Некоронованные короли Америки

Форды на дорогах

Было пасмурное осеннее утро. Но и в этот ранний час наша машина с трудом пробиралась по нью-йоркским улицам, направляясь к автостраде, ведущей в столицу Соединенных Штатов. Надо сказать, что предприятие, которое затеяли специальный корреспондент «Правды» Вадим Некрасов и автор этих строк, — добраться из Нью-Йорка в Вашингтон на автомобиле — нашим друзьям отнюдь не представлялось таким уж обыденным делом, каким рисовали себе его мы: подумаешь, несколько сот миль на мощном автомобиле по хорошей дороге:

— Старики, — проникновенно убеждал нас накануне по телефону из Вашингтона корреспондент «Правды» С. Вишневский, — но ведь вы же не знаете ни порядков, ни дороги, ни вообще движения на американских автострадах. Это же не так просто, как вам кажется. Знаете ли вы, что, по неопровержимым статистическим данным, каждую неделю в результате автомобильных катастроф умирает ни больше ни меньше, как тысяча американцев, а число раненых за неделю составляет 70 тысяч человек.

— Допустим, но ведь речь же идет об американцах…

— Известно ли вам, — настаивал Вишневский, — что только за последний год на шоссейных дорогах Америки было убито 49 тысяч человек, а число раненых превысило 3 с половиной миллиона?

— Едем на машине, — упорствовали мы. — Готовься к встрече.

Поняв, что доводы разума и даже сама Ее Величество статистика до нас не доходят и мы все равно совершим задуманное, Вишневский упавшим голосом преподал нам последний совет:

— Я вас очень прошу, — прокричал он в телефонную трубку, — пожалуйста, «кип райт» — «держитесь справа»!

Пользу и разумность этого указания мы оценили сразу же, как только очутились на прямой, как стрела, и ровной, как стол, автостраде, которая входит в систему дорог, соединяющих крупнейший город США со столицей. Собственно говоря, американская автострада это не одна, а две дороги — одна туда, а другая обратно. Должен признаться, в первые же минуты, когда мы очутились на дороге «туда», я понял, что «обратно» для нас вещь весьма проблематичная. Даже если бы, смалодушничав, мы вздумали повернуть вспять, то выбраться из потока машин — мчащихся, несущихся, летящих — любое слово здесь более подходящее, нежели езда, — оказалось бы делом далеко не простым.

Автострада между Нью-Йорком и Вашингтоном содержится в идеальном порядке — нет ни выбоин, ни ухабов, по ее краям только самые необходимые надписи и указатели. Их вполне достаточно, чтобы не заблудиться, и в то же время они не отвлекают внимания водителя. Мне не раз доводилось читать в различных путевых заметках, что обочины американских дорог забиты рекламой — бесконечные щиты с категорическими призывами пить «кока-колу» и жевать что-нибудь несъедобное. Но сейчас эта традиционная деталь путевых заметок быстро отходит в прошлое. Во всяком случае, на всем протяжении пути между Нью-Йорком и Вашингтоном я не видел на сей раз ни одного рекламного щита.

Очевидно, это один из элементов борьбы с автомобильными катастрофами. В самом деле, разве можно требовать от водителя полного внимания и сосредоточенности, если ему чья-то услужливая рука то и дело подсовывает занимательное чтение? Хорошо, если на обочине только лаконичные надписи, а если обширные цифровые выкладки и диаграммы, тогда как?

Однако высокое качество дорог не избавило США от непрерывного роста числа несчастных случаев, принявших такие масштабы, что это превратилось сейчас в одну из острых общенациональных проблем. Цифры, которыми оперировал С. Вишневский, нисколько не преувеличены.

Американский журнал «Юнайтед Стейтс ньюс энд Уорлд рипорт» бьет тревогу: «Если число жертв будет увеличиваться нынешними темпами, то в недалеком будущем окажется, что половина всех американцев либо убиты, либо ранены в результате автомобильных катастроф». Президент Джонсон счел необходимым направить конгрессу специальное послание, посвященное этому вопросу. В нем сквозило нешуточное беспокойство: «Мы не можем больше игнорировать проблему безопасности автодвижения. Мы больше не можем медлить и надеяться, что положение улучшится».

Специальные комиссии, изучавшие положение, пришли к выводу, что наряду с недисциплинированностью водителей, принявшей огромные размеры, ухарской привычкой американской молодежи садиться за руль в нетрезвом состоянии, главной причиной бедствия является безудержная погоня автопромышленников за прибылью. Они стремятся придать машине эффектный внешний вид, элегантность, нередко в ущерб элементарной безопасности. Резко возросла мощность двигателей (машина, в которой путешествовали мы, имела мотор в 230 лошадиных сил). Что же касается мер безопасности, то они остались на том же уровне, когда скорость 30 километров в час считалась почти космической.

Несколько лет назад в Америке вышла книжка под красноречивым названием: «Небезопасно при любой скорости». Написавший ее Рольф Нейдер убедительно доказывает, что автомобильные компании Фордов, «Дженерал моторе», а также другие стремятся увеличить скорость выпускаемых машин за счет их безопасности. Примечателен для монополистических нравов ответ автопроышленников на эту критику. О, они не стали тратить деньги на устранение технических погрешностей конструкций. Ассигновав 7 тысяч долларов, киты автомобилестроения наняли частных детективов, которых обязали следить за автором книги и добыть компрометирующие данные по линии его знакомств с женщинами или чего-нибудь в таком роде.

Однако безопасность на американских автострадах от этого не увеличилась. Сенат США был вынужден создать специальную подкомиссию во главе с влиятельным сенатором Рибиковым, которой поручалось обсудить вопрос об улучшении конструкции легковых автомашин и повышении их надежности.

Повышение надежности? Но ведь это стоит денег, денег, которые придется извлекать из собственного кармана владельцам автомобильных заводов. Но они, разумеется, отнюдь не стремятся к уменьшению своих доходов. Не стремится к этому и Генри Форд II — могущественнейший автомобильный магнат США. Форд негодует, он обижен на своих соотечественников. Выступая в мае 1966 года перед дельцами Детройта, он обрушился ни больше ни меньше, как на… всех американцев: «Автомобили, — заявил он, — подвергаются безответственной и невежественной критике».

В той же самой речи автомобильный король перечислил все свои претензии к соотечественникам: «Я встревожен безответственными и беззаконными протестами и демонстрациями молодежи во имя мира, свободы слова, гражданских прав… Я встревожен тем, что год от году ничего не делается, чтобы умерить чрезмерную силу профсоюзов… Я озабочен идеей, укоренившейся среди некоторых элементов нашей политической жизни, о том, что бизнес является врагом народа»…

Впрочем, вовсе не всегда Форд бывает скуп. Иной раз за несколько часов он растрачивает сумму, которой с лихвой. хватило бы на финансирование самых широких и тщательных изысканий для повышения безопасности автомобиля.

…Это произошло несколько лет назад. Весь Детройт — автомобильная столица Америки — был поставлен на ноги. По улицам города сновали десятки заполненных грузовиков, носились озабоченные посыльные, сотни репортеров, кинооператоров и операторов телевидения. Центром всего этого шума было небольшое кирпичное здание загородного детройтского клуба. В течение нескольких дней этот аляповатый и несколько унылый дом, где обычно собирались тузы детройтского делового мира, превратился в великолепный средневековый замок, как восторженно и подобострастно писали американские газеты, «в страну чудес французского XVIII века».

«Гобелены, зеркала, канделябры, стены, отделанные под мрамор, сделали неузнаваемыми комнаты, — повествовал репортер журнала «Ньюсуик». — Боковой вход, предназначенный для гостей, украшали резные панели и, несмотря на зиму, живые цветы под голубой вуалью. Зал заседаний был превращен во французский сад, в центре которого возвышалась бронзовая статуя, изъятая из детройтского музея. Здесь же бил фонтан, украшенный самыми знаменитыми резчиками по мрамору». Лучшие музыканты Америки, короли джаза всю ночь услаждали слух собравшейся сюда избранной публики.

Нарядные гости веселились вовсю. Как скрупулезно подсчитал специальный корреспондент журнала «Тайм», посланный на сенсационный раут, в течение вечера 1270 гостей съели 5 тысяч сандвичей, 2160 яиц, 100 фунтов мяса, выпили 500 бутылок «Кювэдом Перинь» урожая 1949 года и 720 бутылок виски. Для украшения здания было использовано 2 миллиона листов магнолии.

Не подумайте, уважаемые читатели, что мы рассказали вам о каком-то национальном празднике или знаменательной дате в масштабах города Детройта. Нет, речь идет… о простой семейной вечеринке. Ее устроителем был глава автомобильной империи Фордов мистер Генри Форд II. А причина ее — светский дебют Шарлотты Форд, дочери мистера Генри. Именно по этому поводу в Детройте, тысячи жителей которого не имеют работы и существуют, перебиваясь случайными заработками или мизерным пособием по безработице, любвеобильный папаша вышвырнул сумму, составляющую годовой бюджет сотен рабочих семей, вместе взятых, — 250 тысяч долларов.

Прадед мисс Шарлотты, наверное, многократно перевернулся бы в гробу, узнав о таком мотовстве.

Легенда о Форде

Прадед этот — Уильям Форд, потомок ирландских крестьян, бежавших от голода и притеснений англичан в далекую Америку. Осели Форды в тихом краю с зелеными дубравами, ровными полями и тихими речками, названном позднее штатом Мичиган, по имени огромного озера, расположенного в этом краю. В середине прошлого столетия Уильям Форд владел большой фермой близ деревни Дирборн. В те времена этот известный ныне всему миру крупный город — центр автомобилестроения был маленькой сонной деревушкой. Отсюда Уильям Форд отправлял на рынок тогда тоже маленького городка Детройта продукты со своей фермы,

С базара старый Форд приезжал мрачный, раздраженный, проклиная городской шум и суету. Больше всего фермер не любил спешку и — такова ирония судьбы — быструю езду. Фанатически религиозный протестант, властный, с тяжелой рукой, он много лет выбирался односельчанами председателем церковной общины. По его собственным словам, в своей жене, голландской немке по происхождению, он больше всего ценил безропотность и молчаливость.

Ферма Уильяма Форда была крепким хозяйством. Старик не бросал денег на ветер. На него работало много людей, но юный Генри, сын Уильяма, одержимый страстью к механике, обязан был тоже весь день работать в поле, и мог копаться в различных механизмах только по ночам. Так в конце прошлого века Генри и собрал свою первую самодвижущуюся колымагу.

О Генри Форде, о карьере, приведшей его от богатой фермы отца к вершинам финансового могущества, написано немало. В этом человеке сочетались талант конструктора и волчья хватка матерого капиталистического хищника, удачливость азартного игрока и выдающиеся организаторские способности, полное пренебрежение к моральным нормам и самая утонченная политическая демагогия. Вот почему Генри Форда не постигла судьба, обычная для талантливых изобретателей, живущих в капиталистическом мире. Его изобретение обогатило не других, как это бывает там, где царит денежный мешок, а прежде всего самого Форда, основавшего один из крупнейших в мире капиталистических концернов, известный под названием «империя Форда».

Первый фордовский автомобиль увидел свет в 1892 году. Две компании, основанные Фордом в 1899 и 1901 годах, уже не в экспериментальных, а в промышленных целях выпускали гоночные машины, имевшие скорость, по тем временам, невиданную — 30–40 километров в час. Сам Форд быстро прославился как отличный гонщик. Первую известность и деньги принесла ему не механика или бизнес, а спортивная арена. Сначала Генри Форд всерьез подумывал стать автомобильным гонщиком-профессионалом. После одного из соревнований он писал жене: «Из этого дела можно добыть целую бочку денег».

Однако автомобильные гонки скоро приелись публике, и незадачливый спортсмен вылетел в трубу — обе его компании обанкротились.

В 1903 году Генри Форд занял у своих многочисленных знакомых и почитателей его спортивных талантов 28 тысяч долларов, приобрел на эти деньги старенькое оборудование и принялся выпускать автомобиль, рассчитанный, по его словам, на «небогатого человека». Рекламируя свою продукцию, Форд рассчитывал на психологию этих небогатых людей, в том числе и хорошо знакомых ему по родной деревне фермеров. В рекламе он писал: «Автомобиль выполняет работу трех лошадей. Над вами висит постоянная угроза, что ваша лошадь сдохнет, тогда как автомобиль всегда можно отремонтировать».

Вскоре, действительно, фордовский автомобиль стал вытеснять лошадь. Дело пошло, на автомашины появился спрос, который стал быстро расти. Автомобиль вошел в моду. Быстро разбогатевшие буржуа, мелкие предприниматели, люди свободных профессий — словом, представители различных слоев общества стали обзаводиться необычным экипажем без лошади. По американским дорогам побежали юркие «фордики».

А владелец полукустарных мастерских быстро превращался в процветающего предпринимателя всеамериканского масштаба. В мире коммерсантов и торгашей Форд чувствовал себя более чем свободно, быстро усвоил их нравы и ухватки. Он не чурался ни сомнительных махинаций, ни любых способов рекламы. Вот характерный пример. Среди первых покупателей фордовской машины оказался гремевший тогда на всю Америку гангстер Джон Диллинджер. На этой машине он совершал свои дерзкие налеты на банки, на ней же скрывался от полиции. Однажды гангстер прислал Форду такое письмо: «Хотел бы с вами повидаться. Ваша машина просто восхитительна. Водить такую машину — наслаждение. Я благодарен вам за то, что любых преследователей могу заставить глотать пыль, поднимаемую автомобилем Форда. Всего вам хорошего». Трогательное послание бандита Форд немедленно опубликовал во всех газетах: что ни говорите, а реклама — «двигатель торговли».

Немаловажную роль в успехах Форда сыграла разработанная им совершенно новая организация производственного процесса, получившая в мировой литературе наименование «фордизм». Она заключалась в том, что все производство строилось на точном расчете, на максимальном разделении труда; операции по обработке и сборке следовали непрерывно одна за другой.

В технике производства Форд осуществил механизацию подавляющего большинства работ, передвижение материалов и полуфабрикатов производилось конвейерами. В результате на предприятиях Форда были достигнуты большая быстрота оборота капитала и вместе с тем максимально возможная производительность. В ту пору все это представляло собой подлинный переворот в промышленности.

Но наряду с техническим прогрессом фордовская система, будучи поставленной на службу капиталу, означала новую, теперь уже научно поставленную и потому особенно жестокую ступень эксплуатации. Конвейеры на фордовских заводах двигались в высоком темпе, выматывая из людей все силы. Скорость конвейера рассчитывалась на так называемых «вожаков» — рабочих, стоявших у конвейера через каждые 5—10 человек и дававших особо высокую выработку. «Вожаки» получали повышенную заработную плату или их подстегивала надежда на повышение в должности.

Помните чаплинские «Новые времена»? В знаменитых эпизодах на заводе великий сатирик взял под обстрел именно фордовский конвейер.

Форд стремился держать в руках все нити управления своими заводами. Обсуждение дел и отдача распоряжений обставлялись строгим, раз и навсегда определенным ритуалом. В 12 часов дня в здании правления компании в Дирборне собирались за завтраком главные управляющие, служащие, возглавляющие различные участки производства, сбыта, рекламы, всего человек 25–30.

Они занимали строго отведенные каждому места за очень большим круглым столом, покрытым белой скатертью. Справа от кресла хозяина садился его сын Эдзел. Ровно в 12 часов 59 минут, ни позже, ни раньше, входил Генри Форд. Тема застольных разговоров была строго определена. Пока Форд не касался какого-либо вопроса, о нем никто не смел упоминать. Исключения делались только для Эдзела, да и то не часто. Заведя разговор на какую-либо тему, Форд выслушивал высказывания присутствующих, а затем принимал решение, которое служащим следовало неукоснительно выполнять.

Трем обстоятельствам обязан Форд своим успехом. Это, во-первых, то, что он стал автопромышленником в тот момент, когда автомобильный транспорт начал развиваться колоссальными темпами. Во-вторых, будучи знатоком в области механики, а также незаурядным организатором производства, он сумел расчленить производственный процесс на простейшие составные части и, поставив рабочих у движущегося конвейера, путем их беспощадной эксплуатации смог значительно поднять производительность труда. Наконец, личные качества Генри Форда — жестокость, нахрапистость, презрение к общепринятым моральным нормам. Сам Форд, не стесняясь изложил свое кредо в книге, названной им «Моя жизнь, мои достижения». «Грубая, простая примитивная сила — некоронованная царица мира», — провозгласил он в век автомобиля. Знай грамоту неандерталец с дубиной, он написал бы то же самое в каменном веке.

Но так или иначе, а полукустарные мастерские превратились в огромные заводы, объединенные гигантской «Форд мотор компани», деревушка Дирборн и заштатный городишко Детройт — в крупные промышленные центры и прежде всего в цитадель стремительно развивавшегося автомобилестроения, а сын фермера, механик-самоучка, спортсмен-автогонщик — в одного из наиболее могущественных и процветающих промышленных воротил.

К середине 20-х годов Генри Форд, вознесенный на вершину бизнеса невиданным автомобильным бумом, был, пожалуй, самым известным предпринимателем в Америке. К 1923 году его заводы выпустили больше 2 миллионов автомашин. За каждым шагом Генри Форда следят тысячи глаз, каждое его публичное высказывание цитируется газетами. Ажиотаж вокруг имени Форда был настолько велик, что в начале 20-х годов партийные политиканы подумывали о выдвижении кандидатуры Форда на пост президента, что привело в немалое смятение деятелей, рассчитывавших стать хозяевами Белого дома.

Однако Генри Форд отверг эту идею. Зачем ему президентская власть в республике, в которой он, венчанный своими миллионами, по существу неограниченный монарх! Узнав об отказе Форда баллотироваться на президентский пост, Кулидж, жаждавший попасть в кресло президента и боявшийся, что Форд перейдет ему дорогу, в порыве восторга послал автомобильному королю благодарственную телеграмму со следующими словами: «Для меня это вдохновляющая весть и огромная награда». Вскоре Кулидж стал президентом США, и все годы пребывания в Белом доме испытывал благоговейное почтение к автомобильному королю.

Форд окружал свою личную жизнь сугубой таинственностью, и это в немалой степени способствовало возникновению множества легенд, в которых он изображался чуть ли не сверхчеловеком. Огромный дом в Фэйр-Лэйн, неподалеку от заводов Руж, был закрыт для посторонних. А в его внутренние комнаты не допускались даже сын и внуки старика. Он проводил там долгие часы, в последние годы иногда целыми днями и даже неделями не появлялся на заводе и в служебном кабинете, пропадая в своих личных апартаментах. По поводу того, что в них происходит, в американской печати на протяжении многих лет строились самые различные предположения.

Двери в эти комнаты открылись только в 1950 году, когда умерла Клара Форд — жена старого Генри. Архивариусы, которым поручили составить опись всего, что хранилось в пятидесяти пяти комнатах фордовского дома, были ошарашены. От пола до потолка апартаменты буквально заполнял всевозможный хлам. Здесь оказались бесценные произведения искусства — картины, статуи — вперемешку со сломанными стенными часами и разобранной швейной машиной, коллекция музыкальных инструментов и… садовая скамейка, огромное количество старых газет, писем, записных книжек.

У Форда была болезненная страсть прятать все, что ему подвертывалось под руку. Он никогда ничего не выбрасывал. В опись вошли и нежные письма, которые писал Форд своей жене Кларе, когда она была его невестой, расписка разносчика газет в получении 45 центов, заплаченных ему Фордом в 1894 году; счет за доставку четырех фунтов форели (по цене 72 цента) в 1906 году, письма от президентов и различных коронованных особ.

В записных книжках покойного соседствовали остроумные наброски чертежей его первой машины и пошлые афоризмы вроде: «Он воспринял свое несчастье как настоящий мужчина — выместил злобу на своей жене» или: «Зануда — это человек, который открыв рот, начинает напихивать его своими подвигами». Все эти изречения Генри Форд тщательно переписывал в записную книжку и любил повторять.

Так развеялся миф. Лавка старьевщика и сентенции в стиле провинциального телеграфиста, старательно выписывавшиеся и оставленные для потомства!

Легенда о Форде, созданная буржуазными писателями в десятках книг, далеко не соответствует действительности. Он отнюдь не был тем «сверхчеловеком», каким его рисует такого рода литература. Странная смесь таланта и заурядности, достоинств и недостатков, отдельных озарений и мещанской посредственности — таков был Генри Форд, миллионер и один из немногих баловней судьбы, обычно жестокой и несправедливой к людям незаурядным.

Детективная хроника из истории «Форд мотор»

Шло время. Форд старел. Преимущества, которыми он обладал в начале своей деятельности, первым наладив массовое производство автомобиля, а затем по-новому организовав производственный процесс, постепенно переходили к новым компаниям. Освоив опыт Форда, они стали его обгонять. Постаревший автомобильный король не мог соперничать с энергичными и могущественными конкурентами.

Закату компании способствовала сложившаяся в ее руководстве трагикомическая коллизия, которую, не будь она фактом, в какой-то степени типичным и закономерным для нравов и морального уровня воротил американского бизнеса, можно счесть почерпнутой из авантюрнобульварного романа самого низкого пошиба. Наследником старого Форда, вице-президентом компании считался его единственный сын Эдзел Форд. Но только считался. На самом деле этот безвольный и бесталанный человек был оттеснен на задний план, а руководство компанией все больше прибирал к своим рукам некий Генри Беннет, самый настоящий авантюрист.

История Генри Беннета весьма своеобразна. Этот человек с железными кулаками и свирепого нрава когда-то был моряком, а затем боксером. В 1916 году Беннет попал в охрану Генри Форда, страдавшего манией преследования и патологически боявшегося гангстеров и похитителей детей. Вскоре Беннет стал личным телохранителем своего патрона, затем его доверенным лицом, компаньоном и, наконец, администратором в правлении компании.

Вот как описывает Беннета известный американский историк Аллан Невинс, посвятивший семейству Фордов обширное исследование: «Плотный, мускулистый, двигающийся, как на пружинах, видящий все своими жесткими синими глазами, он имел наружность бойца. Острые черты лица, щеки и нос, покрытые шрамами, полученными в молодости, массивная челюсть, тяжелый подбородок и толстая шея создавали облик мрачный и воинственный. Свои темно-коричневые волосы он зачесывал таким образом, чтобы скрыть лысину. Не слишком высокий рост, пять футов и семь дюймов, в какой-то мере компенсировался прямой осанкой. Быстрая нервная походка подчеркивала силу его тела, которое всегда было в отличной физической форме. Постоянно бдительный, он мог работать и мозгами и кулаками с одинаковой быстротой»,

Генри Беннет был в своем роде первооткрывателем. Сейчас в печати США немало говорится о проникновении уголовников в бизнес и политику страны. Сегодня в Соединенных Штатах практически невозможно провести четкую грань, которая отделяла бы уголовное подполье от вполне респектабельного бизнеса, гангстера от политика. Сплошь и рядом обнаруживается, что руководители преступных синдикатов вкладывают награбленные доллары в акции различных компаний, выступая в роли добропорядочных буржуа, а сам американский преступный мир организован и трестирован по принципам, на которых в Америке строится любой бизнес. Известна также роль «рэкитеров» — уголовников-шантажистов — в деятельности партийных машин городов и "штатов страны.

Одним из основоположников этого слияния преступного мира с политикой и бизнесом был Генри Беннет. Это он расставил на важнейшие посты в компании Форда своих дружков, которых извлекал со дна американской жизни. Люди, окружавшие Беннета и осуществлявшие полицейские функции на заводе, были, по словам Невинса, «бывшими боксерами, звездами бейсбола и футбола в прошлом, а особым почетом пользовались недавно выпущенные на свободу преступники». Невинс, не пожалевший усилий для превозношения «фордовской империи», вынужден тем не менее свидетельствовать: «Беннет никогда не скрывал своих связей с преступным миром. Комиссия Кефовера по расследованию преступности вызывала и допрашивала его в связи с делом известных гангстеров Антони д’Анна и Джо Адониса. Беннет раздавал подарки и подряды главарям мафии, по их просьбе нанимал на работу преступников, попавших в трудное положение. Так, известный гангстер из Детройта Честер Ламар получил подряд на поставку фруктов».

Всю эту свору Беннет держал для устрашения рабочих фордовских заводов. Стоило людям, которых выматывал нечеловеческий темп конвейера, превращая их в 40–45 лет в немощных стариков, высказать недовольство фордовской потогонной системой, как беннетовские молодчики пускали в ход дубинки и кастеты, обрезки труб и тяжелые плети. Избитых, искалеченных рабочих сотни на кровавом счету Генри Беннета, считавшего одним из своих главных достижений то, что на фордовских заводах профсоюзы оставались под запретом дольше, чем на всех других.

Старый Форд все больше подпадал под влияние своего фаворита, безгранично доверяя ему. Беннет стал между Фордом и его семьей — сыном и внуками, фактически лишив их власти в компании. О степени близости Беннета к Форду можно судить по тому, что ненавидимый всей семьей, сыном Форда Эдзелом, он сумел не только сохранить, но и упрочить свое влияние. Во всех конфликтах Г. Форд-старший становился на сторону Беннета в ущерб своим наследникам.

В 1943 году сын Г. Форда-старшего Эдзел внезапно и при не вполне ясных обстоятельствах умер. Кое-кто в Америке задавал вопрос, не имел ли к этой смерти какое-либо отношение Беннет? После смерти сына Генри Форд-старший уже официально поставил Беннета во главе компании, назначив его исполнительным директором. Все свои усилия Беннет стал прилагать к тому, чтобы совершенно вытеснить из дела троих сыновей Эдзела — прямых наследников Генри Форда.

Беннет по-хозяйски расположился в кабинете, у дверей которого за несколько лет до того он стоял в качестве хозяйского сторожевого пса, личного телохранителя Генри Форда. То и дело в апартаментах директоров фордовских заводов, управляющих различными участками концерна, раздавались телефонные звонки и хриплый голос Беннета властно бросал: «Мистер Форд хочет», «Мистер Форд распорядился»…

Окончательно одряхлевший к тому времени, старый Форд ничего не просил передать. Пользуясь его именем, в компании действовал ловкий проходимец. Окруженный ненавистью и интригами наследников Форда, Беннет вел борьбу не на жизнь, а на смерть. Он хорошо знал, с кем имеет дело, знал нравы и мораль, точнее, безнравственность и аморальность того мира, в который он пробрался, мира наживы и чистогана, джунглей деловой Америки.

Об обстановке, царившей в то время в руководстве фордовской компании, можно судить по тому, что в свой директорский кабинет Беннет являлся вооруженный до зубов, под охраной двух телохранителей из числа преданных ему уголовников. Рядом с золотым пером, которым Беннет подписывал бумаги, на<его письменном столе всегда лежал тяжелый кольт, и он владел им лучше, чем пером.

А между тем дела компании шли под уклон. Прибыли падали. Конкуренты, воспользовавшись разбродом и неурядицами соперника, отнимали у него одну позицию за другой. Удельный вес компании в американской автопромышленности быстро уменьшался.

Обеспокоенное этим, фордовское семейство пришло к выводу, что больше так продолжаться не может. Прежде всего на семейном совете было решено любыми мерами изгнать Беннета и поставить у руководства компанией старшего из представителей третьего поколения, внука старого Форда, тоже Генри, который еще в школьные годы стал подписываться «Г. Ф. II» — «Генри Форд II». Решили воспользоваться тем обстоятельством, что, передав в руки Беннета исполнительную власть, хитрый Форд все же сохранил за собой пост президента и право окончательного решения. Жена старика Клара Форд стала настойчиво убеждать мужа отказаться от президентского поста, передав его старшему внуку. После длительных уговоров в один из весенних дней 1945 года дряхлый глава семейства, поддерживаемый внуками, был введен в зал, где заседал совет директоров компании. Сказав собравшимся несколько нечленораздельных фраз, слабеющей рукой он подписал приказ, которым назначал Генри Форда II президентом компании. На следующий же день новый президент отдал приказ об изгнании из компании Беннета, Очевидец, находившийся в кабинете Беннета, когда тот узнал о случившемся, рассказывает, что взрыв ярости свергнутого властителя не поддается никакому описанию, «Лицо его перекосилось от злобы, он сжал кулаки и стал крушить все вокруг себя: «Сукин сын, юнец, жаль, что я не придушил его вовремя»».

Правда, в своих воспоминаниях, названных «Мы никогда не звали его Генри», которые Беннет выпустил в 1951 году, удалившись от дел в богатейшее имение в Калифорнии, он рисует совсем иную картину. По его словам, Форд II самолично явился к нему после своего назначения на президентский пост. «Поздравив нового президента, — рассказывает Беннет, — я сказал ему, что хотел бы его полюбить и стать ему таким же другом, каким я был для его великого деда». На это Форд якобы ответил Беннету, что он разделяет эти чувства и не знает, что будет без него делать, «Оставайтесь и работайте в компании до конца дней своих», — будто бы сказал молодой Форд, Беннет не объясняет, почему ему все-таки пришлось уйти. Он рассказывает, что уже после его ухода из компании в доме время от времени раздавался телефонный звонок и он слышал надтреснутый голос все больше впадавшего в маразм старого Форда, «Иногда, — рассказывает он в книге, — мой старый хозяин звонил мне по телефону и, если при этом около него никого не было и его никто не мог слышать, жаловался на свою судьбу и просил вернуться. Потом он вдруг начинал плакать и что-то бессвязно бормотать, В конце концов я перестал обращать внимание и на его просьбы, и на его звонки».

Форды 60-х годов

В 1947 году старый Форд умер. Его наследники: три внука — Генри, Бенсон и Уильям, внучка Жозефина, их мать и бабка — оказались во главе концерна, включавшего 48 заводов в 23 странах мира. В цехах этих предприятий трудилось свыше полутораста тысяч рабочих.

Перед смертью Генри Форд осуществил последнюю из своих жульнических махинаций, на которые он был такой мастер и которые помогли ему в сколачивании состояния значительно больше, чем его инженерный талант и организаторские способности, вместе взятые. По существующему в США законодательству значительная часть богатства Форда не могла быть передана его наследникам, а должна была перейти в государственную казну в виде налога на наследство. Но законы в современной Америке писаны не про Фордов. Несколько опытных юристов, десяток ловких ходов — и потомки Генри Форда остались при своих капиталах.

В законодательстве США сущестует положение, согласно которому деньги, завещанные различного рода благотворительным фондам, пользуются огромными налоговыми льготами, в частности, освобождаются от уплаты налога на наследство. Этим-то и воспользовался старый Форд. Фонд его имени был учрежден сыном Генри Форда I Эдзелом Фордом в 1936 году. А между тем ни старый Генри Форд, ни его сын Эдзел при жизни и не помышляли о филантропии. «Дайте среднему человеку что-нибудь, — любил говорить Генри Форд I, — и вы сделаете его своим врагом».

Почти все паи компании Форда принадлежали Генри и его сыну; если бы это огромное состояние целиком отошло к их наследникам — вдове самого Генри, вдове и четверым детям Эдзела, то им пришлось бы уплатить налог на наследство в размере 77 % всех капиталов. Форд обошел закон. Своим наследникам он завещал только 10 % основного капитала, а остальные 90 % передал фонду, избежав таким образом уплаты налога.

Однако наследники Форда от этого нисколько не пострадали. При помощи юридических хитросплетений все было сделано так, что 10 % акций компании, перешедших к наследникам, обладают 100 % голосов в делах компании, а 90 % акций, переданных в фонд, голосами не обладают.

Таким образом, семья Фордов полностью сохранила контроль над своими предприятиями, а если учесть, что нынешний глава этой семьи Генри Форд II одновременно и глава «Фонда Форда» и, следовательно, руководит всеми его делами, то станет ясна ловкость, с какой эта семья обошла налоговое законодательство США.

В результате такого трюка нынешние Форды не только не потеряли какую-либо часть своих капиталов, а, наоборот, приумножили их. И к тому же они в любой момент вольны ликвидировать свой фонд и распорядиться его капиталами,

«Сладки плоды филантропии», — делает грустно-иронический вывод в книге «Фонд Форда» американский публицист Макдональд. Но сладки они не только потому, что приносят огромные экономические выгоды, но еще и потому, что дают хозяевам «благотворительных» фондов значительную политическую власть, возможность оказывать влияние в нужном направлении на политику, науку, культуру, образование. Об этом мы говорили в связи с Рокфеллерами. В не меньшей степени это относится и к Фордам. Ведь, финансируя учебные и научные учреждения, американские «филантропы» добиваются вполне определенной цели — направлять и контролировать их работу.

Что же касается «свободы», «мира» и «благосостояния человечества», то, как свидетельствуют многочисленные факты, американские «филантропические» организации не только не стремятся к их достижению, а, напротив, действуют в прямо противоположном направлении.

В 1951 году «Фонд Форда» создал в свою очередь так называемый «Фонд республики», выделив в его распоряжение 15 миллионов долларов. Эта организация специализировалась на подготовке «исследований» по «истории и идеологии коммунизма», иными словами, на разжигании антисоветской и антикоммунистической истерии. Значительные суммы «Фонд Форда» предоставил также «Фонду американского наследия», слившемуся с архиреакционной организацией «Крестовый поход за свободу».

Большинство этих организаций непосредственно связано с американской военной и политической разведкой. Так, получившая от «Фонда Форда» свыше 1 миллиона долларов «Рэнд корпорейшн» проводит для военно-воздушных сил США специальные исследования, в которых особое внимание обращается на Советский Союз. «Русский центр» при Гарвардском университете, также не обойденный вниманием Фордов, занимается подготовкой американских разведчиков для работы в СССР и других социалистических странах.

«Фонд Форда» — один из основных каналов, при помощи которых эта семья диктует свою волю правительству страны. В этом легко убедиться, познакомившись со списком руководителей «Фонда». Помимо братьев Фордов здесь, как правило, влиятельнейшие вашингтонские деятели. Председатель правления «Фонда» — небезызвестный Джон Макклой, один из крупнейших уолл-стритских банкиров, личный друг Эйзенхауэра. После войны он занимал пост верховного комиссара в Германии, все последующие годы являлся одним из наиболее влиятельных деятелей в столице Соединенных Штатов.

Весной 1966 года на пост президента «Фонда Форда» был назначен 47-летний Макджордж Банди. Близкий родственник бывшего государственного секретаря Дина Ачесона, Банди уже много лет вхож во все политические салоны Вашингтона, а те шесть лет, которые он провел в Белом доме в роли ближайшего советника сначала Кеннеди, а затем Джонсона, его не без оснований причисляли к десяти наиболее могущественным деятелям американской столицы.

Хорошо знающий закулисный Вашингтон, публицист Андрэ Фонтэн писал тогда о Банди: «В двух шагах от большого овального кабинета Белого дома, где президент принимает посетителей, работает Макджордж Банди, бывший декан факультета литературы и науки Гарвардского университета, специальный помощник президента по делам национальной безопасности… Он прекрасно говорит по-французски и слывет за человека, задающего тон в столице. Часто говорят, что именно он является настоящим министром иностранных дел, а не Дин Раск».

Вот именно такого деятеля братья Форды огромными деньгами переманили к себе на службу, сделав главой «Фонда» и важным орудием своего политического влияния в государственном аппарате.

Кто же они — сегодняшние Форды?

Компанию «Форд мотор К⁰» (так она сейчас официально называется) возглавляют три брата: Генри, Бенсон и Уильям Форды — внуки старого Генри Форда.

Считая Эдзела мямлей и размазней, старый Форд особое внимание уделял воспитанию внуков. Как сообщает биограф Генри Форда I, «он приобщал их к самым простым и скромным радостям жизни: разрешал им спать в сарае, так как ему казалось, что это должно приводить в трепет каждого ребенка. Ходил вместе с ними разорять птичьи гнезда, а главное, заставлял выучивать наизусть свои собственные изречения».

Разорение птичьих гнезд и заучивание афоризмов, образчики которых приводились выше, легло в основу интеллектуального развития третьего поколения Фордов, оставив на них отпечаток неизгладимый.

Главой фирмы считается старший из братьев — Генри Форд II, которому в 1966 году исполнилось 48 лет. Журнал «Тайм» посвятил как-то братьям обширную статью, полную почтительного восхищения и эпитетов в превосходной степени. Однако, несмотря на все старания (естественно, хорошо оплаченные), автор статьи, рисуя портрет нынешнего главы династии, не смог сказать ничего, кроме того, что Генри «довольно полный мужчина, высокого роста (6 футов). Так же, как и старый Генри, он мало читает. Он принадлежит к тем людям, которые все узнают и схватывают на слух».

Как свидетельствует журнал, «Генри Форд не проявил себя в годы учебы блестящим студентом. Он ушел из йельского университета со старшего курса в 1940 году, и его академические успехи были явно недостаточны для получения диплома об окончании университета». Можно представить себе «академические успехи» мистера Генри Форда II, если даже носителю столь громкого имени и обладателю столь многих миллионов руководители университета не решились выдать диплом!

Убедившись в том, что гранит науки не по зубам Генри II, его родители, а также дед с бабкой решили на семейном совете больше ребенка не мучить и учебой ему не докучать. Не хочет учиться, пускай женится, решил Эдзел Форд и сочетал своего отпрыска с Анни Макдоннел — наследницей крупного состояния, дочерью влиятельного уолл-стритского дельца. Этот брак был полезен для фордовской семьи тем, что укреплял их финансовые связи с могущественными банками.

Правда, на пути этого династического союза стояло одно препятствие — родители невесты были ревностными католиками и поставили непременным условием отказ жениха от протестантской веры. «Париж стоит обедни», — пришел к выводу несколько сот лет назад французский король Генрих, принимая католичество в обмен на корону. «Уолл-стрит стоит обедни», — решила фордовская семья, и великовозрастного Генри окунули в купель.

Родители подарили новобрачным роскошный дворец на Гросс пойнт и 25 тысяч акций «Форд мотор К⁰», как заявил отец жениха, «в знак признания того факта, что Генри кончает студенческую карьеру в этом месяце и после женитьбы вольется в «Форд мотор», которая станет полем его деятельности, а также того, что он является в настоящее время директором компании». С тех пор Генри Форд II стал бизнесменом.

Американские справочники утверждают, будто Генри Форд II не один из хозяев, а всего лишь служащий компании. Правда, служащий, весьма высокооплачиваемый, один из трех наиболее высокооплачиваемых служащих в стране, но все-таки только служащий.

Занимая должность председателя правления компании «Форд мотор», он получает 585 тысяч долларов в год. До чего же хорошо быть служащим у самого себя! Какое хочешь, такое жалованье себе и назначишь. Генри Форд оценивает свои услуги самому себе в полмиллиона долларов. Однако жалованье это — мелочишка по сравнению с прибылями, которые ежегодно этот «сам у себя служащий» кладет в карман!

Второй из братьев, Бенсон, ближайший помощник Генри II в руководстве компанией, моложе его на четыре года. Бенсону тоже не повезло на ниве просвещения. С трудом добравшись до второго курса Принстонского университета, он прочно на нем застрял, не будучи в силах двинуться дальше. Чтобы избежать насмешек, Бенсон объявил, что ему трудно учиться, так как он плохо видит на один глаз. Старик Форд пожалел внука и разрешил ему покинуть университет. А дальше все шло по уже накатанной колее: женитьба и деятельность в компании.

И на этот раз при выборе невесты руководствовались не чувствами, а расчетом. Женой Бенсона Форда стала Эдит Макнотон — дочь вице-президента «Кадиллак мотор компани». Деньги должны жениться на деньгах и порождать новые деньги — таков неукоснительный принцип семейной жизни миллиардеров. Правда, как свидетельствует пресса, ранний брак не остепенил слывшего повесой наследника фордовских миллионов. По словам «Тайма», «было в жизни Бенсона время, когда он предпочитал своему служебному кабинету различные питейные заведения и ночные клубы». Сейчас Бенсон Форд ручководит группой, ведающей выпуском автомобилей «Линкольн» и «Меркурий».

Третьему боссу автомобильной «империи Фордов» Уильяму, или, как его называют, Биллу, — 44 года. По свидетельству американской печати, он страстный игрок в гольф и коллекционер. В свободное от гольфа время младший из братьев Фордов занимается бизнесом. В 25 лет Уильям стал одним из директоров семейной компании. Внешне он больше всех из братьев похож на деда и потому был его любимцем и баловнем. Но в отличие от Генри Форда I Уильям не питает никакой склонности к технике. Получив диплом бакалавра искусств, он занялся внешним оформлением машин, выпускаемых на фордовских заводах.

Старый Форд, в течение долгих лет властвовавший на американском автомобильном рынке, не очень заботился о внешнем виде своих автомобилей. «Красьте машину в любой цвет, пока она является прибыльным бизнесом», — любил повторять он. В условиях острой конкуренции внешнее оформление автомобиля приобрело большое значение, и Уильям Форд, отмахиваясь от требований позаботиться о надежности, безопасности машины, изощряется в ее внешнем оформлении. Особым его вниманием пользуется модель «Континенталь» — самый дорогой класс машин, выпускаемых на заводах Форда.

Эмоции и цифры

Изгнание Беннета положило начало новому периоду в истории фордовского концерна. В дни пребывания в Америке мне довелось как-то встретиться с Генри Фордом II, высоким, несколько грузным мужчиной с холеным лицом, набриолиненными волосами. Самоуверенные манеры выдавали в нем человека, привыкшего быть в центре внимания. Разговор зашел о том, каким образом, не будучи по образованию ни инженером, ни экономистом, он руководит большим и сложным современным бизнесом.

— Видите ли, — сказал Форд, — я действительно, в отличие от деда, мало что смыслю в технике и, пожалуй, не отличу аккумулятор от карбюратора. Но я не стремлюсь этим заниматься. Мое дело — люди. Я ищу и нахожу людей, специалистов, которые за хорошие деньги могут обеспечить наилучшую работу.

Надо отдать должное, в этом Форды преуспели. В настоящее время они скупили талантливых людей больше, чем кто-либо другой в Америке.

Опираясь на свои огромные капиталы, они перехватили у конкурентов лучших конструкторов, инженеров, администраторов. Если во время основания компании всеми ее делами руководил старый Форд, то сейчас и в, центральном правлении фирмы, и в дирекциях ее крупнейших заводов — десятки людей, ум, знания и энергия которых являются товаром. Одаренные инженеры, конструкторы, высококвалифицированные рабочие, экономисты, специалисты по организации производства — все они трудятся во имя процветания братьев Фордов, своими знаниями, своим трудом приумножая их прибыли.

Изгнав Беннета, Генри Форд II посадил на место, которое занимал этот нахрапистый, но ничего не смысливший в производстве отставной боксер, Эрнста Брича, крупного специалиста и организатора автомобильной промышленности. До этого Брич был одним из высших администраторов в дюпоновско-моргановской «Дженерал моторе». Предложив ему колоссальный оклад, Форд, переманил Брича в конце концов к себе.

Затем в фордовской компании началась всеобщая чистка. Из нее безжалостно изгонялись тысячи людей, долгие годы проработавшие на фордовских заводах. Журнал «Тайм» писал об этом: «Компания Форда стала организацией, одной из наиболее молодых по возрастному составу служащих. Средний возраст 35 тысяч ее работников только 38 лет; средний возраст десятков тысяч рабочих, занятых непосредственно на производстве, — 42 года». Журнал по понятной причине умалчивал о судьбе тех, кому было больше 42, когда Форд II проводил свою «чистку». Какое дело автомобильной королю до десятков тысяч людей, которые в 43–45 лет были объявлены стариками и вышвырнуты на улицу.

На роль главного конструктора фордовских заводов пригласили уже достигшего к тому времени мировой известности автомобильного конструктора Джорджа Уокера. В различных военных организациях были навербованы молодые офицеры интендантских служб, прослывшие во время войны оборотистыми, умелыми и имевшие прочные связи с ответственными сотрудниками военного ведомства.

В правлении фордовской компании эти отставные военные образовали влиятельную группу, получившую красноречивое наименование «уиз кидс» — ловкие ребята. К числу наиболее ловких принадлежал отставной подполковник Роберт Макнамара.

Об этом деятеле следует сказать особо. И не только потому, что в течение нескольких лет Роберт Макнамара занимал в вашингтонской иерархии один из высших постов, но и потому, что он — фигура характерная и для политической арены и для большого бизнеса сегодняшней Америки; кроме того, последнего слова он еще не сказал.

«Самый загадочный человек в Вашингтоне», «человек-робот», «компьютер» (электронно-вычислительная машина) — так называют в столице США Роберта Макнамару, министра обороны в правительствах Кеннеди и Джонсона. Если отбросить рекламную шумиху вокруг его имени и нарочитую таинственность, которой он себя сам окружает, то надо сказать, что Макнамара действительно сильный организатор.

Узнав о назначении Макнамары на пост министра обороны, один из его ближайших сотрудников по компании Форда воскликнул: «Из всех людей на земле я меньше всего хотел бы видеть Макнамару в нашем правительстве. Верно, конечно, что если им требуется провести исследование какого-либо вопроса, то он здесь как нельзя кстати. Он является ходячей энциклопедией, когда речь идет о бизнесе. Но у него начисто отсутствуют какие-либо человеческие качества».

Прямо скажем, характеристика далеко не лестная. Действительно, это человек, обычно сохраняющий полную невозмутимость, казалось бы, начисто лишенный каких-либо эмоций, до отказа начинен огромным количеством цифр и статистических данных, которые он удерживает в своей памяти. Поднимаясь по лестнице карьеры в «империй Фордов», он продемонстрировал такую неразборчивость в средствах, черствость, безжалостность, высокомерно-холодный эгоизм и способность растоптать и человеческое достоинство, и самого человека во имя выгоды, что поражались даже видавшие виды его коллеги — бизнесмены.

Родился Макнамара в 1916 году в Сан-Франциско в семействе крупного торговца обувью. Коммерция, расчеты, доллары, спекуляции с самого детства окружали его. Макнамара-отец был в бизнесе самоучкой. Сына же он решил сделать бизнесменом-профессионалом. С этой целью юного наследника обувного торговца отправили учиться в Гарвардскую школу промышленного администрирования — своеобразный заповедник, где богатых юнцов по всем правилам науки обучают премудростям бизнеса, готовя из них надсмотрщиков для империй и королевств американских денежных магнатов.

Начав деловую карьеру в одной из небольших промышленных фирм, Макнамара вскоре облачился в военный мундир. Разразилась вторая мировая война, и его пристроили в одном из многочисленных армейских штабов. Он стал статистическим экспертом в военно-воздушных силах. Проявивший незаурядную ловкость, поразивший начальников исключительной памятью, не нюхавший пороха тыловик быстро увеличивал число звездочек на своих погонах, к концу войны оказавшись в подполковниках.

Тут-то и скрестились пути Макнамары и наследников фордовских миллионов. Способности, усердие и преданность военного статистика были оценены по достоинству. В течение нескольких лет он быстро прошел путь от клерка средней руки до президента компании «Форд мотор». Впервые этот пост занял бизнесмен, не принадлежащий к фордовскому семейству.

Разглядев в рядовом служащем незаурядные качества дельца, помноженные на беспредельный цинизм, братья Форды, сами не обладающие выдающимися способностями, доверили Макнамаре дело приумножения своих богатств. Характеризуя стиль работы этого человека, орган американских предпринимателей журнал «Бизнес уик» констатирует: «Одна из причин головокружительной карьеры Макнамары заключается в" том, что он неизменно проявляет готовность принимать решения и твердо их придерживаться. Он наделен способностью к аналитическому мышлению и решительным действиям. Он не останавливается из-за каких-то мелочей и боязни совершить ошибку. Чьи-нибудь оговорки не мешают ему принимать решения. Он резок, признает только факты и цифры».

Признавать факты и цифры — само по себе неплохо.

Но когда речь идет о Макнамаре, в это вкладывается вполне определенный смысл. Сам Макнамара, темноволосый человек, с аккуратной, волосок к волоску, прической, холодные глаза которого прикрыты толстыми очками в золотой оправе, говорит о себе, что он «не терпит эмоционального подхода к какой-либо ситуации или проблеме». Под разряд «эмоционального подхода» у Макнамары подходят выступления против бесчеловечных действий военщины США во Вьетнаме и предложения запретить ядерное оружие, требования рабочих о справедливой оплате их труда и вообще любая ссылка на такие категории, как «мораль», «справедливость», «добро». Именно это имеется в виду, когда говорят о том, что Макнамара «признает только цифры и факты».

Через несколько дней после того, как Джон Кеннеди стал президентом Соединенных Штатов, у него состоялась знаменательная встреча с Генри Фордом II. Поздним вечером эти два представителя богатейших семей Америки, одному из которых большой бизнес доверил руль государственного корабля, вошли в отдельный кабинет фешенебельного вашингтонского ресторана. В обставленном старинной дорогой мебелью помещении был сервирован стол на двоих. Белоснежная скатерть, тяжелое столовое серебро, свечи в золотых канделябрях, изысканный ужин и никого из посторонних.

О содержании беседы президента и автомобильного короля известно очень немного. Но мы знаем, что она была посвящена Роберту Макнамаре. Сам Форд впоследствии рассказал, сколь усиленно он рекомендовал Кеннеди остановить свой выбор на Макнамаре в качестве министра обороны в новом правительстве. «Если ему, — сказал Форд президенту, — будет предоставлена возможность сделать на посту министра обороны такое же хорошее дело для страны, какое он сумел сделать для моей компании за последние 15 лет, то выгода, измеряемая в плане национальных интересов, облегчит для компании «Форд мотор» потерю, связанную с его уходом».

Говоря о «потере», Генри Форд бесподобно лицемерил. Какая уж тут потеря, когда министр обороны — это тот человек, которому в Вашингтоне поручено распоряжаться ежегодно по меньшей мере пятьюдесятью миллиардами долларов правительственного бюджета, распределяя их между частными фирмами и концернами. Форды отнюдь не потеряли, посадив своего управляющего в кресло министра обороны. Напротив, с того момента, как фордовский человек стал во главе Пентагона, кривая их доходов круто пошла вверх. Уже в 1963 году чистая прибыль концерна составила 488 с половиной миллионов долларов. А через год она перевалила за полмиллиарда, достигнув огромной суммы 505 600 тысяч. Но и это, как выяснилось, не было пределом. За следующий год прибыли компании увеличились еще на 39 %, составив астрономическую цифру в 703 миллиона долларов. Таковы были «потери» семейства Фордов в связи с откомандированием Роберта Макнамары в Пентагон.

Да, речь идет именно об откомандировании, это не оговорка. Когда Макнамара покинул свой огромный кабинет в алюминиево-стеклянном прямоугольнике фордовской штаб-квартиры в Дирборне, сменив его на мрачное помещение в бетонном шестиугольнике Пентагона, журнал «Ньюсуик» поспешил умиленно произвести его чуть ли не в святые. Подумать только, человек добровольно отказывается от оклада размером в 500 тысяч долларов в год, огромного количества акций на общую сумму в полтора миллиона долларов и меняет это на пост с окладом в 27 тысяч долларов!

Однако вскоре выяснилось, что разговоры о «подвижничестве» фордовского управляющего и его «бескорыстном» стремлении служить обществу не более чем рекламный трюк. Как стало известно, ни от каких акций он отказываться и не думал. А жалованье президента компании Фордов за Макнамарой сохранялось на все время его пребывания в правительстве. Но ведь господа Форды полмиллиона долларов ежегодно на ветер выбрасывать не станут. И если они сохранили за Макнамарой его оклад, то сделали они это не зря и конечно же не остались в проигрыше.

Во всяком случае, по размерам прибылей фордовский концерн прочно обосновался в первой тройке американских корпораций, наряду с моргановско-дюпоновской «Дженерал моторе» и рокфеллеровской «Стандард ойл».

Сколько стоит патриотизм?

Фирма «Форд мотор К⁰» занимается производством, сборкой и сбытом легковых автомобилей, грузовиков, автомобильных частей, колесных тракторов, различных сельскохозяйственных орудий и авиационных двигателей.

Важнейший вид продукции «Форд мотор К⁰» — автомобили. Компания выпускает несколько десятков моделей различных легковых и грузовых автомашин. Примерно 30 % всех автомобилей, выпускаемых в Соединенных Штатах, приходится на долю фордовской компании.

Но не только шикарные «линкольны» и более скромные «форды» сходят с конвейеров фордовских предприятий. Гонка вооружений — разве могли братья Форды упустить возможность положить в карманы солидный куш от военных поставок! Все большее место в продукции компании в последние годы занимают различные виды вооружения и военные материалы. Из года в год доля военной продукции, выпускаемой на фордовских заводах, возрастает. Компания продает правительству двигатели для реактивных истребителей, авиационные поршневые двигатели, части для бомбардировщиков «Б-47», танки «Т-48» и многое другое.

Форды очень любят говорить о своем патриотизме. На эту тему пространно распространялся Генри Форд-старший, не менее велеречивы и его внуки. Но приступы патриотизма обуревают Фордов как раз тогда, когда на на нем можно хорошо заработать. Стоит только сгуститься тучам войны, лишь только обозначаются перспективы приобрести новые миллионы долларов на военных заказах, Форды тут как тут.

Так было в годы первой и второй мировых войн. А когда корейская авантюра американского империализма взбодрила приунывших в связи с безрадостными экономическими перспективами американских предпринимателей, Генри Форд II отправил срочную депешу президенту США. «Хочу, чтобы вы знали, — говорилось в телеграмме, — что все мы в «Форд мотор компани» готовы выполнить любое поручение правительства, которое оно может дать ввиду сложившейся ситуации».

Трумэн не заставил себя упрашивать. Фордам был вручен контракт на производство моторов к бомбардировщикам «Б-36», танков и танковых моторов, стрелкового оружия, в том числе новейших пулеметов «М-39», а также первых образцов ракетного оружия.

«Патриотизм» Фордов обошелся американскому налогоплательщику ни много ни мало в миллиард долларов. Именно эту сумму заприходовали бухгалтеры фордовской компании в книге прибылей во время корейской войны.

…Некоторое время назад в правлении «Дженерал моторе» состоялось экстренное совещание. Явно обеспокоенные руководители совета директоров этого крупнейшего военно-промышленного концерна собрались с целью обсудить вопрос о новом шаге своих извечных конкурентов — Фордов. На Уолл-стрите стало известно, что в результате ряда финансовых и юридических махинаций братья Форды наложили руку на все заводы компании «Филко интернейшнл» с капиталом в четверть миллиарда долларов.

Но даже не размеры капиталов, захваченных конкурентами, обеспокоили хозяев «Дженерал моторе». Главная причина заключалась в другом: Форды еще глубже 5 внедрились в военный бизнес, угрожая их прибылям.’ Дело в том, что компания «Филко интернейшнл» — крупнейший поставщик радарного оборудования, электронной аппаратуры и приборов для управляемых снарядов. «Покупка акций «Филко», — заявил Генри Форд II, — позволит нам принять более полное участие в военном производстве».

«Более полное участие в военном производстве» — вот одна из основных целей сегодняшних руководителей компании «Форд». Все свои связи в Вашингтоне пускают они в ход, чтобы отломить для себя кусок побольше от жирного пирога государственных военных заказов.

А связи такие, и притом немалые, у Фордов имелись и до того, как им удалось откомандировать Макнамару в Пентагон. Бывший президент Эйзенхауэр именно Фордам в немалой степени был обязан своим избранием на этот пост. Мы уже рассказывали, что, когда в 1952 году выдвижение кандидатуры Эйзенхауэра на пост президента от республиканской партии оказалось под сомнением, в дело вместе с Рокфеллером вмешался сам Генри Форд II. Он срочно прибыл в Чикаго, где происходил съезд партии, и, с головой окунувшись в закулисную борьбу, бросил на эйзенхауэровскую чашу весов и свое имя, и, что более важно, свои деньги.

Эйзенхауэр никогда не забывал об этом. И военные прибыли концерна Фордов в период его президентства достигли размеров весьма внушительных.

О степени близости Фордов с президентом Эйзенхауэром можно судить и по такому из ряда вон выходящему случаю. Обычно американские президенты тщательно прячут свои связи с миром большого бизнеса. Считается неполитичным публично их демонстрировать. Но преисполненный благодарности к братьям Фордам за их поддержку в ходе президентских выборов, генерал Эйзенхауэр решил презреть политические традиции.

В 1953 году в фордовской столице Дирборне пышно отмечалось 50-летие со дня основания компании. Со всех концов страны съехались видные представители делового мира. Торжества закончились роскошнейшим приемом, происходившим в специально построенном для этой цели богатом помещении. В разгар празднества в зале появился президент Эйзенхауэр в сопровождении большой свиты. На следующий день он самолично перерезал. ленточку у входа в только что отстроенное здание, предназначенное для конструкторского отдела и исследовательского центра фирмы. В торжественной речи президент не скупился на комплименты по поводу «достижений и заслуг перед страной семьи Фордов».

Но Эйзенхауэр не ограничился словесными излияниями. Помимо всего прочего, он решил двинуть главу концерна на политическую авансцену. Спустя несколько недель после празднества в Дирборне президент опубликовал указ, в соответствии с которым Генри Форд II назначался представителем Соединенных Штатов на сессии Генеральной Ассамблеи ООН. С большой ловкостью глава фордовского семейства использовал это назначение для беззастенчивой саморекламы и заключения сделок для продажи своей продукции на мировом рынке.

Благодарный Эйзенхауэр, Кеннеди, выслушивающий советы и поступающий в соответствии с ними, — мало кто может похвастать подобным. Но, быть может, с приходом в Белый дом президента Джонсона что-нибудь изменилось? В какой-то степени ответил на этот вопрос некоторое время назад журнал «Форчун», пожалуй, наиболее информированный в делах предпринимательства. В одном из номеров журнала появился такой репортаж: «Это был обычный знойный июльский день в столице страны… Федеральное авиационное управление подготовило национальный аэропорт для приема 92 частных самолетов, в том числе и 12 реактивных самолетов «Локхид», которые в этот день доставили в Вашингтон необычных посетителей. Свыше двухсот бизнесменов и одна бизнесменка, числившиеся в списке гостей Белого дома, откликнулись на разосланные президентом по телеграфу приглашения приехать в Вашингтон и «обменяться мнениями» за блюдом мексиканских цыплят».

А при чем тут Форды? «На самом почетном месте — по правую руку от президента — сидел Генри Форд ІІ, — сообщает журнал. — Он, конечно, крупнейшая добыча Джонсона». Форд, сидящий по правую руку от президента, — не случайность, не прихоть церемониймейстера, а деталь, точно характеризующая реальное положение вещей. В одном только можно упрекнуть редакторов «Форчуна». Утверждая, будто «Генри Форд II — добыча Джонсона», они, видимо, решили просто польстить президенту. Множество фактов последних лет свидетельствует о другом. В частности, в ходе выборов Форд бросил свое финансовое могущество на чашу джонсоновских весов. Сам автомобильный король не раз говорил об этом, подчеркивая, что впервые в своей жизни голосовал за демократов. На вопрос о причине такого шага Генри Форд 11 снисходительно отвечает: «Я думаю, что Джонсон великолепен». И его голос звучал в джонсоновском Вашингтоне еще более уверенно и весомо, чем прежде. На никсоновскую администрацию, судя по всему, Форды тоже не обижаются.

Быстро расширяется фордовский концерн. В Соединенных Штатах ему принадлежит 55 предприятий, 28 крупнейших складов для запасных частей и готовой продукции, 10 конструкторских бюро.

Основной завод «Форд мотор К⁰» «Руж» в городе Детройте — это целый фабричный город, один из крупнейших комбинатов в мире. Тут есть домны, коксовые батареи, бумажные, цементные, лесопильные, машиностроительные и ремонтные мастерские, стеклофабрика и масса подобных производств, электростанция и т. д.

Крупнейшие фордовские предприятия расположены в Атланте, Чикаго, Далласе, Канзас-сити, Лос-Анджелесе, Норфолке, Сант-Луисе, Сан-Хосе.

Но рамки Соединенных Штатов тесны для Фордов. Они рвутся к еще большим прибылям, стремясь построить свои заводы там, где самая дешевая рабочая сила. Англия и Бразилия, Италия и Западная Германия, Франция и Канада — в 23 страны мира проникло семейство Фордов. Журнал «Форчун» о причинах их усиленного внимания к зарубежным филиалам высказывается весьма откровенно: «Так как заработная плата за границей значительно ниже, чем заработная плата в Америке, издержки по производству продукции за рубежом заметно меньше при применении тех же самых способов производства».

К примеру, англичане — рабочие компании «Форд мотор компани Инглэнд» получают за свой труд на Уз меньше, чем их американские коллеги за ту же самую работу. А заработок рабочих фордовских предприятий в латиноамериканских странах — Бразилии, Аргентине, Мексике, Уругвае, Венесуэле, Колумбии — еще меньше, равно как и в Малайе и Южно-Африканской Республике, Японии и Австралии, Новой Зеландии и Португалии, где автомобильные заводы Фордов растут как грибы.

Американская промышленность, основанная на фордовской системе выжимания всех сил из рабочих, обладает одним из самых мрачных рекордов — рекордом по количеству несчастных случаев на производстве. Сверхчеловеческий темп на предприятиях приводит к тому, что число несчастных случаев в наше время в США ежегодно исчисляется не тысячами и даже не сотнями тысяч, а миллионами. Так, по официальным данным, свыше 15 тысяч погибших и более 2 миллионов калек за один лишь год — вот результат применения в США новейших систем эксплуатации рабочих.

И сегодня цехи заводов Форда, несмотря на их внешнюю импозантность, сравнивают с каторгой. Об условиях, царящих ныне у фордовских конвейеров, говорит факт, приведенный в уже упоминавшейся книге, вышедшей под редакцией Аллана Невинса. Однажды, рассказывается в книге, Генри Форд II, направляясь в своем роскошном лимузине в Детройт, увидел на обочине шоссе оборванного бродягу. Зная толк в рекламе, он решил сделать широкий жест. Остановив машину, Форд пригласил оборванного человека занять место рядом с собой. Из разговора выяснилось, что тот не ел уже два дня, что он безработный и доведен до отчаяния. Приехав в город, автомобильный король накормил его (не забыв при этим пригласить на трапезу репортеров местных газет, а затем предложил ему работу на заводе в Руже.

Решив извлечь максимум эффекта из своей рекламной затеи, Генри Форд несколько раз наведывался к своему протеже, здоровался на виду у рабочих с ним за руку, обещал ему быстрое продвижение по служебной лестнице. Однако закончилась вся эта душещипательная идиллия неожиданно. Через шесть недель рабочий сказал вновь явившемуся в цех Форду: «Лучше уж сразу сдохнуть с голоду, чем медленно погибать, выматывая жилы в вашей тюрьме», — и, попросив расчет, покинул завод.

Рекламный спектакль обернулся фарсом. Кстати, страсть к рекламной показухе у нынешних Фордов тоже фамильная.

Основатель компании обожал рекламу. Чего только не предпринимал старый Форд, чтобы его имя никогда не сходило с первых страниц газет: от самоличного участия в автомобильных гонках до разговоров о намерении баллотироваться на пост президента Соединенных Штатов. Утонченная политическая демагогия прочно взята на вооружение хозяевами компании «Форд».

Когда-то к Генри Форду обратились с вопросом: «Мистер Форд, о вас говорят, что вы идеалист. Не можете ли вы объяснить, что означает слово «идеалист»?»

Форд задумался и ответил: «Идеалистом я считаю человека, который помогает ближним зарабатывать деньги».

История не сохранила имени ни одного из сотен тысяч фордовских рабочих, который в результате многолетнего каторжного труда сумел бы разбогатеть. Не сохранила по той простой причине, что таких случаев нет. Ближние «идеалиста» Форда работали от зари до зари, работали до кровавого пота, оставляя у фордовского конвейера свою молодость, силу, здоровье. Наживались же только Форды.

И сегодня «идеалисты» братья Форды «помогают ближним зарабатывать деньги». Официальная американская статистика свидетельствует: чистый доход Фордов от каждого рабочего их заводов составляет 1,47 доллара в час.

Иные цифры не нуждаются в комментариях. За каждый час каждый из почти 200 тысяч рабочих приносит своим хозяевам полтора доллара чистоганом!

Братья Форды, автомобильные короли Америки, воистину «идеалисты»!