Неизвестный Нестор Махно

Как батька Махно батьке Яворницкому охранную грамоту выдал

Оказывается, знакомству козацкого батьки, как называли знатока истории и быта Запорожской сечи Дмитрия Яворницкого, с атаманом из Гуляйполя поспособствовала одна вещь, изображенная в центре картины Ильи Репина «Запорожцы».

Да не просто в центре — без этой вещи письма запорожцев не получилось бы. Вещь эта — сулея: очень симпатичный [и крайне редкий] стеклянный сосуд, в который козаки наливали… горилку.

Однако репинские запорожцы в сулее не огненную воду держали, а… чернила, которые на Сечи ценились не меньше горилки [их козаки сами производили]. Не случайно поэтому сулея на картине находится прямо перед писарем. Художнику, кстати, сей симпатичный сосуд выделил лично историк Дмитрий Яворницкий, запечатленный на картине… в образе самого писаря.

У Яворницкого, я читал, таких особых сосудов, найденных в старых козацких могилах, было пять штук. Один из них — не с чернилами, естественно, он презентовал в 1919 году батьке Махно, за что тот, отведав козацкой горилки, может быть, стапятидисетилетней выдержки, пришел в восторг и распорядился… выдать музею историка [дело было в Екатеринославе] десять тысяч рублей и 14 подвод с углем. А к ним — охранную грамоту, чтобы никто не смел в музее хоть какую-то вещь тронуть.

Честно говоря, историю с визитом батьки Махно в музей к батьке Яворницкому я до недавнего времени считал легендой. Нет, я не сомневался в щедрости души гуляйпольского атамана. Мне, в частности, было известно, что, пребывая в ту пору в Екатеринославе и, конфисковав имущество двух ломбардов, а также изъяв денежный запас городского банка, Нестор Иванович щедро раздавал деньги многодетным семьям. Достаточно было предъявить документы о количестве находящихся на иждивении душ. Кроме того, миллион рублей он выделил на детские дома и на помощь инвалидам.

В историческом музее Днепра — в том самом, в котором некогда — сто лет назад, хозяином был Дмитрий Яворницкий [а сейчас музей носит его имя], подчеркивают, что в тот период в городе власть менялась… 19 (!) раз, и ни одна не сделала ничего подобного тому, что сделал батька Махно.

Но зачем, думал я, батьке музей понадобился?

А вот таки понадобился.

В конце девяностых годов минувшего столетия в музейной книге учета документации за 1917—1924 годы, предназначенной исключительно для внутреннего пользования, к слову, обнаружились два документа, подтверждающие непосредственное участие батьки Махно в судьбе екатеринославского, считавшегося гордостью Украины, исторического музея.

Первый документ подтверждал получение от Нестора Ивановича десяти тысяч рублей «на усиление средств музея», а второй — это ордер на получение музейщиками 200 пудов дров со склада на Петроградской улице. По тому времени эта помощь была весьма существенной для сохранения музейных предметов для истории и будущих поколений.

Ну, а охранная грамота имелась?

Имелась! Увидеть ее можно в пятом зале Национального исторического музея им. Яворницкого города Днепра, который посвящен Украинской революции 1917—1921 годов.

Цитирую ее дословно [с сохранением стиля и слога, передающих колорит эпохи]:

«Охранительная записка №190 от 27 ноября 1919 года.

Дана сия записка военно-революционным советом и командармом директору музея тов. Эварницкому в том, что арестовать или конфисковать что либо из имущества музея никто не имеет права без особого на то разрешение командарма батьки Махно, что подписями и приложением печати удостоверяется.

Председатель [подпись]. Секретарь [подпись]. Командарм [и размашистая подпись: «Батька Махно»].

Между прочим, Нестору Махно на тот момент исполнился 31 год [родился 7 ноября 1888 года], Дмитрию Яворницкому — 64 [родился 6 ноября 1855 года].

Батька и… тоже батька? Скорее, отец и сын. Легендарный атаман и легендарный историк. Оба — великие патриоты Запорожского края.

*

По разному сложилась их дальнейшая судьба.

Батька Махно, как известно, вынужден был эмигрировать. Умер на чужбине — в Париже, 25 июля 1934 года. Прах его покоится на кладбище Пер-Лашез.

Батька Яворницкий прожил долгую жизнь, распив, кстати, очередную козацкую сулею на порогах Днепра — перед их затоплением. Умер 5 августа 1940 года и был похоронен на городском кладбище Днепра [тогда — Днепропетровска], однако в шестидесятые годы — после того, как было принято решение разбить на месте кладбища парк (!), его могилу перенесли… буквально под стены исторического музея, которому, можно сказать, он посвятил свою жизнь.

К 140-летию со дня его рождения, 8 ноября 1995 года, рядом с могилой академика [кстати, о том, что она находится в центре Днепра, на центральном проспекте города, носящем фамилию Яворницкого, даже многие местные жители не знают] открыли странный памятник историку [скульптор Владимир Наконечный, архитектор Василий Мирошниченко]. Изображен он… босым, одетым простолюдином с тяжеленным крестом в руках.

Каждый обязан смиренно нести свой крест, — такой, получается, смысл вложили в памятник его авторы. А мне казалось, что Дмитрий Яворницкий уместные бы выглядел… в образе писаря с репинских «Запорожцев».

Нестор Махно и Дмитрий Яворницкий

Охранная грамота, выданная батькой Махно батьке Яворницкому

Яворницкий — писарь, фрагмент картины «Запорожцы». На столе перед писарем — сулея

Дмитрий Яворницкий в одежде козака-запорожца, 90-е годы 19-го столетия

Памятник Дмитрию Яворницкому в Днепре