Нельская башня

Действие третье. Ангерран де Мариньи.

Перед старым Лувром. Отлогий берег реки. Налево фасад дворца с балконом и подземным ходом. При поднятии занавеса РИШАР всматривается в реку; другие ГОРОЖАНЕ разговаривают, поглядывая на Лувр.

Сцена 1-я.

Ришар, Симон, горожане.

СИМОН (подходя). Эге! Это ты, дядюшка Ришар? Да ты никак из сапожника рыбаком стал?

РИШАР. Нет. Но ты же знаешь: всё дворянство королевства спешит к дьяволу. А так как дорога по воде всегда короче, чем по суше, то оно и убирается по воде.

СИМОН. А ты – то что тут делаешь, повернувшись носом к реке, а к Лувру спиной?

РИШАР. Смотрю на подножие старой Нельской башни, не пройдёт ли под ней какой паломник. Хочу крикнуть ему: «Счастливого пути».

АРБАЛЕТЧИК (охраняющий подземный ход). Эй, мужичьё, ступайте болтать подальше отсюда!

РИШАР. Слушаюсь, господин караульный! (Отходя.) Чтоб тебе чёрт шею свернул в твоей караулке!

СЦЕНА 2-я.

Те же, Савуази в сопровождении пажа, Рауль, затем Пьерфон.

САВУАЗИ (столкнувшись с Ришаром). Дорогу, бездельник!

РИШАР (уступая дорогу). Слушаюсь, монсеньор. (Уходя.) Наступит день, всплывёшь и ты…

САВУАЗИ. Ты ещё разговаривать?

РИШАР. Я молю бога хранить монсеньора.

САВУАЗИ. Вот и отлично.

ПАЖ. Ворота Лувра заперты, монсеньор.

САВУАЗИ. Не может быть, Оливье: уже девять часов.

ПАЖ. Тем не менее, это так. Взгляните сами.

САВУАЗИ. Очень странно… (Другому придворному, который входит со своим пажом.) Вы понимаете, что происходит, сир Рауль?

РАУЛЬ. А что?

САВУАЗИ. В такой час Лувр закрыт!

РАУЛЬ. Подождём немного – сейчас, наверно, откроют.

САВУАЗИ. Погуляем покамест – погода прекрасная.

РАУЛЬ. Эй, арбалетчик!

АРБАЛЕТЧИК. Слушаю, монсеньор.

РАУЛЬ. Не знаешь, почему не открывают?

АРБАЛЕТЧИК. Нет, монсеньор, не знаю.

ПЬЕРФОН (входя). Приветствую вас, господа. Кажется, королева намерена принять нас нынче под балконом.

САВУАЗИ. Вы сразу всё угадали, сир Пьерфон.

Сцена 3-я.

Те же, Буридан и пять человек стражи.

БУРИДАН (оставляя стражу в глубине сцены). Останьтесь здесь.

САВУАЗИ. Раз уж вы такой проницательный волшебник, не скажете ли вы мне, кто этот новоприбывший? Он маркиз или граф, что его сопровождают пять солдат?

ПЬЕРФОН. Не знаю его, но это, несомненно, какой-нибудь итальянец, охотник за фортуной.

САВУАЗИ. Который водит за собой целый отряд, чтобы схватить её.

БУРИДАН. (останавливаясь и глядя на них). И к тому же носит сбоку шпагу, господа, чтобы фортуну у него не отняли, коль она уж будет поймана.

САВУАЗИ. Не откроете ли вы мне секрет, как это делается, любезный?

БУРИДАН. Я полагаю, одного урока будет достаточно, чтобы научить вас.

САВУАЗИ. Кажется, я уже слышал этот голос.

РАУЛЬ и ПЬЕРФОН (вместе). Я тоже.

САВУАЗИ. А! Вот и наш достойный министр сир Ангерран де Мариньи идёт сюда, чтобы постоять вместе с нами в карауле.

БУРИДАН (страже). Приготовиться!

Сцена 4-я.

Те же, Мариньи.

МАРИНЬИ (пытаясь войти во дворец). Почему во дворец не пускают?

БУРИДАН. Сейчас объясню, монсеньор. Дело в том, что сегодня утром нужно кое-кого арестовать, а дворец может послужить убежищем.

МАРИНЬИ. Арестовать, без моего ведома?

БУРИДАН. Я вас нарочно и поджидаю, монсеньор, чтобы уведомить вас об этом. Читайте.

САВУАЗИ (переглядываясь с придворными). Кажется, дело осложняется.

МАРИНЬИ. Давайте.

БУРИДАН. Читайте вслух.

МАРИНЬИ. «Приказ Маргариты Бургундской, королевы и регентши Франции, капитану Буридану. Повелеваю арестовать и заключить под стражу сира Ангеррана де Мариньи, где бы он не находился».

БУРИДАН. Я – капитан Буридан.

МАРИНЬИ. И вы меня берёте под арест именем королевы?

БУРИДАН. Вашу шпагу.

МАРИНЬИ. Вот она. Извлеките её из ножен, сударь. Она чиста, на ней нет пятен. Душа моя, извлечённая из тела палачом, будет подобна этой шпаге.

Сцена 5-я.

Те же. На балконе появляется Маргарита и Готье.

ГОТЬЕ. Он среди этих молодых придворных, Маргарита?

МАРГАРИТА. Да, он разговаривает с Мариньи и держит в руках обнажённую шпагу.

ГОТЬЕ. Хорошо.

Они исчезают.

МАРИНЬИ. Я готов, идём.

БУРИДАН (страже). Препроводите сира Ангеррана Мариньи в Венсенский замок.

МАРИНЬИ. А оттуда?

БУРИДАН. Вероятно, на Монфокон, монсеньор. Вы позаботились соорудить там виселицу. Будет справедливо, если вы сами её и испробуете. Уж не посетуйте.

МАРИНЬИ. Капитан, я сооружал её для преступников, а не для мучеников. Да свершится воля господня.

САВУАЗИ. Рчаюсь, если нашему министру удастся вывернуться целым и невредимым, он начнёт верить предсказаниям.

БУРИДАН (опустив голову, в сторону). Это праведник.

ПЬЕРФОН. Вот чудеса! Открывается подземный ход, господа.

САВУАЗИ. Но, кажется, для того, чтобы кого-то выпустить, а не впустить.

ГОТЬЕ (выходит с четырмя солдатами стражи и кладёт руку на плечо Буридана, который стоит к нему спиной). Вы – капитан Буридан?

БУРИДАН (оборачиваясь). Я.

ГОТЬЕ. Так это вы, вы были в таверне Орсини с моим братом? Это вы, Буридан, заподозренный и обвиняемый в его убийстве?

БУРИДАН (взглянув на балкон). А! Так, значит, меня обвиняют?

ГОТЬЕ. Конечно. Ведь это вы подстрекали его пойти на роковое свидание. Я его отговаривал, а вы завлекли его туда. Несчастный Филипп! Всё из-за вас. Читайте приказ королевы, сударь!

САВУАЗИ. Вероятно, королева всю ночь только и делала, что подписывала приказы.

ГОТЬЕ. Читайте вслух.

БУРИДАН. «Приказ Маргариты Бургундской, королевы и регентши Франции, капитану Готье д’Онэ. Повелеваю арестовать и заключить под стражу капитана Буридана, где бы он не находился». И вас избрали для того, чтобы арестовать меня? По-видимому, кто-то заботится, чтобы вы опоздали на свидание, которое вам назначил монах: сейчас десять часов, а в десять часов мы и в самом деле должны были встретиться.

ГОТЬЕ. Вашу шпагу.

БУРИДАН. Извольте. А где мои дощечки?

ГОТЬЕ. Ваши дощечки?

БУРИДАН. Да. У вас их больше нет?

САВУАЗИ. Занятно! Кажется, сегодня арестуют всех до единого.

БУРИДАН. (торопливо раскрывает таблички и ищет запись). Проклятье!.. Готье! Готье! Вы выпускали из рук эти дощечки?

ГОТЬЕ. Что?

БУРИДАН. Дощечки эти побывали в руках королевы?

ГОТЬЕ. Что вы имеете в виду?

БУРИДАН. Их взяли силой или выманили хитростью хотя бы на миг, на минуту? Признавайтесь – вы выпустили из рук эти дощечки?

ГОТЬЕ. Признаюсь. Ну и что же?

БУРИДАН. А то, что этого мгновения было достаточно, чтобы подписать мне смертный приговор. Кровь моя падёт на вас, потому что смерти меня предаёте вы.

ГОТЬЕ. Я?

БУРИДАН. Видите, здесь вырвана табличка?

ГОТЬЕ. Да.

БУРИДАН. Так вот, на этой табличке, которой недостаёт, рукой вашего брата, кровью вашего брата, за подписью вашего брата было…

ГОТЬЕ. Что было?.. Продолжайте же!

БУРИДАН. О, теперь, когда табличка вырвана, вы не поверите! Безумец, вас ослепили!

ГОТЬЕ. Что там было?.. Ради бога, договаривайте. Что было написано на этой табличке?

БУРИДАН. Там было…

МАРГАРИТА (появляясь на балконе). Стража, отвести этого человека в тюрьму Большого Шатле.

Стража окружает Буридана.

ГОТЬЕ. Что же там всё-таки было написано?

БУРИДАН. А вот что: «Готье д’Онэ – человек без совести и чести, который неспособен сохранить в течение суток то, что было вверено его слову и чести…» Вот что там было написано, вероломный! (Поворачиваясь к балкону.) Прекрасно сыграно, Маргарита! В первой партии победила ты, но, надеюсь, я возьму реванш!.. Идёмте, господа.

Буридан и стража уходят.

САВУАЗИ. Чёрт меня побери, если я хоть что-нибудь понимаю! МАРГАРИТА. Вы забываете, господа, что двери Лувра открыты и королева ждёт вас.

САВУАЗИ. А ведь верно! Идём, представимся королеве.

ПОДЗЕМЕЛЬЕ БОЛЬШОГО ШАТЛЕ.

Сцена 1-я.

Буридан (связанный).

БУРИДАН. Один из людей, доставивших меня сюда, украдкой пожал мне руку… Но чем он мне может помочь, если даже допустить, что я не ошибся? Принести мне воды посвежее, хлеба побелее? Привести священника перед казнью? Я насчитал двести двадцать ступенек, по которым мы спустились, двенадцать дверей, которые открылись перед нами… Ну что же, Буридан, пора подумать и о совести: ты давно ведёшь счёты с сатаной, счёты длинные и запутанные… Глупец! Трижды глупец! Я же знаю людей, знаю, что честь их разбивается, как стекло, тает, как снег, едва их опалит жаркое дыхание женщины. И на такую карту я поставил жизнь! Глупец, сто, тысячу раз глупец!.. Как она торжествует сейчас! Как высмеивает меня! Как сжимает в обьятиях своего возлюбленного! Как с каждым её поцелуем глохнут угрызения совести в сердце Готье! А я… я валяюсь на земле в темнице. (Смеётся.) А ведь это возможно… Это единственная звезда в тёмном небе, путеводный огонёк для изнемогшего странника. Она не даст мне так просто умереть, она захочет меня видеть хотя бы для того, чтобы надругаться надо мной перед смертью… Демоны, демоны, это вы сотворили женское сердце! Но, надеюсь, наделяя своё создание всеми пороками, вы не забыли ни одного! Ведь только на это я сейчас и рассчитываю. Да, но кто же тот человек, который пожал мне руку, ведя меня сюда? Может быть, сейчас я это узнаю – дверь отворяется.

Сцена 2-я.

Буридан и Ландри.

ЛАНДРИ. Капитан, где вы?

БУРИДАН. Здесь.

ЛАНДРИ. Это я.

БУРИДАН. Кто ты? Я ничего не вижу.

ЛАНДРИ. Чтобы узнать друга, не обязательно его видеть.

БУРИДАН. Голос Ландри!

ЛАНДРИ. Слава богу!

БУРИДАН. Ты пришёл меня спасти?

ЛАНДРИ. Это невозможно.

БУРИДАН. Тогда какого чёрта ты здесь делаешь?

ЛАНДРИ. Со вчерашнего дня я здешний тюремщик.

БУРИДАН. Ты, значит, несёшь двойную службу – тюремщик в Шатле и убийца в Нельской башне! Маргарита Бургундская, наверно, задаёт тебе немало работы на этих двух должностях?

ЛАНДРИ. Хватает.

БУРИДАН. И ты ничего не можешь сделать для меня, даже привести духовника, которого я назову?

ЛАНДРИ. Нет. Я могу только выслушать вашу исповедь и слово в слово повторить её священнику. А если вам надо покаяться, клянусь честью солдата, я это сделаю за вас.

БУРИДАН. Дурак! Можешь ты мне раздобыть, на чём писать?

ЛАНДРИ. Это невозможно.

БУРИДАН. А порыться в моём кармане и вытащить кошелёк с золотом можешь?

ЛАНДРИ. Да, капитан.

БУРИДАН. Тащи-ка, вот в этом кармане…

ЛАНДРИ. А дальше что?..

БУРИДАН. Сколько ты получаешь в год?

ЛАНДРИ. Шесть ливров.

БУРИДАН. Сосчитай, сколько денег в этом кошельке, пока я подумаю. (Пауза.) Сосчитал?

ЛАНДРИ. А вы подумали?

БУРИДАН. Да. Сколько там?

ЛАНДРИ. Три золотых марки.

БУРИДАН. Сто шестьдесят пять турских ливров. Слушай. Чтобы заработать столько же, тебе нужно провести здесь, в тюрьме, двадцать восемь лет жизни. Поклянись мне вечным спасением сделать то, что я тебе прикажу,– и эти деньги твои. Это всё, что у меня есть. Будь у меня больше, ты получил бы больше.

ЛАНДРИ. А вы?

БУРИДАН. Если меня повесят, что весьма вероятно, палач похоронит меня на свой счёт, и деньги мне не понадобятся. Если я спасусь, что тоже возможно, ты получишь в четыре раза больше, а я – в тысячу.

ЛАНДРИ. Что нужно сделать, капитан?

БУРИДАН. Очень простую вещь. Можешь ты выйти отсюда и больше не возвращаться?

ЛАНДРИ. Лучшего я и не желаю.

БУРИДАН. Ты поселишься в трактире Пьера де Бурж, близ монастыря Вифлеемских младенцев. Я там жил. Ты спросишь комнату капитана и тебе дадут мою.

ЛАНДРИ. Пока что это не очень трудно.

БУРИДАН. Слушай! Как попадёшь в комнату, закройся на ключ, сосчитай плиты, которыми вымощен пол, от угла, где находится распятие…

Ландри крестится.

Да ты слушай. На седьмой увидишь крест. Ты её приподнимешь кинжалом и под слоем песка найдёшь небольшую железную шкатулку. Ключ от шкатулки здесь, в этом кошельке. Можешь открыть её и убедиться, что там бумаги, а не золото. Затем, если завтра, в час въезда короля в Париж, ты не встретишь меня живым и невредимым и я не скажу тебе: «Верни мне шкатулку и ключ» – ты вручишь их Людовику Десятому, королю Франции. Этим ты отомстишь за меня, если я умру. Вот и всё. Моя душа обретёт покой, и этим я буду обязан тебе.

ЛАНДРИ. И больше никакая опасность мне не грозит?

БУРИДАН. Никакая.

ЛАНДРИ. Можете на меня рассчитывать.

БУРИДАН. Поклянись вечным спасением сделать то, что я тебе сказал.

ЛАНДРИ. Пусть мне в рай не попасть, если я нарушу клятву!

БУРИДАН. Теперь прощай, Ландри. Стань честным человеком, если сможешь.

ЛАНДРИ. Постараюсь, капитан, но это очень трудно. (Уходит.)

БУРИДАН (один.) Так, так! Давайте сюда палача и верёвку. Месть уже уселась у подножия виселицы!.. Месть! Слово радостное и величественное, когда оно звучит в устах живого, слово напыщенное и пустое, когда его поизносят над могилой. Как бы громко оно ни звучало, мертвец, спящий в ней, не проснётся.

Сцена 3-я.

Буридан, Маргарита, Орсини.

МАРГАРИТА (входит через потайную дверь, держа в руке фонарь; к Орсини). Он связан достаточно крепко? Можно подойти к нему без опаски?

ОРСИНИ. Да, ваше величество.

МАРГАРИТА. Хорошо. Подожди меня за дверью, Орсини. И по первому моему слову будь здесь.

Орсини уходит.

Сцена 4-я.

Буридан, Маргарита.

БУРИДАН. Свет. Кто-то идёт.

МАРГАРИТА (приближаясь). Да, кто-то! Не рассчитывал ли ты увидеть кого-нибудь перед смертью?

БУРИДАН. Надеялся, но уже не рассчитывал. Понимаю, Маргарита, ты сказала себе : «Он умрёт не раньше, чем я наслажусь своим торжеством, не раньше, чем он узнает, что именно я его убила. Я должна изведать и это сладострастие». Ты права, Маргарита, я рассчитывал на твой приход.

МАРГАРИТА. Но не питал надежд, не правда ли? Ты достаточно хорошо меня знаешь, чтобы понять, что после того, как меня довели до испуга и унизили до просьбы, ничей испуг и ничья просьба уже не тронут моё сердце. Ты всё предвидел, Буридан, но забыл лишь одно : в тот миг, когда любовь, безудержная любовь овладевает сердцем человека, она вытесняет все другие чувства, она живёт за счёт чести, обещаний, клятв. Ты же вверил клятве, обещанию, чести человека влюблённого, влюблённого в меня, единственную улику против меня, которой ты располагал! На, гляди! Вот она, драгоценная табличка : «Я умираю, убитый рукой Маргариты. Филипп д’Онэ». Последнее прости брата к брату, которое мне вручил сам брат. На, на, смотри! (Берёт фонарь.) Пусть с последней вспышкой пламени погибнет твоя последняя надежда!.. Теперь я свободна, Буридан? Могу я теперь поступить с тобой, как пожелаю?

БУРИДАН. И как же ты поступишь со мной?

МАРГАРИТА. Ты ведь арестован как убийца Филиппа д’Онэ. А что делают с убийцами?

БУРИДАН. Какой же суд вынесет приговор, не выслушав меня?

МАРГАРИТА Суд? Да ты сумасшедший! Разве судят людей, которым известны такие тайны? Существуют яды, столь сильные, что разрывают сосуды, в которые заключены. Твоя тайна – один из таких ядов, Буридан. Когда такого человека, как ты, арестовывают, его связывают, как связали тебя, и заточают в такое подземелье, как это. Если не хотят разом погубить его тело и душу, то в полночь в камеру впускают священника и палача. Первым входит священник. В этих темницах такие же железные цепи, как эти, такие же глухие, толстые стены, — они гасят крики, заглушают рыдания, поглощают предсмертные стоны. Первым следует священник, за ним следует палач. А наутро, когда тюремщик спускается в подземелье, он возвращается в страшном испуге и сообщает, что заключённый, которому имели неосторожность развязать руки, повесился, чем и доказал свою виновность.

БУРИДАН. Я вижу, мы с тобой одинаково откровенны, Маргарита. Я открыл тебе мои намерения, ты посвятила меня в свои.

МАРГАРИТА. Ты шутишь или, вернее, пытаешься шутить. Твоя гордость уязвлена моей победой. Ты хочешь внушить мне, что нашёл способ ускользнуть от меня, чтобы тревожить мой сон и отравлять мою радость, но знай: твоя улыбка не обманет меня. Приговорённые к смерти нередко улыбаются, желая показать, что не испытывают страха. Нет, тебе не уйти от меня! Это невозможно. Ты надёжно связан, эти стены достаточно толсты, двери достаточно прочны! Нет, нет, тебе не вырваться, и я ухожу. Прощай, Буридан. Не хочешь ли мне ещё что-нибудь сказать?

БУРИДАН. Только одно.

МАРГАРИТА. Говори.

БУРИДАН. Я хочу поделиться с тобой воспоминаниями молодости. В лето тысяча двести девяносто третьего года, двадцать лет назад, Бургундия была счастлива. Страной правил любимый всеми герцог Роберт Второй… Не прерывай меня, дай десять минут тому, кто скоро отойдёт в вечность… У герцога Роберта была дочь, молодая и прекрасная, с лицом ангела и душой демона. Звали её Маргарита Бургундская… Дай мне кончить… У герцога Роберта был юный красивый паж, юноша с чистым и верным сердцем, золотыми кудрями и розовыми щеками. Звали его Лионе де Бурнонвиль… А! Ты, кажется, стала повнимательнее… Паж и девушка любили друг друга. Тот, кто видел их обоих в то время, конечно, не узнал бы их сейчас, а сами они, случись им встретиться, возможно, не узнали бы друг друга.

МАРГАРИТА. Куда ты клонишь?

БУРИДАН. Сейчас узнаешь. О, это поразительная история! Паж и девушка таили от всех свою любовь. Каждую ночь шёлковая лестница приводила влюблённого в объятия его возлюбленной, и каждую ночь любовники назначали свидание на следующую ночь. Однажды дочь герцога Роберта, заливаясь слезами, объявила Лионе де Бурнонвилю, что должна стать матерью.

МАРГАРИТА. Боже милосердный!

БУРИДАН. Помоги мне повернуться, Маргарита: эта поза очень утомительна.

Маргарита помогает ему.

(Смеётся.) Благодарю. На чём я остановился, Маргарита?

МАРГАРИТА. Дочь герцога должна была стать матерью.

БУРИДАН. Ах да, да!.. Через неделю это уже не было тайной для её отца, и герцог объявил дочери, что завтра перед ней откроются ворота монастыря и, как ворота склепа, захлопнутся за нею навсегда. Ночь соединила влюблённых. О, это была ужасная ночь! Лионе любил Маргариту, как Готье любит тебя. Это была ночь рыданий и проклятий! О, юная Маргарита уже тогда обещала стать тем, чем стала.

МАРГАРИТА. Дальше! Дальше!

БУРИДАН. Верёвки врезались в тело и причиняют мне боль, Маргарита.

Маргарита перерезает верёвки, которыми связан Буридан.

(Смотрит на неё и смеётся.) Юная Маргарита держала кинжал так, как сейчас его держишь ты, и говорила: «Лионне, Лионне, если мой отец умрёт до утра, не будет ни монастыря, ни разлуки, будет только любовь». Не знаю, как это случилось, но кинжал из её рук перешёл в руки Лионне де Бурнонвиля. Какая-то сила повлекла его в темноту, провела сквозь неё, как через все закоулки ада, подняла полог, и вооружённый паж очутился один на один со спящим герцогом. Эту благородную голову старца, спокойную и прекрасную, убийца не раз видел потом во сне,– ибо он, бесчестный, убил его. Но Маргарита, юная, прекрасная Маргарита, не пошла в монастырь. Она стала королевой Наварры, а затем и Франции. На следующий день паж, через человека по имени Орсини, получил письмо и деньги. Маргарита умоляла его уехать навсегда; она писала, что после их совместного преступления им больше нельзя встречаться.

МАРГАРИТА. Неосторожная!

БУРИДАН. Да, неосторожная, не правда ли? Ведь это письмо, написанное её рукой, подписанное ею, воспроизводило преступление во всех подробностях и со всей полнотой. Теперь королева Маргарита не сделала бы того, что сделала девушка Маргарита. Не правда ли, неосторожная?

МАРГАРИТА. Что ж, Лионне де Бурнонвиль уехал, не так ли? Никто не знает, что с ним сталось, он никогда не вернётся. Письмо потеряно или разорвано и не может служить уликой. Что общего имеет эта история с Маргаритой, королевой и регентшей Франции?

БУРИДАН. Лионне де Бурнонвиль не умер, и ты это хорошо знаешь, Маргарита. Я видел, как ты сейчас вздрогнула, узнав его.

МАРГАРИТА. А письмо? Письмо?

БУРИДАН. Письмо это – первый документ, который будет вручен завтра королю Франции Людовику Десятому при въезде его в Париж.

МАРГАРИТА. Ты хочешь запугать меня, но ты просчитался. Таким средством ты воспользовался бы раньше.

БУРИДАН. Но ты позаботилась снабдить меня другим. А это я приберёг до другого случая. Разве я плохо сделал?

МАРГАРИТА. Где письмо?!

БУРИДАН. Завтра его покажет тебе твой супруг … Ты мне сказала, какая казнь ожидает убийц. А знаешь ли ты, Маргарита, какая казнь ожидает отцеубийц и прелюбодеев? Слушай: им стригут волосы раскалёнными ножницами и вскрывают грудь, чтобы вырвать сердце; потом его сжигают, пепел развеивают по ветру, а труп три дня волочат на рогоже по всему городу.

МАРГАРИТА. Пощади! Пощади!

БУРИДАН. Ну, а теперь окажи мне последнюю услугу, Маргарита: развяжи эти верёвки. (Протягивает руки.)

Маргарита их развязывает.

Ах, как приятно чувствовать себя свободным! Пусть придёт палач – вот верёвки. Что это с тобой? Завтра на улицах будут кричать: «Буридан, убийца д’Онэ, повесился в тюрьме». А из Лувра отзовётся другой крик: «Маргарита Бургундская приговорена к смертной казни за прелюбодейство и отцеубийство».

МАРГАРИТА. Пощади, Буридан!

БУРИДАН. Я больше не Буридан, я – Лионне де Бурнонвиль, паж Маргариты, убийца герцога Роберта.

МАРГАРИТА. Тише!

БУРИДАН. Чего ты боишься? Эти стены гасят крики, заглушают рыдания, поглощают предсмертные стоны.

МАРГАРИТА. Чего ты хочешь? Чего?

БУРИДАН. Завтра ты въедешь в Париж справа от короля; я хочу выехать слева от него. Встречать его мы пойдём вместе.

МАРГАРИТА. Пойдём.

БУРИДАН. Отлично.

МАРГАРИТА. А письмо?

БУРИДАН. Когда ему вручат это письмо, оно попадёт ко мне. Разве не я буду первым министром?

МАРГАРИТА. Мариньи ещё не умер.

БУРИДАН. Вчера в таверне Орсини ты поклялась, что к десяти часам утра с ним будет покончено.

МАРГАРИТА. До срока остаётся ещё один час. Этого более чем достаточно, чтобы выполнить моё обещание. Я сейчас же отдам приказ…

БУРИДАН. Погоди. Последний вопрос, Маргарита. Что стало с детьми Маргариты Бургундской и Лионе де Бурнонвиля?

МАРГАРИТА. Я вверила их заботам одного человека.

БУРИДАН. Его имя?

МАРГАРИТА. Я не помню. .

БУРИДАН. Постарайся, Маргарита, и ты вспомнишь.

МАРГАРИТА. Кажется, Орсини.

БУРИДАН (зовёт). Орсини! Орсини!

МАРГАРИТА. Что ты делаешь?

БУРИДАН. Разве его здесь нет?

МАРГАРИТА. Нет.

Входит Орсини.

БУРИДАН. Вот же он. Подойди, Орсини. Завтра я стану первым министром. Ты не веришь? Подтвердите ему, ваше величество, чтобы он поверил.

МАРГАРИТА. Это правда.

БУРИДАН. И прежде всего я призову некоего Орсини, служившего при дворе герцога Роберта Второго.

ОРСИНИ. Для чего, монсеньор, для чего?

БУРИДАН. Чтобы узнать у него, как он выполнил приказ, данный ему его повелительницей Маргаритой Бургундской и касавшийся двух детей.

ОРСИНИ. О, пощадите, монсеньор, пощадите! Я не умертвил их, как было приказано.

МАРГАРИТА. Это не я отдала приказ! Это…

БУРИДАН. Помолчи, Маргарита.

ОРСИНИ. Каюсь, у меня не хватило духу. Это были два мальчика, такие слабенькие, такие милые…

БУРИДАН. Что ты с ними сделал, несчастный?

ОРСИНИ. Отдал одному из моих людей, чтобы их подкинули, а сам доложил, что они мертвы.

БУРИДАН. Кто этот человек?

ОРСИНИ. Один из здешних тюремщиков, его зовут Ландри… Пощадите!

БУРИДАН. Хорошо, Орсини! Этот поступок делает тебе честь! Тебе пришла в голову мысль, которая не пришла их матери,– мысль, что нет нужды убивать детей, когда их можно подкинуть. Ты совершил много преступлений, Орсини, но этот поступок искупает их. Так, значит, у тебя есть сердце! У тебя есть душа! Обними меня, Орсини, обними меня! О, ты получишь столько золота, сколько весили эти дети. Два мальчика, да? О дети мои! Дети мои!.. Ну довольно, довольно, ты видишь, что королева сжалилась надо мной.

ОРСИНИ. Что мне теперь делать, монсеньор?

БУРИДАН. Возьми лампу и посвети нам… Обопритесь на мою руку, ваше величество.

МАРГАРИТА. Куда мы идём?

БУРИДАН. Встречать короля Людовика Десятого, который въезжает завтра в свой добрый город Париж.