Нежное создание 2 (СИ)

Глава 40

«Так и знала», — чертыхнулась Ника. Жалела, что потратит полчаса впустую. Впрочем, она постарается закончить разговор быстрее.

На кухне гремела посуда, слышался голос Хенни, указывавшей подсобнице, куда следует ссыпать нарезанную для салата капусту.

Гуго доставал с ледника холодные бочонки с пивом.

Лина ушла во дворик забрать клетку с Жакуем.

София мела в зале пол.

— Сядь, — тётушка Филиппина заискивающе улыбнулась и указала племяннице на стул, стоявший рядом с Ренье Ван дер Ваалом.

Ювелир сидел в расслабленной позе. Его лицо выражало полное довольство, глаза масляно блестели.

Ника передвинула стул и села таким образом, чтобы видеть обоих собеседников. Сложив руки на столешнице, с ожиданием поглядывала то на одного, то на другого.

Чёрное опахало плавно ходило в руке тёти. Слабый поток воздуха доходил до девушки. Из-под траурного шарфа, повязанного на голове широкой повязкой, выбилась тонкая прядь волос и щекотала шею.

— Вот, дочка, — у женщины нервно подрагивали губы, — господин Ван дер Ваал просит моего позволения принимать его в доме для встреч с тобой.

Ника потёрла шею и перекинула концы шарфа за спину:

— Мы и так видимся каждый день.

Мужчина выгнул бровь, откинулся на спинку стула и промолчал. В глазах зажёгся опасный огонёк.

Тётушка Филиппина пожевала губами:

— Дочка, ты, верно, не поняла, — накрыла её ладонь своей потной ладонью. — У господина Ван дер Ваала касательно тебя имеются серьёзные намерения. Потому как надлежит соблюсти хотя бы три месяца скорби…

— Месяц, не более, — нетерпеливо поправил её ювелир, и Ника едва не задохнулась.

Обидно признавать, что ты себе не хозяйка. Твоё согласие ни на встречи с потенциальным женихом, ни тем более на брак с ним не нужно — тебя поставили перед фактом. За тебя всё решили, твою жизнь расписали по месяцам и годам. Ты ничем не отличаешься от других послушных и безмолвных дочерей, примешь выбор родни, сдашься, смиришься и станешь одной из всех — безликой, без права голоса, без будущего.

Отказать нуворишу прямо сейчас? На языке крутились готовые сорваться едкие, обвинительные слова, после которых у Ники появится серьёзный и влиятельный враг, способный нанести ответный удар.

— Год, — твёрдо сказала она. Держала себя в руках — только бы не сорваться!

Тётушка Филиппина метнула на неё настороженный взор, выпрямила спину, опустила голову и вздёрнула брови:

— Полагаю, что при данном положении дел…

— Каком положении дел? — уточнила Ника тихим, ровным, уважительным голосом.

— Ну как же, дочка, — растеряно промолвила женщина, уставившись на ювелира. — Господин Ван дер Ваал не намерен ждать столь долго.

— Вы куда-то спешите? — Ника подняла подбородок, адресуя вопрос нуворишу. — Я знаю только одно крайнее обстоятельство, когда брачную церемонию следует свершить как можно скорее, и ко мне оно отношение не имеет. У меня иное — двойной траур, — напомнила она, состроив обиженную гримасу.

— Но, — робко начала тётя, поглядывая на озадаченно молчавшего мужчину.

Ни к кому конкретно не обращаясь, Ника просительным тоном заключила:

— Пожалуйста, имейте хоть малейшее уважение к памяти моих горячо любимых матери и брату. Позвольте мне оплакать их в полной мере и принять их кончину душой и сердцем, — смотрела на женщину, но мысленно обращалась к Ван дер Ваалу. Не будь его — не было бы неприятного разговора.

В глазах мужчины проступило беспокойство. Он нахмурился и отвёл глаза к окну; под кожей щёк заходили желваки.

Девушка замерла в ожидании приговора. От того, что скажет и как поступит нувориш, зависела её дальнейшая жизнь. Ван дер Ваал не настолько глуп, чтобы не понять, что ему отказали. И кто отказал? Пигалица! Почти нищенка! Неприятно, да. Неприятно вдвойне, что вместо того, чтобы упасть в обморок от счастья от удостоившейся чести выйти замуж за богатого — ну очень богатого человека! — в кратчайший срок, она торгуется, продлевая этот срок!

— Госпожа Руз права, — шумно вздохнул Ван дер Ваал. — Траур следует соблюсти, но помолвка должна состояться через месяц.

Помолвка?.. Ника собралась возразить, но голос пропал. Помолвка — та же неволя, ущемление свободы и полный контроль со стороны будущего мужа. Хрен редьки не слаще!

«Помолвка не должна состояться!» — в лихорадочном припадке бились мысли девушки. Есть месяц, чтобы придумать что-то действенное, чтобы Ренье Ван дер Ваал сам отказался от невесты. И это не должно стать приговором для её репутации.

Мужчина встал:

— Прошу прощения, вынужден откланяться.

Задержав руку Ники в своих ладонях, глядя в её глаза, проникновенно сказал:

— Я готов ждать вас сколь угодно, но надеюсь заиметь ваше согласие гораздо раньше означенного вами срока. Более чем уверен, что упокоившаяся госпожа Маргрит и ваш брат не стали бы противиться нашему союзу.

Девушка вздохнула и опустила глаза. Расслабилась только после того, как София закрыла дверь за ювелиром и вернулась к своим обязанностям.

— Ты зачем устроила вот всё… это? — тётушка Филиппина обвела круг опахалом, и оно рывками задёргалось в её руке. — Тебе нет надобности разжигать в нём страсть. Руз, дочка, он уже в тебя влюблён!

— Я не собираюсь выходить за него замуж, — устало ответила Ника. — И я ему об этом чуть позже скажу.

— Не собираешься? — женщина подавилась собственной слюной, закашлялась и побагровела.

Схватив чашку с недопитым холодным чаем, сделала глоток.

— Ты… — сделала ещё глоток, — ты хуже, чем я о тебе думала! — её губы брезгливо поджались, ноздри раздулись. — Отказать такому мужчине! Кто станет платить твои долги? На кого ты надеешься? — взвилась она пожарной сиреной.

— Исключительно на себя, — спокойно ответила Ника. — Кофейня работает, гостевые покои почти все забронированы. Я не бедствую.

— Господь всевидящий, — тётя всхлипнула и бросила опахало на сиденье. Закачала головой. — До чего же ты глупа! Господь всевидящий, до чего ж ты глупа и непрозорлива! Руз, ты лишилась рассудка! — она обмякла, закатила глаза, схватилась за объёмную грудь и застонала: — Ах, моё бедное сердце.

— Глупа, потому что не позволила себя облагодетельствовать?! — вскинулась Ника.

— Всё, достаточно! — тётушка Филиппина тяжело поднялась и ойкнула, неуклюже согнувшись. Задышала тяжело, отрывисто. — Домой… домой… бежать отсюда… завтра же… Иначе ты и меня сведёшь в могилу как свою покойную мать. Живи как знаешь. Отныне ноги моей не будет в этом доме, — прошептала заупокойным голосом.

Тётушка Филиппина исполнила свою угрозу.

Задержав Лину до позднего вечера, она собирала дорожные сундуки, обтянутые потёртой кожей. Примечательно, что тётя приехала с одним сундуком, а уехала с тремя. Вдобавок испросила большущую корзину и велела Хенни наполнить её всевозможной выпечкой, вином и готовой едой.

— Ручки оборвутся, — проворчала служанка. — Можно подумать, что госпожа Филиппина будут в дороге не менее недели, а не всего-то полдня.

Недобро поглядывала на дверь кухни в ожидании помянутой госпожи, которая вне всякого сомнения придёт и проверит содержимое корзины.

С племянницей тётушка простилась сухо. Обидчиво поджав губы и вытирая красные от недосыпа глаза, обняла её и дрожащим голосом сказала:

— Не поминай свою тётку плохим словом. Я для тебя желаю исключительно добра, но ты упрямая, что тот неразумный телок. Вся в мать.

Если она и хотела, чтобы девушка слёзно попросила её остаться, то вида не показала.

После её отъезда, собираясь на рынок, Хенни передала Нике завёрнутый в рогожку шатлен госпожи Маргрит:

— Возьмите, хозяйка. Вчера успела незаметно выдернуть его почитай из самого сундука, когда спрашивала у госпожи Филиппины, что ей готовить из еды с собой. Следовало бы перетряхнуть все сундуки, но вы ж ей позволили взять из вещей своей упокоившейся матушки, что та пожелает.

Ника лишь вздохнула и поблагодарила служанку за бдительность. Хенни тоже досталось от почившей хозяйки кое-что из нижнего белья и простых платьев, которые она подгонит по своей фигуре.

— Сегодня готовим медовик, — напомнила девушка.

Хенни озадаченно потёрла подбородок:

— Уж и не знаю, как всё успеть, хозяйка. Если и дальше так пойдут дела…

Ника ещё в первый день открытия кофейни заметила, что Хенни с Тёклой не справляются.

— Подбери себе ещё одну подсобницу для чистки овощей, ощипывания птицы и… в общем, для грязной работы.

— Так я сегодня и приведу, — обрадовалась служанка. — Вот пойдём с Тёклой на рынок и зайдём к Селине. Её средняя дочь искала работу.

— Ей хоть есть пятнадцать лет? — уточнила Ника.

— Семнадцать годков. Ничего, что хромая? — спросила Хенни опасливо. — С детства одна нога короче другой.

— Пусть приходит, — вздохнула девушка. — Не будет справляться… сама понимаешь.

— Справная девка, послушная, на руку лёгкая, — защебетала Хенни, забирая две корзины, высматривая в окно Тёклу.

— Только предупреди, что работа может быть временная. Как только покупателей станет меньше, необходимость во второй подсобнице отпадёт.

— Скажу. Так я пойду? Вон и Тёкла идёт. Перепелиных яиц на две дюжины больше брать?

— Берите. «Чёртовы яйца» поищите, — напомнила Ника.

Картофель фри шёл на ура, а ценное сырьё заканчивалось. Когда на рынке появится свежий, неизвестно.

Ника прошлась по кухне. Проверила засахаренные цветы, полюбовалась ими. Выберет лучшие, а остатками декорирует пирожные. Пока есть время, вырежет трафарет для заказанного медовика.

Вчера вечером Кэптен пришёл незадолго до закрытия кофейни. Постоял у стойки, понаблюдал за работой Бена, выпил кружку пива, похвалил Хенни за вкусную пиццу, попросил одну с собой для госпожи Бригитты и шепнул Нике, чтобы она приготовила всю имевшуюся выручку.

К приходу Алана он отнёсся спокойно.

Капитан ночного дозора не забыл об обещании заглянуть в кофейню перед закрытием. Не обращая внимания на старшего по званию, усевшегося на барном стуле у стойки, напомнил Нике, чтобы она перед сном в обязательном порядке повторно проверила, все ли окна и двери закрыты на запоры, все ли погашены свечи.

Несмотря на протест мужчины, девушка всучила ему пакет с бутербродами и печеньем, а также дала большую морковь для Люцифера. Улыбаясь, шутливо сказала:

— Не перепутай, это тебе, — потрясла пакетом, — а это коню, — указала на овощ.

Алан шутку оценил, рассмеялся, невзначай коснулся плеча девушки, погладил:

— Завтра зайду.

Как и обещал, Матфейсен дождался, пока Ника не закрыла входную дверь на запор. Стоя у окна, скормил Люциферу морковь. Выждал, пока девушка не ушла с компаньоном в кухню, а в зале не появилась София с ведром и половой щёткой. И только тогда ушёл.

— Подожди меня в кухне, — попросила девушка Кэптена.

Приглашать его в свой покой остереглась. Тётушка Филиппина пребывала не в духе. Собирала дорожные сундуки, покрикивала на Лину, отправляла её в кухню то за водой, то за шнурком, то за чем-нибудь ещё. Постоянно выходила на лестницу, подолгу там стояла, будто кого-то ждала.

Ника второй раз пересчитывала выручку, накопившуюся за несколько дней. Счёт не шёл. Она не могла сосредоточиться, путалась и сбивалась, отвлекалась на невесёлые мысли, чувствовала себя скверно.

В накрытой плотной тканью клетке притих Жакуй, и девушка ему позавидовала — ни забот у птицы, ни хлопот. Живи и радуйся каждому новому дню.

Когда Ника спустилась в кухню, Ван дер Меер собирался послать за ней Хенни, сносившую на ледник остатки мясных продуктов. Тёкла, София и Гуго уже ушли.

— Ты долго, — Кэптен отставил пустую пивную кружку.

Ника не ответила. Взяв небольшую корзину, уложила в неё мешочки с выручкой.

— Тётушка Филиппина поутру уезжает? — Адриан не спускал напряжённого взора с компаньонки. — Как скоро она вернётся?

— Сказала, что уезжает навсегда, — девушка искала бумажный пакет. — Надо что-то придумать для упаковки печенья и таких вот продуктов, — указала на пиццу. — Самой что ли изготовить коробки из плотной бумаги и пакеты заодно? Ленту узкую простенькую купить. Как думаешь?

Бумажные пакеты из рыхлой серой бумаги в коричневую крапинку были неудобного размера и сомнительного качества. К тому же стоили недёшево. Да и склеены были непонятно каким клеем. Не экологичным клейстером* точно.

Ван дер Меер неопределённо качнул головой:

— Изготовь. Ты повздорила с тётей?

Ника ответила вздохом.

— Что стало предметом вашей ссоры? — допытывался мужчина.

— Ничего, — пробубнила девушка, занятая упаковкой пиццы.

— Как это ничего? — раздался за спиной голос Хенни.

Захлопнув дверцу ледника, она отряхивала передник и прежде, чем Ника успела заткнуть ей рот окриком, выпалила:

— Господин Ван дер Ваал сделали хозяйке предложение стать его женой, — заявила не без гордости. — Заберёт госпожу Руз в Делфт. Я тоже…

Встретившись с убийственным взором хозяйки, на миг замолчала, затем пожала плечами:

— А что я сказала не так? Все знают.

— Никто не знает, — с угрозой в голосе ответила Ника, надвигаясь на болтливую служанку. — Если ты разболтаешь… тем всем… которые всё знают, то…

— Всё, молчу, — подняв руки в успокаивающем жесте, Хенни поспешно ретировалась, а девушка вспомнила, что разговор могла слышать София.

Не могла слышать, а слышала наверняка и пересказала Хенни. Тёкла тоже не осталась в стороне. Значит, завтра о предложении нувориша будут знать многие, а там и все жители Зволле.

Ника похолодела от открывшейся перспективы стать погребённой под лавиной сплетен, но тут же взяла себя в руки. Почему она должна переживать по поводу слухов? Пусть беспокоится Ван дер Ваал — оплошал он. Такие беседы следует вести при закрытых дверях, а не когда вокруг тебя вьётся прислуга.

Адриан вопросительно уставился на компаньонку.

— Когда? — спросил глухим голосом, морщась, с силой ворочая головой и потирая шею.

— Что когда? — сощурилась Ника.

— Ты понимаешь, о чём я спрашиваю.

— Когда венчание? — усмехнулась Ника. Отмахнулась: — Никогда. Я никогда не стану женой Ван дер Ваала.

Кэптен застыл. Молчал. Смотрел на неё с недоверием, щурил глаза, хмурился. Не поверил её словам? И Нику прорвало:

— Я передумала! Когда ты пойдёшь под венец с Виллеминой, я пойду следом за тобой с её отцом. Стану нашей красавице мачехой, а тебе…

Она зло и нервно рассмеялась. Ужасный день! Не задался с самого утра! Всё и все против неё!

— И родим мы с ней вместе, — закончила на торжественной ноте, вздёрнула подбородок и победно улыбнулась.

Ван дер Меер подступил к Нике, схватил за плечи. Потряс так, что у девушки посыпались искры из глаз.

— Ты же не сказала ему нет? — смотрел в лицо с пугающей пристальностью. — Отвечай, не отказала ему?

Ника дёрнулась в его руках в попытке вырваться.

— Говори, сказала ему нет или сказала? — сжал плечи сильнее.

— Не сказала, — отбивалась девушка от мужчины. — Мне больно, пусти!

Адриан прижал её к груди, укрыл голову и плечи руками. Зашептал в макушку:

— Не говори ему. Руз, молю тебя, молчи. Он не должен знать о твоём намерении.

— Почему? — притихла Ника в его руках. Вдыхала запах его одежды, запах его тела.

Ван дер Меер гладил компаньонку по голове:

— Не сейчас, Руз, не сейчас. Дай мне немного времени. Скоро ты всё поймёшь.

Поцеловав её в висок, выпустил:

— Закрой за мной дверь.

Он забрал корзину и спешно ушёл, а Ника стояла посреди кухни, как громом поражённая. Это что сейчас было? Какого чёрта здесь происходит?