Неистовство

====== Глава 1. Часть 1 ======

«Любовь, время, смерть. Лишь на этом строится наша жизнь. Это самое важное в судьбе каждого человека. Найди любовь и пройди с ней жизнь рука об руку. Помни, время тебе не друг. Оно не остановит ход, никогда не трать его впустую. И знай, смерть настигнет каждого тогда, когда это должно произойти. Я помню эти слова, отец».

Сегодня люди собирались выехать на поля. Через несколько дней начнется сезон оттепели или, как его еще называют, посевной. Многие из городка отправятся в загородные домики, чтобы начать сажать семена и выращивать растения. И, конечно же, люди понимали, что они должны прибыть туда до первой Черной луны.

Сезон оттепели считался самым опасным из всех сезонов. В нем Черная луна проявлялась трижды. Она сводила с ума всех проклятых созданий. Ведьмы, чернокнижники, мертвяки, оборотни, кровососы — в эту ночь нежить нападала на любого, будь это человек или себе подобный, и сражалась насмерть. А потому все двери и окна плотно запирались, люди запасались оберегами и оружием. В дни Черной луны всем проживающим за городской стеной строго-настрого запрещалось покидать дома.

В мирное время нежить истребляли охотники Церкви Архона — Светлого бога. Вылавливали, применяя уловки, пытали, надеясь получить информацию о другой нежити, и убивали. Поймать проклятых было непросто — они могли принимать человеческое обличие и жить среди людей. Некоторая нежить приноровилась прятаться и в ночи Черной луны.

Встреча с проклятым могла приключиться и в светлое время. Например, на охоте. Но люди не ходили в лес по одному. На дичь охотились только группами. Никому не удавалось противостоять нежити в одиночку.

Периодически Церковь казнила очередную нежить на глазах у толпы, дабы показать, что проклятые Нохра — Бога тьмы — все еще существуют, и опасность никуда не исчезла. В остальном простой народ жил спокойно.

Санас складывал в повозку дрова и теплые вещи. Все же сезон морозной стужи закончился совсем недавно, хотя и прошло два стана сезона таяния льдов, но на полях все еще дул холодный ветер.

— Сан! — окликнул такой милый сердцу девичий голос.

Парень заулыбался и обернулся. К нему бежала Анита. Рыжие волосы невесты развевались на ветру, а на щеках играл очаровательный румянец. Она спешила повидаться перед долгой разлукой. Санас поймал любимую, когда она с разбегу кинулась на его шею.

— Родители забирают меня с собой, контролировать работников. Сбежала со сборов, — проговорила девушка, тяжело дыша. — Ведь теперь не скоро увидимся.

— Всего лишь один стан, и увидимся, — все еще улыбаясь, ответил парень.

Анита серьезно посмотрела в карие глаза жениха:

— Двадцать шесть дней — это не «всего лишь»! — а немного помолчав, добавила: — Я буду скучать. Очень.

— Я знаю. Я тоже.

Парень накрутил на палец рыжую прядь волос, рассматривая веснушки на щеках девушки. Ее серо-голубые глаза поблескивали, отражая солнечный свет. Совсем скоро, через три стана — в середине сезона злого солнца — первая красавица города станет его женой. Тогда они смогут ехать на поля вместе, тогда заживут бок о бок, помогая друг другу, и тогда, конечно же, у них родятся прекрасные дети.

Юноша любил рыжую девчонку еще с детства. В те времена она не была красавицей, скорее наоборот. Дети называли ее маленькой ведьмой за вредное выражение лица и множество веснушек. Но мальчик Санас не видел в ней ничего дурного. Они дружили, росли вместе, он частенько защищал ее от нападок сверстников, ведь был старше на целых пять сечей. Девушка с каждой сечью становилась все прекраснее. И когда пришло время выбирать жениха, она, на радость Санаса, призналась ему в своих чувствах. Родители быстро договорились о свадьбе.

Сан не был завидным женихом. Он считался довольно привлекательным — хорошо сложен, высок и добр — но ценного приданого у его семьи не имелось. Только Аниту это не волновало. Она не могла даже представить, чтобы прожить жизнь с кем-то другим. И просто не дала своим довольно состоятельным родителям выбора. А они не смогли отказать единственной, а потому любимой и довольно избалованной, дочери.

Она снова обняла будущего мужа:

— Увидимся через двадцать шесть дней.

— Да.

Девушка коротко поцеловала парня в щеку. Сан последний раз крепко прижал ее к себе и отпустил. Счастливо улыбаясь, Анита отвернулась и побежала обратно к родительскому дому. Парень долго провожал рыжеволосую взглядом, пока та не скрылась за поворотом.

— Все еще удивляюсь, как такая самолюбивая может любить кого-то сильнее, чем себя, — раздалось позади.

Парень закатил глаза и обернулся:

— Отец, я ведь уже говорил…

— Да-да, — перебил старый Бирсас. — Я знаю — любит она тебя больше жизни. Да это и видно.

— И…

— И ты ее, — снова перебил его отец, улыбаясь.

— Да. И она моя суженая. Какая бы она не была, прими ее, ведь она станет и твоей семьей тоже.

— Да мне главное, чтобы ты счастлив был, сын. Не каждому везет жениться по любви.

Санас снова улыбнулся. Отец стал укладывать запасы еды и воды в повозку.

— Отправимся скоро, — спокойно сообщил Бирсас. — А то можем не успеть к своему дому до Черной луны.

— Я пойду потороплю наших барышень.

Парень зашел в небольшой деревянный домик. Мать и сестра суетились, собирая забытые вещи.

— Ну, что тут? Мы с отцом уже все уложили. Пора ехать.

— Ой-ой-ой, — запричитала мать. — Вот еще, возьми.

Она сунула ему в руки мягкий мешок.

— Тут-то что? — разглядывая поклажу, спросил парень.

— Запасные одеяла. Вдруг в этом сезоне уж очень холодно будет. В прошлый раз твоя сестра заболела.

— Мда, Тайра вообще чуть под дождик попадет — сразу начинает плохо себя чувствовать.

— Эй, это не моя вина! — откликнулась сестра из дальней части дома.

— Ладно, ладно, — усмехнулся Сан. — Поехали уже, сколько можно собираться? Каждую сечь одно и то же.

— Да-да-да, — снова затараторила мать. — Ты иди, мы сейчас.

Парень вздохнул и вышел из дома.

— Ну, что там? — спросил отец, успевший запрячь лошадей.

— Да как всегда, суетятся, — ответил парень, укладывая мешок в телегу.

— Женщины…

Совсем скоро мать с сестрой вышли к повозке, и уложив еще несколько мешков, семья отправилась в путь. Санас управлял лошадьми, отец сидел рядом. Мать и Тайра обосновались позади и о чем-то оживленно щебетали. Холодный ветер приятно дул в лицо. Воздух все еще оставался морозным, немного покалывающим. Санас любил это время года. И любил выезжать за город, рассматривать леса и поля. Дышать воздухом свободы. Он хотел стать охотником когда-то, приносить в дом дичь, кормить семью. Но отец всю жизнь проработал на полях. Их семья владела небольшим земельным наделом, где выращивала овощи, с продажи которых и жила. Потому, воспитанный земледелом, парень просто не мог стать охотником.

Повозка ехала практически без остановок два дня. Санас и Бирсас управляли лошадьми по очереди, чтобы давать друг другу отдохнуть и поспать. И, когда на третий день они, наконец, прибыли к домику, уже начинало темнеть. Семья спешно завела лошадей в сарай и занесла вещи в домик, закрыв все двери и окна на тяжелые засовы. Начиналась ночь Черной луны.

— Все хорошо заперли? — взволнованно спросил отец, когда семья, наконец, собралась в центральной комнате.

— Да, — кивнул Санас. — Я все проверил.

— Хорошо.

— Может, теперь покушаем и ляжем спать? — предложила мать. — Чтобы не привлекать лишнего внимания нечисти теплом.

— Да, конечно, — кивнул Бирсас.

— Все будет хорошо, — улыбнулся Сан. — Мы уже не раз переживали Черную луну в этом доме.

— Расслабляться нельзя, сын.

— Я знаю, отец. Но мы же все закрыли, все проверили. Значит все будет хорошо. А завтра встанем и пойдем на поля. Начнем работать. И к следующей Черной луне вернемся домой!

— Я смотрю, тебе не терпится вернуться, — заметила мать, улыбнувшись.

— Еще бы, — встряла Тайра. — Его же там невеста ждет. Она, небось, и на полях никогда не работала. Ее родители ведь работников нанимают на сезон.

— Тайра, ну тебе-то какая разница? — возразил парень.

— Да перестаньте, — осек их отец и повернулся к дочери. — Конечно ему не терпится. Мне тоже не терпелось вернуться к Мари в свое время.

Бирсас ласково посмотрел на супругу, та заулыбалась. Сестрица закатила глаза и скрестила руки на груди.

— Не обращай внимание, сын, — обратился уже к Санасу отец. — Ты тоже в свои семнадцать сечей был таким. Вечно хотел с кем-нибудь поспорить и съязвить. А теперь, посмотри на себя. Изменился до неузнаваемости.

— Не сказал бы, таким вредным я не был никогда, — хохотнув, ответил парень.

— Будет вам, — сказала мать, раскладывая по тарелкам хлеб и овощи. — Ешьте и спать пойдем. Страшно мне.

Семья ужинала молча. Санас перед сном еще раз проверил все засовы. А ложась спать под теплое одеяло, прислушался. Ночь уже опустилась на землю. Ветер, видимо, усилился и мерно посвистывал. Деревья и трава тихо шуршали. Видимо надвигалась гроза. Но в остальном вроде все спокойно. И пусть за стеной, возможно, бродят вурдалаки, утопцы, лешие или другие проклятые, они не станут ломиться в дом. В эту ночь нежить безумна и идет туда, куда проще добраться. Ищет легкую добычу, не защищенную стенами и крышей.

Санас понимал все это, к тому же он ведь столько раз пережил Черную ночь в домике, но почему-то не мог уснуть. Он встал и, не зажигая лампу, прошел в кухню, сел за стол и стал слушать. Все тот же ветер, все та же листва. Никаких других звуков, однако чувство беспокойства не покидало. Просидел он так довольно долго. И когда, наконец, решил пойти еще раз попробовать уснуть, услышал с улицы тихий волчий вой. Санас замер и прислушался.

Источников рыка было явно больше одного. К тому же, стал различим не только вой. Звуки, похожие на лай, смешивались с рычанием и перебивали друг друга. Парень подметил, что слышал подобное, когда в городе дрались бездомные собаки. Лай приближался, рычание становилось громче. На шум молча вышел и отец. Он вынес из спальни ружье, которое всегда возил с собой на случай, если придется защищаться от диких зверей в дороге или отгонять их с полей. Бирсас кивнул сыну и стал вслушиваться в звуки вместе с ним.

Тем временем, лай, казалось, уже звучал у самой входной двери. Рычание сменялось скулежом и снова становилось рычанием. Звуки перебивали друг друга. Два зверя дрались около домика, а люди внутри настороженно слушали, боясь дышать. Раздался глухой звук удара, стену домика трухнуло, дверь хрустнула. Бирсас перехватил оружие покрепче. Скулеж усилился. Рык стал громче. Удар повторился. И снова, и снова. Скулеж не прекращался. Удары были такой силы, что входная дверь трещала все больше. Что-то явно очень тяжелое и сильное билось с той стороны.

Санас схватил топорик, что стоял в углу комнаты, и приготовился. Такого никогда раньше не происходило, поэтому парень даже не знал, чего ждать. Скулеж прекратился, но рык не затихал. Удары продолжались, тяжелый дверной засов все сильнее покрывался трещинами. И в какой-то момент он сломался пополам, а дверь влетела в комнату. На ней лежал окровавленный большой черный зверь, похожий на волка. Точнее то, что от него осталось, тело буквально расплющило.

А вот то, что находилось за порогом, сложно было назвать волком, хотя и очень на него походило. Существо стояло на двух лапах, превосходя Санаса в росте головы на две. Вдоль тела висели длинные окровавленные когтистые лапы. Из раскрытой мощной пасти капала слюна вперемешку с кровью. Желтые светящиеся глаза смотрели на новых, нечаянно найденных, жертв. Оборотень тяжело дышал, переводя дух после драки.

У парня бешено застучало сердце — нежить он видел впервые. Бирсас поднял ружье, чтобы выстрелить, но тварь тут же оказалась около мужчины и быстрым ударом снесла его к противоположной стене. Мужчина потерял создание и оружие выпало из его рук. Существо встало на четыре лапы и наклонилось к отцу, открывая окровавленную пасть. Санас, плохо понимая, что творит, кинул топорик в оборотня. Острие вошло нечисти в спину, зверь яростно взвыл от боли. Он обернулся на парня, оскалился, смотря на него светящимися глазами, и кинулся в атаку. Оказавшись без оружия, Санасу ничего не оставалось, кроме как бежать. Только куда? Не в комнату же к матери и сестре. И парень принял единственно верное, как ему казалось, решение. Он оббежал стол и рванул к выходу. Оборотень кинулся за ним, раскидывая все на своем пути.

Санас выбежал из домика и бросился в лес. Сердце грозило вырваться из груди, ноги несли с невероятной скоростью. Пусть он погибнет, но уведет порождение Нохра как можно дальше от семьи! Оборотень несся сзади, то и дело врезаясь в деревья, которые огибал парень. Позади постоянно слышались рык и подвывание. Тварь не отставала, но и не нагоняла. Как-будто играла с добычей. Но Санас решил — так даже лучше. Чем дольше существо с ним играет, тем дальше они от родных.

Перепрыгивать лежащие сучья и огромные камни, вилять меж деревьев становилось все труднее. Ноги начали путаться, дыхание сбивалось. А хруст ломающихся деревцев позади не прекращался. Оборотень не знал усталости. В какой-то момент парень все же споткнулся и упал на землю. Он быстро схватил сухой сук, обнаруженный рядом, и перевернулся на спину, держа его острием вверх. Оборотень с разбегу кинулся на добычу и напоролся плечом на ветвь. Снова послышался яростный рев, тварь отошла на пару шагов, пытаясь вытащить глубоко посаженную в его тело корягу. Санас застыл, ноги отказали от страха, а сердце грозила выпрыгнуть из груди. «Все. Вот и конец», — подумал он. Проклятый, громко завыв, вытащил ветвь и обернулся в сторону парня. Тот непроизвольно улыбнулся:

— Все же я успел потрепать тебе шкуру перед смертью! — крикнул он чуть дрожащим голосом.

Тело трясло, на глаза навернулись слезы, но заставить себя подняться парень не мог. Ноги одолела слабость. Санас вдруг выдохнул и успокоился. Здесь он мог позволить себе умереть. Они уже далеко от семьи, далеко от домика. Парень печально улыбнулся. «Анита, прости. Я уже не вернусь», — промелькнуло у него в голове.

Оборотень, победно зарычав, прыгнул на парня и впился острыми зубами в его плечо. Санас закричал от резкой боли, кровь потекла по руке, груди. Оборотень усилил хватку, ключица хрустнула, ломаясь. Сквозь боль и слезы парень пытался оттолкнуть зверя. Но сила человека не сравнится с силой проклятого.

Санас поднял взгляд в небо. Начинало светать. Он закрыл глаза и почувствовал облегчение. Сознание медленно угасало.

«Увидимся через двадцать шесть дней».

«Я ведь обещал вернуться!»

Парень резко открыл глаза. Плечо ужасно болело. Дневной свет на мгновение ослепил. Санас приподнял голову и увидел оборотня. Он сидел в стороне совсем по-человечески, на коленях, и закрывал морду передними лапами, тяжело дыша.

Санас быстро встал на ноги, поднял здоровой рукой другую сухую ветвь и замахнулся, чтобы пронзить оборотня снова.

— Стой… — хрипло произнесло существо.

Оборотень открыл уже человеческие глаза и посмотрел на парня. Его тело начало быстро меняться, стягиваясь, похрустывая, и приобрело человеческий вид. Лицо тоже стало вполне человеческим. Санас так и застыл с ветвью в руках, смотря на сидящего перед ним голого окровавленного мужчину с раной в плече и все еще торчащим из спины топориком. Глаза отказывались верить в происходящее.

— Прости, мальчик, — сказал оборотень. — Это я сделал? — он указал на окровавленное плечо Санаса.

Тот утвердительно кивнул.

— Надеюсь, я никого из людей не убил?

Серые глаза мужчины испуганно смотрели на парня, который отрицательно помахал головой.

— Слава Архону, — мужчина выгнул руку за спину, чтобы вытащить топорик.

— Ты что, Архону молишься? — наконец выдавил ошалевший парень.

— Конечно, как и любой человек, — ответил мужчина и, заметив изумление Санаса, продолжил: — Да, я проклятый, но я не мечтал им становиться.

Раны на теле оборотня стали быстро затягиваться, буквально на глазах. Сломанное плечо Санаса напомнило о себе, парень застонал и чуть не потерял равновесие от резкой боли. Мужчина не дал ему упасть, удержав под руку.

— Мальчик, ты только сознание не теряй. Куда тебя отвести? Где тебе помогут?

— Сам дойду, — он оттолкнул мужчину, с трудом удержавшись на ногах.

— Ты это… Умереть можешь от моего укуса.

— Я знаю, читал… — выдохнул парень, морщась от дикой боли.

— А можешь обернуться… Если обернешься, приходи. Я хоть чему-то тебя постараюсь научить.

— Я надеюсь, что меня просто пролихорадит и все…

Санас сделал пару шагов — это оказалось по-настоящему сложно.

— Хорошо, если так. Извини, мальчик. Не выдержали на этот раз меня цепи. Не хотел я никого калечить.

Но Санасу сейчас было плевать на извинения. Ему хотелось добраться до домика и пережить лихорадку. Ну, или хотя бы последний раз увидеться с семьей. На ватных ногах он пошел по следам свежесломанных деревьев и кустарников.

— Мальчик, я лесник! — крикнул ему вслед оборотень. — Живу недалеко здесь! По запаху найдешь, если обернешься!

Лес наполнялся солнечным светом, вокруг защебетали птицы. А путь казался бесконечным. Плечо беспощадно ныло и кровоточило, ноги то и дело заплетались. Но парень упрямо волочился в сторону домика. Дыхание стало тяжелым, сердце шумно стучало в висках, в глазах плыло. Неизвестно сколько прошло времени прежде, чем парень вышел из леса к домику, а увидев отца в дверях, упал и потерял сознание.

Санас медленно открыл глаза. Плечо болело уже намного меньше, чем утром. Он лежал в своей кровати, в домике. Голова гудела. Во рту пересохло, парень тихо закашлял.

— Очнулся! — послышался голос матери.

В комнату вбежала вся семья, мать присела на край кровати, сестра и отец остановились за ней. Мари поднесла сыну кружку с водой и тихо спросила:

— Как ты себя чувствуешь?

Парень прильнул губами к кружке, жадно глотая свежую воду. Она показалась ему невероятно вкусной. Допив до дна, он снова откинулся головой на подушку, тяжело дыша.

— Трудно сказать. Но утром было хуже, — хрипло ответил парень.

— Утром? — мать удивленно приподняла брови и посмотрела на дочь и мужа. — Он не помнит.

— Чего я не помню?

Мари взяла из тазика, стоявшего рядом с кроватью на столике, мокрую тряпку, выжала и положила сыну на голову.

— Тебя лихорадило восемь дней, — ответил Бирсас.

— Что?!

Санас попытался подняться на локтях, но все тело будто одеревенело, плечо заныло.

— Не волнуйся, — тихо сказала мать, гладя его по щеке. — Все уже прошло. Ты это пережил.

— Мы думали ты умрешь! — выпалила сестра.

Санас заметил, как влажно блеснули ее глаза. И это поразило. Парень никогда бы не подумал, что сестра так будет волноваться за него.

— Но ты жив, слава всем богам! — сказал отец. Мать встала с кровати и на ее место сел Бирсас. — Ты рискнул жизнью, чтобы спасти нас. Я буду помнить это всю оставшуюся жизнь, сын. Мы перед тобой в неоплатном долгу.

— Отец, о каком долге речь? Я сделал то, что должен был, — Санас немного помолчал, вспоминая оборотня. — А я точно не обернусь?

Вся семья удивленно переглянулась.

— Ну, ты ведь до сих пор не обернулся, — начала мать, разведя руками. — Я слышала, что люди чаще всего умирают от укуса оборотня. Реже их лихорадит, и они все же выздоравливают.

— И крайне редко укушенные оборачиваются, — завершил ее мысль отец. — Раз ты до сих пор человек, разумно будет предположить, что все в порядке.

— Возможно и так, — тихо ответил Санас и перевел взгляд на открытое окно.

— Мы решили отправиться обратно в город, — вдруг сказал отец.

— А как же посев? — удивился парень.

— Да Нохра с ним, дом больше не безопасен. Дверь делать не из чего, в этой сечи перебьемся без урожая. Возможно, приедем с тобой сюда в сезон злого солнца и отремонтируем все. Но не сейчас. До следующей Черной луны уже не успеем. Да и тебе надо поправляться, а не стволы деревьев тягать.

— А на что ж мы жить будем? — снова вопросил Сан.

— У матери хорошие запасы в нашем погребе и кладовой. Сможем пережить до следующего сезона оттепели, — улыбнулся отец и поправил сыну одеяло. — Не беспокойся. Мы все живы, и это главное.

Семья вышла из комнатки, а Санас закрыл глаза. Мысли не покидали голову. Он даже не помнит этих восьми дней. Лихорадка отступила. Но, если вдруг он все же обернется? Ни он, ни его родители ведь не знают, как точно происходит изменение. И что тогда? Сможет ли он себя контролировать в облике зверя? А вдруг он навредит семье? А если еще и в городе обернется, охотники Архона быстро об этом узнают. И тогда ему точно не жить. Обезглавят на глазах у всего города. На глазах у Аниты.

К горлу подкатил ком, по шее пробежал холодок. Как понять оборотень ты или все еще человек? Проклял ли тебя Нохра той ночью? Стал ли ты нежитью? Страх сдавил виски. Вспомнились слова оборотня: «Да, я проклятый, но я не мечтал им становиться». Санас сильнее зажмурил глаза, сдвинув брови. Нет, нежитью он стать не может. Сердце ведь стучит, и по ощущениям ничего не изменилось. Да и зов Нохра он не слышит. Охотники ведь всегда говорят, что проклятые слышат его голос.

Через пару дней Санас смог встать на ноги. Отец с матерью загрузили все вещи в повозку, запрягли лошадей и наспех заколотили вход в домик. Бирсас объяснял Мари, как управлять лошадьми, а Санаса послали отдыхать вместе с сестрой. И семья наконец отправилась в обратный путь. Парень лежал на полу повозки, думая о своем, Тайра же сидела в углу, обняв колени, и смотрела на брата.

— Сан, — тихо позвала она.

— Чего?

— Можешь рассказать мне о той ночи?

— Что рассказать?

— Что было? Как ты спасся?

Парень чуть помолчал, вспоминая страшные события.

— Я… Сам не знаю. Оборотень, так или иначе, остался жив. Я загнал ему топор в спину и большой сухой сук в плечо, но это не помогло.

— Ты ранил его дважды? — удивилась сестра.

— Да, так вышло. Он был довольно неповоротлив в лесу, хотя и бегал быстрее.

— А как ты удрал от него?

— Я просто ушел. Он перестал нападать на рассвете и даже попросил прощения.

Сестра выпучила глаза, смотря на Санаса:

— Он что, разговаривал?

— Не просто разговаривал. На рассвете он стал выглядеть, как обычный человек.

Тайра замолчала и уткнулась подбородком в колени:

— Может, надо будет сообщить охотникам церкви о том, что мы видели оборотня?

Санас резко поднялся и посмотрел на сестру:

— Не надо никому ничего сообщать! Если они узнают, что он меня укусил, без разбора казнят. Я же не умер, а значит мог обернуться и никому не сказать об этом!

— Значит, пусть оборотень и дальше ходит в тех краях? Там же наш домик.

— Что-нибудь придумаем. Укрепим дом так, чтобы никто не смог его сломать. И все будет хорошо.

— Ты так же говорил и перед Черной луной…

Санас замолчал, понимая, что сестра права. Теперь она боится возвращаться туда. И ее можно понять.

На одиннадцатый день сезона оттепели семья вернулась в город. Соседям рассказали, что на них напали разбойники после ночи Черной луны — сломали дверь дома и вынесли все, что могли. Те «поохали», «поахали» и больше вопросов не задавали.

Отец решил продать землю и в следующей сечи купить поменьше, ближе к городу. Ближе к Буйной реке. Поговаривали, там и урожай побогаче.

Настал двадцать третий день сезона оттепели — последний день первого стана в сезоне. В этот день возвращалась Анита. А к вечеру люди ждали вторую Черную луну сезона. Но стены города надежно охранялись, потому никто не боялся. Утром, по поручению матери, парень отправился на рынок за продуктами и встретил там подругу Аниты.

— Ты не на полях? — удивленно спросила она.

— Нет. Наш домик разворовали, и нам пришлось вернуться.

— Ой, ничего себе, — девушка прижала руки к лицу. — Ужас какой! Никто не пострадал?

— Мне немного плечо поранили, но остальные в порядке, — немного улыбнувшись, ответил Сан.

— Бедненький! Хорошо, что вернулись живыми!

— И не говори, — Санас немного помолчал и добавил: — А у тебя-то как дела, Марта?

— Ой, не поверишь! — всплеснула руками девушка. — Мне Берн жениться предложил, представляешь?

Парень удивленно поднял брови:

— Берн? С ума сойти, я думал, он собирается еще долго в холостяках оставаться!

— И останется! Не хочу я его в мужья! Слишком уж он грубый, неопрятный, и вообще неприятной наружности, — Марта наиграно надула губки. — Вот Анитке повезло с женихом, — девушка игриво подмигнула и улыбнулась.

— Ну, вот еще, — парень улыбнулся в ответ и отвел взгляд в сторону.

— А что? Приятный, добрый. С землей умеешь обращаться. И вступиться можешь, когда требуется. Может, ты моим мужем станешь? У Анитки-то вон, сколько поклонников и побогаче!

— Твоим мужем? — парень удивленно уставился на девушку.

«Чего это она? Раньше никогда никакого интереса не проявляла. Да и мне она никогда не была интересна».

Из задумчивости Санаса вывел грубый голос:

— И кого это ты тут в мужья зовешь?

Парень обернулся и увидел стоявшего неподалеку Берна. Он уже был разозлен не на шутку — брови нахмурены, руки сложены на груди, нахохлился, как петух перед дракой. Ниже Санаса на голову, но шире вполовину. Груда мышц.

— Привет, Берн, — улыбаясь, сказал парень. — Да мы тут…

— Только Анита из города, так ты по бабам пошел? — перебил его смутьян.

— Я Аниту никогда не предам, — вдруг посерьезнел Санас. — А ты за языком следи, не наговаривай на меня.

— Ну, я слышал только то, что вы женитьбу обсуждаете! — Берн перешел на крик. — Решил в койку Марту затащить, не иначе!

Санас озадачено вздохнул и тоже повысил голос:

— Не было ничего подобного!

— Вот я тебе сейчас морду набью, и всякое желание гулять по чужим бабам отпадет!

Марта вдруг вылетела перед Санасом:

— Я ничья баба! И что хочу, то и делаю! С кем хочу, с тем в койку и ложусь!

— Чего?! — глаза Берна покраснели, как у разъяренного быка, на скулах заходили желваки. — Так вы уже что ли?! Ну все, приготовься приветствовать мир Нохра!

Он набычено пошел на Санаса.

— Не надо! — закричала Марта, но мощная рука Берна буквально отбросила девушку в сторону.

«Ну вот, только плечо срослось», — подумал парень и приготовился защищаться. Правда, как он может защитится от сына кузнеца, представлял плохо. Берн хоть и был ниже, но все же превосходил Санаса по весу. Мощный кулак полетел в голову парня, тот увернулся и отошел на пару шагов. Вокруг быстро столпилось множество зевак. Женщины причитали, мужики кричали что-то вроде: «Давай, покажи ему!». Правда, кому из них кричали, парень не понимал. Несмотря на то, что обвинения надуманы больной фантазией оппонента, Санас не мог позволить себе убежать. Он не нападал, решив, что лучше несколько раз увернется и тем самым даст понять Берну, что драться не намерен. Но один удар все же прилетел Санасу в живот. Тот согнулся, глотая воздух. Локоть Берна ударил парня по затылку, и он упал на землю. В глазах помутнело. «И я дам ему себя избить? Ну уж нет, я оборотня ранил дважды, а этому недоумку харю начистить не смогу?!» Санас сплюнул кровь, струящуюся из прикушенного при падении языка, и встал. Берн не нападал и ждал, пока парень поднимется, зло улыбаясь. Но когда Сан поднял на драчуна взгляд, улыбка почему-то резко сошла с его лица. Берн снова замахнулся огромным кулаком, но Санас словил его в полете и сильно сдавил. Кости в руке смутьяна тихо захрустели, он закричал. А парень только раздраженно смотрел на искаженное болью лицо Берна, какая-то животная ярость начала клокотать в груди.

— Пусти, нежить поганая! — заорал драчун.

Санас немного опешил. Нежитью ведь называли только тех, кто действительно ею являлся. Взгляд упал на собственную руку, держащую кулак Берна. Ногти на ней удлинились и заострились, преобретя странный серый цвет. Да и сама рука стала немного больше, чем была обычно. Сан в ужасе дернулся, отпуская смутьяна. Тот упал на землю, придерживая смятый кулак здоровой рукой. А рука парня на глазах стала нормальной, когти уменьшились, приобретая обычный вид. Санаса прошиб холодный пот, он обернулся на толпу зевак, все еще стоявших вокруг.

— Глядите, глаза светятся! — послышался крик из толпы.

Санас еще немного помедлил и испуганно кинулся прочь. Люди кричали вслед, проклинали, кидали в него все, что под руку попадалось. Ошарашенный парень добежал до дома и запер за собой дверь. От резкого шума мать с отцом, сидевшие на кухне, прервали разговор и, обернувшись в его сторону, испуганно уставились на сына.

— Мальчик мой… — только и смогла прошептать мать.

— Что за шум? — из другой комнаты в кухню зашла сестра и, увидев брата, резко остановилась. — Сан, что это?

— Глаза все еще светятся? — спросил тот.

Кивнула в ответ только Тайра. Санас зажмурился, поджал губы и опустил голову, сжимая кулаки. Все-таки он не спасся. Он умер в лихорадке и вернулся проклятой нежитью. Происходящее не укладывалось в голове, сердце сжималось. Его убьют в этом городе. И Анита это увидит. Его имя навсегда очернит проклятие Нохра, и это опозорит семью.

— Тебе надо бежать, — тихо сказал отец.

Санас поднял голову и посмотрел на родителей светящимися желтыми глазами:

— Куда бежать?

— Подальше отсюда. В другой город, в лес. Куда глаза глядят. И учиться это контролировать. Учиться с этим жить.

— Какая же с этим жизнь, отец? — закричал парень. — Я ведь нежить!

У сестры и матери на глаза навернулись слезы. Они непрерывно глядели на Санаса и не могли сдержать эмоций. Тайра первая подбежала к брату и обняла:

— Ты все равно мой брат!

Он обнял ее в ответ. К ним подошли отец и мать.

— Мы любим тебя, кем бы ты ни был, — тихо сказала Мари, погладив сына по щеке и из последних сил сдерживая слезы.

— Простите меня…

— Беги, сын, — твердо сказал отец. — Пока не пришли охотники Архона. Беги и живи.

Тайра отпустила брата, он еще раз окинул родных взглядом. Сердце болело, душа разрывалась на части. Как же сложно так неожиданно покинуть родной дом. Навсегда. И как же щемит сердце от того, что он больше не увидит Аниту.

— Простите, — еще раз прошептал парень и спешно вышел из дома.

Вокруг столпились люди, кричащие про его растерзанную семью, про бедную, обманутую Аниту, про проклятие Нохра. В него снова полетели овощи и камни. Он бросился бежать вдоль по улице к выходу из города. Страх перерос в ненависть к этой кричащей толпе. Он бежал все быстрее и сам не заметил, как встал на четыре конечности, покрылся густой серой шерстью, морда удлинилась, одежда порвалась, сзади появился пушистый хвост. Люди, увидев преображение, бросились врассыпную, визжа и крича о помощи. Теперь по улицам бежал огромный, размером с лошадь, пепельный волк. Глаза светились, пасть оскалилась. Лапы несли его непередаваемо легко, звериный нос шумно вдыхал воздух.

Свернув за последний поворот, Санас увидел, что в воротах его ожидает отряд стражников с мечами наголо. Но волк не сбавил темп. Рыча и скалясь, он напролом двигался к выходу из города. Испугавшись такого напора огромного зверя, стражники расступились, и Санас выбежал за ворота, тут же наткнувшись на въезжающую повозку. Из окна повозки выглянула Анита. Волк остановился и последний раз бросил на нее взгляд. Увидев его, девушка похолодела от ужаса, но потом ее глаза расширились, и она подалась вперед:

— Санас? — ее голос немного дрожал. — Это ты?

«Как она меня узнала?»

— Санас! Не уходи! Возьми меня с собой! — затараторила Анита.

— Пристрелить тварь! — послышалось со стен города.

По волку пролетела пороховая дробь. Он завыл от боли. Девушка взвизгнула.

— Ополоумели?! — послышался другой голос со стены. — Не стрелять! Заденете людей!

Грустно посмотрев в серо-голубые глаза девушки, волк бросился прочь. Анита высунулась в окно по пояс, провожая его взглядом.

====== Глава 1. Часть 2 ======

Волк долго бежал по степи, потом по лесу, лишь бы оказаться подальше от города, от кричащей толпы, от стражников с оружием. Трава послушно подминалась под огромными мягкими лапами. Дыхание не сбивалось, нос вдыхал лесной воздух. И сколько же запахов в нем витало: свежая трава, поспевшие ягоды, молодые грибы, цветущие бутоны, роса, покрывающая зеленеющие равнины. Приятно пахли даже скачущие по деревьям белки и сидящие на ветках птицы. Осознание, что можно сбавить темп, пришло к Санасу не сразу.

Совсем остановился он только у небольшого ручья и опустил пасть в воду. А напившись вдоволь, он всмотрелся в отражение. Оттуда на него смотрела огромная морда волка со светящимися желтыми глазами. Оборотень, что укусил его, выглядел совсем иначе. Он был более «человекоподнобный» что ли. Санас же выглядел, как обыкновенный лесной житель, слегка увеличенный в размерах. Он опустил взгляд на передние лапы. Огромные конечности с серыми острыми когтями на кончиках пальцев. Он обернулся и посмотрел на задние лапы и хвост. Тоже обыкновенные, как у любой собаки. Довольно пушистый хвост безжизненно висел. Санас попытался подвигать им, но получилось не сразу. Ненужный отросток сначала вовсе не хотел шевелиться, но потом начал понемногу вилять. И чем сильнее он вилял, тем больше это забавляло парня. Он попытался схватить себя зубами за хвост, но быстро осекся.

«Веду себя, как глупая собака-переросток». Волк сел на траву около ручья и окунулся в размышления: «Ну и что мне теперь делать? Я в лесу, я не человек, и я не знаю, как обратно им стать. К тому же, скоро на небо выйдет Черная луна, и я могу потерять рассудок. Может меня и убьют сегодня… Не хотелось бы конечно умирать… Снова… Но я даже не представляю, как можно обезопасить себя в Черную луну. Если б не тот проклятый мужик!» Санас, недовольно рыча, лег, положив голову на передние лапы. Уши опустились, волк стал потихоньку проваливаться в сон, но в какой-то момент он резко поднял голову: «Точно! Я могу побежать к тому оборотню! Он что-то говорил про какие-то цепи. А успею ли до начала ночи?»

Парень поднял взгляд на небо. По все еще голубому небесному своду мирно плыли белые облака.

«Успею или нет — неважно. Попытаться стоит. К тому же, мы едем на лошадях два с половиной дня, потому что не гоним их, и они тянут немалый груз. А если я буду бежать со всех ног, то может и успею!»

Волк встал и отряхнулся. Потянувшись, он посмотрел по сторонам, пытаясь сообразить где находится привычная дорога, ведущая к домику. И, наконец решив куда направиться, Санас побежал. Трава шуршала под лапами, ветерок приятно обдувал пепельную шерсть, нос ловил еле различимые запахи, уши слышали любой шорох, глаза ловили движение каждого насекомого. Выбежав на поле, заросшее высокой травой, волк азартно кинулся в нее, не прекращая бег, и закрыл глаза, подставляя морду ветру и яркому солнцу. Парень никогда раньше такого не ощущал. Даже когда бегал по лесу в детстве или собирал с сестрой ягоды. Так переполнен чувствами, как сейчас, он никогда не был. С каждым вдохом воздух наполнял мощную грудь животного, не давая сбиться с темпа.

Он бежал весь день, иногда останавливаясь, чтобы напиться из какого-нибудь ручейка или лужи. И когда начало смеркаться, парень понял, что не успевает. Он еще даже не добежал до нужного поля, не то что до леса, который раскинулся за ним.

«Может, срезать путь?»

Он свернул в лес, идя наперерез объездной дороге. И снова отдался наслаждению ощущениями. Полная свобода. Ветер, свистящий в ушах. Лесной воздух, наполненный ароматами. Он опьянело зажмурил глаза. И тут же был сбит чем-то довольно мягким и большим. Парень упал набок, но быстро встал, открыв глаза.

Недалеко от него сидела большая черная лисица и трясла головой, будто пытаясь прийти в чувства. Она была меньше самого Санаса, но все же куда больше обыкновенной лисы. Парень ощерился, пытаясь отпугнуть животное. Лисица тоже пригнулась к земле и обнажила клыки. Ее глаза светились сиреневым. Немного порычав, лиса вдруг приподнялась и спрятала клыки:

— Чего рычишь? — прозвучал девичий голос. — Лучше бы смотрел, куда несешься!

Волк удивленно выпучил на нее глаза, перестав скалиться.

«Она что, говорящая?»

— Ты что, разговаривать не умеешь в животном обличье?

Он отрицательно помотал мордой.

— Недавно обратили что ли?

Парень кивнул.

— Тебе есть где запереться в Черную луну?

Тот снова отрицательно качнул головой.

— Ох, ну и что с тобой делать? Убьют ведь, — лисица немного помолчала, глядя на волка. — Ладно, иди за мной. Думаю, знаю, где тебя оставить.

Черная хищница ловко скользнула мимо парня и побежала меж деревьев. А Санас так и стоял, очумело уставившись ей вслед. Встретить в лесу еще одного оборотня он никак не ожидал, к тому же раньше он думал, что все оборотни на вид такие, как тот, что его укусил.

Отбежав от волка на приличное расстояние, лиса остановилась и обернулась:

— Ну, что застыл? — крикнула она, не открывая рта. — Помереть тут хочешь?

Санас тряхнул головой и бросился за ней. Следовать за лисицей оказалось не так-то просто. Парень был быстрее, но менее поворотлив, потому ему приходилось притормаживать и обходить те препятствия, в которых хищница попросту находила лазейки и ловко просачивалась сквозь них. Но в скором времени его проводница остановилась и снова взглянула на волка. Позади нее возвышалось заросшее дикими вьющимися растениями каменное строение.

— Смотри, видишь старую башню? — снова раздался голос проводницы. — Там давно никто не живет. А в подвалах довольно прочные камеры для заключенных. Я всегда на Черную луну прячусь там. Глупый зверь, пробуждаемый луной, не понимает, как открыть засов. Еще ни разу меня это место не подвело.

«Может и вправду повезет этой ночью? Надеюсь, там все камеры прочные. Но как я закрою засов лапами?»

Санас вопросительно посмотрел на спутницу. Та лишь закатила глаза:

— Не понимаю я, что ты хочешь сказать! Мысли читать не умею… Просто иди за мной.

Хищница направилась в разлом в стене. Санасу пришлось сильно сжаться, чтобы протиснуться за ней. И как только они оказались внутри, лисица неестественно выгнулась, кости ее захрустели, шерсть вросла в кожу и перед парнем предстала молодая невысокая девушка с вьющимися волосами цвета воронова крыла, одетая в плотные черные штаны и светло-желтую широкую рубаху.

«Странно, тот оборотень был голым, когда принял человеческую форму». Санас снова удивленно уставился на девушку. Та посмотрела в его глаза, и бровь ее недовольно поднялась:

— Ну, вот, опять какой-то непонятный взгляд! Перестань на меня так смотреть, пожалуйста. Я начинаю думать, что со мной что-то не так.

Она отвернулась и направилась к выходу из пустынной каменной комнаты. Парень потопал следом.

«Странно все это. Ни с того, ни с сего, она решила помочь совершенно незнакомому оборотню. Привела в «свое» место и разговаривает так, будто совсем не боится, что в Черную луну я порву ее… Хотя, может она куда сильнее, чем кажется. И она меня заманивает, как легкую добычу. Нет. Чушь какая-то, зачем бы ей?»

Они спустились по ступеням в подземные помещения, вышли в каменный коридор, и девушка открыла первую же решетчатую дверь. Взору предстала пустая комната без окон и мебели. Камни неровно выпирали из стен, из угла через щель текла тонкая струйка воды.

— Заходи. Я закрою за тобой засов, раз ты пока что не можешь сам. Тут стены толстые. Да и рушить их некуда — за ними только земля. Ну, а дверь такая, что и троих выдержит. Это уже проверенная камера. А я пойду в другую, чуть дальше.

Санас потоптался на месте, не решаясь зайти. Девушка нетерпеливо затопала ножкой:

— Ну? Время идет! Заходи быстрее! Мне еще самой надо в камере устроиться, а луна скоро выйдет!

Недовольно выдохнув, волк зашел в комнату, железная дверь, скрипя, закрылась за ним, щелкнул засов. Сан обернулся.

— Не волнуйся, все будет хорошо, — улыбнулась девушка и скрылась из виду, пройдя дальше по коридору.

Где-то далеко так же скрипнула железная решетка, щелкнул засов и наступила тишина. Санас уже не слышал ни птиц, ни ветра. Лишь журчание струйки ручейка в углу камеры. Он сел на каменный пол, опустил голову и закрыл глаза. Что будет с ним в ближайшую ночь он и представить себе не мог.

— Не нервничай, — раздался тихий голос из глубины коридора.

Волк открыл глаза и, прислушавшись, услышал, как в далекой камере бешено стучит маленькое сердце.

— Хотя, ты наверно слышишь, что я и сама нервничаю, — прибавила девушка. — Я всегда нервная перед Черной луной. Я уверенна в камере, но всегда боюсь очнуться с ужасными ранами, из-за которых не смогу добраться до дома. Я еще не запомнила ни одну Черную ночь. Как будто их и не было. Только боль в теле всегда напоминает, что мною пытались разбить эти стены, — она едва различимо хмыкнула.

— Раз уже столько раз пережила, то и сегодня переживешь, — ответил парень.

Он даже не сразу понял, как только что произнес эту фразу. Но через пару мгновений удивленно приподнял уши.

— Научился-таки говорить, молодец. Значит после этой ночи и человеком обернуться сможешь. Я рада. Давно не разговаривала с подобным себе.

— А разве тут за лесом не живет … — Сан замялся, подбирая менее обидное слово, мало ли как себя называют сами проклятые, — оборотень?

— За лесом? Хм, не помню там подобных нам.

— Меня обернул именно тот мужик. По крайней мере он так сказал, назвался лесником.

— Правда? За лесом живет берсерк. Странно, что ты обернулся полностью.

Девушка замолчала, а парню безумно захотелось почесать затылок от непонимания.

— Что ты имеешь ввиду?

— Ты не знаешь разницы? Берсерк — это такой наполовину человек, наполовину зверь. Ими становятся те, кто обернулся не до конца. Они очень сильные. И, в отличие от нас, не контролируют себя, если обернутся. Не важно, в Черную луну или нет. С этими лучше вообще не связываться. К слову, укушенные обычно становятся именно берсерками. Наверно поэтому люди и думают, что настоящие оборотни, это те самые полулюди — страшные бешеные несуразные громадины.

Санас немного помолчал и тихо добавил:

— Мое обращение видели в городе…

— Вот как…

— Люди были в ужасе…

Оба замолчали, размышляя о своем. От тишины зазвенело в ушах.

— Не думай об этом, — вдруг раздался голос девушки. — Люди боятся всего, чего не понимают. Ты просто…

Лисица неожиданно прервалась, и Санас услышал звериный рык. Совсем скоро уже и он бешено царапал собачьими когтями пол и пытался выгрызть путь на свободу через старую железную решетку. Она лишь больно скрежетала по зубам. Но волк уже ничего не мог с собой поделать. Бушующая ярость рвала грудь.

Тяжело дыша, в середине каменной клетки стоял волк и смотрел под ноги. Тело трясло от слабости и усталости, во рту пересохло, бока болели, из пасти капала кровь. Он резко обернулся на звук ручейка и жадно подставил морду под струю. Вода смешивалась со вкусом крови. Позади него скрипнула дверца, и в камеру вбежала девушка, упала на колени рядом с волком и подставила руки над его пастью под струю воды. Волк, опешив от такой наглости уставился на девицу, а та, не обращая внимания, принялась жадно пить воду из рук. Вдоволь напившись, она в голос выдохнула и посмотрела на волка светло-карими, почти золотыми, глазами:

— Ну, как себя чувствуешь?

— Все болит, как после хорошей пьянки.

Девушка хохотнула:

— Я на подобных пьянках никогда не бывала.

— Считай, тебе повезло.

— Как тебя зовут?

— Санас.

— А я Фиалка, — она почесала волку за ухом. — Это вместо рукопожатия, — и лучезарно улыбнулась.

Парень смутился, но такое «рукопожатие» ему понравилось.

Девушка вдруг посерьезнела и приложила руку к краю его пасти:

— У тебя нижняя губа кровит. Видимо поранился ночью о решетку, у меня так бывало. Совсем скоро заживет. Обернуться можешь?

— Я не знаю, как.

— Ну, — Фиа немного задумалась. — Просто пожелай. У меня это так происходит. Хочу — человек, хочу — лиса.

— Хорошо объяснила…

— Попробуй хоть!

Сан фыркнул и закрыл глаза. «Просто захотеть? Я хочу ведь, очень хочу! Встать на ноги, перестать быть огромной шерстяной тушей, избавиться от хвоста…»

— Ой, всемогущий Нохра! — вдруг запищала Фиалка. — Я об этом даже не подумала!

Санас открыл глаза:

— О чем?

И тут же понял, что он все-таки обрел человеческий облик. Но теперь сидит перед девушкой абсолютно голый. Та удивленно смотрела на него и, кажется, даже не думала отворачиваться.

— А ничего так, — вдруг произнесла она, обследуя его взглядом. — У тебя такие пепельные волосы с рождения?

— Да… И не стыдно разглядывать меня?

— Немного, — честно призналась Фиа и хитро улыбнулась. — Но отвернуться мне почему-то не хочется.

Сан вздохнул:

— Есть в этих развалинах хоть чем прикрыться?

Девушка еще шире улыбнулась:

— А что, так ходить не нравится?

— Ты издеваешься что ли надо мной?!

Сан резко встал на ноги, девушка ойкнула и все же отвернулась.

— Все еще хочешь, чтобы я так и ходил? — улыбнулся он.

Фиалка негромко рассмеялась и ответила:

— Тут нигде ничего нет. Развалины старые, все что можно давно разворовали.

— Что за невезение?.. А твоя одежда как не рвется при обращении?

— Она зачарованная, — Фиа попыталась посмотреть на парня, но снова отвернулась, улыбаясь.

— А мне где-то можно такую взять?

— Ну, я бы могла попросить знакомого некроманта зачаровать тебе одежду… Если бы она у тебя была, — добавила девушка и снова прыснула от смеха.

— Вот зараза…

Ходить по лесу голым Санасу не хотелось. На этот раз ему даже додумать не пришлось, тело само по себе стало хрустеть и изменяться. Уже через мгновение в каменной камере снова стоял огромный пепельный волк.

Фиалка повернулась, все еще весело улыбаясь:

— Правильно, так наверно будет лучше. Добежим до некроманта, может он сможет тебе что-то дать.

По телу Санаса почему-то прошел холодок. Девушка вышла в коридор и направилась вверх по лестнице, волк отправился следом:

— А какой он? Некромант…

Фиа удивленно подняла брови:

— Да какой. Обычный парень. Только поколдовывает в свободное время и может дать отпор любой нежити, даже берсерку.

— И как же становятся некромантами? Они тоже кусаются в Черную луну? — немного издевательски произнес парень.

Но Фиалка не обратила на это внимания:

— Рождаются. Либо проводят клятвенный ритуал Нохра.

— Твой знакомый — прирожденный?

Девушка проскользнула в щель каменной стены, волк стал протискиваться за ней.

— Нет, — ответила та, встречая спутника снаружи. — Он провел ритуал, чтобы оживить невесту. Но вышло совсем не то, что он хотел, к сожалению. Теперь она двигающийся мертвец. Ходит и разлагается. И пытается сожрать любое живое существо. Он держит ее у себя в подземелье и периодически навещает. Бедный. Стать-то некромантом стал, натворил глупостей, а теперь живет с этим. И никак ведь обратно очеловечиться нельзя.

Фиа закусила губу и пожала плечами, Санас отвел взгляд в сторону, задумавшись. А что бы он сделал, если бы с Анитой что-то случилось?

Девушка выгнулась и снова обернулась черной лисицей:

— Иди за мной, симпатяга. Картер будет рад нас видеть, к нему кроме меня никто не приходит. Боятся.

Лисица весело помчалась по мокрой траве. Санас побежал за ней, вдыхая полной грудью приятный влажный воздух. Утреннее солнце приветливо блистало сквозь ветви деревьев. Тело уже не болело, на языке больше не чувствовался вкус крови. «Не зря в народе бытует выражение «заживает как на собаке», — про себя усмехнулся парень. Перед ним озорно вилял пышный черный хвост с рыжим кончиком. Волк мысленно улыбнулся и прибавил ходу, ловя зубами огненное пятно. Не сбавляя темп, Фиалка удивленно обернулась и пискляво гавкнула, пытаясь увернуться. Она перевернулась в воздухе, оказавшись мордой к Санасу, резко остановилась и легонько укусила его за ухо. Если бы Санас мог засмеяться, то так и сделал бы, но собачья пасть издала только что-то больше похожее на жалкий скулеж. В сиреневых глазах спутницы заплясали смешинки. Сан кинулся на нее. Фиа не успела увернуться, и волк повалил ее в мокрую траву, покусывая за уши и шею. Лисица пыталась увернуться, периодически гавкала и старалась оттолкнуть Санаса тонкими черными лапками, что только еще больше раззадоривало волка. Наконец она выбралась и легонько укусила его за шею, а парень вдруг упал без движения.

— Эй, ты чего? — весело спросила Фиа, но ответа не последовало. Веселье вдруг сменилось волнением и страхом, она медленно сделала шаг к лежащему волку. — Санас? Что такое? Говорить можешь?

Волк резко поднял голову, его нос очутился впритык к носу лисицы:

— Могу! — и он быстро схватил ее за ухо.

Та снова весело загавкала, пытаясь увернуться:

— Напугал меня!

— Так и было задумано!

Парень перестал нападать и устало улегся в траву. Лисица опустилась напротив:

— Давно я так не веселилась!

— Знаешь, я всегда думал, что быть нежитью ужасное проклятие, — вдруг признался Санас. — Что легче умереть, чем так жить. Но оказавшись в этой шкуре, понимаю, что все не так уж и плохо. Чем-то даже интересно. Это совсем не то, что быть человеком. Я такого никогда не чувствовал. Даже не знаю, что на меня сейчас нашло.

Добрые желтые глаза посмотрели в сиреневые омуты лисицы.

— Я почти не знаю, что такое быть человеком, — ответила Фиалка. — Я оборотень с рождения.

— Ничего себе. И ты никогда не жила среди людей?

— Жила когда-то. Прикинулась приезжей и прожила один сезон в городе. До первой Черной луны.

— И как ощущения?

— Мне не понравилось. Чувствовала себя, как в клетке. Постоянно приходилось то делать себе прически, то по три раза в день менять одежду, чтобы соответствовать другим девушкам. При этом еще и работать надо, чтобы были деньги на еду. Сплошные ограничения — то нельзя, это нельзя. Мне больше не хочется к людям. А ты хочешь вернуться что ли?

— Я бы не отказался. Только как же я вернусь? Я не человек больше.

— Картер знает способ сделать обратный оборот…

— Что? Можно стать человеком? — Санас удивленно поднял голову и уставился на лисицу.

Та тоже приподняла морду с травы:

— Это смертельно опасно, но возможно.

— И как его делать, этот оборот?

— Я не знаю, — она помолчала и отвела взгляд. — Даже зная, что можешь умереть, ты хочешь стать человеком? Потерять лапы, острое зрение, чуткое обоняние, встать на две ноги и утопать в город? Потерять свободу?

Парень отвернулся:

— Там осталась моя невеста, — тихо сказал он. — Я хочу к ней вернуться. Я обязан. Хотя бы просто увидеть ее и объяснить все. Даже если она уже не примет меня.

Фиа грустно опустила взгляд:

— Опять все из-за невесты… Только я нахожу сородича и сразу же его теряю, — лисица вздохнула и встала с травы. — Может словим чего-нибудь, перекусим?

Волк тоже поднялся и посмотрел на спутницу.

— Прости, Фиалка. Но там моя семья и возлюбленная. Я попытаю счастье у некроманта.

— Ты же можешь погибнуть.

— Значит так тому и быть, — Санас немного склонил голову на бок, уши забавно наклонились в ту же сторону. — Так кого мы можем перекусить?

Лисица тихо фыркнула и игриво махнула хвостом:

— Ты же волк, ты и оленя завалишь. Тогда точно на двоих хватит.

— Я никогда раньше не охотился.

— Не волнуйся. Я помогу тебе его загнать, а сломать шею своей челюстью тебе уже будет не сложно.

Охотники крались через лес к добыче. Неподалеку у небольшого прудика стоял олень, отбившийся от стада. Явно старый, прихрамывающий. Возможно, он даже покинул сородичей специально, чтобы умереть. «Повезло! Не пропадать же такой туше зазря!» — решили оборотни. Волк остался ждать в лесу с одной стороны от цели, в то время как лисица обошла ее с другой и резко выскочила из кустов. Олень испуганно кинулся прочь, навстречу ему выпрыгнул Санас и рывком впился челюстью в шею добычи. Кровь брызнула ему в глаза, потекла по земле. Но парню не стало противно, даже наоборот. Он вдруг остро ощутил голод. Олень пытался отбрыкаться передними копытами, но волк вцепился намертво. К тому же, размер давал ему большое преимущество. Сжав зубы еще сильнее, он почувствовал, как позвоночник оленя хрустнул, и добыча окончательно обмякла. Тут же подбежала и лисица:

— Мне бы такую мощную челюсть! А то вечно на мелочевку охочусь.

Санас выпустил жертву из пасти, открывая взгляду спутницы окровавленную морду. Голова оленя шумно упала в траву.

— Угощайся, я не жадный.

— Теперь ты выглядишь жутко.

Волк наклонился над водой, посмотрел на отражение и тихо хмыкнул:

— Так и быть, после обеда нырну в этот пруд.

Лисица весело фыркнула и принялась рвать оленя острыми зубками. Санас отставать не стал. Голод уже скрутил желудок, требуя его наполнить. Свежее мясо оказалось чрезвычайно вкусным, хотя и немного твердоватым. Кто бы мог подумать, что он когда-нибудь будет лакомиться подобным. Будучи человеком, он никогда бы и не подумал есть сырое. Но сейчас оно казалось ему куда привлекательнее чего-то приготовленного.

Наевшись, Фиа принялась умываться лапками, совсем по-кошачьи, а Санас, все еще жуя, хитро посмотрел на нее:

— Так ты долго будешь кровь оттирать. Искупайся в пруду.

— Не хочу, — махнула хвостом та. — Не люблю ощущение мокрой шерсти.

— Хм, вот как, — пробубнил парень и, проглотив кусок, нырнул в пруд.

Берег был обрывистым, поэтому волк сразу же погрузился в воду полностью, а лисицу обдало брызгами. Она зафыркала и стала оттряхиваться. Но на этом «банные» процедуры не окончились. Волк так же резко запрыгнул на берег рядом с Фиалкой и, взяв ее зубами за шкирку, кинул в воду. Та лишь пискнуть успела. Санас весело завилял хвостом, когда лисица вынырнула и зло уставилась на него:

— Вот же гад!

— Зато сразу чистая!

Выпрыгнуть из пруда с первого раза у нее не получилось, потому Сан так же за шкирку вытянул ее на берег. Она отряхнулась и снова посмотрела на волка:

— Мокрая я по лесу не побегу! Нацепляется всякой гадости, потом не оторвешь!

— Тогда может вздремнем? Всю ночь же бесились в камерах.

Фиа ненадолго задумалась и кивнула. Волк улегся на берегу, а лисица свернулась клубком под кустом поодаль. Легкий прохладный ветерок шуршал листвой, пуская рябь по воде. Санас понаблюдал за прудом, а потом перевел взгляд на Фиалку и заметил, что она дрожит.

— Тебе холодно что ли?

— А тебе нет? Вода еще холодная и ветер прохладный. Шерсть теперь ледяная и совсем не греет!

Ему холодно действительно не было. Сан молча встал, подошел к лисице и улегся рядом с ней.

— Ты чего? — возмутилась девушка.

— Грею тебя, мерзлячка. Я вроде теплый и почти высох уже, — а немного помолчав, добавил. — Теплый же?

— Угу.

Фиа прижалась к нему и закрыла глаза. Сан положил голову на лисицу и тоже мирно засопел.

Солнце уже клонилось к закату, когда пара огромных животных, выспавшихся и сытых, бежали вглубь лесов, все больше приближаясь к горам. Мощная грудь вдыхала свежий воздух. Санас никак не мог насладиться вкусом этого воздуха. И все серьезнее задумывался, а хочет ли он становиться «живым»? Попрощаться с ощущением свободы, о которой он так мечтал с детства? И вернуться в город, чтить религию, чтить Архона и работать на полях всю оставшуюся жизнь?

По словам Фиалки, некромант жил в горных пещерах. И прийти к нему лучше до заката. В темноте найти вход в пещеру было довольно непросто. А потому оборотни не сбавляли темп ни на мгновение. Они бежали весь день и, к удивлению парня, совсем не уставали — не появлялась отдышка, не обмякали ноги.

В какой-то момент они выбежали на горную тропу и стали быстро подниматься, перепрыгивая валуны и протискиваясь в щели. Лисица бежала уверенно, казалось она знает дорогу наизусть. Как же давно она знакома с Картером?

Они поднялись довольно высоко, прежде чем Фиа остановилась:

— Вот и все, пришли. Ты только не сильно пугайся, когда его увидишь.

Санас немного удивился:

— А чего пугаться? Ты же сказала он обычный парень.

— Ну, по характеру обычный. А на вид… Немного отличается от людей. Но, думаю, ты быстро привыкнешь.

Лисица развернулась и вошла в расщелину меж камней. Она казалась настолько узкой, что Сан даже не понял, как девушка прошла. Туда разве что лапа волка может пролезть, и все. Он удивленно наблюдал, как лисица спокойно удаляется от него.

— Пойдем уже! — раздался голос Фиалки. — Расщелина больше, чем кажется! Просто заходи!

Волк снова неуверенно посмотрел на малюсенькую для его размеров щель и сделал шаг вперед. Камни будто раздвинулись перед ним, и он спокойно прошел дальше. Не успел даже удивиться, как вышел в просторную пещеру. На стенах висели разнообразные травы, прибитые полки хранили множество книг, в дальнем углу в импровизированном камине горел огонь. Здесь были и столы, и стулья, и диван с креслами, и шкафы, и огромные ящики. Расстеленные шкуры животных по всему полу дали понять, что некромант хороший охотник.

— Хм, никого… — задумчиво произнесла Фиа, оглядывая помещение.

— И где он может быть? — спросил Сан.

— В подземелье.

— Мы и так под землей.

— Нет, его подземелье еще ниже. Он сделал его специально для невесты.

Санас прошел в центр комнаты к столу, но не успел заглянуть в лежавшие там раскрытые книги, как перед его носом пролетел зеленый светящийся клинок. Волк отпрыгнул и оскалился на то место, откуда прилетело оружие. Из темноты вышел парень с волосами цвета воронова крыла и абсолютно черными, залитыми непроглядной тьмой, глазницами. От глаз по всему лицу расползались тонкие черные вены, окрашивая губы в тот же оттенок, и уходили по шее под одежду.

— Ты что тут забыл, чужак?!

Сан зарычал, а перед ним выскочила Фиалка:

— Тихо, тихо! Он свой!

Некромант удивленно поднял брови:

— Фиа? Ничего себе! Давно не виделись!

Лисица приняла образ человека, и обняла друга.

— И я соскучилась! — засмеялась девушка.

Санас спрятал зубы и недовольно уставился на них. Зеленый клинок давно растворился в воздухе.

«Хорошо же он незнакомцев встречает. Не удивительно, что к нему больше никто не ходит».

— Где была так долго? — отстранившись, улыбнулся некромант.

— Гуляла, изучала леса за Буйной рекой.

— Ты все дальше и дальше уходишь от дома.

— Да, без дедушки там теперь совсем скучно.

— Так и не нашла его?

Девушка вдруг перестала улыбаться и, отведя взгляд, покачала головой.

— Мне очень жаль, Фиалка, — некромант потрепал подругу по волосам и, наконец, обратил внимание на стоявшего позади нее волка. — А твой друг чего не оборачивается?

— А у него одежды нет, — хихикнула та в ответ.

— Теперь понятно, зачем ты привела его ко мне. Как тебя зовут? — обратился он уже к волку.

— Санас.

— Картер. Пойдем, подберем тебе что-нибудь из моей одежды.

Некромант направился вниз по коридору, волк пошел за ним, а Фиалка уселась в кресло перед огнем. Спустившись, они вошли в небольшую пещерную комнату с кроватью и несколькими ящиками.

— Можешь перекинуться и выбрать отсюда что угодно, — некромант указал на самый большой ящик.

Санас сжался, шерсть втянулась, тело захрустело. На двух ногах он прошел к ящику и открыл его, с удивлением обнаружив огромное количество одежды.

— Все что угодно? И не жалко тебе? — спросил он.

Некромант уселся на край кровати:

— Она все равно не моя. Я находил ее по лесам то у убитых путников, то в разворованных домах. Так что выбирай, что душе угодно.

Став рыться в вещах, Санас понял, что там не только мужская одежда, но и женская.

— Фиа тоже одежду здесь выбирала?

— Догадливый, — улыбнулся Картер.

Парню не понадобилось много времени, чтобы выудить из ящика обыкновенные коричневые штаны, белую рубашку и довольно красивые, явно когда-то дорогие, стеганые коричневые ботинки.

Некромант подошел:

— Давай-ка то, что выбрал. Теперь мне нужна твоя кровь.

Санас удивленно выпучил глаза:

— Кровь?

— Я же некромант, а не добрая фея. Дай руку.

Сан послушно протянул руку Картеру, тот вытащил из другого ящика небольшой нож и баночку и, подойдя к парню, резанул его по ладони. Из раны засочилась кровь. Некромант собрал немного в емкость и взял одежду:

— Зачарую и принесу. Это недолго, посиди тут.

— Спасибо.

— Мне не сложно. Друг Фиалки — мой друг.

Картер вышел из комнаты, а Санас уселся на кровать.

«Надо же, всю ладонь разрезал, а я даже ничего не почувствовал. Может, у оборотней чувство боли сильно притуплено? Рассеченную губу я тоже не чувствовал».

Парень зажал рукой рану и кровь тут же перестала идти. Он открыл, чтобы проверить и понял, что от раны не осталась и следа. Все уже затянулось.

«Заживает, как на собаке. У людей все сложнее. Совсем забыл спросить про оборот в человека. А то может мне и не понадобится зачарованная одежда. А если я не выдержу превращение, мне может вообще уже ничего не понадобится…»

Совсем скоро в комнату зашел некромант и отдал Санасу одежду. Парень быстро натянул вещи, и они вместе вернулись в комнату, где их ждала Фиалка. Она тихо ковыряла небольшой палочкой поленья в огне.

— Ну, наконец-то! — сказала девушка, вставая с кресла. — Заждалась уже!

— Что, скучала по нам? — усмехнулся Санас.

Картер недоверчиво покосился на него, а девушка просто проигнорировала вопрос.

— Неплохую одежду выбрал, — улыбнулась она. — Мне нравится.

— Спасибо.

Фиа перевела взгляд на некроманта:

— Спасибо, Картер.

— Всегда пожалуйста, — немного склонил голову тот. — Я так понимаю, вы с долгим визитом.

Фиалка хотела что-то ответить, но Санас ее перебил:

— Слышал, ты можешь сделать оборотня человеком?

— Не любого, только обращенного. Да и выживет не каждый.

— Что для этого нужно? — уверенно спросил парень.

— Вот так сразу? Не боишься?

— Я уже умирал однажды.

Картер понимающе хмыкнул:

— Да ничего для этого не нужно. Много твоей крови и долгий ритуал. Тебя будет лихорадить, будешь видеть сны, испытывать физическую и душевную боль, какой еще не испытывал никогда. А я постараюсь в это время отделить твою человеческую сущность от звериной.

Санас немного помолчал и тихо спросил:

— У тебя хоть раз получалось это сделать?

— Получалось всего однажды. Но тот парень долго не прожил после возвращения к обычной жизни.

— Что убило?

— Глупость.

Все на мгновение замолчали. Тишину прервал хруст веток из костра. Фиалка положила руку на плечо Санаса:

— Подумай, пожалуйста, тебе действительно это надо?

— Я должен попытаться.

Девушка разочарованно опустила руку и отвернулась.

— Когда можем приступить? — обратился Сан к некроманту.

— Хоть сейчас. В ритуале от меня требуется только его начать. А закончить — твоя забота.

Парень опустил глаза и задумался. Вспомнил лес, ветер и лапы, несущие его по мягкой траве. Вспомнил, как они играли с Фиалкой на поляне, как спали, прижавшись мягкими меховыми боками. Вспомнил, как дышал полной грудью, ощущая палитру запахов. Воспоминания вызвали печальную улыбку. Жаль было все это терять, но не попробовать вернуться в человеческую жизнь — значит потерять семью и Аниту.

— Давай начнем.

Картер кивнул и пошел по коридору вглубь пещеры, Сан и Фиа отправились следом. Пройдя вниз по коридорам, компания вышла в небольшое пустое помещение.

— Ложись на пол, — распорядился некромант.

Санас без вопросов лег в центре помещения. Картер поднес ему небольшой кинжал:

— Ты должен проткнуть свое сердце.

— Я же просто умру, — выпучил глаза Санас.

— Делай, что говорю!

Сан неуверенно взял в руки кинжал. По коже пробежал холодок. Он приставил острие к груди, сердце бешено застучало. Некромант встал рядом и, подняв над ним руки, начал что-то шептать. А Фиалка так и стояла у выхода из коридора, печально сдвинув брови и смотря на Санаса полными горечи глазами.

— Ну что, никак не решишься? — вдруг произнес Картер.

— Нет. Я готов.

Санас резко надавил на кинжал, острое лезвие вошло точно меж ребер. Тело пронзила нестерпимая боль, парень стал задыхаться, изо рта хлынула кровь.

Волк медленно шел. Куда шел и зачем — не понимал. Под ногами рассыпался черный песок, в лицо дул сухой ветер. От него кололо глаза и хотелось пить, но волк все-равно шел дальше. Вокруг не было ничего: ни неба, ни растений, ни воды. Лишь чернота и песок, в котором лапы заплетались, проваливались все глубже. Идти становилось все сложнее.

«Что я здесь делаю?»

Хищник шел уже по грудь в песке. Приходилось делать длинные прыжки. Песок забивался в глаза, нос и рот. Дышать стало больно. Песочная западня поглощала его все быстрее. Чувство неминуемой гибели начало давить на виски. Песок стал рыхлее. Волк начал грести, пытаясь плыть, но почти ничего не получалось. Он из последних сил прыгнул еще раз и напоролся грудью на огромный сухой сук. Вой пронзил черную пустоту. Песочная река исчезла, животное осталось лежать на темной сухой земле. Бурая кровь текла из раны, расплывалась густой лужей под огромной тушей. Волк попробовал вытолкнуть сук из тела задними лапами, но лишь разворошил рану еще больше. Он скулил, но продолжал толкать, пытаться дотянуться до злосчастной ветки зубами. Скулеж и рычание отзывалось эхом в черной бесконечности.

Сук сломался и выпал из груди. Из раны потекли кровавые змеи, стали обвивать лапы животного и кусать его. Волк испуганно вскочил на ноги и кинулся прочь. Змеи шипели и пытались нападать. Но хищник уже не чувствовало боли, только страх. Что-то схватило его за хвост, он испуганно заскулил, но не обернулся. Волк греб лапами по сухой земле, оставаясь на месте. Он пытался вырваться с такой силой, что когти стали ломаться о землю.

— Отпусти меня!!! — вдруг закричал оборотень.

И полетел вперед. Лапы запутались, он споткнулся и упал. Человек покатился по земле, больно ударившись плечом. Он оперся на руки, приподнялся и поднял голову. Напротив лежал огромный пепельный волк, тяжело дыша и поскуливая.

«Это что, я?»

Парень подошел к животному, положил руку к нему на лоб. Тот весело завилял хвостом и приветливо заскулил. Кровь текла из груди волка, весь в песке и крови, он медленно угасал.

— Больно, приятель? Как же я могу тебе помочь?

Волк ласково облизнул ладонь парня. Тот сел рядом, передвинул его голову к себе на колени. Дыхание хищника становилось все медленнее.

— Прости, друг. Прости, что так. Это я во всем виноват.

Глаза парня влажно заблестели. Его детские мечты умирали вместе с животным. Он обнял голову оборотня, уткнувшись в грязную шерсть носом. Тот поскуливал и пытался облизать лицо парня.

— Тихо, тихо, — человек погладил волка по спине. — Прости меня.

Животное глубоко вздохнуло, и его тело окончательно обмякло. По щекам парня потекли слезы.

====== Глава 2. Часть 1 ======

— С ума сойти, очнулся! — послышался голос Картера. — С возвращением в мир живых!

Санас сквозь силу открыл глаза. Тело болело, в голове будто ветер выл, а во рту все еще чувствовался вкус черного песка.

— Пить, — прохрипел перень.

— А, да, сейчас.

Картер подошел с большой кружкой воды, сел рядом и помог Санасу сделать глоток.

— Сейчас, погоди, — добавил он.

Некромант что-то прошептал, держа руку над телом Сана, и боль отступила. Парень вздохнул полной грудью и резко сел, понимая, что по щекам все еще текут слезы. Он протер лицо руками и спросил, посмотрев в черные глаза некроманта:

— И долго я тут валялся?

— Достаточно, — как-то уклончиво ответил Картер.

— Сколько? — нахмурился парень.

— Почти стан.

— Что?! — опешил Санас. — Уже конец сезона оттепели?

Картер кивнул. Сан опустил взгляд в пол:

— Как же так… И… сколько до Черной луны?

— Три дня.

— А я?..

— А ты — живой! — некромант хлопнул парня по спине. — Не переживай! Фиа будет рада — она так волновалась, что ты погибнешь.

— Фиалка меня ждала? — округлил глаза Сан. — Зачем? Я же больше не ее сородич.

— И что? Я тоже не ее сородич, но мы давно дружим. Не вся нежить ненавидит людей, приятель. Встать можешь?

Картер поднялся и подал руку Санасу. Тот взялся за нее и встал на ноги, пытаясь обрести равновесие. Голова немного закружилась.

— Тебе надо поесть, — сказал некромант, заметив слабость Сана. — Пошли.

Они прошли в комнату со шкурами на полу, Санас сел за стол, Картер поставил перед ним тарелку с какой-то кашей.

— Это же обычная еда, да? — с сомнением уточнил парень.

Некромант ехидно улыбнулся:

— Думаешь, мне делать больше нечего, как потом вытягивать твой труп из моего дома?

Санас взял ложку. По вкусу каша и правда оказалась самой обыкновенной. И почему ему так не по себе? Будучи оборотнем, он не боялся некроманта и даже доверился ему с ритуалом. А сейчас его постоянно что-то гнетет.

Из прохода слева от Санаса вышла огромная черная лисица. Увидев парня, она резво подбежала к нему и гавкнула. Но парень лишь вопросительно посмотрел на нее.

— Он больше не понимает тебя, Фиа, — вдруг сказал Картер. — Он же живой и больше не владеет магией Нохра.

Та еще раз посмотрела на человека сиреневыми глазами, сжалась и обернулась девушкой:

— Я рада, что ты жив, — немного грустно произнесла она.

— Прости, Фиалка.

— Ничего, мне не привыкать быть одиночкой.

Санас грустно усмехнулся:

— И как мне теперь добраться в город? Мы ведь довольно далеко, еще и в лесу. Не наткнуться бы на диких зверей.

— И на охотников Архона, — добавила Фиалка.

— А что охотники? — удивился Картер. — Они ему ничего не сделают. Не могут же они его убить, не увидев признаков нежити. В крайнем случае, проверят осколком луны и отпустят.

— Как знать…

— Что за осколок луны? — спросил Санас.

— Это камень, — ответила Фиа. — На который нежить реагирует почти как на Черную луну. Присутствие рядом осколка заставляет нас неконтролируемо обернуться или проявить животную агрессию.

— А как на Картера подействует осколок? Он ведь и так выглядит не очень по-человечески.

Некромант снова усмехнулся:

— Так это моя вторая форма. Я могу выглядеть человеком, но не хочу. Предпочитаю всегда быть во всеоружии, как говорится. Да и все равно я отсюда кроме как на охоту больше никуда не ухожу. А Фиа привыкла.

— Вот как, — Санас перевел взгляд на огонь. — Даже если меня схватят охотники, то увидят, что я излечился и отпустят? — парень вдруг улыбнулся. — Это же отлично! Можно спокойно идти в город!

— Долговато ты будешь «идти» туда, — осадил его Картер. — До начала Черной луны не дойдешь и попадешь на растерзание какой-нибудь неразумной нежити.

Санас виновато покосился на некроманта:

— Тогда, может, я пережду Черную ночь здесь?

— С ума сошел? — всполошилась Фиалка. — Картер в Черную луну похуже любого берсерка! Прихлопнет и не заметит!

— И что мне делать?

— Я отвезу тебя в город.

Санас удивленно посмотрел на нее, а Картер лишь приподнял бровь:

— В каком смысле — отвезешь?

— Ну, на спину мне сядет и побегу. За день доберемся.

— Такого еще не было, — снова усмехнулся некромант. — Чтобы оборотень человека на спине вез.

— Тебя это не смущает? — переспросил Сан, неуверенно косясь на девушку.

— Ну, мне будет совестно вот так отпустить тебя в лес. Пропадешь ведь. Постараюсь бежать поаккуратнее, чтобы не зашибить хрупкого человечишку, — улыбнулась она.

Сан хмыкнул и улыбнулся в ответ. Он раньше никогда бы не подумал, что сможет подружиться с некромантом и оборотнем. Как непредсказуема порой бывает судьба.

Попрощавшись с Картером, друзья вышли из пещеры.

— Когда обращусь, лягу, а ты залезешь мне на спину и обхватишь шею руками. Понял? — сказала Фиа. — И только попробуй мне хоть одну шерстинку выдрать, сожру на месте!

Санас улыбнулся и кивнул. Девушка сжалась и перекинулась черной лисицей, парень грустно посмотрел в сиреневые глаза животного:

— Спасибо, Фиалка. Я тебе очень благодарен за все.

Та кивнула и легла. Сан взобрался на лисицу и обнял ее за шею, прижавшись к ней всем телом. Лисица встала, а парень, от испуга, покрепче вцепился ей в шерсть:

— Знаешь, раньше ты казалась мне меньше!

Хищница гавкнула и рванула вперед. Санас для уверенности обхватил ее туловище ногами. Ветер развевал его пепельные волосы. Лиса ловко и уверенно петляла между камнями вниз по горе. Через какое-то время они вбежали в лес. Лапы животного быстро несли их через заросли диких растений. Санас вспомнил, как совсем недавно сам бежал по этим местам, как ощущал свободу всем существом. А теперь он уже не чувствует этого. Лес стал просто лесом, трава травой. Не было больше ни палитры запахов, ни какофонии звуков. Все стало обычным, не принося никакого упоения. Парень разочарованно вздохнул — возможно, воспоминания о том, как он был волком, останутся для него одними из самых счастливых. Какая ирония, он был нежитью, но был счастлив.

К вечеру следующего дня лисица со своим всадником стояли на окраине леса, недалеко шла дорога, ведущая через поле к родному городу. Парень слез на землю и посмотрел на спутницу:

— Спасибо, Фиалка. Я тебя не забуду.

Она тихо заскулила. Санас почесал ее за ухом:

— Это вместо рукопожатия, — грустно улыбнулся он.

Лиса подлезла носом под его руку и печально заглянула в карие глаза.

— Прощай, Фиа.

Парень отвернулся и пошел к дороге. Хищница немного проводила его взглядом и скрылась в тени леса.

Санас шел и представлял, как зайдет в дом. Как его радостно встретит семья. Как расплачется мать, как обнимет сестра. От этих мыслей на душе потеплело. Он не ел весь день, сил почти не было, но ноги уверенно шли к городу. Дома ждут. И пусть церковь его проверит. Поймут, что излечение возможно. Он и сам уже понял, что больше не волк. Путешествие по лесу его в этом убедило. Все стало таким, как раньше.

Парень подошел к воротам города, там сонно стояли два охранника. Увидев Санаса один из них приободрился:

— Откуда путь держишь?

— С посевного домика. На лошадь напали животные, поэтому иду один.

— Повезло тебе, что жив остался. Заходи.

«Похоже, не узнали, — подумал парень и прошел в город. — Хотя не удивительно, каждый день через ворота проходит и проезжает столько людей, что всех не запомнишь. А убегал я в другом обличье».

На улицах города кипела жизнь. Люди сновали туда-сюда, дети бегали друг за другом, там и тут раздавались призывы к покупке «лучшего товара». Санас привычно прошел по знакомым улицам, подошел к родному дому и, остановившись лишь на мгновение, чтобы перевести дух, открыл дверь. Он оказался в пустой кухне. Одинокая печь стояла у дальней стены комнаты. Не было ни стола, ни ящиков, ни посуды. Санас кинулся в другие комнаты, но обнаружил только пустоту. От волнения сердце застучало быстрее, дыхание участилось. Неужели их выгнали из города? Неужели он их не найдет?

Парень медленно вышел на улицу, закрыв за собой дверь. Он не знал, что теперь делать.

— А вы, простите, что делали в доме? — к Санасу подошел невысокий бородатый мужчина с круглым выпирающим животом.

— Да я… — неуверенно начал парень. — Здесь раньше семья жила, не знаете, куда они уехали?

— Да никуда они не уехали, — пожал плечами мужик. — Их всех повесили за сокрытие нежити в городе.

Санаса как молнией ударило. Он так и замер, смотря на мужика и пытаясь осознать услышанное. Глаза расширились, дыхание прервалось. Его прошиб холодный пот, к горлу подкатил ком:

— К-как п-повесили? — заикаясь, переспросил он.

— Вот так. В их доме жил проклятый, а они никому не сказали. А накануне Черной луны он напал на какого-то парня на рынке и сбежал. В городе такой шум был. Просто кошмар. Прибыли охотники Архона, все ближайшие леса перелопатили, но так ту нежить и не нашли. А вы, собственно, зачем их ищите?

— Я, — еле дыша, выдавил Санас, — я знаком был с ними. Сам из другого города, поэтому… и не знал.

— Вон оно что! А то я уж подумал какой-то бродяга хочет в продающемся доме обосноваться. Ну, нет их больше. Даже молодую девчонку повесили. Бедная. Она так рыдала перед казнью.

Санас зажмурил глаза и опустил голову, тело трясло. По щекам покатились слезы.

— Иди выпей в трактир, приятель, — постучал его по плечу мужчина. — Жаль, конечно, семью. Говорят, хорошие люди были. Горожане тут пытались хоть что-то сделать, чтобы казнь отменили, но церковники уперлись — повесить и все тут! И как только их сын умудрился стать проклятым?..

Мужчина еще пару раз похлопал Санаса по плечу и, повесив на дверь дома тяжелый амбарный замок, ушел. А парня колотила дрожь, сердце выпрыгивало из груди. В голову пришла мысль, что только он во всем виноват. Что им пришлось пережить? Маме, отцу, Тайре! И что стало с телами? Их похоронили? Или выкинули за город, как мусор? Если бы он мог вернуться раньше, если бы мог их спасти!

Парень побрел вверх по улице, вытирая слезы.

«Анита. Нужно хотя бы поговорить с Анитой», — вдруг всплыло в голове.

Санас свернул на знакомую тропку, ведущую между домиков. На встречу по проулку вывернула давняя знакомая — Марта. Она что-то искала в своем лукошке, а потом подняла взгляд. Ее глаза расширились от ужаса, когда она увидела бывшего оборотня, а Санас кинулся к ней и прижал к стене дома. Та попыталась закричать, но парень зажал ей рот рукой. У девушки из глаз хлынули слезы, что лишь еще больше разозлило Сана. Он сильнее вдавил ее в стену:

— Перестань орать и скажи, где Анита? — потребовал он, буравя старую знакомую яростным взглядом.

А Марту уже колотила истерика. Она пыталась вырваться, но Сан был явно сильнее.

— Да не убью я тебя! — зашипел он. — Скажи где Анита, и я тебя отпущу!

Девушка быстро закивала, Санас убрал руку с ее рта.

— Нету ее! — выпалила она. — Спелись две нежити и думали ничего вам не сделают?

— Что?! — еще больше разозлился парень. — О чем ты говоришь, полоумная? Какие еще «две нежити»?

— Только не говори, что не знал, что зазноба твоя — ведьма!

— Что? — снова переспросил он. Сердце упало куда-то в пятки, в душе затрепыхалось скверное ощущение.

— Правда не знал? Даже тебя одурачила? — всерьез удивилась девушка. — Красота ее была наколдованная. И состояние семьи тоже. Родители ее, как оказалось, думали, что им просто повезло. А она еще в детстве продала душу Нохра. Правда тебя любила по-настоящему. Тьфу! Ты ведь обещал отпустить — отпусти.

— Знаешь, что? — рыкнул он, поднимая ее за плечи над землей.

— Не убивай только, ты же обещал! — завизжала девушка, пытаясь убрать его руки.

— Где она сейчас? Ее церковники забрали или что?

— Да сожгли ее! Сожгли! — снова зарыдала Марта, кривясь от боли в плечах.

Санас одеревенел и медленно опустил девушку на землю.

— Всех убили… — медленно произнес он. — Всех, кого я любил.

Глаза снова наполнились слезами. Марта хотела убежать, пока можно, но почему-то остановилась и виновато посмотрела на парня. Он же смотрел в одну точку, тяжело дыша и сжав руки в кулаки.

«Почему все так? За что?!»

— Послушай, Сан, — тихо сказала Марта. — Лучше бы ты не возвращался. Тебя же здесь поймают церковники. Ты же проклятый, зачем ты вернулся в город?

— Я вылечился. Нашел способ. Ради семьи, ради Аниты.

Девушка удивленно подняла брови:

— Можно вылечиться?

— Рискуя жизнью — можно. Но на что мне теперь все это? И еще проклятых называют бесчеловечными? — казалось, Санас перешел на рык. — А сами всех без разбора казнят! Она ведь никому ничего плохого не делала! В жизни и мухи не обидела! Твари! — он зло ударил кулаком в стену.

Девушка подпрыгнула от неожиданности и, с сожалением посмотрев на парня, сказала:

— Санас, церковники и тебя казнят, если кто-то тебя узнает. Вряд ли поверят, что ты снова живой. Уходи из города.

— Иди, Марта. А то и тебя повесят за встречу со мной…

— Мне жаль.

Девушка развернулась и вышла из переулка.

«Твари! Ненавижу! Это не Нохра проклятый, а Архон! Это его последователи настоящие чудовища, убивают всех, кто на них не похож. Нежить прячется и пытается существовать! А эти только и делают, что казнят всех подряд — и живых и неживых! Даже целое направление создали — охотников. И они не пощадили даже сестренку! Ненавижу! Ненавижу! Всю зажравшуюся церковь ненавижу! Ненавижу Архона!»

Парень снова ударил кулаком в деревянную стену, разбив костяшки до крови. Обида, горечь утраты, ненависть и злость смешались, затянув разум, словно пелена.

«Если бы я мог, уничтожил бы этого треклятого светлого бога!»

Оставаться в городе у него больше не было ни малейшего желания.

— Надо что-то делать, — буркнул парень себе под нос.

Санас аккуратно выглянул из проулка на широкую торговую улицу, взгляд упал на торговку за прилавком, отошедшую к соседу и о чем-то увлеченно болтающую. Он медленно вышел, стараясь смешаться с толпой, подошел к лотку, как бы рассматривая товар, и, быстро схватив небольшую коробок с монетами, кинулся прочь. Толстая торговка только и успела, что крикнуть ему вслед. Но погони не последовало. Пробежав несколько улиц, он остановился и, пересчитав вырученные деньги, прикинул хватит ли на лошадь и небольшой дорожный паек.

«Уеду из города, и что? Куда отправлюсь? Ехать в любой другой город и начинать жизнь заново? Оставить все как есть? — Санас зло фыркнул, засовывая деньги в карман. — Нет уж! Я этого так просто не оставлю! Найти бы ту суку, по распоряжению которой убили всю мою семью. Но что я смогу сделать, будучи человеком? А ничего! Я не охотник, не умею драться, не умею стрелять, не умею убивать в конце концов. А вот был бы я оборотнем… Только, стану ли я им снова, если меня укусят?»

Парень прошел по улицам, выкупил лошадь у первого же встречного торговца скотом и направился к таверне. Зайдя внутрь, увидел довольно большое количество людей.

«И откуда они взялись все? Всех на путешествия потянуло что ли?»

Санас подошел к прилавку, заказал еды и выпивки для успокоения души.

— Эй, парень!

Сан обернулся, к нему направлялись трое мужчин в кожаных стеганых доспехах. Один из них вышел вперед и повторил:

— Парень. Я тебя тут раньше не видел. Ты откуда?

— Издалека, — недружелюбно отозвался Санас и отвернулся.

— Я с тобой не закончил! — грубо донеслось из-за спины.

Парень поморщился и нехотя обернулся:

— Ты кто вообще такой? У меня сейчас не лучшее настроение, чтобы трындеть о ерунде!

— Мы охотники Архона. Слышал о таких?

Санаса аж перекосило от отвращения. По скулам заходили желваки, он еле сдержался, чтобы не ударить ненавистного архоновца в челюсть.

— А ты кто такой? — снова задал вопрос приспешник церкви.

— Путешественник, — соврал Санас. — Нету у меня дома, я то там, то тут. А что?

— Да подозрительно. Мы здесь оборотня ищем, уже с ног сбились, все леса прочесали и нашли разве что путанные следы. А тут ты, неизвестно кто и неизвестно зачем.

— А-а-а, — протянул Санас, зло улыбнувшись. — Так это вы всю семью того самого оборотня казнили?

— Да вот, как распорядился капитан, так и сделали. Люди должны знать, что так поступать нельзя. И бояться.

— И кто этот ваш капитан? — сердце уже выпрыгивало из груди. Парень готов был прямо сейчас сломать шею охотнику, но понимал, что сил на это у него не хватит.

— А тебе-то что? — отозвался мужчина.

— Марк, — позвал его другой охотник. — Да проверь этого «путешественника» осколком и дело с концом.

— Что за осколок? — прикинулся Санас дураком.

Мужик ухмыльнулся и достал из кармана металлическую коробочку размером с ладонь. Открыл ее и вытащил висящий на цепи небольшой черный камень. Двое охотников схватились за мечи, висящие у них на поясе, ожидая обращения. Санас внимательно присмотрелся, как переливается осколок, отражая пляшущий в камине таверны огонь.

— Фу, опять голова разболелась, — посетовал третий охотник и отошел.

— Похоже, ты не нежить, — кивнул названный Марком и спрятал камень обратно в коробку.

— Я-то не нежить, а вот к товарищу бы вы присмотрелись, — хмыкнул парень. — У него что-то резко голова разболелась от вашего камушка.

— Во-первых, он охотник, он не может стать нежитью. Во-вторых, этот камень приводит в ярость проклятых, а на некоторых людей влияет в точности наоборот. У них начинается головокружение, слабость, тошнота. А пока осколок лежит в металле, он ни на кого не действует. Вот и приходится таскать с собой коробку.

Санас хмыкнул и отвел взгляд. Злость клокотала внутри, но он старался не подавать виду.

— Извини, что пристали, парень, — улыбнулся охотник. — Браги парню за мой счет! — крикнул он хозяину таверны и снова перевел взгляд на Санаса. — Это тебе за неприятный допрос. Ты бы не выезжал из города до Черной луны, а то можешь не дожить до следующего сезона.

— Я как-нибудь разберусь…

— Как знаешь, мальчик.

Охотники отошли к остальным бойцам отряда, все это время мирно попивавших брагу у камина.

«Мальчик… Так меня тот берсерк называл. С него все и началось. С проклятых не выдержавших цепей! Ему это аукнется. Хм, а вот и план! Что будет, если меня укусит Фиа, я не знаю. А вот если меня снова укусит этот берсерк, есть вероятность, что я снова обернусь. С этого и начну».

Вечером Санас выехал из города, погнав лошадь галопом. Он не думал о том, что она устанет или может даже сдохнуть. Для него главным было найти того проклятого до наступления Черной луны. Он ехал всю ночь и почти весь день. Лошадь оказалась куда медленнее черной лисицы. Все же, у оборотней есть немалое преимущество над обычными животными.

Доехав до семейного домика, Санас понял, что лошадь уже буквально валится с ног. Он запер ее в сарае, налив воды и оставив давно припасенное там сено, кое-как вырвал доски, которыми отец с матерью когда-то заколотили вход в дом и зашел в темное помещение. Затхлый воздух ударил в нос. Стоявшая в углу комнаты окровавленная дверь напомнила парню о событиях первой Черной ночи. Он вспомнил, как эта дверь вылетела с раздавленным на ней большим волком. Или то был не волк?

«Если задуматься, это животное было больше похоже на огромную лису, чем-то напминало Фиалку. Но тогда из-за размера я подумал, что это волк. Странно это сейчас осознавать, спустя столько времени».

Санас приставил окровавленную дверь к дверному проему, частично закрыв проход и сел на лавку за стол. Душа плакала от накативших воспоминаний. Вот он подростком дразнит маленькую Тайру. Вот еще молодая мать ругает их за глупости. Вот отец показывает, как нужно очищать корни итиса, чтобы их можно было использовать в еду. Вот они всей семьей ужинают перед Черной ночью, и Санас убеждает родных, что все будет хорошо.

Горький всхлип разорвал гнетущую тишину. В этом домике никогда не было так тихо. Парень положил голову на стол и дал волю эмоциям. Он и так слишком долго держал все в себе. У него была большая семья, была любимая женщина. И он все потерял в одночасье. Сан даже ничего не подозревал, резвился и играл с лисицей в траве, пока они мучились, умирая. И ведь Анита просила ее забрать, но он не послушал. Слишком сильно был напуган тогда и мало понимал, что творится.

Парень слабо ударил по столу кулаком, а со щек стали капать горячие слезы.

К тому времени, как Санас успокоился, на улице уже совсем стемнело — последняя ночь перед Черной. Он попытался съесть пару кусков хлеба, но пища вставала ему поперек горла.

Утром парень оседлал отдохнувшую лошадь и направился по памяти в сторону, куда он бежал от берсерка в первую Черную ночь. Сломанные кустарники и деревца направляли его, как когда-то показывали дорогу к дому. Тот проклятый говорил, что его можно найти по запаху. Но у Санаса больше не было чуткого нюха. Потому он надеялся найти засохшую кровь берсерка и пойти по ее следам. А если не получится… Парень об этом не думал.

Лошадь периодически фыркала, натыкаясь на очередное препятствие. Санас привык не обращать на это особого внимания, он лишь внимательно смотрел по сторонам. Но в какой-то момент конь громко заржал и встал на дыбы. Парень пытался удержаться в седле, но увидев неподалеку черную лисицу, все же потерял равновесие. Копытное умчалось, как только избавилось от всадника.

— Проклятье, — выдавил Санас, поднимаясь с земли.

Перед ним уже стояла черноволосая девушка, недовольно скрестив руки на груди:

— Ты какого лешего тут забыл?!

— Я берсерка ищу, — спокойно ответит парень, осматривая округу. — Может, поможешь?

— Жить надоело? Сегодня Черная луна! Почему ты опять не в городе?!

— В городе мне больше делать нечего. Теперь я должен вернуть себе клыки и хвост.

Фиалка непонимающе уставилась на него:

— Я ничего не понимаю, Санас. Посмотри на меня, — она взяла ладонями его лицо, заглянула в глаза и увидела только отчаяние. — Что случилось?

— Кое-что непоправимое…

Девушка немного помолчала, но все же спросила:

— Теперь, чтобы разобраться, тебе нужен этот берсерк?

— Вроде того…

Фиа в голос вздохнула:

— Ладно, я помогу тебе его найти. А когда ты решишь свои дела, я отвезу тебя в свою башню и спрячу в одной из камер, чтобы ты пережил эту ночь. Согласен?

— Спасибо, я снова твой должник.

К нужному месту друзья добрались достаточно быстро. Это был небольшой деревянный покосившийся дом, обросший мхом и плющом, издалека больше похожий на лесной холм. Лисица взглядом указала на дверь и осталась ждать снаружи. Санас не стал стучать, а легонько толкнул дверь и та, скрипя, распахнулась. В нос парню ударил запах пряных трав. Он ступил через порог и сразу оказался ногой на шкуре того самого черного лиса. Санас почему-то поморщился. Ему еще ночью не понравилось осознание того, что это лис. Слишком большой, чтобы быть животным. Это был оборотень?

От раздумий его отвлек хлопок двери, находящейся напротив. На него с удивлением смотрел тот самый лесник.

— Ты здесь? — он сделал пару шагов навстречу, вытирая тряпкой руки. — Обернулся все же?

— Да.

— Но я не чувствую в тебе…

— Проклятие Нохра? — перебил его Санас. — Я, по глупости, избавился от него.

Мужик удивленно выпучил глаза и подошел еще ближе:

— Избавился? Как?

— Через смерть. Но теперь я хочу вернуть все назад. За этим я здесь.

— С ума сошел? Ты живой! Зачем тебе Нохра? Радуйся и беги отсюда!

— Ни к чему мне больше быть живым. И я не уйду, пока ты не сделаешь то, что я хочу.

Лесник нахмурил брови и наморщил нос:

— Я похож на самоубийцу, чтобы прямо сейчас оборачиваться и кусать тебя? Ты знаешь, как трудно будет привести меня в чувства? Да я скорее просто убью тебя.

— Пусть так, — пожал плечами Сан. — Я все равно добьюсь укуса. И кто знает, может мне повезет и на этот раз.

По скулам мужчины заходили желваки. Но он вдруг закрыл глаза, и, борясь с внутренней злостью, заставил себя дышать ровно.

— Ты и впрямь ненормальный, — сказал он, снова посмотрев на парня. — Вали отсюда, мальчик.

Он было развернулся, чтобы уйти, но Санас снова настоял на своем:

— Либо ты укусишь меня сейчас, либо я дождусь Черной луны и получу укус без твоего согласия. Так или иначе, я не уйду просто так.

Лесник неодобрительно покачал головой:

— Смерти хочешь?.. Но, в принципе, какая мне разница, подохнешь ты или будешь жить? Так что будь по-твоему, бешеный Нохров сын. Однако за последствия я не отвечаю, понял? Иди за мной.

Мужик вошел в дверь, из которой недавно вышел, Санас двинулся за ним. Они спустились в погреб. Одна стена подземной комнаты была выложена камнем, из нее торчали массивные цепи.

— Эти цепи прочнее предыдущих, вторую Черную ночь они выдержали, — тихо сказал лесник, надевая их на запястья, щиколотки и шею. — Когда укушу тебя, беги и прячься. Может, выживешь.

Санас кивнул. Оказавшись полностью закованным, мужик вдруг прорычал несвоим голосом:

— Ударь меня, мальчик. Да посильнее. Чтобы я разозлился.

Долго просить не пришлось. Парень, дав волю злости за погибшую семью, стал избивать несопротивляющегося лесника, пока у того кровь не пошла носом. В какой-то момент одежда мужика начала трещать по швам, он стал увеличиваться, хрустя костями, стал меняться, обретая полузвериные формы. Согнувшись и жалобно поскуливая, перед парнем уже стоял берсерк. Санас сделал пару шагов назад, тварь резко подняла на него взгляд и, оскалившись, зарычала.

— Ну, вот мы снова и встретились, — брезгливо поморщился парень.

Нежить попыталась схватить его лапами, но цепи не дали этого сделать. Санас глубоко втянул вохдух, готовясь к боли, и сделал шаг к проклятому. Лапа дотянулась до него, острые когти впились в бок, притягивая жертву к пасти. Клыки вонзились в руку. Парень закричал от боли и попытался вырваться, но хватка была мертвой. Берсерк не собирался останавливаться на одном укусе.

— Санас! — послышался крик Фиалки.

Но в глазах парня уже мутнело от покидающих его вместе с кровью сил.

Человек резко открыл глаза, упершись взглядом в зеленый куст. Непонимающе поморгав, он встал на ноги и осмотрелся. Вокруг простирался зеленый лес, по нему гулял легкий ветер, шурша сочной листвой. А из густых кустов медленно вышел огромный пепельный волк — куда больше, чем был когда-то сам Санас. Он оскалил клыки, глядя на человека.

— Я знаю, ты злишься, — голос парня отозвался эхом меж деревьев. — Я поступил глупо, прости, — он протянул руки к волку. — Иди ко мне. Больше я тебя никогда не оставлю.

Зверь резко кинулся вперед, вцепившись человеку в шею. Кровь брызнула на зеленую траву, из горла донеслось бульканье. Но человек не закричал, он всего лишь пытался дышать, обнимая за шею взбешенное животное.

====== Глава 2. Часть 2 ======

Волк открыл желтые глаза и тут же увидел, как черная лисица дерет когтями и зубами берсерка. Тот пытался сопротивляться, но цепи не давали ему бороться в полную силу. Хищница озверело щерилась, полуоборотень рычал в ответ. Она снова кинулась, пытаясь вцепиться зубами в массивную шею, но берсерк оттолкнул ее. Лисица отлетела к противоположной стене, ударившись о земляную преграду и оставив немалую вмятину. Волк подбежал к ней:

— Прекрати!

— Ни за что! — оскалилась Фиалка. — Я убью его! Он убил моего деда! Его шкура лежит у него на полу! Как коврик!!! Я убью его!!! Убью!!!

Она попыталась прорваться к беснующемуся берсерку, но волк снова преградил путь:

— Он убьет и тебя.

— Плевать!

— Мне не плевать, — огрызнулся Сан.

— Я его живым не оставлю! — не унималась лиса.

— А я и не собираюсь оставлять его живым, Фиа!

Лисица непонимающе посмотрела в глаза Санаса, в них читался лишь холод. Волк обернулся и резко кинулся на берсерка. Одна из цепей вырвалась из стены, освобождая лапу беснующегося проклятого. Тварь попыталась схватить волка, но тот пригнулся и проскочил берсерку за спину. Санас не стал медлить, он вгрызся противнику в свободную руку и начал сжимать ее зубами, пока кости твари не захрустели. Потянув изо всех сил, он оторвал конечность от тела. Хлынула кровь, раздался бешеный вой. Оторванную конечность волк бросил в угол комнаты, а окровавленная пасть оборотня вцепилась теперь уже в шею закованой нежити. Берсерк дергался, рычал и выл, но цепи оказались на славу крепкими. Волк вгрызался все глубже и глубже, кровь хлестала из ран, цепи звенели. Лисица, тяжело дыша, смотрела на это бешеными глазами, а волк продолжал рвать шею недруга, пока наконец не перегрыз позвоночник. Голова берсерка упала на каменистый пол, тело рухнуло следом, в последний раз звякнув цепями. Волк тяжело дышал, облизывая кровавую пасть.

— Я этого не забуду, Санас, — Фиалка посмотрела волку в глаза.

— Пошли отсюда, — ответил тот. — Скоро Черная луна, мы должны спрятаться.

Закопав шкуру черного лиса близ дома, друзья помчались через леса к башне. Всю дорогу они молчали, бежали без остановок и отдыха. Тело волка не болело, все раны зажили после обращения удивительно быстро даже для оборотня.

Закрывшись в камерах, волк опустился на холодный пол.

— Ты быстро обернулся, — послышался тихий голос из дальней камеры.

— Да. Это странно.

— Это не странно. Ты принял проклятье добровольно. Теперь ты как Картер. Можно сказать, «благословленный» Темным богом. Такие, как вы, наделяются куда большей силой, чем обычная нежить.

— Думаешь, Нохра не выдумка?

— Как и Архон.

На несколько мгновений воцарилась тишина.

— Ты теперь нежить, — снова прервала молчание Фиалка. — Что дальше будешь делать?

— Если Архон реален, узнаю, как его уничтожить.

Девушка тихо хмыкнула, но Санасу показалось, что она смеется:

— Ты и вправду сумасшедший.

Уже почти стемнело. Черная лисица бешено билась о стены камеры, рыча и гавкая. А Санас лишь слушал это. Звериное неистовство било его изнутри, но он пытался не терять себя, не терять разум. Старался подавить этот импульс. Прижавшись к стене, волк жмурил глаза и тяжело дышал, сдерживая порывы. Ночь манила.

Но потерять себя означало проиграть Нохра. А Санас больше не собирался проигрывать никому — ни охотникам, ни церкви, ни богам, ни даже самому себе. Если можно уничтожить Архона, он узнает как. Если при этом пострадает и Нохра — плевать. Если при этом пострадает церковь — тем более плевать. Плевать, даже если при этом погибнет сам Санас. Так или иначе он добьется своего. Через кровь, через смерти, через подлость. Он сделает все, чтобы церковь боялась. Боялась мести других проклятых, оставшихся после него.

Эти мысли, роящиеся в голове, не давали ярости взять верх. Из коридора послышался хруст и скулеж. Похоже, Фиалка сильно поранилась в своем бешенстве. Санас поднялся и без всяких сомнений открыл лапой засов. Он понял, что ярость и правда затмевает разум проклятого. Ирония — в эту ночь нежити дается невиданная сила, но отнимается любая смекалка. А дверь, оказывается, открывалась так легко.

Волк вышел в коридор и посмотрел в сторону лестницы. Звериная сущность рвалась на волю, звала его прочь из башни. Но Санас отвернулся и направился вдоль по коридору. Он не позволит волку командовать собой. Дойдя до камеры Фиалки, он остановился. Внутри бесновалась лисица. Сиреневые глаза покраснели. Черный окрас маскировал ее под темноту камеры. Пахло кровью. Она и правда сильно поранилась. Волк присмотрелся, темный собачий силуэт, похрамывая, бился боком о стену. Санас открыл дверь, хищница тут же кинулась на него, но он не дал ей выйти. Извернувшись, он захлопнул за собой дверь и вцепился в загривок лисице. Та начала поскуливать и рычать. Санас навалился на нее всей тушей, придавив к земле. Та пыталась хоть как-то вырваться, но волк был больше и сильнее. Сломанная передняя лапа Фиалки кровоточила и ограничивала движения. Положив голову поверх лисьей, Сан полностью лишил девушку возможности двигаться. Она рычала, пытаясь выбраться. Но ничего не выходило.

Так они пролежали до утра. Санас, конечно же не спал, пресекая любые попытки лисицы еще как-то навредить себе или ему. Ярость постепенно отступила, и волк вздохнул полной грудью. Фиалка тоже перестала биться в припадках и начала тихо поскуливать.

— Санас, — дрожащим голосом произнесла Фиа. — Почему ты здесь?

— Спасаю твою шкуру. Ты и так лапу себе успела сломать.

— Болит, — казалось хищница сейчас заплачет.

— Конечно болит, глупая. Надо как-то ее перевязать.

— Да Нохра с ней, с лапой, — пискнула девушка. — Душа болит, Сан. Я так надеялась, что дедушка еще вернется. Больше у меня никого нет. Теперь я совсем одна. Что мне делать?

Волк все еще лежал на ней и чувствовал, как быстро дышит подруга, как часто бьется ее сердце. То же чувствовал и он, узнав о смерти всей семьи. Об убийстве, совершенном только ради того, чтобы напугать остальных горожан. Жизни невинных добрых людей отняты, просто потому что кому-то показалось, что это будет отличным уроком остальным. Санас зажмурил глаза и потерся щекой о щеку лисицы:

— У тебя есть Картер, — тихо ответил он, а немного подумав, добавил: — И у тебя есть я. Но я не буду стоять на месте. Я хочу узнать, как уничтожить Архона. Это наверняка будет опасно, а потому звать тебя с собой я не стану.

Он встал с лисицы, та на дрожащих лапах тоже поднялась, приподнимая сломанную лапку. Кость торчала из нее, но кровь уже почти не шла. Фиалка выгнулась и обернулась человеком. Рука начала кровоточить с новой силой, девушка застонала. Санас тоже обернулся и, сняв с себя рубашку, обернул ею сломанную руку:

— Учитывая, как быстро заживают раны у нежити, мне кажется, нужно вправить кость. Но я не умею, вдруг только еще сильнее наврежу. Может Картер поможет?

— Возможно, — пискнула Фиалка, сжимая рукой повязку.

— Пойдем.

Друзья выбрались из башни. С искалеченной конечностью это оказалось довольно сложно. Санас помог девушке аккуратно протиснуться в разлом стены и обернулся волком. Фиа взобралась на него, прижавшись всем телом к зверю, и волк побежал, аккуратно виляя меж лесных зарослей. Он старался двигаться плавно, не прыгать и не бежать слишком быстро, чтобы девушка могла сохранить равновесие. Ведь она ранена и держится только одной рукой. Несколько раз они останавливались, чтобы Фиалка могла сесть поудобнее. Всю дорогу Санас ощущал, как трясет тело подруги. Как тихо всхлипывая и уткнувшись в его густую шерсть, она лила слезы.

К вечеру они наконец добрались до гор, взобрались до нужной щели и прошли в обитель некроманта. Картер встретил их и сразу же приказал Фиалке лечь на одну из шкур. Дав ей проглотить листья каких-то растений, он резко вправил кость. Фиа завизжала, волк прижал ее к полу, давая некроманту обработать рану. Рука на глазах срослась, оставив лишь красный шрам в месте перелома. Когда лечение было окончено, Санас принял человеческое обличие.

— И? — уставился на него Картер. — Как это понимать? Ты же был человеком? Что опять произошло?

— Я сам захотел вернуться к Нохра, — ответил парень, помогая Фиалке встать на ноги.

Некромант нахурился и зло рыкнул:

— Я тебя тут обхаживал почти весь стан, чтобы ты опять пошел и стал нежитью? И как вообще у тебя это получилось? Тебя Фиалка укусила?

— Картер, — перебила его девушка, опускаясь в одно из кресел перед камином и потирая недавно больную руку. — Я нашла дедушку.

— О, наконец-то! — почти обрадовался некромант — Где он был?

— Он мертв, — тихо ответила Фиа.

Ненадолго повисла тишина.

— Мне очень жаль, — Картер подошел к ней и сел на соседнее кресло, немного наклонившись к Фиалке. — Ты как?

— Я… Мне легче только оттого, что Санас отомстил за него. Он оторвал голову тому ублюдку, что сделал из моего деда ковер, — на глаза девушки снова навернулись слезы. — Сан стал нежитью, потому что у него тоже что-то случилось. Он не хочет больше жить в человеческом мире и принял проклятье Нохра по собственному желанию. Теперь он настолько силен, что его не тронула Черная луна. После того, как я сломала лапу, он всю ночь сдерживал бешеную меня, чтобы я еще как-нибудь не покалечилась. Так что не ругай его, пожалуйста. Он очень мне помог.

Некромант фыркнул, обдумывая все услышанное.

— Спасибо, Сан, — наконец произнес он. — Фиалка мне как сестра. Спасибо, что не бросил ее.

— Не надо, — ответил парень. — Я сделал то, что считал нужным.

Санас уселся на пол между камином и некромантом, заглянув ему в глаза:

— Картер, мне нужна информация.

— Спрашивай. Я расскажу все, что знаю.

— Как уничтожить Архона?

Некромант удивленно заморгал:

— Уничтожить Архона? Да ты просто сумасшедший.

— Мне это уже говорили, — усмехнулся Санас.

— Ну, даже не знаю, Сан, — неуверенно проговорил Картер. — Я не знаю, как его уничтожить. Только слышал, что по легенде его может уничтожить сам Нохра. Но я не уверен, что это вообще возможно. Если где-то и есть информация об этом, то она хранится где-нибудь в священных свитках, в церковных архивах. Только ты туда никак не попадешь. Всех вступающих в церковь проверяют осколком.

— Я пережил ночь Черной луны, не потеряв себя. Что мне этот осколок? — хмыкнул Санас.

— Не скажи, друг мой. Этот камень ведь не настоящая Черная луна. Его делают из определенной редкой горной породы, которая может впитывать магию Архона. Так что если Черная луна — это магия Нохра, то осколок — это магия Архона. И если зов Нохра ты переборол, то глас Архона можешь и не осилить. Все-таки он уже не твой бог.

— Вот как, — парень задумался, потирая рукой подбородок. — А как-то обойти проверку можно?

— Вряд ли. Если только у тебя есть хорошие знакомые в рядах охотников, или в церкви.

— Ты ведь некромант, Картер, — не унимался Санас. — Неужели нет никакой магии, затмевающей разум? Чтобы меня приняли без проверки.

Некромант задумался.

— Есть одна штука. Порошок. Когда человек его вдыхает, он принимает за истину все, что ему скажут сразу после вдоха. Но! Ты должен остаться наедине с проверяющим. Насколько я знаю, при приеме в церковь, проверяют сразу нескольких добровольцев в присутствии еще и пары десятков вооруженных охотников. Ну, а кроме этого порошка, мне ничего в голову не приходит.

— Значит, я придумаю, как остаться с проверяющим наедине.

— Я пойду с тобой, — вдруг вступила в разговор Фиалка.

Парни уставились на нее.

— Нет, — резко сказал Картер. — Я тебя не пущу.

— Да я и сам тебя не возьму, Фиа, — добавил Санас. — Это слишком опасно. Я ведь буду каждый день под угрозой смерти.

— И что? Я не хочу оставаться. Ты помог отомстить за моего дедушку. Я тоже хочу тебе помочь. Я, конечно, слабая, как оборотень, но я могу помочь тебе, как женщина.

Санас непонимающе заморгал, а Картер изумленно закашлялся:

— В каком это смысле?!

— В том смысле, что я довольно симпатичная девушка по меркам людей. Разве нет? Я могу быть полезна.

— Нет, Фиа, — закачал головой Санас. — Не надо мне такой помощи. Я не хочу, чтоб ты…

— Да что вы меня опекаете?! — перебила его девушка. — Я сама за себя решу. Я иду с тобой и точка!

Парни замолчали, не зная, что противопоставить такому аргументу.

— Ладно, — вздохнул Картер. — Тогда я дам вам еще кое-что с собой. Буду наблюдать за вами и помогать отсюда, чем смогу. Но для начала, — он посмотрел на Санаса. — Скажи нам для чего такие риски?

Санас опустил голову.

— Моя семья… Их убили охотники Архона, — медленно произнес парень. — Они были обычными людьми. Когда меня укусил берсерк, они никому не сказали. И после того, как я убежал из города в образе волка, их обвинили в том, что они укрывали в доме нежить. Их повесили за это. Отца, мать, младшую сестру. Ей было всего семнадцать сечей, но даже ее не пощадили. Вместо того, чтобы изгнать из города, их убили. За то, что они любили члена своей семьи. Меня.

Фиалка с ужасом смотрела на него, сдвинув брови, а Картер лишь опустил голову, грустно поджав губы.

— А еще оказалось, что моя невеста была ведьмой, — продолжил Санас. — Ведьмой, которая в жизни никого не обидела. Она отдала душу Нохра, лишь чтобы у ее родителей было богатство, а у нее красота. Я любил ее не за красоту, но она видимо считала это важным. Наверно потому, что в детстве она была гадким утенком из бедной семьи, — усмехнулся он. — Она была добрейшей девушкой. А ее сожгли на костре без разбирательств. В этом тоже виноват я. Меня не было, когда все это происходило.

Фиалка опустилась на пол рядом с другом:

— Неправда, Сан.

— Правда. Но в этом виноват не только я. Церковь перегибает палку. Казнит и нежить, и людей. Когда-то Архон считался милостивым богом. А теперь, чем он лучше Нохра?

— Ну, не зря же они братья, — усмехнулся Картер.

— Я хочу уничтожить Архона. Хочу, чтобы церковь десять раз подумала перед тем, как в очередной раз казнить невинного, будь то человек или нежить. Чтоб боялась нас, проклятых. Чтобы мы не боялись охотников. Хочу лишить церковь магии Архона.

— Проще сказать, чем сделать, — сказал некромант, посмотрев на Санаса.

— Я знаю. Но я не могу сидеть, сложа руки, после того, что они сделали с моей семьей. И того, что они сделали с Анитой.

Фиалка аккуратно положила ладонь на руку Санаса:

— Я буду с тобой.

— Раз такие дела, я тоже, — кивнул Картер. — Расквитаемся с церковью.

Утром следующего дня начались сборы. Некромант дал оборотням несколько мешочков разных цветов с какими-то порошками. Их действие он объяснял Фиалке, в то время как Санас продумывал, как попасть к церковникам и втереться в доверие.

— Есть дельные мысли? — осведомилась Фиа, подойдя.

— Одна. Когда я был в городе человеком, меня осколком проверили охотники. Я могу сказать, что хочу присоединиться к церкви и, возможно, меня не станут проверять повторно. Но вот ты… Надо как-то убедить тех охотников, что тебя тоже уже проверяли раньше. Нужно, чтоб они за нас поручились. Но я не могу сообразить, как это сделать.