Нежное создание 2 (СИ)

Глава 37

Ника поспешила в переднюю и открыла дверь Алану:

— Заходи, — обернулась на Хенни, остановившуюся за ней с подсвечником.

В открытую дверь задувал лёгкий ветерок. Колеблющееся пламя свечи осветило беспокойное лицо мужчины.

Девушка выглянула на улицу. Не Матфейсен ли стоял и наблюдал из темноты за тем, что происходило в кофейне? Он не мог слышать разговор, но то, что Ника и её гость стояли непозволительно близко друг к другу от его глаз не укрылось. Какие выводы он успел сделать?

— У тебя всё хорошо? — спросил капитан.

Оставаясь на пороге, он ощупывал подозрительным взором Ван дер Ваала, стоявшего напротив входа, поглощённого изучением своего отражения в висевшем над рукомойником зеркале.

— Всё нормально, — Ника отвела глаза. — Вот провожу гостя и пойду спать. Алан… — всматривалась в ночную тьму. Снова ощущала на себе покалывание чужого взгляда. — Адриан обещал мне, что патрульные будут ходить по этой улице чаще, чем по другим.

— Мы не так давно проходили здесь, но пришлось вернуться. Нас догнал мальчишка и крикнул, что у кофейни творится беспорядок. Ты ничего не слышала?

— Нет. Может, шум доносился от канала?

— Сейчас проверим.

Матфейсен оглянулся через плечо на подчинённых, стоявших на углу дома в ожидании своего капитана. Один из них держал под уздцы Люцифера.

Услышав голос Ники, конь заржал.

— Привет, красавчик! — отозвалась она, помахав ему рукой. — Давно не виделись.

— Руз, тебя определённо что-то беспокоит, — напомнил о себе Алан.

Девушка прислушалась. Тишину глубокого вечера нарушал лишь тихий разговор трёх дозорных и звон уздечки.

— Нет, всё хорошо. Просто устала за эти дни. Вот увидела тебя, и мне стало гораздо спокойнее. Может, останешься и, пока твои люди сходят к каналу, выпьешь с нами чаю с бутербродами? У нас остались бутерброды? — спросила Ника у Хенни.

— Есть остатки рыбного пирога, — охотно ответила та, с нескрываемым любопытством поглядывая на подтянутого блюстителя порядка.

Ван дер Ваал не вмешивался в беседу. Вздёрнув подбородок и выражая всем своим видом недовольство, он терпеливо ждал, когда хозяйка кофейни вновь останется одна.

— В другой раз, — ответил Алан излишне эмоционально, всё ещё пребывая в лёгком возбуждении. — Господин Ван дер Ваал, уж коль мы повстречались, позвольте сопроводить вас до дома.

Он не лебезил перед нуворишем, вёл себя достойно, добросовестно исполняя свои обязанности. Знал Матфейсен наверняка или догадывался, что отец Виллемины выбрал себе другого зятя, Ника судить не взялась. Была уверена, что он не из тех, кто будет топтаться на крыльце и стучать в запертую дверь, зная, что хозяева намеренно не открывают.

Нувориш неторопливо повернулся к капитану:

— Весьма благодарен вам за заботу, но о своей безопасности я в состоянии позаботиться сам, — спрятал раздражение за снисходительной ухмылкой. — К тому же мы с госпожой Руз не договорили.

— О, не волнуйтесь, — не преминула разочаровать его Ника. — Я высказала своё мнение по интересующему вас вопросу. Вряд ли оно изменится. Тем более время позднее, где-то гуляют подвыпившие мастеровые, мало ли… Будет лучше, если вас сопроводят до дома. Мне за вас будет спокойнее, — она обезоруживающе улыбнулась, отступая от двери, освобождая проход.

Ван дер Ваал подавил вздох:

— Что ж, коль так вам будет спокойнее, — приложил руку к своей груди в месте нагрудного кармана: — Моя книга…

Хенни услужливо метнулась к барной стойке.

Получив вещь и пожелав хозяйке кофейни добрых снов, ювелир откланялся.

Ника не торопилась закрыть дверь — смотрела мужчинам вслед.

Сравнивала их.

Статный Матфейсен выгодно отличался от невысокого худощавого главы гильдии ювелиров. И в том и в другом случае давали о себе знать гены их предков.

Ренье Ван дер Ваал далеко заглядывал вперёд, желая улучшить свою родословную путём смешивания крови красавицы-дочери с голубой кровью аристократов — хранителями традиций и моральных ценностей.

«Ну чем плох Матфейсен для твоей дочери?» — Ника сверлила спину ювелира гипнотизирующим взором. Потому что бедный? У тебя денег куры не клюют, хватит не на одно поколение. Зачем тебе Ван дер Меер?

Мысли вернулись к своевременному появлению капитана ночного дозора. Неужели она не ошиблась, почувствовав, что за ней наблюдают? Кто? Зачем? Кому она нужна?

Что это был не Матфейсен, девушка поняла, как только увидела стражников. Играть в прятки при них капитан не станет, да и не к чему ему.

Может быть, прав Ван дер Ваал? Кому-то нужна не она, а он?

— Выручка где? — спросила Хенни у задумавшейся хозяйки.

Оттеснив её в сторону, лязгая засовом, закрыла дверь.

— Где всегда — в денежном ящике под столешницей, — протянула Ника, следуя за служанкой.

— А должна лежать в тайном месте, — вздохнула Хенни и подняла голову к светильнику над барной стойкой. — Вы уж сами гасите свечи. Не умею я с диковиной сей обращаться. Боязно.

«А ювелир каков?» — не слушая служанку, возмутилась Ника с опозданием. С какой стати стал признаваться в своём интересе к ней? Разве такое возможно? Какую игру он затеял? Или она снова дала мужчине повод думать, что между ними возможны особые отношения?

И ведь дала повод! Дала! Когда необдуманной фразой: «Буду ждать», адресованной нуворишу, пожелала вызвать у Ван дер Меера ревность и решила проверить, придёт ли он помешать её встрече с Ван дер Ваалом. Чувствовала, подсознательно знала, что ювелир придёт.

И он пришёл.

А Кэптен не пришёл.

Но появился какой-то мальчишка, причём с ложным доносом. Если бы у кофейни затевалась драка, Ника услышала бы.

Что-то во всём этом было подозрительное и неправильное, что не давало покоя, заставляло возвращаться к загадочным событиям снова и снова.

Девушка вздохнула, опустила светильник, погасила свечи. Открыла денежный ящик и бросила взгляд на тёмные окна. Даже при единственной свече, тускло горевшей в подсвечнике, она чувствовала себя выставленной на всеобщее обозрение. Что ни говори, а для душевного спокойствия повесить на окна портьеры всё же придётся.

Нику разбудил требовательный птичий голос.

— Жакуй хочет пить! — послышалось утробное бульканье. — Женщина, налей мне пива. Пинту. Шевелись.

Девушка сладко потянулась в постели:

— Ага, сейчас, разбежалась.

Хоть и выспалась, но вставать не хотелось. На часах-луковице, пристроенных в изголовье кровати, стрелка приблизилась к римской цифре семь. Через приоткрытое окно донёсся лай Бадди. То ли он услышал голос своего пернатого друга, то ли получил на завтрак вкусную косточку — в любом случае, слушать его не заунывный вой, а радостный лай было приятно. Кроме прочего, день обещал быть тёплым и солнечным.

— Бестолочь!.. Фьюи-ить! — залился Жакуй сигнальным свистком. — Свистать всех наверх!

Ника машинально прижала ладони к ушам и поморщилась.

— Грубиян! — повысила голос на птицу. — Пора бы тебе поменять манеру общения и, наконец, стать джентльменом.

— Жакуй хочет жрать! — заявил попугай голосом искусственного интеллекта.

— Потерпишь, — отмахнулась от него Ника. — Вот приведу себя в порядок и займусь тобой. Кстати, ты давно не принимал водные процедуры?

Когда с улицы донеслось режущее слух:

— Карр-карр! — девушка чертыхнулась, нехотя встала, подошла к окну и отдёрнула штору.

На каменной ограде сидела нахохлившаяся крупная серая ворона и смотрела на окно.

— К тебе подруга прилетела, — сообщила Ника Жакую.

Открыла створку окна и пододвинула клетку к краю:

— Скажи ей «Пррривет» и помаши крылышком.

Жако неожиданно гавкнул и в ответ ему прилетело радостное:

— Карр-карр!

Ника дёрнула за мочку своего уха и скривилась:

— Ну и противный же голосочек у твоей носатой подружки. Научил бы её изъясняться по-светски, что ли, обогатил бы её словарный запас приятными… хм… звуками.

— Гаргулья, — хрюкнул сквернослов на девушку.

Демонстративно повернувшись в сторону крылатой гостьи, он вытянул шею и издал мелодичный свистящий звук.

— Надо же! — удивилась Ника. — Как я так Гаргулья, и в мой адрес несутся лишь нецензурная брань и свист боцманской дудки, а как для подружки, так соловьиной трелью разливаешься!

На трель попугая с улицы ответили громким хриплым:

— Карр-карр!

— Дуэт в полном составе, — проворчала Ника. — Монсеррат Кабалье и Хосе Каррерас. Эй, Монсеррат! — окликнула серую.

— Вррроня, — сообщил Жакуй, вытянув шею в сторону подруги.

— Сам назвал или она тебе милостиво сообщила своё имя? — поинтересовалась Ника с сарказмом.

Попугай угрожающе щёлкнул языком и встопорщил пёрышки на шее:

— Дрянь.

— Будешь ругаться, оставлю без завтрака. А пока заткнись. Вон, займись своей носатой подружкой.

Ника отошла к умывальнику, воскрешая в памяти, что по списку дел значится на утро на первых местах. Вспомнив, что Ван дер Меер пообещал, что придёт Дебора ван Беркхоут, улыбнулась своим мыслям.

Бен Лаппер подошёл на роль бармена как нельзя лучше. Если и Дебора окажется столь же сообразительной и коммуникабельной, то уже завтра утром Ника будет свободная. Она с удовольствием сходит в гончарную мастерскую, повидается с мальчишками, договорится с мастером Губертом об изготовлении плитки в ванную комнату и вплотную займётся заселением мини-гостиницы.

На внезапный шум крыльев девушка вздрогнула и резко обернулась. Наглая подружка Жакуя приземлилась на отлив и заглянула в комнату.

— Тоже жрать хочешь? — спросила у неё Ника, утихомиривая бешено застучавшее сердце.

Поёжилась от колючего, пронзающего насквозь взгляда пернатой. Показалось, что в душу заглянула сама смерть.

Непрошеную гостью спугнул стук в дверь. Птица сорвалась с отлива и с возмущённым карканьем перелетела на тополь.

— Встали уже? — в комнату вошла Лина с платьем и туфлями хозяйки.

— Бестолочь! — щёлкнул на неё Жакуй и залился сигнальным свистком.

Лина прошлась по нему равнодушным взором и обратилась к хозяйке:

— Ваша тётушка велели сказать вам, что ждут вас в кофейне. Велели нарядить вас красиво.

«Вот вам и ответ на поздний визит нувориша», — усмехнулась Ника. Доложили уже.

Очень не хотелось надевать корсет, но во избежание нежелательных сплетен требовалось хотя бы иногда подчёркивать свой социальный статус ношением сего предмета страданий. К тому же выслушивать длинные нудные нотации тёти, сопровождаемые слезливыми вздохами и ахами — то ещё испытание.

— Причёску тоже под траурный шарф делать будем? — спросила у замершей прислуги.

— Как пожелаете, госпожа.

Ника посмотрела на приготовленные подарки для госпожи Лейфде и Дэниэла, лежавшие на столе вот уже неделю. Сегодня перед открытием кофейни она обязательно выделит полчаса, чтобы сходить к брату и его бабушке.

Велев Лине покормить и выкупать Жакуя, а затем вынести его на крыльцо, девушка спустилась в зал.

Тётушка Филиппина сидела в VIP-зоне. В ожидании племянницы смотрела в окно, мечтательно щурилась и обмахивалась чёрным опахалом. Сытно позавтракав, пребывала в прекрасном расположении духа.

Осмотрев деву с головы до ног, одобрительно кивнула.

— Долго спишь, дочка, — сделала ей незлобивое замечание. — Ничего не желаешь мне рассказать?

Ника чинно села напротив тёти, расправила складки на платье:

— Я продала свои картины.

Проходя мимо камина, она успела отметить удручающую пустоту стены.

Тётушка медленно благосклонно кивнула:

— Признаться, я крайне удивлена вниманием к тебе господина Ван дер Ваала. Наслышана о нём от госпожи Шрайнемакерс. Мужчина он весьма разборчивый в знакомствах и сверх меры осторожный. Вызвать его интерес не по силам ни одной молоденькой девице. Тебе, вот, удалось. Умница, дочка.

— Я ничего не делала намеренно, — Ника покраснела от неожиданной трактовки её поведения. — Всё, что я говорила господину Ван дер Ваалу, сущая правда.

— Разумеется, правда, — опахало заходило в руке тёти как при штормовом ветре. — Иначе и быть не может. Такого мужчину, как господин Ван дер Ваал, провести невозможно. Опыт в любовных делах у него имеется немалый. И повидал он на своём веку не одну льстивую и расчётливую женщину.

Тётушка Филиппина сглотнула и промокнула уголки рта носовым платком:

— Я наблюдаю за вами второй день и скажу тебе напрямую: у нас всё получится. Ничто сильнее не разжигает страсть в мужчине, как отказ женщины. Чем больше ты будешь чураться его, тем сильнее он возжелает тебя. Но…

Тётя сложила опахало и задумчиво пожевала губами:

— Будет лучше, если каждый раз после встречи с ним, ты станешь мне рассказывать во всех подробностях, о чём вы говорили и как он себя с тобой вёл. Я научу, как тебе следует с ним вести, что говорить во всех возможных случаях.

— Вы предлагаете мне охмурить его? — Ника выпрямила спину и вздёрнула подбородок. От лица отлила кровь.

— Что? — подалась к ней женщина. — Как ты сказала?

— Обольстить, соблазнить, заморочить ему голову, — девушка торопливо подбирала синонимы.

— Очаровать и увлечь, — снисходительно улыбнулась тётушка Филиппина. — Ты молода и хороша собой. Речь у тебя приятная и мужчинам понятная. Манеры не столь изысканные, как того хотелось бы, но, я бы сказала, дразнящие и живые. Мужчинам сие по нраву. Доверься моему жизненному опыту, дочка, и ты станешь женой главы гильдии ювелиров.

Последние слова она произнесла с благоговением, глядя на племянницу во все глаза в ожидании понимания и восхищения от открывшихся перспектив.

Ника укоризненно покачала головой:

— Эх, тётя, тётя. У меня двойной траур, а вы говорите о замужестве.

Её слова пропустили мимо ушей:

— Сделаешь, как я научу, и ровнёхонько через две недели господин Ван дер Ваал придёт просить твоей руки.

София со стуком поставила перед хозяйкой омлет с зеленью и гренками. Спросила:

— Вам подать чаю или напитка из сухофруктов?

— Чаю, — ответила Ника. — Скажи Хенни, что я скоро приду. Будем готовить пиццу.

Тётушка Филиппина накрыла ладонь племянницы своей ладонью и ласково погладила:

— Птицу приготовят без тебя, дочка. Послушай свою неглупую тётушку. Мужчины любят, когда их боготворят, хвалят, восторгаются ими. Хвали господина Ван дер Ваала за то, что он сам в себе ценит, но не переусердствуй. При этом смотри на него томным взором…

— Знаю, надо тихо вздыхать, но так, чтобы он услышал, приоткрыть рот и… — она пододвинула тарелку с омлетом и взяла ложку, — посмотреть на другого мужчину, чтобы он к нему приревновал.

— Ни в коей мере! — тётя нетерпеливо заёрзала на сиденье диванчика, отодвигая диванную накладку. — Не всё столь просто.

К удивлению Ники, не только мужчины, а и большинство посетительниц кофейни не жаловали накладки. С чего бы это?

Тётушка Филиппина тяжело вздохнула. Опахало заходило в её руке:

— Вижу, порадовалась я за тебя весьма рано, — она поджала губы. — Вечером мне предстоит провести с тобой длительную беседу.

Заметив беспокойный взор племянницы, строго предупредила:

— И не вздумай от меня сбежать. Госпожа Шрайнемакерс рассказывала мне, как приходила к покойной Маргрит, чтобы устроить твоё счастие и что из этого вышло. Я останусь с тобой до тех пор, пока господин Ван дер Ваал не соизволит сделать тебе предложение руки и сердца.

— Хорошо, — не стала перечить Ника, торопливо заталкивая в рот последний кусочек медовика и допивая чай крупными глотками. — Я несказанно рада, что вы решили прожить со мной всю оставшуюся жизнь. Не представляете, как нам будет весело.

Не глядя на опешившую, открывшую рот тётю, сорвалась с места:

— А теперь, простите, меня ждут неотложные дела.

Она забрала посуду и быстрым шагом ушла в кухню.

Увидев на столешнице буфета стопку выстиранных салфеток, спросила у Хенни:

— Ну как, сколько чего ты не досчиталась за последние дни?

Служанка в задумчивости застыла на месте:

— Всего две чайные ложечки и… не нашла диванную накладку. Дважды всё пересчитала. Странно как-то, не находите?

— Да, странно, — согласилась Ника. — У меня есть мысль, как вовсе прекратить воровство. Об этом после. А сейчас… ты готова приготовить первую в своей жизни пиццу?

— А вы? — самодовольно усмехнулась Хенни, вытирая мокрые руки о передник.

— Всегда готова! — отрапортовала девушка в шутливой манере, натягивая нарукавники и надевая поверх своего кружевного передника рабочий.