Нехоженые тропки

Глава 3. Забвение

«Странные Парни» — самый старый бар в мире, и это место не для малодушных. Вы найдете его в глухом переулке, всегда на своем месте, под маленькой неоновой вывеской с названием бара на санскрите. Его владелец не доверяет рекламе. Если Вы должны попасть туда, Вы там будете, а плохо это или хорошо — тема, открытая для обсуждения. Я зависаю там время от времени, главным образом потому, что в нем полно людей с проблемами, гораздо хуже моих, и поэтому меня никто не беспокоит. «Странные парни» — место захудалое, на грани запущенности, с хорошей выпивкой, плохим обслуживанием и закусью, вызывающей реальные опасения. Нездоровая атмосфера, изменчивые настроения, и большая часть мебели прибита к полу, то есть не может использоваться в драке. Я всегда чувствовал себя в нем как дома. Нынешний владелец бара, Алекс Морриси, действительно пробовал что-то изменить, но без толку. Черного кобеля не отмоешь добела.

Чтобы повторно не шокировать Эмона-40 новым походом по улицам, я нанял лошадь с экипажем, для поездки в «Странных Парней». Казалось, Эмон слегка успокоился при виде простой и незамысловатой природы транспортного средства, но только для того, чтобы вновь обалдеть, когда лошадь спросила у меня конечный пункт поездки. До конца поездки Эмон безмолвно сидел в экипаже рядом со мной, вытянувшись в струнку и обхватив себя руками. Наполовину уговорами, наполовину силой я извлек его из экипажа, когда мы, наконец, приехали, и он стоял, прижавшись ко мне, пока я расплачивался с перевозчиком. Пока мы шли к бару, он смотрел только в землю, отказываясь смотреть на происходящее вокруг. Деревенской мышке не место в городе.

— Зачем Вы это делаете? — внезапно спросил он, по-прежнему не глядя на меня. — Почему Вы помогаете мне? Ваша секретарша была права; я не могу заплатить Вам. По крайней мере, не те деньги, которые Вы обычно берете за дело… вроде этого. Почему Вы настолько готовы связаться с моими проблемами?

— Мне интересно, — легко ответил я. — Кому-то понадобились огромные усилия, чтобы ввести Вас со всем Вашим хаосом в мою жизнь, и я хочу узнать, кто это, чтобы отблагодарить соответствующим образом

— То есть… Вы используете меня для своих целей.

— Отлично, — сказал я. — Вот вы уже начинаете думать как обитатель Темной Стороны.

Впервые он пристально посмотрел на меня.

— Я не идиот, мистер Тэйлор. Я, может быть, и не в своей тарелке, но вижу то, что вижу. Вы используете меня, как приманку для своей ловушки. Но если это цена того, чтобы получить Вас на своей стороне, я переживу это. Вот только насколько вы хороши, мистер Тэйлор? Вы действительно можете разрулить мои проблемы?

— Это мой конек, — сказал я. — И в этом деле я действительно довольно хорош. Я могу быть… каким угодно, но я никогда не подводил клиента.

Мы подошли к бару, и я завел его внутрь, держа его за руку, не давая возможности развернуться и убежать. «Странные Парни» могут быть тем еще местом для новичка. Мы спускались по металлической лестнице в бар, и каждый из посетителей оглянулся, чтобы посмотреть на вновь прибывших. В баре хватало обычных необычных субъектов. Две пылающих монахини в белых балахонах сидели за барной стойкой, Сестры Сияющего Приказа Святого Стронция. Из высоких стаканов они пили сверкающую воду, которая вряд ли искрилась, когда они делали заказ. Киборг с торчащими из него шестеренками засовывал палец в разъем и хихикал. Вампирша пила кровавую Мэри, и, глядя на нее, становилось ясно, что Мэри в нее, и правда, уходила. Миссис Судьба, искатель приключений — трансвестит, мужчина в наряде супергероини-борца с преступностью, брил ноги перед выходом на дежурство. В углу — тушки туристов с камерами наготове. Кто-то набил их и подвесил, шутки ради.

С минимальными усилиями я подвел Эмона-40 к стойке, усадил его как можно дальше от радиоактивных монахинь, и кивнул бармену и владельцу, Алексу Морриси, с негодованием глядящему на меня. Мы — друзья, как я думаю, но стараемся этого не афишировать. Возможно, это бы изменилось, если бы я не забывал оплачивать свой счет в баре время от времени.

Алекс Морриси — высокое воплощение страдания, основной цвет которого — черный, насколько это возможно, и с элегантным французским беретом на макушке, скрывающим плешь. Ему около 30, но выглядит он лет на десять старше. Попробуйте управлять баром на Темной Стороне, и станете таким же. Его постоянная угрюмость оставила глубокие морщины у него на лбу, и он только ухмыльнется, глядя, как вы меняетесь. Однажды он был женат, и все еще сожалел об этом. В основном, Алексу плевать на весь мир, и плевать, что кто-то знает об этом.

Можете заказать ему коктейль на свой страх и риск.

Он — потомок Мерлина — Сатанинского Отродья, похороненного в подвале под баром после того, как Камелот пал. Мерлин иногда проявляется через Алекса, и любой почувствует эту перемену. Быть мертвым не значит перестать быть главным игроком на Темной Стороне.

— Что ты здесь делаешь, Тэйлор? сказал Алекс. — Проблемы идут за тобой по пятам. Я только что закончил реставрировать бар после твоего последнего визита.

— У меня все отлично, спасибо, что спросил, — ответил я. — Выглядишь очень мило. Принеси мне побольше выпить, и себе налей.

— А что для мистера Обыкновенного? — спросил Алекс.

Эмон-40 замкнуто сидел рядом со мной, подчеркнуто повернувшись спиной к наиболее возмутительным посетителям бара. Я спросил его, что он хотел бы выпить, и он попросил белое сухое вино. Я тяжело глянул на Алекса, и тот неохотно налил Эмону стакан лучшего. Алекс совершенно не желал тратить урожай хорошего года на людей, не способных этого оценить.

— Есть тайна, которую надо раскрыть, — заметил я оживленно. — Кто-то затеял нечестную игру с жизнью моего клиента, надергав его других Я из альтернативного времени, чтобы создать ему проблемы, а может, даже убить его. Этот кто-то начал ту же игру со мной, свалив клиента с этими сложностями на меня. Ненавижу, когда люди начинают вмешиваться во Время. Как будто на Темной Стороне и без того недостаточно плохо.

— Вы слишком узко смотрите на вещи, мой дорогой Тэйлор, — это было сказано ленивым жеманным голосом. — Там, где вы видите проблемы, более здравый интеллект видит возможности.

Я оглянулся, усиленно заставляя себя не спешить. Это был один из частных сыщиков Темной Стороны, Томми Забвение.

Когда-то я был единственным частным детективом на Темной Стороне, но мои успехи подтолкнули других к дележке пирога. Томми Забвение — один из них, экзистенциальный детектив, который специализировался на том, что могло бы произойти, но в действительности не случилось. Один из самых убедительных людей, которых я когда-либо встречал. Томми мог завязать логику квадратными узлами и любого заставить согласиться, что черное — это белое, и наоборот, — только чтобы избавиться от него. Он высокий, продуманно слабый парень в Новых Романтичных шелках безумных расцветок. (В отличие от большинства, у Томми были крутые восьмидесятые. Наверно, это помогало ему быть экзистенциальным).

У него длинные мягкие темные волосы, длинное лошадиное лицо с зубастой улыбкой, и руки с длинными пальцами, которыми он любит размахивать во время разговора. Томми любит поговорить. Многие заметили, и большинство верит, что Томми Забвение мог уболтать свою собственную расстрельную команду стрелять друг в друга только, чтобы избавиться от его размеренного рассудительного голоса. Он процветал в областях морального мрака, неуверенной действительности, и в вопросах столь мутных, что вы ничего бы не поняли при всех усилиях. И все же Томми был очень хорош при получении ответов на вопросы, на которые власти не желали отвечать. У Томми был дар узнавать правду. Не очень сильный, но был, это ведь Темная Сторона.

Было ощущение, что есть еще что-то, что я должен вспомнить про Томми Забвение, что-то важное, но я не мог вспомнить, что.

— Привет, Томми, — сказал я безнадежно. — Занят?

— Кто знает? Но я точно знаю, что хочу выпить. Мне — как всегда, Алекс.

Алекс нахмурился. — Ты всегда так говоришь? А потом заказываешь что — нибудь другое.

— Конечно, — сказал Томми, широко улыбаясь. — Репутацию надо поддерживать. Наверное, я буду «Buck's Fizz» (Шипение Доллара).

— Не дразни Алекса, — сказал я, когда Алекс отошел, бормоча. — Он вполне может что-нибудь добавить тебе в стакан, после чего ты выплюнешь все, что съел полгода назад.

— Знаю, — ответил Томми. — Жить опасно — мое второе имя. Да, и птичка прошептала мне, что ты подумываешь о путешествии во Времени.

— Бабушка, какие у тебя большие уши. А почему ты интересуешься, Томми?

— Потому что отчаянно рвусь в путешествие во Времени, но никак не могу убедить Дедушку Время позволить мне это сделать. Старая задница. Наверное, считает меня слишком легкомысленным.

— Да ладно, — сказал я. — Ты же сделал себе целую карьеру на том, чтобы выглядеть легкомысленным пижоном и убедить всех, что это так и есть.

— Звучит очень недобро

— Но ты ведь и не отрицаешь этого.

— Не вижу смысла. Имидж в наши дни — это все. Но даже ты должен признать, что я добиваюсь результатов своим собственным оригинальным способом. Какое-то дело… Я знаю, что у меня было дело, когда я только появился здесь… ах да, дело в том, что я задавался вопросом, могу ли я тебе помочь, чтобы ты замолвил за меня словечко в разговоре с Дедушкой Время.

— О, у меня есть очень веское слово для тебя, Томми, — сказал я.

Наверное, к счастью, что неприятности начались именно так. Две пары тяжелых ног прогрохотали по металлической лестнице, ведущей в бар, и все обернулись посмотреть. Иногда я думаю, что Алекс установил такую лестницу только для того, чтобы никто не мог войти незамеченным в его бар. Чего-то подобного я ожидал, но даже при этом мое сердце упало, когда еще два Эмона Митчелла ворвались в бар, размахивая палочками. Эмон-40 издал жалобный сдавленный звук и ухватил меня за руку. Я пробормотал что-то успокаивающее, отлепил его руку от своей, и подвинулся, чтобы быть между ним и вновь прибывшими.

Один из новых Эмонов выглядел преуспевающим бизнесменом лет пятидесяти с избыточным весом от хорошей жизни. Другой был старше, как минимум шестидесяти, и смотрелся как бомж. Тощий от недоедания, и одетый в тряпье, выброшенное из «секонд-хенда». Я немедленно окрестил их Эмон-50 и Эмон-60, и нащупал в карманах пальто несколько нужных вещей. Это двое выглядели гораздо более отчаянными и опасными, чем предыдущая парочка у меня в офисе. Они проследовали через переполненный бар, игнорируя странности со всех сторон, их горящие пристальные взгляды остановились на Эмоне позади меня. Я шагнул вперед, чтобы заблокировать им путь, и они остановились, злобно оскалясь. Окружающие встали из-за столов и отошли, чтобы не попасть под перекрестный огонь. Госпожа Судьба вложила свою одноразовую бритву в чехол, и материализовала стальную метательную звезду. Мы встретились глазами, и я отрицательно качнул головой. Для меня важно самому контролировать свои проблемы.

— Вы, должно быть, Тэйлор, — сказал Эмон-50. Даже его голос казался толстым и самодовольным. — Нас предупредили, что вы попытаетесь вмешаться. Это не ваше дело. Уйдите с дороги, или мы сделаем так, что вы никогда не рождались.

Я натянуто улыбнулся и ответил:

— Это окажется сложнее, чем вы думаете.

— Тогда, возможно, вы родитесь увечным или больным, — сказал Эмон-60.

Его голос был резким и болезненным, как будто он им никогда не пользовался. — Мы убьем вас, Тэйлор. Убьем мучительно, если вы попытаетесь нам помешать.

— Что вам нужно? — подал голос Эмон-40 из-за моей спины. Ему было страшно, но голос он контролировал.

— Я хочу, чтобы ты принял решения, которые приведут ко мне и моей жизни, — сказал Эмон 50. — Я упорно трудился, чтобы получить блага, которые только может предоставить жизнь. Все удобства, и удовольствия. Я не хочу рисковать их потерей теперь только потому, что у тебя недостаточно крепкие яйца, чтобы пойти за большим призом. Я остановлю тебя. Заставлю принять правильные решения. Заставлю стать мной.

— Вы хотите того же? — спросил я Эмона-60.

— Я не хочу быть, — отрезал тот. — Никто не должен жить так, как я. Я никогда этого не хотел это. Никогда не хотел спать в дверях магазинов и попросить пищу у людей, не глядя в глаза людям, идущим правильным путем. Мне дали шанс уничтожить решения, принятые тупым ублюдок, сделавшие его мной; и я уничтожу любого, кто встанет на пути.

— Убьем, — сказал Эмон 50. — Уничтожим всех вас.

— Погодите, — сказал я, вежливо подняв руку. — Давайте кое-что проверим. Кто-нибудь из Вас был женат… в частности, встречал когда-нибудь женщину по имени Андреа?

Два новых Эмона смущенно посмотрели друг на друга, а потом сердито покачали своими головами.

— Вы пытаетесь нас запутать, — сказал Эмон-50.

— Нет, правда, — сказал я. — Ее появление в жизни моего клиента изменило все. Изменило его. Поэтому то, что вы здесь, уже слишком. Он никогда не станет ни кем из Вас.

— Он станет, если мы заставим его, — сказал Эмон-50. — Если мы изменим его нашей магией. Удалим женщину из его жизни, как раковую опухоль.

— Вы можете убить его своим вмешательством, — сказал я. — И уничтожить себя.

— Смерть была бы выходом, — сказал Эмон-60.

— Простите, — сказал Эмон-40 у меня из-за спины. — Не может ли кто-нибудь объяснить, откуда берутся все эти дубли?

— Альтернативные жизни, — сказал Томми Забвение оживленно. — Возможные варианты будущего; жизни, которые могли бы быть; механизмы Если и Возможно. Наши жизни определяются решениями, которые мы принимаем — правильными и неправильными, и эти…джентльмены? — это те, кем вы могли бы стать, прими вы определенные решения. Не скажу, что кто-то из них особенно привлекателен, но в этом, вероятно, и кроется причина, почему ваши враги остановили свой выбор на них. Я могу спросить, а что с моим «Buck's Fizz»?

— Но как они оказались здесь? — спросил Эмон-40, слегка безумно.

— Кто-то вмешался, — ответил я. — Кто — то действительно сильный, настолько, чтобы быть в состоянии управлять магией вероятности.

— Должен быть главный игрок, — сказал Томми. Он обошел бар, чтобы взять свой напиток, поскольку Алекс весьма заметно потерял голову. — Игры со Временем и его вариациями — это серьезный бизнес. Настолько серьезный, что те немногие, кто действительно работает с вероятностями, очень жестко реагируют на любую попытка новых игроков вторгнуться в их территорию. Никому не нужны дилетанты, угрожающего тщательно поддерживаемому статус-кво.

— Но у меня нет врагов! — сказал Эмон 40. — У таких, как я, нет врагов! Я — никто!

— Теперь — кто, — сказал Томми, изящно потягивая напиток, который он держал в руке с тщательно оттопыренным мизинцем. — Кто-то ради вас пошел на крупные проблемы, старик. — Он глубокомысленно посмотрел на меня. — Это мог быть Иона?

— Мертв, — ответил я.

— Граф Видео?

— Пропал без вести, возможно, мертв. Последний раз его видели бегущим по улицам с содранной кожей, во время войны ангелов.

Томми пожал плечами: — Ты же знаешь Темную Сторону. Люди всегда возвращаются. Хорошенько посмотри на себя.

— Боже, вы — трепачи, — сказал Эмон-50. — Я прибыл сюда, чтобы остановить эту глупую, близорукую версию меня, поэтому никто и ничто меня не остановит.

— Ничего, что вы делаете здесь, не изменит того, что имеет значение, — сказал Томми. — Каждая версия Вас столь же возможна как любая другая. Каждый вариант времени реален и бесспорен. Изменение или приспосабливание более ранней версии не сделает ваше личное существование лучше или хуже. Если кто-то сказал вам другое, он солгал.

— Я не верю, — сказал Эмон-60. — Я не могу поверить в это.

— Говорите что угодно, но не пытайтесь остановить нас, — сказал Эмон-50.

Оба взмахнули палочками, лучи магии вероятности, сталкиваясь, затрещали. Я отскочил, таща Эмона-40 за собой. Томми изящно упал позади бара, по-прежнему держа свой напиток. Луч магии изменения ударил в дебовую стойку и отрикошетил в безопасном направлении. Основные предметы обстановки бара были защищены волшебством Мерлина. Оба новых Эмона неистово палили из палочек во все стороны, поскольку я мотался взад-вперед по бару, буксируя Эмона-40 за собой. Туман магии изменения заполнил воздух, лучи из палочек преобразовали все, чего касались, самым произвольным и непредсказуемым образом.

Один из лучей попал в вампира, питавшегося своей кровавой Мэри, и тот раздувался как мешок, жадно наполнявшийся все большим количеством крови по мере ее высушивания, прежде чем взорваться и забрызгать всех вокруг кровавым месивом. Пустая оболочка Мэри осела на пол как пустой пакет. Несколько стульев и столов по-новее после прохода магии вероятности развалились, став набором запчастей. То же случилось с одним из созданий Барона Фрэнкенштейна, все швы на котором разом разошлись. Части тела катились по полу, в то время как голова бормотала тихие ругательства. Молнии вылетали из ниоткуда, обугливая тела и вызывая пожары. Гроздья шипящих цветов расцветали в трещинах каменных стен. Старый Викторианский портрет заговорил. Люди падали в обморок от ударов, кровоизлияний в мозг и приступов эпилепсии. Некоторые просто переставали существовать, поскольку возможности, создавшие их, резко отменялись.

Девочка-призрак внезапно снова обрела тело, после стольких лет в «Странных Парнях», и сидела в баре, рыдая от счастливого облегчения и трогая все, до чего могла дотянуться. Бутылки позади стойки изменили и форму, и цвет, и содержание. Демон, долго время заключенный под половицами, освободился от пентаграммы, которая внезапно исчезла. Покрытый толстым слоем синим эктоплазменного пламени, он вертел по сторонам рогатой головой, вспоминая столетия копившегося уничтожающего гнева, прежде чем ринуться убивать всех в пределах досягаемости его когтистых рук. Два мускульных вышибалы бара, Бетти и Люси Колтрэйн, подскочили к демону сзади и повалили его на пол; но было ясно, что они не смогут долго сдерживать его.

К тому времени я затащил Эмона-40 в безопасное место за огромной дубовой стойкой и пытался прокрутить варианты, которые не не приходили в голову тогда, когда нужны. Алекс впился в меня взглядом.

— Сделай что-нибудь, черт возьми! Если мне придется выпустить Мерлина, чтобы разобраться в этом бардаке, я не отвечаю за безопасность твоего клиента. Ты знаешь Мерлина: он всегда сторонник политики выжженной земли, когда дело доходит до решения проблем.

Я неохотно кивнул. Я знаю больше уловок и чудес, чем хотелось бы показать; но в конце это всегда сводится к моему дару. У меня есть дар находить вещи, третий глаз в моем разуме, личный детектор, который может показать, где что находится, но я не люблю его использовать без причины. Когда я включаю свой дар, его сила сияет, как маяк во тьме, и мои Враги могут видеть, где я. А затем они отправляют своих ужасных посланцев, типа Косильщиков, чтобы убить меня. Они пытались убить меня, сколько я себя помню.

Но раз пошла такая пьянка…

Томми нагнулся ко мне:

— Это — парадокс, — быстро сказал он. — Только то, что они здесь вместе, взаимоисключающее событие в графике времени, которого быть не должно. Используй это.

Тогда я напрягся, освободил свой дар и увидел насколько противоестественно одновременное бытие Эмона-50 и Эмона-60 здесь и сейчас. А найдя это, для меня было элементарным задуть как свечу это невероятное событие. В тот же миг оба они исчезли, потому что их здесь быть не должно.

Я спрятал свой дар, и быстро восстановил ментальные щиты. Обычно враги опасались нападать на меня на территории Мерлина, но в последнее время они становились все более дерзкими. В баре стояла мертвая тишина.

Клиенты медленно вылазили из тайников, смущенно озираясь по сторонам. Исчезнув из реальности, Эмоны-старшие никогда не появлялись в баре, их нападение никогда не происходило, но все изменения, причиненные магией вероятности, никуда не исчезли. Волшебство всегда побеждает логику. Всем пришлось попотеть, выбивая дерьмо из освобожденного демона, покуда Алекс не восстановил пентаграмму, вновь загнавшую того под пол, после чего все начали тушить пожары, продолжавшие гореть. Бетти и Люси Колтрэйн собрали разбросанные части создания Фрэнкенштейна и сложили их за стойку до тех пор, пока кто-нибудь из потомков Барона не заглянет за выпивкой.

В целом, мы легко отделались. Игры с магией вероятности всегда опасны. Времени не нравятся халявщики, и оно начинает играть грязно. Именно поэтому путешествия во времени так тщательно регламентированы.

Алекс смотрел на то, что случилось с бутылками в баре, и рвал на себе волосы.

— Ублюдки! Теперь я должен буду проверить каждую бутылку в отдельности, чтобы понять, что в них теперь. Может быть что угодно — от мочи демона до живой воды. И вряд ли удастся продать мочу демона… Тебе известно, что ты — проклятие, Тэйлор? Если бы у меня были мозги, я должен был убить тебя в тот же миг, как ты зашел.

Эмон с тревогой посмотрел на меня, но я успокаивающе улыбнулся:

— Не волнуйтесь, Алекс есть Алекс. На самом деле он так не думает.

— Именно так я и думаю!

— Ладно, возможно он так думает, но справится с этим. Мы же друзья.

— Не хотел бы я встретить кого-нибудь из ваших врагов, — пробормотал Эмон.

— Думаю, кого-то вы уже видели, — сказал я. — По-моему, кто-то использует вас во всех ваших версиях, чтобы достать меня.

— Но почему меня? — печально спросил Эмон.

— Хороший вопрос.

Я подвел его к столу в самом далеком углу бара, и мы сели. Томми Забвение — вместе с нами. Я задумчиво посмотрел на него, и он рассмеялся, правда, немного нервно.

— По-моему, нам лучше держаться вместе, старик. Возможно, я мог бы выручить тебя в этом деле. Все это выглядит как моя специфика. За разумные деньги, конечно.

— О, естественно, — сказал я. — Дело есть дело, в конце концов. Получишь половину моего гонорара. Как тебе?

— Более чем разумно, многоуважаемый сэр! И пусть никто не смеет утверждать, что Джон Тэйлор не лучший среди равных!

Так как я не собирался заработать на этом деле, мне понравилась мысль разделить гонорар, которого нет, с Томми Забвение. Я тоже могу быть экзистенциальным, когда это нужно. Он со счастливым видом улыбался мне, и я вернул ему улыбку.

— Слушайте, все закончилось? — спросил Эмон. — Можно мне пойти домой? Мне здесь правда не нравится.

— Боюсь, нет, — ответил я. — Я могу безопасно вывести вас с Темной Стороны, но тогда наш общий враг найдет способ вернуть вас обратно и начать все по-новой.

— О, Боже…, - Эмон обмяк на стуле, обычный маленький человек, изо всех сил пытающийся справиться с проблемами, которых у него никогда не должно было быть. Я почувствовал жалость к нему. Темная Сторона бывает жестокой к посетителям.

— Не волнуйтесь, — сказал я. — На этот случай есть я. Я узнаю, кто это делает, и я заставлю его прекратить.

— И если Тэйлор говорит, Вы можете отнести его слова в банк, — неожиданно заявил Томми.

— Расскажите, Эмон, — сказал я. — Расскажите о Вашей жизни. В ней должна крыться подсказка.

Но Эмон только покачал головой.

— Я ничего из себя не представляю. Или, по крайней мере, ничего важного. Незначительный винтик в машине под названием крупная корпорация. Я делаю, что приказывают, ежедневную работу, вращающую колеса.

— Ладно. На кого вы работаете?

— Инвестиционная корпорация «Вдовья Доля». Это — крупная компания, с филиалами и офисами по всему миру. Я работаю в Лондонском филиале уже почти двадцать лет. У меня интересная работа. Это фондовая компания, убеждающая другие фирмы вкладывать свои деньги в достойные и прибыльные проекты. Помимо подающих надежды небольших развивающихся бизнес-проектов, создаются благотворительные фонды и группы поддержки, позволяющие всем осознать Хорошие Начинания. Мы руководим хорошими деньгами и берем за свои услуги разумный процент. Я говорю «мы», но, конечно, сам я этих денег не вижу. Это — просто работа на компанию в течение двадцати лет… Возможно, не самая прибыльная работа, не то, чего я ждал от жизни, но… это — жизнь. Лишь немногие действительно реализуют свои мечты или амбиции. Мы просто работаем, вращая колеса цивилизации. Потому что иначе мир остановится. И все, о чем я когда-либо заботился, это — моя семья. Теперь они — мои мечты и амбиции.

И, делать нечего, но он снова вынимает фотографии своих жены и детей, уже чтобы показать Томми. Голос его был правильным и вежливым, в то время как я хмурился, размышляя.

Я по-прежнему был уверен, что Эмон — это приманка в ловушке для меня, но я начинал думать, что было еще что-то помимо этого.

— Что заставило вас обратиться за помощью к Джону Тэйлору? — спросил Томми, когда Эмон стал аккуратно складывать фотографии.

— Его визитка была у меня в руке, когда я прибыл на Темную Сторону.

— Это, как я понимаю, должно было свести нас вместе, — сказал я. — У меня нет визитных карточек. Никогда не видел в них нужды. Здесь всем известно, кто я такой.

— А у меня есть, — сказал Томми. — Или, по крайней мере, иногда бывают. Как получится.

— Почему, — продолжил я твердо, — кто-то вмешивается в жизни Эмона и мою? Мне это не по душе. Каждый, кто что-то имеет против меня, пусть скажет мне это в лицо. Это мое правило. Никто не смеет нападать на меня, используя невиновных.

— Я услышал про компанию «Вдовья Доля», — сказал Томми. — У них есть отделение на Темной Стороне.

Эмон посмотрел на нас с выражением, близким к ужасу.

— У моей компании есть подразделение в этой… адской бездне?

Я пожал плечами.

— Так делает большинство крупных компаний. Нельзя сказать, чтобы я слышал что-нибудь особенно хорошее или плохое о «Вдовьей Доле»… Что скажете, если мы нанесем им визит?

— А что, если они нас не пустят? — сказал Эмон.

У нас с Томми появилась одна улыбка на двоих.

— Тогда мы войдем сами, — ответил я.

— Они не могут иметь отношение… ко всему этому, сказал Эмон. — Просто не могут. Они всегда хорошо относились ко мне. Предлагали мне продвижение по службе…, хотя, конечно, я ни разу не согласился. Это означало бы оставить семью в одиночестве надолго. Вы же не можете утверждать, что такая уважаемая компания как «Вдовья Доля», стоит за всем этим!

— Будьте уверены, могу, — сказал я. — Большие корпорации — не всегда плохие парни, но с этим можно поспорить.