Некромант на Великой Войне

Глава 14

К утру измотанные непрерывным маршем солдаты буквально падали с ног от усталости, поэтому волей-неволей, но комдиву пришлось скомандовать остановку на отдых.

Я сильно сомневался, что мы смогли оторваться от преследования или уж тем более затеряться. Едва только солнце поднялось над лесом как в небе появились самолёты с крестами на крыльях, много времени обнаружить целую дивизию ставшую на отдых им не понадобилось.

«Сейчас известят свое командование, те в свою очередь с координируются с теми кто к нам ближе всего и мы снова окажемся в котле. Единственный выход прорываться к своим несчитаясь ни с чем».

В обед мы так же никуда не сдвинулись, как оказалось впереди нас поджидала, уже окопавшаяся, мотострелковая дивизия Вермахта усиленная тяжелыми минометами, а сзади подпирали танки в неизвестном количестве.

Осталось, только два варианта уходить в лес, или принимать безнадёжный бой.

Я склонялся к первому, но моё мнение полковник Козлов не спрашивал.

В итоге мы никуда не двигались, пока неожидано от немцев не прикатил парламентёр.

За ним я наблюдал взобравшись на крышу грузовика, настроив своё зрение на дальнозоркость.

Предложение сдаться никогда не удивило, удивили мягкие условия сдачи в плен. По словам майора Крауна, что выступал парламентером, всем сдавшимся, от имени генерала фон Клюге, гарантировалось жизнь и мягкое обращение.

Его словам не слишком то и поверили, так уж вышло, что некоторые бойцы уже успели хапнуть немецкого гостеприимства в виде концлагеря и теперь предпочитали погибнуть в бою, чем снова оказаться за колючей проволокой на правах говорящего скота. Комисар тоже не бездействовал и коршуном кружил по дивизии давя пораженческие настроения на корню.

Получив отказ парламентёр убрался восвояси, а мы стали ожидать сокрушительной атаки, которой так и непоследовало.

«Представляю удивление немецких солдат и офицеров, на приказ командования не открывать огонь».

Тем временем несмотря на отсутствие огневого контакта, наше положение понемногу ухудшалось, так как немцы обкладывали нас всё плотнее и плотнее. К ним постоянно подходило подкрепление, так же они не сидели без дела постепенно вгрызаясь в землю, укрепляли свои позиции, наше же командование по-прежнему прыбывало в растерянности.

Но за несколько часов до заката полковник Козлов всё же принял решение о прорыве, причём выбрал направление на восток, видимо надеясь прорвать окружение и выйдя на оперативный простор двигаться в сторону фронта, который кстати был не так уж и далёко.

У меня были сомнения, что даже если бы каким-то чудом удалось вырваться из котла, получилось бы добраться хотя бы до линии фронта, учитывая наш скудный автопарк и потрёпанность дивизии.

Бой начала наша немногочисленная уцелевшая арилерия состоящая из двух минометных батарей 82 мм и одного противотанкового взвода с легкими пушками 45 мм.

После чего в пешую атаку были подняты несколько полков. К счастью моего полка это не коснулось, так как мы были оставлены прикрывать левый фланг.

Естественно без ответа наш удар не остался и по нашей артиллерии, тут же заработала артиллерия противника. А по бегушим в атаку солдатам ударили пулемёты.

«Вот и всё, похоже немцев перестала волновать возможная гибель искомого некроманта».

В это же время с правого фланга наступали два десятка танков с двумя пехотными ротами прикрытия.

«Сейчас танковый клин рассечёт наши позиции на двое, после чего солдат просто передавят гусеницами».

До вражеских танков оставалось меньше четырёхсот метров, когда капитан Ведерников выбросил на стол безнадёжного боя, свой единственный козырь. Зенитная установка тайно подаренная мной полку, до поры была закрыта брезентом и не использовалась в обстреле немецких позиций. По приказу капитана брезент был мгновенно сдёрнут, а стволы уже готового к бою орудия, развёрнуты в сторону медленно ползущих танков, кстати до сих пор не открывших по нам огонь. Изрыгнув огромный сноп пламени, словно огнедышащий дракон FlaK отправил рой бронебойных снарядов в стальные коробочки. Только из за неопытности стрелка, первые выстрелы ушли в землю перед грохочущей гусеницами машиной, взметнув вверх вырванные куски дёрна. Быстро пристрелявшись оператор, за десяток секунд превратил ближайший танк в дымящийся дуршлаг, второму повезло еще меньше, уже после трех попаданий, у него сдетонировала боеукладка. Мощный взрыв на мгновение заглушил грохот боя, швырнув на десяток метров в небо, танковую башню. На этом успехи зенитчика закончились оставшиеся танки сосредочили огонь на установке. Восемь снарядов один за другим в течении двадцати секунд подорвались рядом с грузовиком, в кузове которого и была установлена зенитка. Почти все снаряды не попали и сдетонировали рядом, но хватило и одного ударившего под днище грузовика. Взрыв подбросил машину в воздух, на метр и опрокинул её на бок, повредив зениную установку, оператор был убит несколькими секундами раньше, осколками от взрывов.

Больше остановить танки было нечем, если не считать какого-то смертника что связав несколько гранат вместе, собирался кинуться под танк. Первый железный монстр достигнув наших позиций, которых по сути даже не было, сходу раздавил полевую кухню, обстрелял из курсового пулемета единственный уцелевший грузовик и продолжил движение в сторону штабной машины. В след за первым танком потянулись и остальные, смертник, что всё же бросился под танк, подорвав его, даже не замедлил рассчленение дивизии.

Ведерников мгновенно сориентировался в ситуации и скомандовал отход к лесу. Оспорить его приказ было не кому, командир полка был убит ещё в самом начале сражения, а более вышестоящему начальству, было не до нас.

«Если не ошибаюсь в лесу нас тоже ждёт тёплый приём».

Только благодаря холмистой местности отступление к лесу вообще было возможно, боюсь будь перед лесом ровное поле, добраться до него под кинжальным огнем в спину и в лицо было бы невыполнимой задачей.

Тем временем мои немертвые солдаты, незамеченными вышли в тыл засевшим в лесу немцам.

«Примерно две роты с четырьмя пулемётами».

По кратким информационным блокам, что слал мне Сержант, я прикинул их расположение, и приказал подавить первый фланг, что бы дать мне возможность добежать до леса.

Грохот пулемётов в лесном массиве был практически неслышен, потерявшись на фоне грохота артиллерии.

После разграбления вымершей немецкой дивизии, с боеприпасами у моих умертвий проблем не было, поэтому неожиданная атака в спину, да ещё из четырех пулеметов одновременно, практически моментально подавила сопротивление на фланге.

Дошло и до рукопашной, Сержант практически в упор добив остатки ленты, уронил пулемёт на землю и спрыгнув к немцам в окоп, достал из за спины, заткнутый за ремень топор. Вслед за ним в окоп запрыгнул один из Солдат, этот был вооружен железной кувалдой. Остальные Солдаты продолжали вести огонь вдоль позиций, не давая солдатам Вермахта перенести огонь на бегущих к ним бойцов Красной армии. Помогало не сильно и единственное место где действительно не стреляли это был их правый фланг. На бегу, краем глаза подглядывал, за той бойней, что устроили Сержант с Солдатом. Не обращая внимания на винтовочные выстрелы в упор и очереди из ПП, умертвия словно взбесившиеся мясорубки, быстро двигаясь по траншеяе, буквально в фарш, перемалывая солдат.

Одним из первых достигнув немецких позиций, я не останавливаясь перепрыгнул окоп, успев бросить в него беглый взгляд, крови там было столько, что в какой-то момент она просто перестала впитываться в землю, а измочаленные пулями тела лежали в несколько слоёв.

«Всё-таки пулемёт да ещё и в упор страшное дело, а если к этому добавить практически неуязвимую тварь с топором, то шансов у немцев не было изначально».

Вместе со мной бежадо еще несколько десятков бойцов, среди них заметил и Савелия, что упрямо держался у меня за спиной.

«А ну-ка добавим веселья».

На бегу, короткими импульсами поднял пару «диких» умертвий. Конечно это могли быть опасным для отставших однополчан, но чужая безопасность меня не слишком заботила.

Отмахав ещё три километра, я окончательно выдохся и тяжело дыша, устроил себе привал в небольшой низинке. Со мной остался только Савелий, что был буквально в одном шаге от инсульта, всё-таки в его возрасте такие забеги были противопоказаны.

Едва восстановив дыхание, я связался со своими немертвыми слугами и приказал отходить.

«Думаю, я достаточно сделал для нашего полка, теперь пора и о себе подумать».

Дав Савелию время отдышатся и вернуть себе обычный цвет лица, поднялся и направился в самую чащу леса. Примерную географию местности, я себе представлял, благодаря немертвым, что неплохо изучили эту часть леса. Через двадцать минут, нас догнал один из моих Солдатов. Судя по тому, что на нем «живого» места не было в нашем прикрытии он принял сам деятельное участие.

Никифоров увидев, что у вышедшего из кустов Солдата отсутствует часть черепа, вместе с глазом, тихо вскрикнул и выматерившись отвернулся.

Я же одним взглядом оценив густо испятнаную пулевыми отверстиями гимнастёрку, только вздохнул, оценив фронт привалившей работы. К счастью крови у моих немёртвых уже не было, поэтому выглядел он относительно прилично.

В течении двух часов один за другим вернулись все пять моих умертвий, включая Сержанта, кстати несмотря, на то, что именно Сержант побывал в самой жестокой мясорубке, был он наиболее целым из всех.

«Всё-таки не зря, я столько времени и сил на него потратил».

Остановились мы ещё до заката, причём место выбрано было сильно заранее, точнее ещё утром мои немертвые нашли эту укромную полянку. Тут же на полянке был организован небольшой схрон с продуктами, которые сразу же пошли в дело. Пока мы с Савелием перекусывали холодной тушенкой и копченой колбасой запивая это все шнапсом, точнее Савелий пил шнапс, а я ограничился простой водой. Немертвые споро выкопали ямы для костров и Сержант как самый развитый из всех принялся за готовку ужина. На втором костре доходило кофе, причем не тот солдатский суррогат, что попался мне в немецких сухпайках, а настоящий зерновой, взятый из багажа какого-то умершего от эпидемии офицера.

Нашлись там и сухие сливки. Непрошло и часа, как мы покончили с горячим и я устроившись со всем возможным удобством пил великолепный ароматный кофе из фарфоровой чашки, добытой от туда же откуда и кофе.

— Как есть барчук.

Пробормотал порядком захмелевший от шнапса Савелий.

— Разве, я не говорил, что моя славная семья насчитывает десятки колен благородных предков?

— Не говорил.

Чем-то недовольный пробормотал солдат.

— Я в двадцать втором под командованием Чапая, таких как крыс давил.

«Что-то он слишком дерзок для слуги».

— Придержи языком черноногий, пока он ещё у тебя во рту.

Лицо Савелия потемнело от гнева и он даже зачем-то приподнялся со своего места. Но Сержант все это время маячивший неподалёку повернул к нему голову и буквально пригвоздил солдата своим мертвым взглядом.

— Пора бы тебе уже и Печать Молчания поставить.

Пробормотал я в задумчивости. Во избежание неприятных сюрпризов, разослал в разные стороны умертвий и пересилив свою лень и сонливость принялся за вычерчивания ритуальной печати.

Установленной Печати Савелий был совсем не рад, но его мнение, меня не интересовало. Остаток ночи посвятил восстановлению Сержанта и здоровому сну.

Утро началось с оживлённой перестрелки, где-то в лесу в двух километрах, что меня никак не обеспокоило, мои всегда бдительные часовые могли за сотни метров почуять приближение живых.

На завтрак у меня были консервированные сардины и дольки ананаса, тоже консервированные. Кофе с Савелием не поделился, так как его запасы были ограничены.

После завтрака спокойно свернули стоянку и перебрались на семь километров вглубь леса, забредя в такие буреломы, что даже немертвыми было непросто здесь передвигаться.

До обеда восстановил всех своих Солдат, намного поработал над совершенствованием Сержанта, я по прежнему не оставил идею, когда нибудь сделать из него высшее умертвия, хотя бы на уровне Рыцаря смерти.

После обеда, разослав немёртвых за материалом, лёг отдыхать.

Интерлюдия.

— Герр майор, захваченные документы из штаба русских доставлены!

Молодцевато доложился лейтенант, вскинув руку в приветствии.

— Заносите.

Проворчал седой майор, неприязненно покосившись на двух гражданских по вине которых его мотострелковый понёс просто чудовищные потери.

«И все из за какого то важного русского, которого возможно вообще убили в начале боя».

Майор считал и не безосновательно, что приказ, который мутные гражданские продавили через генерала фон Клюге, был преступным.

«Виданое ли дело, в наступательном бою минимизировать потери противника в живой силе. Нет уж пусть теперь в этом воняющем до небес деле господа из абвера разбираются».

— Значит некромант все же выжил.

Пробормотал Рудольф Левин, листая доклад о бое в лесу, где опять отметились сверхсильные неубиваемые солдаты.

Ханс Шнайдер, процедил сквозь зубы, что-то матерное. С тех пор как им каким-то чудом удалось избежать заражение и покинуть территорию поражённую эпидемией, настроение у Шнайдера было стабильно отвратительным. Возможно из за того, что их коллега Вальтер Грац, всё же заразился и умер прямо у них на глазах.

— Это всё дело рук этого проклятого колдуна.

Пробормотал Шнайдер.

— Думаю, после изучение документов и опроса пленных, мы сможем выяснить имя таинственного некроманта.

Проговорил Левин, не слушая бормотания Шнайдера.

Вскоре начали прибывать мои курьеры, принося свежие тела погибших солдат, не теряя времени сразу же принялся за пополнения моего воинства. Хотя мне уже поднадоело однообразное действо, хотелось поработать над какому-нибудь химерой, но я понимал, что на текущем уровне силы, приличная некрохимера может занять дни, а то и недели, тогда как низший умертвие со всеми управляющими и контролирующими матрицами меньше двух часов.

«Пока важнее количество, а не качество».

Уже к обеду количество моих Солдат возросло до десяти единиц, но на этом я не остановился и снова отправил своих бойцов за новыми телами. Сержанту было поручено захватить живым одного солдата Вермахта. На пленом я собирался тренироваться в ментальной магии, а после его смерти от кровоизлияния в мозг, поднять в качестве очередного Солдата.

«Красота. Безотходное производство».

Конечно легче всего было выловить в лесу кого-нибудь из родного рассеявшегося полка, но из за Савелия, все еще не скованного Рабской Печатью, я не мог рисковать. Я был уверен, что убийство своего он мне не простит. К ночи поставил в строй ещё двоих доведя свою армию до двенадцати бойцов.

Еще четыре тела были обработана специальными заклинаниями, что позволяла их дольше хранить в пригодном для подъёма виде.

Ночью проснулся от ментального импульса от Сержанта, он всё-таки выполнил мой приказ и откуда-то выкрал живого немца.

Улыбнувшись хорошей новости, перевернулся на другой бок и снова заснул.

Утром проснулся от забористой матерной тирады от Савелия. Проснувшись, первое, что увидел мой слуга сидящего у костра здоровеного «фрица» причем даже не связанного. Чтобы пленный не делал глупостей за его спиной стояли два умертвия, немец же старался вообще не шевелится и судя по его перекошеному ужасом лицу был в шаге от спасительного обморока. Похоже солдат увидел мои материалы, включая фрагменты тел, которые я использовал для «ремонта» умертвий. Да и его доставка сыграла свою роль. Наверное трудно не испугаться когда тебя посреди ночи, хватают по пути в туалет и зажав рот с такой силой, что чуть не ломая челюсти, куда-то тащат, причём делает это один, не самый крупный человек. Особенно если сравнивать с самим похищенным, немец был настоящим гигантом, почти двухметров ростом и прилично за сто килограмм веса с минимум жира. Не нужно быть интеллектуалом, что бы догадаться, что с людьми вокруг, что то не ладно. Многочисленные дыры от пуль и осколков в одежде это подтверждало.

Безошибочно, каким-то глубинным чутьем немец определил во мне главного, это притом, что Савелий вёл себя очень шумно.

— Господин, прошу не трогайте меня?

Попросил подопытный на родном языке.

Голос немца дрожал и срывался, а его руки тряслись как у алкоголика.

Не отрывая от него взгляда я принял у Солдата номер девять кружку кофе и с удовольствием сделал первый глоток.

Благодаря тренировкам, я неплохо вырос в ментальной магии и теперь мне не нужно было много времени, что бы настроиться на частоты разума читаемого, хватило буквально несколько минут и я смог увидеть поверхностный мысли солдата. В голове Адельхарда царила анархия, его мысли, кружились словно листва гонимая ветром, но тем не менее крест я все же смог прочесть.

Самое любопытное, но в его дивизии, уже ходили слухи о живых мертвецах и колдуне, сто насылает ужасные болезни и что любопытно Адельхард Шрайвер был уверен, что попал в плен именно к этому колдуну.

«Ну что ту сказать, может прав».

— Ты же выдашь нам все секреты, Адельхард.

Это предложение я передал ему напрямую в мозг и сейчас наблюдал как он перенес раскрытие информационного блока в разуме. Может схватился за голову и неожиданно завопил.

— Нет! Пошёл прочь из моей головы!

Попытка вскочить пресеклась Солдатом номер семь, тот просто схватил Шрайвера за шею и легко преодолев сопротивление огромного тела, прижал его к земле.

Савелий с горящими ненавистью глазами наблюдал за этой сценой, и судя по его яростным мыслям, был удовлетворён и ждал от меня для немца чего то страшного.

«А я и не знал, что он склонен к садизму».

Прежде чем приступить к потрошению разума, я опять отправил Солдат и Сержанта в лес, но на этот раз на разведку, меня интересовала судьба моего первого слуги капитана Ведерникова, да и лишнее «мясо» было бы не лишним.

На этот раз я проник в разум гораздо глубже, меня не интересовали какие-то военные тайны, да и что мог знать рядовой солдат. К тому-же что бы что то найти в разуме, против воли хозяина, требовалось немало времени и усилия. Конечно же это не касалось таких фундаментальных вещей, как своё имя, родной язык и прочих знаний используемых ежедневно. Вот язык мне и был нужен, конечно, я довольно неплохо говорил на немецком, но опять же на уровне отличника средней школы.

Формирование языковых пакетов заняло у меня почти два часа, причём большую часть времени отняла очистка от воспоминаний и эмоций носителя. Мне не нужны были чужие привычки и привязанности, а такое вполне могло появится при неосторожном переносе информационных блоков. Еще, толику времени потратил на настройку постепенного раскрытия блоков, это уже было обычной для металлистов техникой безопасности. Слишком большой кусок информации, полученный и открытый одномоментно мог вызвать кровоизлияние в мозг, даже у опытных металлистов.

«Не будем торопиться, думаю пару недель можно и подождать. Зато потом, я буду знать немецкий язык на уровне коренного эльзасца».

Когда я вынырнул из разума немца, он пребывал в глубоком обмороке, а из его носа текла кровь.

— Савелий. Подойди.

Мужчина настороженно поднялся и не спуская с меня глаз медлер подошёл.

— Сейчас я передам…короче сделаю так, что ты в течении месяца заговоришь на немецком.

— Василий Иванович, может не надо.

— Я не спрашивал твоего мнения. Мне нужно, что бы мой слуга знал немецкий язык.

Один за другим передал Никифорову четыре информационных блока с немецким языком. Так же настроив их на постепенную распаковку, причём в его случае замедлил скорость раскрытия вдвое. Савелий схватился за голову, но боль быстро улеглась и он успокоился, бросив на меня злобный взгляд.

Время до обеда посвятил отдыху и попытке переложить заклинание Рабской метки в ритуал. После обеда, где я доел последние ананасовее дольки, проверил насколько я восстановил свой резерв и убедившись, что он полон, в первые за долгое время принялся за тренировку заклинаний с видимыми визуальными эффектами.

Повинуясь моему мысленному приказу Солдаты разули пленного, сдёрнули с его ног портянки, оставив босым. Савелий с предвкушением наблюдал за развернувшимся действом.

«Крекстос-Осса».

Несколько секунд ничего не происходило, пока в какой-то момент вся ступня пленного не вздулась многочисленными бугорками, выглядящими, так как будто из под кожи выпирали иголки, ещё через секунду, натянув кожу до предела иглы проколов немецкую шкуру, стали прорастать наружу. Мгновенно превратив ногу подопытного, в окровавленный ёжик усеянный тонкими, розовыми от крови иглами. Краем глаза заметил реакцию Свелия, тот был бледен и кажется с трудом сдерживал в себе обед. В течение пяти минут костяные иглы вытянулись до десяти сантиметров длинной и прекратили свой рост исчерпав вложенную в заклинание ману.

Шрайвер, так и не очнулся.

«Везунчик, впрочем когда он всё же придёт в себя его ждёт куча незабываемых ощущений».

Прикинув объём оставшейся маны, я сделал вывод, что смог бы процентов на сорок превратить немца в костяного ежа.

«Но как боевое заклинание, оно никуда не годиться, слишком медленное».

Следующее заклинание было куда как более энергоёмким, но в тоже время срабатывало практически мгновенно, но опять же не без минусов. И первым и самым весомым недостатком было его дальнобойность, точнее полное его отсутствие. Так как два-три метра было на столько несерьёзной дистанцией, что опускало всю эффективность спела чуть ли не до нуля.

Заклинание измельчало кости в небольшой области, причём не на осколки, а буквально в мелкодисперсную пыль.

Правая нога Шрайвера после наложения спела стала выглядеть как мокрый носок.

«Азатот сним, засчитаю за боевое».

На этом мой иаеобак показал дно и я прекратил испытания.

«А что интересного нарыла моя неживая разведка».

Перебросив сознание в Сержанта с удивлением обнаружил, что имею удовольствие наблюдать настоящее сражение, причём матами переходящее в рукопашные схватки.

«Надо же, кто бы мог подумать, что столько бойцов смогло добраться до леса».