Немного мечты

Глава 21

Если что и не нравилось Кристине в окружающей ее здесь действительности – ну, кроме того, то ее пытаются убить или оставить нищей, голой и босой – так это здешняя мода.

Хорошо еще, что тугие корсеты, из тех, которые нужно затягивать вдвоем и которые приводили обхват талии чуть ли не к окружности позвоночного столба, здесь уже вышли из моды. Но вот все остальное – осталось…

Купальные костюмы, слишком закрытые по меркам Земли двадцать первого века не только для пляжа – даже для велосипедной прогулки. Правда, воспользоваться ими Кристине пока не удавалось, но она твердо поклялась себе, что выберется на пляж, как только разгребется со всеми проблемами. То есть, похоже, примерно тогда, когда в моду войдут бикини…

Длинные платья, без кринолинов – слава Богу! – но все равно длиной в пол и никак не короче! Да еще и какой-то женоненавистник сделал модными узкие платья. Узкие! То есть, передвигаться в них можно было только крошечными шажками. От таких остромодных платьев Кристина сразу отказалась, благо мода все-таки позволяла сделать выбор, например, симпатичное платьице, похожее на древнегреческую тунику. Как это здесь называлось – стиль «гра Денци». Но оставался еще один кошмар…

Шляпки.

Здесь выйти без шляпки – все равно что в наше время выйти… мм… сложно даже сказать, в наше время разрушения традиций и отказа от любых норм приличным могут посчитать все, что угодно… а, хотя нет. Здесь выйти без шляпки – все равно, что в наше время выйти в ЗДЕШНЕЙ шляпке.

Репутация ненормальной тебе обеспечена.

В Ларсе модными и чуть ли не единственно приемлемыми считались шляпы с полями шириной в Черное море, украшенные чем попало.

Хорошо еще, что предстоит не вечерний визит. Потому что по правилам этикета вечером дама просто обязана надевать шляпку величиной с тележное колесо. Причем колесо не от конной телеги, а от тракторной.

Днем же можно позволить себе некоторую вольность, и шляпка может походить всего-то лишь на блюдо для фруктов… человек так на двадцать. Тем более, что именно фруктами – хорошо, хоть, не настоящими, а искусно сделанными из тканей – шляпки и украшались.

Фрукты, искусственные цветы, ленты, перья… Хорошо хоть чучел птиц нет, а то будешь похожа на бабушку Невилла Лонгботтома… да вы издеваетесь?

Чучело куропатки мрачно посмотрела на Кристину с очередной шляпки стеклянными глазами.

- Если я приду в ЭТОМ в Столичный музей – меня примут за очередной экспонат. Того и гляди и обратно не выпустят…

- Госпоже не понравилось? – искренне расстроилась девушка, отвечавшая за шляпки.

Что в ней понравилось Кристине – в этом расстройстве не было страха. Девушка действительно переживала за свою госпожу, хотела, чтобы та выглядела идеально, а не просто боялась выговора или увольнения. Что, кстати, кое-что говорила и о мертвой Кармин…

- А еще варианты есть? Менее… габаритные?

- Госпожа Эллинэ, сейчас в моде именно такие шляпки… - что опять понравилось Кристине, девушка-шляпница начала уверенным тоном, то есть она не просто подсовывала что придется, а и могла убедительно обосновать свой выбор. Или, выслушав пожелания – изменить выбор и подобрать что-то, идеально подходящее под требования. И даже суметь отговорить госпожу от выбора, если тот окажется неправильным с точки зрения моды.

- Значит, я стану родоначальницей новой моды. Другие варианты, кроме тележных колес, есть?

Девушка задумалась.

- Кажется, одна модистка предлагала… Госпожа может подождать полчаса? Мне нужно съездить к девице Бурэ.

- Лети. У тебя полчаса.

Шляпница испарилась.

Про «полчаса» - был не каприз. Кристина действительно могла задержаться с выездом не более чем на полчаса.

- Госпожа Эллинэ, вам на самом деле необходимо в Столичный музей?

- Да, Череста, это не обсуждается. Во всем остальном я открыта для дискуссий.

Глава охраны семьи Эллинэ подошел к двери:

- Бьерко! Группу по седьмому расписанию!

После чего захлопнул дверь и резко повернулся к Кристине, стоявшей к нему спиной и смотревшей в окно:

- Госпожа Эллинэ, можете меня рассчитать, но… что происходит? Непонятные поездки, таинственные планы, секретные встречи… Я не против, я не возражаю, но не могли бы вы ставить меня в известность о своих планах заранее, чтобы я хотя бы минимально успевал подготовиться к охране вашей – вашей! – жизни! Не забывайте – на вас открыл охоту Спектр!

Кристина молча смотрела на то, как дедушка Лефан перегородил тротуар своей коляской и сейчас пудрит мозги несчастной шляпнице, не успевшей от него вовремя скрыться. В дом дедушку с его воспоминаниями о лихой молодости больше не пускали, но он, видимо, не терял надежды.

«Если девчонка опоздает – не стану ругать», - подумала Кристина и развернулась.

- Прогоните дедушку Лефана, он задерживает мою шляпницу.

- Бьерко! Отогнать Лефана от дома! Чтобы его не было видно из окон!

Череста повернулся к хозяйке:

- Я хочу получить ответ на свой вопрос.

- Я не стану вас рассчитывать. Легко отделаться от меня хотите, Череста?

- Это ответ не на тот вопрос.

- Череста, вы умеете хранить тайны?

- Разумеется!

- Я тоже. Мои секреты – это не вопрос недоверия лично вам. Это вопрос моего недоверия лично всем. Мне нужно в музей, можете выделить любую охрану для меня, но где охрана понадобится в следующий раз – я не скажу.

«Потому что пока и сама не знаю. Возможно, память Кармин что-то подскажет в музее. А возможно – и нет».

Девушка-шляпница уложилась в двадцать пять минут – Кристина мысленно пообещала ей премию – притащив шляпную картонку приличных, конечно, габаритов, но все же раза два меньше в диаметре, чем поля самой маленькой шляпки из тех, что присутствовали сейчас в шляпной комнате гардероба.

- Вот! – гордо достала она добычу.

Вот это да! Клош!

Новоприбывшая шляпка действительно походила на шляпку-клош, излюбленный головной убор девушек-флэпперов эпохи ревущих двадцатых. Правда, все же была побольше размерами, не «колокольчик», а «целый колокол», чтобы не прилегать плотно к голове, а аккуратно охватывать пышные модные прически, но все равно – с этим мегаклошем хотя бы нет риска, что порыв ветра оторвет тебя от земли. И закатываться боком в узкие двери тоже не придется.

- Выезжаем!

Кристина вышла из лимузина, и подняла взгляд, на возвышающуюся перед ней громаду Столичного музея.

Столетнее потемневшее от времени здание, в несколько этажей, да еще и каждый этаж – высотой в три-четыре стандартных земных этажа, узкие окна хмуро смотрят на небольшую вымощенную брусчаткой площадь перед музеем, чуть выступают вперед два крыла – левое и правое, вдоль крыши восседают горгульи, справа на крыше – купол, похоже, обсерватории, слева – непонятная решетчатая конструкция, похожая на приплюснутый недостроенный купол…

За спиной Кристины выгружались прибывшие на двух открытых автомобилях охранники. «По седьмому расписанию» означало – десять человек, вооруженных револьверами и карабинами. Вообще-то ношение карабинов, винтовок, ружей и другого длинноствола в столице было запрещено всем, кроме принадлежащих к армии и жандармерии… Если вы не охранники одной из самых богатых семей страны, конечно.

- Не нравится мне этот тип, - мрачно произнес Мюрелло (куда же без него?).

Кристина отвлеклась от рассматривания ажурного купола и оглянулась, поискав глазами «типа».

Чуть дальше по улице торговали жареными каштанами, уличный музыкант что-то самозабвенно наигрывал на аккордеоне, а в тени старого платана стоял, привалившись к стволу, тот самый «тип».

Молодой парень, в широких черных штанах – брюки со стрелками здесь в моду не входили, потому что считались признаком готовой одежды – короткой темно-синей куртке, распахнутой, так что была видна рубашка с черно-белыми полосами, как на тельняшке морского пехотинца, только более широкие, на голове – залихватски сдвинутый на глаза черный берет с ярко-алым помпоном, на шее – кричаще-яркий, почти кислотного цвета, шейный платок. Из-под брюк выглядывали носки апельсиново-желтых ботинок.

- Кто это и чем не понравился?

- Он одет как липан.

О липанах Кристина слышала. Местная гопота с претензиями. Молодежь собирается в шайки и творит всякую чертовщину, в основном укладывающую в понятие «хулиганство», но липаны также не брезговали грабежами, избиениями и изнасилованиями. Претендовали на некую избранность: особая одежда, особые приветствия, особое арго, но по факту – банды хулиганья.

- Одежда «гра липан» сейчас в моде среди столичной молодежи, - вспомнила Кристина.

- Так-то оно так… Но у этого – татуировка на правой руке.

Татуировки в Ларсе были однозначным признаком либо моряка, либо преступника. И что-то корабля поблизости Кристина не видела… Да и взгляд, который вероятный липан бросил в ее сторону, ей не понравился – слишком уж острый, как будто запоминающийся. Никак этот взгляд не вязался с расслабленной позой и общеленивым видом парнишки.

Как будто почувствовав, что на него обратили внимание, подозрительный тип отлип от ствола платана и вразвалочку зашагал вдаль по улице.

- Госпожа Эллинэ! Добрый день!

От дверей музея к стоящей Кристине уже спешил, судя по всему, директор музея, господин Раби, высокий мужчина в черном фраке, с роскошными седыми волосами, которого несколько портил разве что нос, похожий на клюв попугая.

- Госпожа Эллинэ, госпожа Эллинэ! – наконец добрался он до Кристины, - Несколько неожиданный визит, но я очень рад вас видеть! Если бы не…

- Добрый день, господин Раби, - перебила она его, - Позвольте сразу небольшой вопрос: что это за сооружение?

Она указала на крышу. Директор музея обернулся:

- Нет, ну что это такое! – всплеснул он руками, - Опять кто-то крутил телескоп обсерватории! Как ночной обход делать – так они призрака боятся, а как на Луну любоваться – всегда пожалуйста! Уволю… если поймаю!

- Я не об обсерватории. Вон то.

- А, вы о лаборатории Воркеи… Пойдемте, я расскажу вам по пути…

- Пойдемте…

Кристина понятия не имела, кто такой Воркеи, чем известен, и зачем ему понадобилась лаборатория на крыше музея – он же не Карлсон, в конце концов – но одно она знала точно. При виде решетчатого купола в ее душе всколыхнулись чужие чувства: радость, удовлетворение, надежда.

Чувства мертвой Кармин.

Чем бы ни был этот купол – он имеет отношение к той тайне, которую ищет Кристина.