Печатается по изданию: Чайковский М. Жизнь Петра Ильича Чайковского. В 3 т. Т. 3. М., – Лейпциг, 1903.
Я сужу о значительности ее только по письмам корреспондентки, хранящимся в архиве П.И. в Клину, в количестве 77. Писем же П.И. нет, хотя, по моему расчету, должно быть не менее семидесяти.
В. П. Погожев, управляющий конторой импер. театров.
Г. N – концертный агент, который пригласил Петра Ильича сделать артистическое путешествие по Германии. П. И. говорит в своем описании о нем так: «В течение двух месяцев, предшествовавших моему отъезду, я был в оживленном письменном общении с неким г. N, заграничным концертным агентом, проявившим по отношению ко мне и к акклиматизированию моих сочинений за границей какое-то особенно горячее, необузданное рвение, доходившее до того, что он считал возможным, чтобы я посетил целый ряд второстепенных германских и австрийских городов, давая в них концерты, причем г. N до крайности преувеличивал интерес, возбуждаемый моей музыкой в двух соседних империях, а я, смутно понимая, что г. N заходит слишком далеко в своем рвении, откладывал принятие или непринятие его предложений до личного знакомства, которое должно было состояться в Германии. Когда же оно состоялось, то мне пришлось иметь дело с человеком очень оригинальным, странным и до сих пор мною не постигнутым. Вследствие ли неопытности и неумелости, вследствие ли природной непрактичности и бестактности, или, наконец, просто по причине какого-то ненормального болезненного состояния ума и души, – но только г. N ухитрялся, бывши, по-видимому, преданным моим другом, действовать иногда вполне враждебно. Он сумел оказать мне несколько очень важных услуг, за которые благодарность моя к нему никогда не изгладится из моего сердца, но вместе с тем он был виновником нескольких крупных неприятностей и огорчений, испытанных мной во время моей поездки. Так я доселе не составил себе правильного понятия об этой странной личности, в которой все для меня загадочно: и его национальность (он называет себя русским, но говорит на этом языке плохо), и его положение в свете, и особенно те побуждения, которыми он руководился, относясь ко мне то с чрезвычайным усердием к своеобразно понимаемому им моему артистическому интересу, то преследуя меня враждебными выходками, то оказывая мне действительные, важные услуги. Как бы то ни было, но я теперь же должен сказать, что именно его инициативе я обязан приглашениями в Лейпциг, Прагу и Копенгаген.
Это была первая встреча после 1869 г.
В своем описании пребывания в Лейпциге П. И. так рисует Брамса и Грига: «Брамс – человек небольшого роста, очень внушительной полноты и чрезвычайно симпатичной наружности. Его красивая, почти старческая голова напоминает голову благодушного, красивого немолодого русского священника; характерных черт красивого германца Брамс вовсе не имеет, и мне непонятно, почему какой-то ученый этнограф (это сообщил мне сам Брамс по поводу высказанного мной впечатления, производимого его наружностью) выбрал его голову для воспроизведения на заглавном листе своей книги или атласа характеристических черт германца. Какая-то мягкость очертаний, симпатичная округленность линий, довольно длинные и редкие седые волосы, серые добрые глаза, густая с сильной проседью борода – все это скорее напоминает тип чистокровного великоросса, столь часто встречающийся среди лиц, принадлежащих к сословию нашего духовенства. Брамс держит себя чрезвычайно просто, без всякой надменности, нрав его веселый, и несколько часов проведенных в его обществе, оставили во мне очень приятное воспоминание».
«В комнату вошел очень маленького роста человек, средних лет, весьма тщедушной комплекции, с плечами очень неравномерной высоты, с высоко взбитыми белокурыми кудрями на голове и очень редкой, почти юношеской бородкой и усами. Черты лица этого человека, наружность которого почему-то сразу привлекла мою симпатию, не имеют ничего особенно выдающегося, ибо их нельзя назвать ни красивыми, ни неправильными; зато у него необыкновенно привлекательные средней величины голубые глаза, неотразимо чарующего свойства, напоминающие взгляд невинного, прелестного ребенка. Я был до глубины души обрадован, когда, по взаимном представлении нас одного другому, раскрылось, что носитель этой безотчетно для меня симпатичной внешности оказался музыкантом, глубоко прочувствованные звуки которого давно уже покорили ему мое сердце. То был Эдвард Григ».
К. Рейнеке, известный композитор, приятель Р. Шумана и в течение многих лет дирижер концертов Гевандгауза.
Ввиду громадного значения этого первого дебюта Петра Ильича в качестве дирижера-автора в образцовейшем из всех концертных учреждений мира, а также чтобы дать сразу возможно полное представление об отношении к нашему композитору немецкой критики в музыкальной столице Европы, каковой по справедливости считается Лейпциг со времен Мендельсона Бартольди, я привожу полностью все имеющиеся у меня газетные отзывы, начиная со строжайшего из всех критиков Бернсдорфа, в течение многих лет громившего на столбцах «Signale» современное направление музыкального искусства.
Главным представителем музыкальной фирмы Bote & Bock в Берлине.
Перевод «Ричарда II».
Василий Львович Сапельников, ученик Спб. консерватории, класса Брассена и Софии Ментер, впоследствии интимный приятель Петра Ильича.
I. Вариации для фп. ор. 19, исп. Сапельников. II. Романсы: а) «Горними тихо»; б) «Зачем?», исп. г-жа Иоганна Натан. III. Романс ор. 5 и «Русское скерцо» ор. 1, исп. В. Сапельников. IV. Романсы «Он так меня любил» и «Али мать меня рожала», исп. г-жа И. Натан.
Плохо понимая немецкий язык и всегда очень бегло, невнимательно читая газеты вообще, а отзывы о себе в особенности, П. И. впал здесь в заблуждение. Критик «Hamburger Correspondent», Зиттард, вовсе не приписывает вариациям изображение Синода и динамитного взрыва, а говорит, что «две вариации (VII и VEU) несомненно могли бы служить как прелюдия к заседанию Св. Синода – до такой степени ортодоксальна их музыка». Про IX же вариацию тот же критик, называя ее дикой и варварской, говорит: «Из этого оркестрального динамитного взрыва нас освобождает, как ангел упования, голос скрипки-соло». «Hamburger Correspondent» 21/1—1888 года.
Не наша, известная оперная артистка Мариинского театра, а другая, очень ценимая в Германии концертная исполнительница.
«Wattenkonzerte», т. е. концерты, полные даровой и искусственно восторженной публики.
Под управлением Артура Никиша.
Так называют вечера в Праге, где гостей угощают чаем.
Старшая из них, под псевдонимом Михайловской, долго была лирическим сопрано Мариинского театра, вторая – контральто, под псевдонимом Михайловской 2-й, особенно была известна на провинциальных сценах, и третья, под именем Корбиель, наиболее талантливая, была очень популярна и в столицах, и в провинции как грациозная и симпатичная опереточная примадонна.
Тогда девица О. Лейброк, ныне супруга адмирала Скрыдлова.
«Le Froc» par Emile Goudeau, 1888. Paris. Ollendorff.
«Прелестный туалет из атласа и белого тюля» или «внимание знатной дамы».
«Кокетливую юбку помпадур».
«Прежде говорили «поскребите русского, вы найдете казака (sic!); теперь же говорят «поскребите русского, вы найдете француза!» К этому охотно прибавляют «поскребите француза – вы найдете русского!» И далее: «Франция своими искусствами и литературой уже победила Россию, а вот теперь очередь России своими искусствами и литературой покорять Францию».
Это маленького роста человек с благовоспитанными, но робкими приемами, смутно напоминающий г. де Фрейсине. Вместе с этим с меланхолическим пламенем во взгляде, отражающимся во всех его сочинениях.
«Не столь русский композитор, как бы хотелось верить, он не выказывает ни большой смелости, ни мощной оригинальности».
Немец в его творениях господствует над славянином и поглощает его.
Экзотических впечатлений.
«Чайковский выходит из этих концертов ни умаленным, ни увеличенным».
Во время переезда из Лондона в Россию П.И. прочел также и «La terre» Zola. Привожу по этому поводу единственно интересную выдержку его дневника этого путешествия, свидетельствующую о необыкновенно выдержанной и постоянной глубокой антипатии его к этому писателю: «13 марта. Тоска тем более сильная, что книга попалась подлая – «La terre». Я решительно ненавижу этого писателя, несмотря на весь его талант».
Кленовский, очень талантливый композитор нескольких балетов московского Большого театра (ныне директор отд. муз. общ. в Тифлисе), обратился ко мне, по рекомендации И.А. Всеволожского, с просьбой написать либретто на сюжет пушкинской «Пиковой дамы». Я написал две первые картины либретто для Кленовского и в письме к П. И. выражал сожаление, что пишу не для него. Впоследствии мы увидим, как на это либретто вместо оперы Кленовского создалась опера Чайковского.
Имение М. М. Ипполитова-Иванова Екатеринославской губернии.
В Генуе, в палаццо Бриньоле-Сале.
В действительности у Гейне нет слова «bis».
«Руководство к стихосложению», составил М. Бродовский, СПБ. 1887. Книга эта была пожалована П. И. его имп. высочеством при письме от 6 июня 1888 года.
Юлий Цет в течение нескольких лет был секретарем Софии Ментер. Оттуда его знакомство с Петром Ильичом. С 1888 года он сделался представителем Петра Ильича в сношениях с концертными агентами Европы. – Петру Ильичу он был очень симпатичен, и хорошие отношения с Цетом у него сохранились до смерти, но деловые кончились очень скоро. Увлекающийся, нерасчетливый, доверчивый, более мечтатель, чем делец, он был неаккуратен в подробностях и очень непрактичен. В конце концов, за все время его представительства интересов Петра Ильича последний очень немногим был обязан ему. Неудачи преследовали все грандиознейшие планы этого симпатичного, но безалаберного человека и навлекли на него кучу бед и неприятностей. – Он покинул Россию в 1891 г. с тем, чтобы больше никогда в нее не возвращаться.
Не знаю, вследствие ли этого письма или нет, но А.Н. Алфераки много и упорно занимался после теорией музыки у лучших петербургских музыкантов.
«Детские песни на русские и малороссийские напевы с аккомпанементом фп.» составлены М. Мамонтовой под редакцией П. Чайковского. По словам П. Юргенсона, участие П. И. в этом издании устроилось таким образом:
Г-жа Мамонтова в начале 70-х годов сделала предложение П. И-чу принять участие в ее издании. Чтобы отделаться от предложения, П. И. запросил по пяти рублей за песню; всего за 24—120 руб. в уверенности, что получит отказ, но к его удивлению г-жа Мамонтова согласилась, и П. И. не мог уже отступиться от участия в издании.
После кончины Татьяны старшая из дочерей Ал. Ильиничны Давыдовой, но мужу Римская-Корсакова.
Профессор С.-Петербургской консерватории, впоследствии ее директор.
А. А. Фет писал великому князю так: «Поэты слова в наше время, когда музыка, ставши самостоятельным искусством, отошла так далеко от слова, иногда совершенно безучастны, чтобы не сказать враждебны, к музыке. Так, по крайней мере, говорят о Пушкине, этом вековечном законодателе русского стиха. Нельзя ли, наоборот, сказать то же и о музыкантах? Что касается до немецких стихов, то они, мне кажется, родившись в собственной народной утробе, невзирая на полировку, приданную им Виландом, Шиллером и Гете, никогда не могли разорвать связи со средневековыми Knuttel-Verse Ганса Сакса, которыми, для couleur locale, Гете начинает своего «Фауста». Что средневековый Фауст не может выражать своего шаткого и болезненного раздумья иначе, как такими стихами – понятно; но чтобы мы после того, как гениальный Ломоносов прорвал раз навсегда наше общеславянское силлабическое стихосложение, и после того, как Пушкин дал нам свои чистейшие алмазы, снова тянулись к силлабическому хаосу – это едва ли теперь возможно для русского уха. Что русский стих способен на изумительное разнообразие – доказывает бессмертный Тютчев хотя бы своим стихотворением:
О, как на склоне наших лет
Нежней мы любим и суеверней…
Нельзя и вашему высочеству ставить в упрек поисков за причудливыми размерами, лишь бы эти причуды с величайшей точностью повторялись в соответственных местах».
В письме от 11 сентября 1888 года его высочество пишет: «По мнению Фета, образец лирического стихотворения должен состоять из восьми, шестнадцати, много двадцати строк. Если удастся сжать поэтическую мысль в двух строфах, т. е. в восьми строчках, то лучшего и желать нельзя. Как бы хороши, звучны ни были стихи, ничего не прибавляющие к главной мысли, – они должны быть отброшены наподобие того, как драгоценные части алмаза отбрасываются при его гранении, чтобы придать ему безукоризненность формы и сосредоточить всю игру и блеск в немногих гранях».
Его высочество писал: «Разве andante in modo di canzone не есть образец краткого и ясного сочинения без всяких излишков? В нем, кажется, две темы, поочередно сменяющие одна другую. Сперва играют скрипки, потом фагот и, наконец, виолончель, а в промежутках вступает весь оркестр. Как это грустно и вместе с тем наивно забавно! Как будто видишь перед собой жалкого, несчастного беднягу, пытающегося рассказать что-то веселое. Это – смех сквозь слезы». (Письмо от 30 сент. 1888).
Молодой и талантливый дирижер, сын автора «Кроатки», очень вскоре поcле этого сошедший в могилу.
Фортепианные вариации на оригинальную тему, ор. 1 и «Мелодия», ор. 4 для виолончели и форт. Изд. Юргенсона.
Так, Ц. Кюи в «Музыкальном обозрении» написал: «На белом свете немало есть опер без увертюр, но г. Ларош оригинален во всем: у него две увертюры (другая к «Кармозине») без опер».
В программу которого вошла 5-я симфония и фп. концерт № 2, в исполнении Сапельникова.
Wolfganf-Amadeus Mozart’s Werke. Kritisch durchgesehene Gesammtausgabe. Leipzig. Breikopf & Hartel.
П.И. чувствовал себя связанным с В. Сапельниковым, потому что должен был с ним вместе участвовать в лондонском концерте, и опасался, что его отказ повлечет за собой и отказ молодого виртуоза, артистическую карьеру которого П. И. брал очень близко к сердцу.
Отто Нейтцель, пианист, музыкальный критик и композитор, с 1881 по 1885 г. был профессором Московской консерватории, а затем Кёльнской.
Составитель лучшей из всех биографий Петра Ильича, вышедшей в издании «Beruhmte Musiker Lebens und Characterbilder» Генриха Реймана под заглавием «Peter Iljitsch Tschaikowsky» von Ivan Knorr, 1900.
Этим кончились планы участия П. И. в качестве музыкального представителя России во Всемирной выставке 1889 года.
Вследствие ухода М. Эрдмансдерфера П. И. задумал для сезона 1889/ 90 года пригласить в моcк. отд. Рус. муз. общ. для дирижирования симфоническими собраниями выдающихся композиторов и дирижеров России и Европы, в том числе и поименованных здесь.
П. И. пишет это по прочтении восторженных статей Людвига Гартмана об этом произведении; к сожалению, все мои старания достать эти статьи пока не привели ни к каким результатам. Сам Людвиг Гартман в письменном ответе по поводу моей просьбы, называя себя одним «из первых поклонников Петра Ильича» говорит, что писал о 4-й симфонии в «Dresdner Zeitung», а редакция этой газеты сообщает, что Л. Гартман был ее сотрудником только с 1890 г.
Великим постом 1889 года в Мариинском театре немецкая оперная труппа г. Неймана дала несколько циклов представлений тетралогии Вагнера.
Кондратьеве.
«Последний концерт Колонна начался Пасторальной симфонией Бетховена, одной из тех, которыми лучше всего владеет оркестр Шатле. После мы слышали вариации и финал третьей сюиты П. Чайковского. Тема проста, даже наивна, но вариации поразительны разнообразием, красками и блеском. Понятно, что оркестру приятно исполнять это произведение, которое дает возможность выдвинуться всем инструментам и каждому поручает интересную роль. Триумфальный финал хотя длинноват вследствие повторений, но великолепен по движению и наэлектризовал зал. Самые горячие аплодисменты всего концерта, надо признаться, достались г. Чайковскому, и мы разделяли всеобщий энтузиазм. – Эта русская музыка и в самом деле имеет искренность и прелесть очень характеристичную и неподражаемую».
«Le dernier Sorcier».
На либретто Галле и Детруая. Опера эта никогда не была даже начата.
Из них в дневнике П. И. поминает только Vincent d’Indy и Chaminade.
Приемыш Ипполитова-Иванова.
После отказа Массне и Брамса список дирижеров Рус. муз. общества сезона 1889/90 года в Москве составился следующий: 1) Римский-Корсаков. 2) Чайковский. 3) Зилоти. 4) Аренский. 5) Клиндворт. 6) А. Рубинштейн. 7) И. Слатин. 8) Дворжак. 9) Альтани. 10) Ипполитов-Иванов. 11) Направник и 12) Колонн.
Привожу выдержки из этой невежественной и, как всегда у этого писателя, безграмотной статьи:
Поблагодарив А. С. Суворина за то, что он «тоже, и сатирически» выступил против юбилейных торжеств в честь А. Г. Рубинштейна, князь Мещерский говорит: «Как бы чествовала Рубинштейна Европа, которой он принадлежит столько же, сколько и нам, так чествовать его призваны и мы. И если в Европе спросят: «почему не больше?» надо, чтобы ей могли ответить: потому что он не довольно любил Россию, не довольно творил русского и совсем был чужд русской музыки. Да, такова игра судьбы!.. Мусоргский, гений русской музыки, умер в больнице, и друзья его должны были на складчину обеспечивать его последние дни в этой больнице… Да… Даргомыжский и Серов были в бедности и отошли в вечность, не венчанные лаврами от своего народа… А Рубинштейну, не нашедшему в русском эпосе ничего, кроме повода исказить chef-d’oeuvre Лермонтова и Русского Царя воспеть в шутах и в кощунстве – все лавры, лавры, лавры…» («Гражданин» № 285, 1889 года.)
Редактор «Моск. ведомостей».
«Хмурые люди».
Артист оркестра императорск. оперы в Москве.
Вот это стихотворение:
О люди, вы часто меня язвили так больно,
Часто с досады мои слезы текли,
И все-таки вас люблю я невольно
О бедные дети земли!..
Виновники скорби своей, вы злое творите,
Множа печаль на земле злобой своей,
И если вдвойне позднее скорбите,
Мне жаль вас, как малых детей.
И как не простить от души побоев ребенка,
Коль не под силу ему гнев затаить?
Хоть больно его колотит ручонка,
Но можно ль дитя не любить?
Его императорское высочество писал так: «Государь спрашивал меня сегодня, не играю ли я чего-нибудь нового из ваших сочинений, и не написали ли вы за последнее время мелких фп. вещей».
10 декабря Петр Ильич дирижировал увертюрой-фантазией «Гамлет» и фантазией для фп. с оркестром в исполнении г-жи Бертенсон-Воронец.
Э. Ф. Направник решительно не может припомнить, из какого его сочинения.
У Петра Ильича было с собой только первое.
25 января Александр Константинович писал Петру Ильичу: «С моим новым сочинением «Восточная рапсодия» случилась неудача. Во-первых, она не понравилась почти никому из моих близких друзей, что мне было очень больно; во-вторых, она не имела успеха в концерте. Все это мне было потому так больно, что я сам не разделял этих мнений, наоборот, на первой репетиции был чуть ли не в восторге. Может быть, я ошибаюсь, потому что последнее сочинение всегда дороже автору всех других».
По поводу права его разрешать постановку «Опричника». Эта опера была уступлена Петром Ильичом В. Бесселю со всеми авторскими правами не только на издание, но и на получение поспектакльного гонорара. Таким образом, последний являлся полным собственником ее и в качестве такового хлопотал об ее исполнении. Петр же Ильич, как известно, ненавидел «Опричника»; наоборот, считал исполнение ее позором для себя и делал все, чтобы ему воспрепятствовать. Много лет это удавалось Петру Ильичу: в виде личного одолжения ему и дирекция императорских театров, и частные антрепренеры не ставили «Опричника»; в 1890 г. несколько частных сцен в Петербурге и провинции начали давать «Опричника». Тогда возник юридический вопрос, имеет ли право Петр Ильич при данных условиях официально запрещать представления «Опричника». П. И. Юргенсон в письме № 68, на которое это письмо Петра Ильича было ответом, советовал уничтожить доверенность, буде таковая когда-нибудь была дана В. Бесселю, при помощи публикации в «Новом времени» или выслать доверенность ему, Юргенсону, на акт запрещения представления «Опричника», засвидетельствовав ее у консула. Здесь уместно сказать, что, несмотря на желание П. И., вопрос этот судом выяснен не был, и впоследствии Петру Ильичу удавалось запрещать на частных сценах постановку «Опричника» угрозой не разрешать при этом постановки «Евгения Онегина», а так как последняя опера для антрепренеров была гораздо прибыльнее, то большею частью цель достигалась.
Для интермедии я послал П. И. на выбор две вещи: 1) Представление на празднование дня рождения князя Вяземского Г. Державина и 2) Пастораль Карабанова «Искренность пастушки».
«Лукреция Борджиа» Доницетти.
Ближайшим поводом к тому было следующее. С осени 1889 года умирал в Москве профессор класса виолончели в Моск. консерватории Фитценгаген. В кандидаты на его место П. И. прочил А. Брандукова, превосходного виртуоза с европейской известностью, ученика той же Моск. консерватории, любимца Н. Г. Рубинштейна, имевшего все данные с честью занять место профессора. В. И. Сафонов же энергически восстал против этой кандидатуры и выставил своих кандидатов. П. И. уступил, но остаться в дирекции счел невозможным.
По этому поводу отмечаю курьезное совпадение. В письме этом я упрашивал П. И. не брать для панихидного пения за сценой «Со святыми упокой», а тропарь «Молитву пролию ко Господу». Оказалось, что до получения моего письма П. И. не взял «Со святыми упокой», а именно тропарь «Молитву пролию ко Господу».
M-elle Emma Genton, наставница дочери Н. Д. Кондратьева, большая приятельница П. И.
Александр Ильич Зилоти переехал на новую квартиру, меньше прежней, часть своей мебели поставил у П. И., главным образом желая этим оказать услугу, потому что к этому времени обстановка П. И. очень нуждалась во многих удобствах. После кончины Петра Ильича Зилоти не предъявил своих прав на эти вещи, и я купил их вместе с остальной обстановкой у Алексея Сафронова, которому по завещанию П. И. принадлежала вся движимость. – Конечно, при первом требовании я бы восстановил А. Зилоти в его правах собственности, но до сих пор он, не желая нарушить обстановку Петра Ильича, их не предъявлял, и мебель его составляет одно из главных украшений клинского дома поныне.
Биография В. А. Моцарта, перевод М. Чайковского. Издание Юргенсона.
Начальник нотной конторы императорских театров.
«Сон на Волге, или Воевода». Опера А. Аренского. Издание П. Юргенсона.
«Княгиня». Рассказ А. П. Чехова.
Дмитрий Александрович Бенкендорф, известный художник-акварелист и приближенное лицо ко двору его высочества в. к. Владимира Александровича.
К либретто «Пиковой дамы».
Т. е. о редактировании издания, а не о самом сочинении.
Louis Gallet, либреттист «Henry VIII» и «Ascanio» Сен-Санса, «Сида» Массне и многих других современных французских опер.
Сын Николая Ильича Чайковского, Георгий.
Не Ивана Александровича, приятеля П. И., а конторщика магазина П. И. Юргенсона.
«Стихотворения Петра Карабанова, нравственные, лирические, любовные, шуточные и смешанные». СПб. 1812. – Петр Матвеевич Карабанов (1765–1829), член Российской Академии и «Беседы любителей русского слова».
«Не забывайте и вспоминайте иногда».
Мирза-Хана, впоследствии посланника в Петербурге, а ныне посла в Константинополе.
Впоследствии так же, как и вышеупомянутый Кошиц, артисты Большого театра в Москве.
На поэму Пушкина «Воевода».
Дирижер концертов в Аквариуме, в Петербурге.
Дирижер киевской оперы.
Написать одноактную оперу и балет к сезону 1891–1892 года.
Сочинение музыки к трагедии «Гамлет» для бенефиса г. Гитри.
Г-жа Лубковская.
Антрепренер гамбургского оперного театра. В договоре с ним П. И. уступал ему за себя и за своих наследников половину своих авторских прав на представление, сначала только поименованных здесь произведений, а позже в этот договор были вписаны и остальные оперы и балеты, за хлопоты о постановке их в Германии и Австрии.
Т. е. обещания написать балет и одноактную оперу для сезона 1891/92 г.
Петр Ильич очень высоко ценил его талант, считая не только лучшим комиком Михайловского театра, но и всех парижских.
Братьев Решке и г-жу Мельбу.
Последняя картина балета «Щелкунчик».
Екатерина Ивановна Ларош, урожденная Синельникова, жена друга Петра Ильича. Она собиралась сопровождать П. И. в Америку.
Т. е. кончина сестры.
Президент «The Musik Hall Company of N. Y.», которому принадлежала инициатива приглашения П. И. в Америку.
Представитель фортепианной фабрики Кнабе.
Концертный зал, сооруженный главным образом на средства Карнеги, для торжественного открытия которого и был приглашен П. И.
Вальтер Дамрош, сын Леопольда Дамроша, основателя «Symphonic-Society» в Нью-Йорке, один из директоров «The Musik-Hall Company of N. Y.», дирижер симфонических концертов и оперы в Нью-Йорке.
Андрей Карнеги, самый крупный железный фабрикант в Америке, да, вероятно, на всем свете, оратор, писатель, политический деятель и необычайно щедрый благотворитель. Родился в 1835 году, сын ткача. Начал с того, что был рассыльным телеграфной конторы в г. Питсбурге, с заработком в 2 с половиной доллара в неделю. Четырнадцати лет лишился отца и был главой довольно большой семьи. 20-ти лет он уже был заведующим западным отделом Пенсильванской дороги. Первым его предприятием было устройство компании спальных вагонов. Здесь, случайно, покупая фермы в Пенсильвании, он напал на нефтяные источники, которые в течение 10 лет давали свыше 400 % дивиденда. Обогатившись, он предпринял дело, ставшее главным источником его колоссального состояния, – основание железного завода в Питсбурге. В 1888 г. их у него уже было семь. В 1891 г. на его фабриках уже работало 20 000 человек с жалованьем 1 125 000 долларов в месяц.
Когда он был мальчиком-рассыльным, некто полковник Андерсен позволял ему еженедельно по субботам приходить в его библиотеку, состоявшую из 400 томов, и читать; эти субботние посещения библиотеки полковника Андерсена оставили неизгладимо свежее воспоминание в Карнеги, как он сам рассказывал, «я тогда еще решил, что если когда-нибудь разбогатею, то прежде всего доставлю другим те радости, которые в молодости мне доставило великодушие и доброта полковника». В 1891 году уже было шесть публичных библиотек, построенных на средства Карнеги в разных городах и деревнях Америки; одна из них, питтсбургская, стоила 1 000 000 долларов. Кроме того, он основал множество школ, американский технический музей, лабораторию в Нью-Йорке и, наконец, там же великолепный Musik-Hall, не имеющий равного по великолепию и размерам, к торжественному открытию которого и был приглашен Петр Ильич.
Франсис Гайд, директор «Tpust-Company», президент филармонического общества в Нью-Йорке.
Служащий в фирме Кнабе.
Ныне живет в Вене и пишет корреспонденции в нью-йоркские журналы.
Антон Зейдль, ученик Лейпцигской консерватории, занимался потом у Р. Вагнера в Байрете, капельмейстер сначала в Лейпциге, а потом в Нью-Йорке немецкой оперы. Организатор концертов со своим оркестром там же. В 1886 г. был помощником дирижера на байретских представлениях. Умер в 1898 г.
«Легенда» и «Отче наш».
Музыкальный критик «New-York Evening Post».
Сын великого ученого С. П. Боткина, секретарь русской миссии в Вашингтоне.
Ни статьи П. И-ча, ни возражения Зейдля я при всем старании не смог достать.
Георгий Эдуардович Конюс был музыкальным рецензентом «Моск. вед.» и в своих отзывах очень лестно говорил о В. И. Сафонове. П. И. шутя попрекнул его этим.
Известный адвокат, впоследствии член мирной конференции в Гааге.
Анатолий Ильич в это время был вице-губернатором в Эстляндии.
Опера «Орестея».
«Revue deux mondes», 1891.
В мае П. И. получил 2500 долларов за 4 концерта, а здесь ему предлагали 4000 за 20.
На основании этих правил оперы Глинки, Серова, Даргомыжского, а также «Опричник» и «Орлеанская дева» Петра Ильича, даются ныне дирекцией императорских театров без всякой поспектакльной платы. Договоры с авторами в теперешнем виде, а также увеличение их гонорара есть одна из первых реформ дирекции И. А. Всеволожского.
П. И. доставил ее С. И. Танееву по частям.
Великой княгини Александры Георгиевны.
Супруга А. А. Фета, урожденная Боткина.
Как известно, труп этого человека сохранился нетленным.
Александр Яковлевич Фриде, генерал от инфантерии, помощник командующего войсками Варшавского округа, отец известной артистки Мариинского театра, Нины Александровны Фриде, тогда временно покинувшей сцену.
Представитель фортепианной фабрики Бехштейна и других иностранных фирм в России.
Ныне главный капельмейстер и директор венской Большой Оперы, поставивший в Вене «Евгения Онегина» и «Иоланту».
Владимир Александрович Брюллов, племянник Карла Брюллова, сын известного архитектора, очень известный в музыкальной среде Петербурга дилетант, с музыкальным образованием настоящего артиста, приятель Петра Ильича и отчим Н. Конради.
Николай Константинович Ленц, правовед, тоже дилетант-композитор, не менее сведущий в музыке, присяжный поверенный Тверского окружного суда.
В библиотеку Имп. Русского муз. общества в Петербурге.
«Танееву я назначил за переложение балета 500 р. и 300 р. за «Иоланту». Эти деньги вычли из моих пяти тысяч».
П. И. был всегда очень высокого мнения о переложениях Генриха Пахульского и высказывал это другим и ему и устно, и письменно. По поводу переложения секстета в четыре руки П. И., проиграв его, пришел в такой восторг, что немедленно телеграфировал Генриху Альбертовичу свою горячую признательность.
По распоряжению цесаревича Николая Александровича в качестве председателя Особого комитета, в пострадавшие от неурожая местности были командированы избранные доверием его императорского высочества 9 уполномоченных для выяснения степени претерпеваемой населением нужды и для преподавания местным учреждениям руководящих указаний; одним из этих уполномоченных был Анатолий Ильич.
Апреля 20, 22, 26 и 28.
Георгию Чайковскому, сыну Николая Ильича, которому Петр Ильич в завещании оставлял недвижимость, капиталы, буде таковые окажутся (как и следовало ожидать, их не оказалось), и пожизненную пенсию в 1200 р. в год.
Э. Ф. Направник хотел устроить в Мариинском театре, Великим постом, гастроли чешской оперной труппы с их репертуаром в Петербурге.
Директор Национальной оперы в Праге.
Для немузыкантов скажу, что это обозначало просмотреть каждый такт сочинения столько раз, сколько инструментов его исполняло в оркестре, т. е., очень часто, более 20 раз.
«Обращается в желание».
Семья Ф. И. Маслова жила у себя в имении Орловской губ., в с. Селище.
А. С. Аренский.
Екатерина Павловна Обухова, урожденная Карцева, двоюродная племянница П. И. В этом листочке она приглашала П. И. приехать к ней в деревню, где гостила А. П. Мерклинг.
С. М. Третьяков, известный меценат, своей коллекцией картин иностранных художников обогативший галерею брата своего, Павла, бывший московский голова. В делах Рус. муз. общества в Москве один из сподвижников Николая Рубинштейна. П. И. знал его чуть ли не с первого дня приезда в Москву в 1865 году.
M-elle Emma Genton, наставница дочери Н. Д. Кондратьева, большая приятельница П. И., много лет ведшая с ним оживленную переписку.
Д. Ратгауз, лично не знакомый с П. И. студент Киевского университета, в 1892 г. прислал П. И. несколько стихотворений, на которые впоследствии П. И. написал музыку (ор. 73). В 1900 г. Д. Ратгауз издал собрание своих стихотворений. Изд. М. Вольфа.
Ор. 73 № 1. Изд. П. Юргенсона.
Директор харьковского отд. Рус. муз. общества.
Вставную для «Иоланты». Ария не исполнялась и не исполняется в опере.
Актер Свободин незадолго перед тем скоропостижно скончался в Михайловском театре, исполняя главную роль в комедии «Шутники» А. Островского. П. И. очень любил этого актера, в особенности в «Свадьбе Кречинского» и «Тартюфе», где он был бесподобный Оргонт.
Одна из примадонн Большого театра в Москве, дочь известной артистки-арфистки Эйхенвальд. Первоначально предполагалось, что она создаст роль Иоланты.
«День в Петербурге».
А. С. Аренский.
Теперь, при несколько измененной постановке первого действия и с феей Драже – Преображенской, балет этот очень нравится публике.
Посланник в Вашингтоне.
П. И. отказался присутствовать и там, и тут на первом представлении «Иоланты».
Казак, состоявший при Илье Петровиче.
«М. Coulisset». В ней дебютировал перед парижской публикой любимец Петра Ильича актер Иттеманс, покинувший Михайловский театр.
M-elle Genton.
Ф. А. Геварт, композитор, директор Брюссельской консерватории, музыкальный ученый, составивший, между прочим, «Руководство к инструментовке», в 1865 году переведенное Петром Ильичом на русский язык. 2-ое издание 1902 г. у П. Юргенсона.
Ныне артист Малого театра в Москве.
Таких заказов Петр Ильич делал несколько в год, потому что в очень короткое время эти запасы истощались. Большинство писем этого времени заключало просьбы о портретах, и П. И. никогда не отказывал.
Василий Бернардович Бертенсон, ныне член совета имп. клинического повивального института, старший врач 18-го флотского экипажа, причисленный к собственной его имп. величества канцелярии по учреж. имп. Марии, единственный на свете доктор, которого П. И. не боялся и к которому обращался за советами.
Молодой виолончелист, ученик Московской консерватории, которого очень любил Петр Ильич.
Граф Васильев-Шкловский покинул рано серьезные занятия музыкой, но изредка сочинял сложнейшие вещи на темы народных песен, приправленные всевозможнейшими контрапунктическими фокусами для заводных органов. Несколько валов его сочинений было, между прочим, в трактире «Саратов», в Москве.
Константин Степанович Шиловский, в это время, под именем Лошивского, артист Малого театра; хотя в это время он был здоровее брата, но ему суждено было умереть ранее, 23 мая его не стало.
Николай Александрович Алексеев, московский городской голова, был убит 9 марта. Петр Ильич знал его близко и по делам Р. М. О., и потому что состоял с ним в свойстве: его вдова и жена Анатолия Ильича – родные сестры.
Либретто оперы А. С. Аренского.
Петру Ильичу были заказаны фп. пьесы и романсы П. Юргенсоном в каком ему угодно количестве. И в течение пребывания в Клину до поездки в Лондон П. И. решил писать каждый день по одному номеру.
Я послал П. И. сценариум «Ундины», сделанный для С. Рахманинова, но так как сюжет, я знал, нравился П. И., то отправил ему его в надежде, что он сам захочет написать эту оперу.
К. К. Альбрехт был в это время при смерти. У него было воспаление в легких при грудной жабе.
Супруге Константина Карловича.
П. Юргенсон извещал П. И., что больному не лучше.
Квартет «Ночь».
Имея срочную работу, я искал уединения на месяц или два и собирался ехать в Швейцарию.
Ищущих докторского звания.
Правоведа одного выпуска с нашим племянником.
Имение Н. И. Чайковского в Курской губ. близ Коренной Пустыни.
В течение этой зимы снялись группой все постоянные и неразлучные спутники Петра Ильича во время пребываний его в Петербурге, т. е. любимец-племянник В. Давыдов, братья графы Литке, Н. Конради, В. Направник, барон О. Буксгевден, князь В. Н. Аргугинский-Долгоруков и я. Шутя эту группу мы назвали 4-ой сюитой Петра Ильича. Теперь большая часть ее собралась в Вербовке.
В наказание за долгое молчание на письма.
Сын Алексея Сафронова – Егорушка.
Павел Леонтьевич Петерсон, глава фирмы фортепианной фабрики «Я. Беккер», в эти годы директор петербургского отд. Рус. муз. общ.
Во втором фортепианном концерте ор. 44.
Глава музыкально-издательской фирмы в Нью-Йорке.
Я только что нанял оказавшуюся роковой квартиру на Малой Морской.
Его высочество предлагал Петру Ильичу написать музыку на этот текст.
Имение А. А. Фета близ Коренной пустыни, Курской губ.
Доказательств и других свидетельств, что название «патетическая» дано симфонии мной, нет, но что оно появилось после 16 октября – явствует из того, что в программе концерта его нет и что на подлинной рукописи ясно видно, как оно приписано на заглавном листе, а не написано вместе с остальным.
Представитель фортепианной фабрики Ф. Мюльбах, приятель Петра Ильича, скончавшийся в 1900 году.
К О. Э. Направник, следующего содержания: «Дорогая Ольга Эдуардовна! Я сегодня не еду. Целую ручки! П. Чайковский».
Мой слуга, сопровождавший П. И. в Италию в 1890 году, скончавшийся в 1900 году.
Молодой виолончелист, скончавшийся год спустя.