой? Мария проснулась утром, уверенная, что Дэниел приедет вовремя. Она хотела этого, ей нужно было верить в него. Сейчас они прождали уже слишком долго. Скоро родители приедут за детьми, а они еще не разрезали торт, и Аманда еще не открыла подарки.

Мария почувствовала, что у нее заныло в желудке. Она взглянула на кухонные часы. Сорок пять минут назад дети уже переиграли во все праздничные игры и все это время просто носились по двору.

— Мы не можем больше ждать, — уступила Мария.

Они вынесли сок и торт и были немедленно окружены маленькими личиками, жаждущими взглянуть на ярко украшенное угощение. Когда все собрались вокруг стола, Мария зажгла свечи.

— Подожди! — Аманда с почетного места во главе стола смотрела на мать широко распахнутыми глазами. — Где Дэниел?

— Да, где Дэниел? — повторила вслед за сестрой Лорен.

— Да-да, — ворковал Рори у ног Марии.

Мария вряд ли могла бы ответить — огромный ком подкатил к ее горлу.

— Я не знаю, — сказала она неестественным голосом. Однажды она уже говорила это. На четвертом дне рождения Аманды. — Он приедет, когда сможет. Нам, ребята, лучше продолжать праздник.

Аманда открыла рот, чтобы запротестовать.

Мария быстро начала петь «С днем рождения», и дети подхватили. Аманда на минуту даже забыла о Дэниеле, увлеченная своим положением в центре всеобщего внимания.

Когда песня закончилась, она задула свечи, дети захлопали в ладоши, а Мария смахнула слезы в уголках глаз. Холди разложила подарки вокруг Аманды, пока Мария разрезала торт. Детский смех и счастье не могли заглушить боль, которую она испытывала.

Дэниел был тем, кем он был. Она не могла изменить его, так же как не смогла изменить Квентина. Даже пытаться продолжать это было бы ошибкой — для него, для нее, для ее детей.

Все было ошибкой. И ничто не могло этого изменить.

Даже то, что она любила его.

Дэниел припарковал машину перед старинным домом и вышел, подхватив подарок с сиденья. Закат разливал над огромным двухэтажным домом золотое и оранжевое сияние, делая все вокруг теплым, приглашающим и радостным.

Он опоздал на день рождения, несмотря на то что нарушил все правила дорожного движения, какие когда-либо существовали, в своей бешеной гонке между аэропортом Далласа и Грэнбери. Он не мог дождаться, когда увидит, как Аманда откроет подарок — великолепную куклу. Он надеялся, что кукла понравится ей. Покупка подарка для маленькой девочки была внове для него, но ему понравилось это делать, пусть и в спешке по дороге в аэропорт.

Он поцелует Марию, увидит, как Аманда откроет подарок, съест кусок торта. Снова поцелует Марию и расскажет ей о своей встрече с Холтоном, о том, что он планирует завершить сделку в течение нескольких дней.

Потом он снова будет целовать Марию и займется с ней любовью.

Жизнь прекрасна, решил он, одним прыжком преодолевая лестницу на веранду.

Никто не ответил на его стук, и он пошел к задней двери, гадая, не продолжается ли еще вечеринка. Он нашел Марию одну, собирающую грязные картонные стаканчики и тарелки в мусорный контейнер.

Он улыбнулся, глядя, как легкий ветерок играет прядями ее волос. Желание, моментальное и жадное, наполнило его. Пройдя через лужайку, покрытую мягкой травой, он подкрался к ней сзади и обнял за талию.

— Привет, дорогая, я дома, — шепнул он ей на ухо.

Мария резко повернулась к нему, ее яркие глаза вспыхнули. Он быстро наклонился и нетерпеливо поцеловал ее; его руки снова обвились вокруг ее талии.

Мария резко оттолкнула его, спасая свой рот от его нежной атаки. Дэниел удивленно посмотрел на нее.

— Дэниел, нет, — прошептала она. Ее голос слегка дрожал, но тон был решительным. Глубоко вздохнув, она отступила на шаг, отстраняясь от него.

Брови Дэниела нахмурились. Он наблюдал, как Мария демонстративно разглаживает свой трикотажный топ цвета фуксии, явно собираясь с духом. Ее глаза, когда она снова подняла их, были синими, как арктическое море, и такими же холодными.

Случилось что-то серьезное.

— Мария, мне жаль, что я опоздал, — начал Дэниел, пытаясь найти объяснение той внезапной холодности, с которой она встретила его. Когда он обнял и поцеловал ее минуту назад, она на долю секунды смягчилась, но потом солнечное тепло ее ответа превратилось в горький лед. Дэниел не мог понять, что произошло. — Я пытался вернуться как можно скорее.

— Не беспокойся об этом, — сказала Мария непроницаемым тоном, отводя взгляд. Она снова стала собирать чашки и аккуратно складывать их в мусорный контейнер.

Дэниел шагнул вперед и попытался обнять ее за талию. Она замерла, но не подняла глаз, продолжая смотреть на гору грязных чашек на столе.

Он был готов к ее разочарованию из-за того, что не приехал на день рождения вовремя. Черт, он и сам был этим огорчен!

Но он не ожидал такой реакции. Этого равнодушия. Этой отстраненности.

— Где дети? — снова попытался он.

— Наверху с Холди, принимают ванну.

Ее тон оставался холодным, осуждающим.

— Мария, мне бы очень хотелось быть здесь вовремя, но я просто не смог, — попытался объяснить Дэниел. — Я встречался с Холтоном вчера вечером и снова сегодня утром. Вторая встреча затянулась. — Мария все еще не поднимала глаз. — Черт возьми, Мария, через что я прошел сегодня, чтобы успеть сюда!

Наконец его слова достигли Марии, и она взглянула на него.

— В этом и есть проблема, не так ли, Дэниел? — спокойно спросила она, убирая его руки со своей талии. — Мы не вписываемся в твою жизнь.

— О чем ты говоришь? — спросил Дэниел, чувствуя удар ниже пояса. — Что произошло за эти два дня? Мы же договорились прояснить наше будущее…

— Будущее? — Мария покачала головой, ее глаза горели. — Дэниел, это и есть будущее. Несомненно, бизнес для тебя на первом месте.

Она снова отвернулась, собирая тарелки и чашки и бросая их в мусор. Каждая секунда, когда он смотрел на нее, разбивала ей сердце. Он был добрым человеком, потрясающе красивым, очаровательным и порядочным. Но он не подходил для нее. А она не подходила ему. Ему нужна женщина утонченная, занимающая высокое общественное положение, такая, которая тоже занималась бы карьерой и которую бы не заботило, что бумажная работа и сделки значат для него больше, чем дом и очаг.

А ей нужен мужчина, ценящий семью. Только безжалостная судьба могла позволить ей влюбиться в Дэниела.

— Я думал, ты собиралась дать нам время, — напомнил Дэниел, с трудом сдерживая напряжение в голосе.

— Время ничего не изменит, — отрезала Мария, все еще не глядя на него. Ей не нужно было смотреть. Она точно знала, как он выглядел, когда смотрел на нее.

Его темные глаза манили бы ее, его нежный рот звал бы ее, его сильные плечи поддержали бы ее, если бы она это позволила… Борясь с воображением, она скомкала салфетку и бросила ее в урну.

Дэниел вдруг подался вперед и взял руку Марии в свою, заставив ее повернуться к нему. Теперь ей пришлось посмотреть на него.

— Что происходит, Мария? — упорствовал Дэниел. — Я пропустил всего лишь один день рождения…

— Ты не хотел, — перебила она, зная, как закончится его фраза. — Ты чувствуешь себя ужасно из-за этого. Ты приехал, как только смог. — Она отступила на шаг, высвобождаясь из его рук, которые лишали ее решительности. — Понимаешь, Дэниел, я знаю все слова, которые ты можешь мне сказать. Я уже слышала их раньше. И я обещала себе, что это не повторится. Сегодня был день рождения, завтра будет Рождество. Потом будет школьный спектакль. Это никогда не кончится.

— Сделка с Холтоном очень важна для меня, ты же знаешь, — возразил Дэниел. — Но скоро все решится. Возможно, уже на следующей неделе.

— А после этого будет другая сделка, другой кризис, что-то другое, что потребует внимания Дэниела Уэстбрука, шефа компании. — Ужас нахлынул на Марию, когда она почувствовала жгучие слезы, наворачивающиеся на глаза. Она подавила их. — Квентин всегда говорил одно и то же. После продвижения по службе у него будет время. После следующей сделки у него будет время. После того или этого у него будет время.

Дэниел молча смотрел на нее. Тени деревьев упали на лужайку, протягиваясь к ним, пока они стояли в последних лучах заката.

— Ты придаешь слишком большое значение этому единственному случаю, — сопротивлялся Дэниел. — Ты делаешь из него слишком глобальные выводы. Это несправедливо — выносить приговор мне за ошибки твоего бывшего мужа. Я — не он.

Нет, кричала душа Марии. Дэниел не Квентин. Она не любила Квентина так, как полюбила Дэниела — всем сердцем, всей душой, всем телом.

Мысль, что придется переживать это несчастье день за днем, всегда быть второстепенным интересом, была для Марии невыносима. Возможно, сейчас она могла бы спасти то, что осталось от ее сердца, и продолжать жить. Как-нибудь.

Если она останется с Дэниелом, эта боль никогда не кончится.

— Это не один-единственный случай, — объяснила Мария, отчаянно пытаясь сохранить самоконтроль. — Их будет очень много, если мы свяжем наши судьбы. Я поклялась себе, что никогда не буду встречаться с человеком, для которого семья будет на последнем месте, а бизнес — на первом. Я не могу этого допустить. Лучше остановиться сейчас, до того как мы сделали друг друга несчастными.

— Ты даже не даешь нам шансов…

— У нас нет шансов! — Мария задохнулась от волнения, ее голос задрожал. Она попыталась успокоиться. — Мы никогда… — Она внезапно замолчала и поднесла дрожащие пальцы ко рту. Горячая слеза покатилась по ее щеке. Она крепко зажмурила глаза, пытаясь не зарыдать.

Дэниел почувствовал, что сердце разрывается у него в груди при виде ее слез. Он протянул руку, чтобы нежно, медленно стереть влагу с ее щек. Мария открыла глаза и смотрела на него, уронив руки. Ее глаза блестели от слез.

— Боже мой, Мария, я ведь люблю тебя, — хрипло прошептал Дэниел, прикасаясь к ее мокрой щеке.

— Не надо, — умоляла Мария. Она не могла этого вынести. — Не говори так.

Дэниел внимательно смотрел на нее в течение долгой, бесконечной минуты.

— Почему нет? — мягко спросил он. — Ты же чувствуешь то же самое, Мария. Если это не так, то тебе не было бы так больно.

— Да, — тихо выдохнула Мария, все еще не в силах лгать ему.

Она снова зажмурила глаза, отступив от Дэниела. Она сделала несколько глубоких вдохов, медленно выдыхая и собираясь с силами.

— Это ничего не значит, — произнесла Мария. Ее голос был неровным, но в то же время твердым. — Мы не подходим друг другу. Мы стремимся к разным вещам, мы живем в разных мирах, у нас разные приоритеты.

Глубокое разочарование охватило Дэниела.

— Мария…

— Я знала это с самого начала, — поспешно продолжала она, перебив его. — Я просто потеряла разум, позволив себе мечтать о другом. — Она посмотрела на него, печаль накатила на нее. У нее перехватило дыхание.

— Мария, я хочу попытаться построить будущее вместе. — Слова Дэниела звучали почти как требование. Он снова взял ее руки в свои. Одно только его прикосновение вызвало к жизни неосуществимую фантазию, чарующую мечту, что они могут быть счастливы вместе. В конце концов, мечта была только мечтой.

Мария заставила себя собрать остатки внутренней силы и сказать:

— А я не хочу.

Она держалась решительно, пытаясь не упасть духом, прикусив изнутри нижнюю губу, чтобы она не дрожала. Дэниел снова взглянул на нее. Выражение его лица стало жестким. В темной глубине его глаз читалось разочарование.

— Ты боишься, Мария, — резко сказал он, швырнув подарок, который держал в руке, на стол. — Тебе однажды причинили боль, и ты боишься доверять. — Его губы сжались в плотную черту, что выдавало, насколько он был зол. Потом он заговорил снова: — Между нами возникло что-то совершенно особенное, что-то, с чего мы могли бы начать. Просто помни, что ты сама отказалась от этого.

С этими словами он повернулся и пошел через лужайку к выходу, исчезая из ее жизни. Когда Мария услышала звук отъезжающего «порше», она разрыдалась.