Неизвестная земля

16

С Корнелием Телушкиным Джордж Диббль встречается на квартире «подпольного» коммерсанта, по кличке «Каин», через которого велись все предварительные переговоры по операции «Иисус Христос».

— О, вы совсем не такой, как я думал! — удивленно восклицает Диббль, увидев Корнелия. Он говорит теперь почти без акцента. — Симпатичный, интеллигентный, прилично одетый человек.

— А каким же вы меня представляли, мистер Диббль? — интересуется Корнелий, польщенный словами американского журналиста.

— Типичным тунеядцем! — смеется Диббль, предлагая Корнелию сигару. Стилягой с длинными волосами и в желтой кофте с черными полосками. Сам не знаю почему.

— Вы, наверно, выписываете у себя в Америке наш журнал «Крокодил»? улыбается Корнелий.

— Зачем выписывать «Крокодил», у нас есть и свои стиляги. Этого добра везде хватает. В Англии тоже их полно. Перед тем как приехать к вам, я насмотрелся на них в кафе «Эйс» у вокзала «Стоун-бридж Парк». Вы тоже слыхали, наверно о «рокерах» и «модернах»?

— Но ведь они не тунеядцы, эти «рокеры»? Они в основном рабочие парни.

— Вы у нас тоже не считались бы тунеядцем. Вы были бы бизнесменом.

— Я и тут не тунеядец, — стараясь скрыть невольную обиду, говорит Корнелий. — Я работаю в государственном учреждении. Бизнес — это моя вторая профессия.

— У вас хорошо заниматься именно таким мелким бизнесом — тут вы вне конкуренции. А у нас вас давно проглотили бы более крупные предприниматели. И я не советовал бы вам…

— А я и не собираюсь. Мне и тут совсем было бы хорошо, если бы не милиция, — усмехается Корнелий.

— У нас тоже есть полиция, но с нею можно… как это будет по-русски? О да, поладить. Но перейдем к делу, мы уже достаточно наговорились на неофициальную тему. Ну-с, а как обстоит дело с заказом?

— Заказ готов.

— Можно посмотреть?

— Да, пожалуйста. Прошу вас, Михаил Ильич, — кивает Корнелий появившемуся из соседней комнаты Лаврентьеву.

Лаврентьев приносит чемодан. Извлекает из него пять икон среднего размера и осторожно кладет их на стол. Со старых, тускло поблескивающих масляными красками, потрескавшихся во многих местах досок, удивленно взирают на бизнесменов Старого и Нового Света скорбные лики святых.

— Это что же? Что за персонажи? — тычет в них пальцем Джордж Диббль.

— «Архангел Гавриил», «Апостол Павел», «Иоанн Предтеча».

— И все это намалевано действительно под знаменитого вашего Рублева?

— Сам Рублев не отличил бы их от своих. Господин Лаврентьев главный реставратор чуть ли не всех православных соборов и крупнейший знаток иконописи Рублева.

— Ну, а как с древностью этих досок? — Диббль стучит ногтем по иконам. — Не окажутся они… как это по-русски? Липой, да?

— Не окажутся, мистер Диббль, — уверяет Корнелий. — Ни в прямом, ни в переносном смысле. Доски добротные, действительно старинные. А за краски мы не несем ответственности. Краски ваши.

— Краски меня не тревожат. У нас тоже есть свои жулики, специалисты по подделкам старинных картин. Целая фирма. Эти краски — их открытие. Через несколько дней они так потрескаются, что их никто не отличит от тех, какими писали Мазаччо, Пизанелло, Андреа дель Кастаньо. Эти итальянские мастера современники вашего Рублева. Ну, а теперь нужно, кажется, рассчитаться?

— Да, не мешало бы, — плотоядно улыбается Корнелий.

— Какой валютой: долларами, фунтами стерлингов или западными марками?

— Лучше долларами.

Диббль отсчитывает сумму, о которой заранее была достигнута договоренность, добавляет несколько лишних долларов и протягивает Корнелию.

— Покорнейше благодарю, — подобострастно произносит Корнелий, сам дивясь лакейскому обороту и интонации своей речи.

Не пересчитывая, он прячет доллары в карман и спрашивает с явными нотками тревоги:

— А как же будете вы переправлять этих «богов» через границу?

— Понимаю, — усмехается Диббль. — Опасаетесь таможенного досмотра? Знаю, что у вас с этим строго, и не буду рисковать. Попрошу кого-нибудь из своих друзей в одном из посольств, аккредитованных у вас в стране, оказать мне маленькую услугу.

А когда Корнелий с Лаврентьевым уже собираются уйти, Диббль неожиданно предлагает:

— А что, молодые люди, если я предложу вам подработать еще немного долларов? И даже не немного, а весьма солидную сумму.

«Бизнесмены» замирают на месте. И без их ответа Диббль догадывается, что они ничего не имеют против такого заработка.

— Меня интересует один ваш ученый, у которого нужно кое-что разведать, — поясняет Диббль смысл своего предложения.

— Это тот профессор, Корнелий, о котором я вам уже говорил, — уточняет Каин, маленький лысый человечек.

— Кречетов?

— Он самый.

— Если вам это неизвестно, то я могу сообщить, что он не ведет исследований оборонного, как у вас говорят, значения, — продолжает Диббль. — Он не изобретает ни новых бомб, ни лучей смерти, ни прочего смертоносного оружия. Ведет тихую, скромную научную работу, не имеющую пока практического значения. Дело, однако, в том, что мы тоже ведем такую же работу и нам небезынтересно знать, чего достиг этот профессор.

— А разве он не публикует своих работ? — интересуется Корнелий.

— Пока не публикует. К тому же нам очень важно узнать о его работах до того момента, когда он их опубликует.

— Понимаю, — усмехается Корнелий. — Это важно для укрепления вашего приоритета?

— Ну, не совсем так… Весьма возможно, что мы вообще настолько опередили Кречетова, что…

— Это тоже понятно. Только и вы учтите, что это не контрабандная торговля предметами культа. Это идет уже по другой статье уголовного кодекса.

— Да, конечно, это я понимаю. И это будет учтено при вознаграждении.

Корнелий довольно долго молчит, переглядываясь с Лаврентьевым. Потом произносит:

— Предложение ваше слишком серьезное, мистер Диббль. Дайте нам подумать.

— Хорршо, но не позже чем завтра я жду окончательного ответа.