Некромант на Великой Войне

Глава 8

Долго ждать не пришлось, минуту спустя на поляну вышли несколько солдат в серой форме и стальных касках. Едва увидев направленные на нас стволы оружия, как я громко закричал на немецком.

— Nicht schießen!

Уже более спокойным голосом добавил.

— Wir geben auf.

Мысленно поблагодарив своего невольного донора, за то что не прогуливал уроки немецкого языка.

Судя по напряжённым лицам солдат, мы были в шаге от получения очереди в живот и, только мои слова на немецком их остановили.

Убедившись, что нас, только двое и мы без оружия, солдаты расслабились и даже начали улыбаться переговариваясь между собой.

— Эй! Иван ты коммунист?

Весело крикнул мне здоровяк с закатанными до локтей рукавами. Несмотря на странное произношение, я без труда его понял.

— Нет, я студент.

Уже через пару мгновений, я не внушал немцам ни малейших опасений, в отличии от капитана, что набычившись, стоял по средине поляны с угрюмой физиономией.

Через секунду он был сбит прикладом на землю, получив в догонку несколько ударов сапогами. Меня так никто и не тронул, моя тощая нескладная фигура с тоненькой шейкой, не вызывала у немцев ничего кроме смеха.

Веселье солдат мгновенно исчезло, как, только на поляне появился офицер, судя по погонам простой пехотный лейтенант.

Окинув нас одним взглядом на мгновение задержавшись, на разбитой физиономии Ведерникова, потерял к нам интерес.

— В общую колонну, обоих!

Нас быстро поставили на ноги и если капитану опять достались удары прикладом и пинки, я же обошёлся тычком кулака в спину. Через пару километров нас вывели на лесную дорогу, где под охраной нескольких автоматчиков, стояли плотной кучкой несколько десятков оборванных и понурых бойцов красной армии.

Командиров среди них не было.

«Значит капитану повезло, что его застали не в своей форме».

Несколько часов нам пришлось просидеть на дороге под прицелами автоматов, пока немецкие солдаты сгоняли со всего леса пойманных окруженцев. Судя по иногда вспыхивающим перестрелкам, не все сдавались добровольно. Но тем не менее время от времени немцы приводили новых пленных.

Уже вечером когда набралось почти сотня человек, какой-то толстый немец, в чьих погонах я так и не разобрался. На ломаном русском приказал построится в колонну по четверо.

«Хм, две ромбообразные звезды. Вроде не офицер».

Ударами прикладов и лающим немецким матом нас быстро построили и погнали по дороге, в обратном направлении.

«Если здесь с военнопленными поступают также как и в моём мире, то с учетом отсутствия магии, ждёт нас тяжёлая работа и скудная кормёжка где нибудь на каменоломнях. И то что здесь нет магии даже хорошо».

В этот момент мне вдруг вспомнилось, как я в своё время пустил «под нож» две тысячи пленных канкарийских солдат, ради пары экспериментов, которые к слову не удались.

Шагали до самой темноты и только когда солнце окончательно скрылось за лесом остановились на ночёвку, прямо посредине выгоревшего поля.

У Ведерникова, который несмотря на злость на меня, старался всё время держался рядом, немедленно, появились мысли о побеге. Я и сам был не прочь покинуть этих не приветливых людей, вот только прикинув риски, решил, отложить побег, до более подходящих условий.

Согнав нас в кучу, наши конвоиры, разожгли вокруг несколько костров, а что бы отбить охоту к побегу, уложили всех на землю, запретив подниматься до утра. Конечно можно было, под попытаться уйти под покровом ночи. Капитан даже предложил вполне разумный план, все что было нужно, это отползти подальше, рассчитав график движения часовых. Но в итоге пришлось остаться, три здоровенных злобных зверюги, притворяющиеся собаками, быстро заставили передумать.

За всю ночь так ни кто и не решился на побег.

Утро встретил стуча зубами, всё-таки несмотря на тёплые ночи, спать на земле было тем еще удовольствием. После плотного завтрака, в котором мы участвовали в качестве зрителей, наш поход, что с каждым часом все больше напоминал марафон, продолжился. Причем пару часов спустя марафон перерос в забег на выживание.

Пожилой солдат, которому ночёвка на земле далась особенно тяжело, стал по не многу отставать от нас, пока не оказался в самом хвосте колонны. Получив несколько подгоняющих ударов прикладом, на некоторое время ускорялся, но вскоре опять начинал отставать. В какой-то момент, боец упал и вяло шевелясь попытался подняться. Мордатый оберфельдфебель, что-то неразборчиво пролаял и солдат Вермахта, проходящий мимо на мгновение остановился равнодушно уколов мужчину штыком в грудь.

Ведерников бледный от ненависти и бешенства заскрипел зубами.

— Степан Аркадьевич, давайте без глупостей.

Тихо проговорил я положив руку на плечо капитана. Бросив на меня исполненный ненависти взгляд, скинул мою руку с плеча, что-то прошипев сквозь стиснутые зубы в ответ.

За последующие часы было убито еще пол десятка человек, что ослабев от ран и голода, стали отставать от колонны, все были заколоты равнодушными словно големы, солдатами в серой форме. Поздно вечером шатающихся от усталости, нас пригнали к какой-то полуразрушенной ферме, обнесенной трёхметровым забором из колючей проволоки и несколькими деревянными вышками по сторонам. Рядом в входом в этот загон, располагался небольшой палаточный лагерь, где по видимому проживала наша охрана.

— Пулемёты, на вышках. Судя по количеству палаток, охраны меньше одного взвода.

Донеслось до меня бормотание капитана.

Уже на территории лагеря, нас построили в две шеренги и перед нами с короткой речью выступил майор с желчным лицом язвенника. На не плохом русском языке, рассказал нам о правилах и наказании за их нарушение, после чего удалился.

Правила были просты, мы лишались любых прав и приравнивались к животным, а наказание было только одно, расстрел.

«Чудное местечко».

Ночевать опять пришлось под открытым небом, так как места на ферме, просто не было. На небольшом куске земли, было набито уже несколько тысяч человек.

«Хорошо, что я озаботился плащ-палаткой».

Мысленно похвалил я себя.

Следующим утром капитан развил бурную деятельность, знакомясь и общаясь с разными людьми, причём выбирал сплочённые группы. В большинстве случаев, его посылали, принимая за провокатора.

«В любом случае, здесь должна быть группа, готовящая побег, не может быть, что бы среди нескольких тысяч человек, не нашлось решительных людей».

В обед нас наконец-то накормили, выглядело это так, на территорию лагеря въехал грузовик, до верху гружённый прошлогодней свеклой. После чего вывалив овощи прямо на землю уехал. Я быстро сообразил, что это значит, и умудрился добраться до кучи одним из первых, к этому времени голод, словно бешенная крыса грыз мой желудок. Подхватив несколько корнеплодов, спрятал их под гимнастёрку и рванул обратно, проталкиваясь через толпу голодных людей рванувших к куче свёклы.

Капитан нашёлся, в тени барака, разговаривающий с седым бойцом в обмотках и рваной гимнастёрке. Молча отдав ему свёклу, отошёл в сторону и принялся отскабливать ногтями с немытого овоща грязь.

Как я уже убедился с сортирами здесь не заморачивались, просто выкопав траншею на краю лагеря.

«Смертность здесь скорее всего выше, чем под артналётом».

После «обеда», траншея была немедленно оккупирована, маюшихся животом солдатами. Мой живот, тоже недовольно заурчал, пришлось прогнать несколько раз через всё тело, поток некроэнергии, что словно жидкий огонь прокатился по моим венам, унеся с собой несварение. Как не странно, но немцы ни как не занимали пленных, предоставив их самим себе. Несмотря на это конфликты, практически отсутствовали, так как любая драка подавлялась пулемётным огнём с ближайшей вышки. После двух таких потасовок, что закончились кровавой мясорубкой, в которой не выжила, ни одна из сторон, включая случайных попавших под пули людей, драки, как-то сами собой прекратились. Хотя кражи и вымогательства ни куда не делись, и скорее всего я тоже стал бы жертвой, если бы не постоянное присутствие рядом крепкого, угрюмого капитана. Но пару взглядов от людей с уголовными рожами я поймал, причём сам по себе я их не интересовал, а вот моя плащ-палатка и добротные сапоги, даже очень. В какой-то момент, ко мне даже подошел вертлявый тип, и нагло ухмыльнувшись, сверкнул железным зубом, предложил.

— Слышь, фраерок, играем твой козырный лепень, на мои говнодавы.

При этом нагло подергав за край плащ-палатки висевшей у меня на плечах. Степан Аркадьевич, сидевший рядом грозно приподнялся и вертлявого словно ветром сдуло.

Этим же вечером к нашей маленькой компании, присоединился кряжистый словно дуб солдат средних лет.

Я движимый паранойей отвел Ведерникова в сторону и понизив голос спросил.

— Степан Аркадьевич, вы уверены в этом человеке.

— Боец Никифоров, с двадцать девятого года в партии. Проверенный человек.

— Это он вам сказал?

— Нашлись у нас общие знакомые, так что можете ему доверять.

Доверял я, только своим умертвиям и то с оглядкой, но капитану об этом знать было не обязательно.

Как я и предполагал за ночь в лагере умерло двадцать семь человек, пришлось под напрячься, что бы до утра поднять сразу трёх немёртвых. Поднимал я в спешке, поэтому пришлось, всех троих держать под прямым управлением. Утром специальная похоронная команда, набранная, из военнопленных, ходила по лагерю и собирала тела. Трое немёртвых, не привлекли их внимания, так как несмотря на неважный внешний вид, шевелились, а вскоре даже поднялись и неуверенно переставляя ноги, ушли к бараку.

Остаток дня, устанавливал управляющие программы, причём настольно преуспел, что до обеда «сделал» двоих полностью подконтрольными, вместе с ними мы и пошли на штурм горы овощей, на этот раз было какое-то разнообразие и вместе со свёклой привезли немного подгнившую брюкву.

Благодаря сплочённости и силе умертвий, без еды мы не остались. К ужину, «доделал» третьего немертвого. С именами как обычно напрягаться не стал, назвав их Солдатами и присвоив каждому порядковый номер. Этой же ночью поднял ещё двоих, на третьего не хватило силы из за того, что днём мне так и не получилось нормально отдохнуть. Зато оба Солдата были сразу снабжены всеми необходимыми управленческими и поведенческими матрицами, что окончательно меня вымотало. Проснулся я уже после обеда, разбитый и голодный, хорошо Ведерников, не забыл про меня и с бойцом Никифоровым, и тройкой Солдат, которым я заранее отдал приказ о временном подчинении капитану, добыли еды. На этот раз нам досталась морковка.

«Просто дар богов, особенно по сравнению с гнилой брюквой».

— Малой, а чо с мужиками?

Неожидано задал мне вопрос боец Никифоров. Судя по его пристальному взгляду, которым он буквально впился мне в лицо, наш новый соратник, что-то подозревал.

— О чем вы Савелий Ермолаевич?

— Не крути малец! Я же вижу, что ты что-то с ними сделал. Молчат как пни и второй день ни чо ни едят.

— А с чего вы решили, что это я сделал, а не Степан Аркадьевич?

Никифоров уставился мне в глаза давящим взглядом, что конечно было зря и понизив голос произнёс.

— Я ж не дурак, вижу, что они вокруг тебя постоянно вьются.

С первого раза считать поверхностные мысли не получилось но «дорожку» в его сознание, я протаптывать начал.

— А ещё Аркадьич на тебя в крепкой надёже. Вот мне и хочется знать, что ты за человек.

Несколько мгновений я размышлял, но в итоге решил, что рано или поздно Савелий всё равно узнает.

— Дело в том Савелий Ермолаевич, что я некромант и эти люди.

Я махнул рукой на неподвижно сидящих умертвий.

— Мертвы.

Солдат вытаращил глаза и открыл рот, на простом крестьянском лице бойца отразилось недоверие и проблески гнева.

«Решил, что я над ним издеваюсь».

Тяжело вздохнул поймал его взгляд, заставив на несколько секунд выпасть из течения времени. Когда Савелий вернулся в реальность с ним рядом сидел один из Солдат и сверлил ему переносицу своими мертвыми, поблекшими глазами.

Мужчина вздрогнул и попытался отстраниться, но рука умертвия легла ему на плечо и легко удержала не месте. Могучие мышцы перекатились под гимнастёркой, а лицо побагровело, но несмотря на всю свою силу, боец не смог отодвинуться.

— Колдун!

Прозвучавший ужас в голосе мужчины можно было ощутить физически.

— Савелий Ермолаевич, вам достаточно демонстраций или мне продолжить.

— Хватит!

Придушено воскликнул Никифоров.

Умертвие перестал его удерживать и отодвинулся.

Утерев холодный пот со лба, боец со страхом взглянул на равнодушную, бледную маску-лицо умертвия.

— Он… он правда мертвый⁈

Усмехнувшись ответил.

— Мертвее на бывает.

Мелко, по старушечьи перекрестившись бледный мужчина что-то неразборчиво забормотал, как мне показалось просто читал молитву.

— Савелий Ермолаевич, перестаньте, ну что за мракобесие в наш просвещённый век. К тому-же бог не слышит коммунистов.

— Шоб, я сдох, самый настоящий заложный.

Бормотал мужчина, пребывая немного не в себе. Дождавшись, когда боец вернет ясность рассудка, попросил.

— Кстати, обращайтесь ко мне на вы и по имени отчеству, пожалуйста?

Несмотря на просительные интонации, просьбой это не было и солдат это понял.

Этой же ночью когда я приобщил к нашей растущей армии, ещё двух Солдат, капитан Ведерников, наконец-то вышел на местное сопротивление. Точнее будет сказать это они на него вышли, как оказалось в этой организации состоял военный знавший его по прошлому месту службы. Под утро мы все, кроме Солдат были представлены, руководителю сопротивления. Им оказался немолодой мужчина, лет сорока с общирной лысиной и хорошо подвешенным языком. Последнему факту я не удивился, узнав, что перед нами комисар, которого каким-то чудом до сих пор не выдали. Звали его Марк Захарович Рокотов, хотя по тихому замечанию стоящего за моим плечом Савелия, ему больше подходила фамилия Лейба или Шнеерсон.

После небольшой пропагандистской речи, эффект от которой смазался из за трагического шепота, которым приходилось общаться с переполненном лагере, комисар перешел к делу.

Как я и думал сопротивление готовило побег и сейчас активно вербовала себе мясо.

Про «мясо» я подумал, когда услышал, что у них нет даже мыслей как нейтрализовать пулеметчиков на вышках, весь их план строился на том, что они под покровом ночи прорвут ограждение и за счет массовости смогут уйти в леса.

— От четырех пулемётов, на пистолетной дистанции, а потом ещё два километра по полю?

Спросил я Марка Захаровича с самым невинным голосом.

— Я понимаю, что потерь не избежать, но ночи сейчас стоят темные и большинство сможет уйти.

«А он оптимист и скорее всего ни разу не военный, стоит немцам подвесить пару осветительных ракет над полем и вся их затея превратится в веселые пострелушки, правда веселыми они будут, только для немцев».

Похоже капитану пришли в голову те же мысли, что и мне, так как план он решительно забраковал.

— Первым делом нужно нейтрализовать пулемётчиков.

Твёрдо произнёс Ведерников.

— Иначе побег обречён.

После недолгих споров комиссару пришлось довериться кадровому военному. Кроме самого побега, капитан продумал и запасные маршруты отхода, так же были назначены точки сбора, на случай, если придётся уходить малыми группами. Не забыл капитан и о собаках, которых немцы использовали в охране лагеря. Причем всё было спланировано по карте нарисованной на земле, которую капитан восстановил по памяти.

«А он хорош. Угадал я с рабом».

Днём, дождавшись когда я проснусь после ночных бдений, капитан отвел меня в сторону и изложил, часть плана касающегося пулемётчиков.

По его задумке, умертвия, должны были ночью прокрасться к вышкам, что имея ночное зрение было сделать не слишком сложно, после чего так же тихо взобраться на них и свернуть шеи пулеметчикам, последнее у меня вызвало сомнение, но лучше идей у меня не было, поэтому с планом я согласился.

Операцию назначили на следующую ночь.

Этим же вечером я почувствовал как на краю леса появились мои первые немёртвые слуги.

«Всё-таки нашли, а я уже и не надеялся. Теперь главное добраться до леса, а там у меня будет, еда и вооруженная поддержка».

Мысли о еде вызвали голодный спазм в желудке, почему-то несколько подгнивших корнеплодов в день не вызывали чувство сытости. С трудом задвинув на задворки сознания, мысли о запеченном на углях свинном окороке, переключился на умертвия, что я поднимал в спешке перед пленом и не успел установить ему управляющую программу. «Пошарив» в доступном мне радиусе, так никого кроме подконтрольных мне мертвяков, не нащупал.

«Ушёл! Если повезёт, может быть отожрётся до „толстяка“, но скорее всего просто расстреляют».

Пока я предавался размышлением, неожидно в лагерь вошёл взвод немецких солдат во главе с начальником лагеря. Через мегафон майор, приказал всем собраться у ворот, зашевелившиеся пулеметчики на вышках, намекнули, что немец не шутит. Пришлось вставать и вместе со всеми идти к воротам, на всякий случай окружил себя немёртвыми и держался в середине толпы.

«Если начнут стрелять тела людей и моих умертвий должны прикрыть от пуль».

Объявление сделанное начальником лагеря меня удивило.

Как оказалось он предлагал всем желающим поехать работать в Германию, причём специалисты приветствовались.

«Нужно быть идиотом, что бы добровольно поехать в чужую страну в рабство».

Как оказалось я сильно не дооценивал людей, так как таких идиотов нашлось неожидано много. Почти полтысячи человек вышли из толпы с горячим желанием поработать на оккупантов.

Через пол часа под охраной автоматчиков из угнали куда-то в ночь.

«Вроде бы Степан Аркадьевич говорил, что в двадцати километрах есть железный дорога».

В ночь побега поднял ещё двоих Солдат и подтянул поближе Сержанта и Покойника, оба сохранили навыки стрельбы и по моему плану должны были снять пулемётчиков, если вдруг умертвия атакующие вышки не справятся.

Ночь выдалась безлунной, впрочем как и несколько предыдущих, тьма стояла настолько густая, что невидно было даже вытянутую перед собой руку, что кстати могло осложнить побег, заплутать в такой темноте было плёвым делом. Но для атаки умертвий это был самый идеальный вариант.

«Хорошо, что лагерь временный и его не стали оборудовать прожекторами, боюсь иначе пришлось бы мне здесь задержаться на долго».

Тем временем шесть моих Солдат, ползли к вышкам, благо было не далёко, так как я заранее побеспокоился и расположил их как можно ближе. Действуя с синхронностью, какой живым никогда не добиться мертвые переползли на вышки и цепляясь за доски стали карабкаться наверх.

— Приготовились.

Тихо прошептал я капитану на ухо.

Тот молча кивнул и сделал шаг в сторону, растворился в темноте. Пришлось «перебраться» в Солдата номер шесть, которого, я оставил в качестве телохранителя и уже его глазами взглянуть, как неуклюже спотыкаясь на каждом шагу капитан пробирается к сидящей в ожидании сигнала группе.

— Началось!

Прошептал я заметив, что немертвые благополучно взобрались на вышки и готовятся напасть на пулемётчиков.