Ненавидь меня

Глава 16 Рокки Бальбоа

Эффи

Злодей собирается похитить принцессу… или, может быть, рыцарь собирается спасти ее от дракона или… Я понятия не имею, что произошло в последних трех главах, потому что пока я пыталась мирно читать в постели, как нормальный человек, Финн уже встал и боксировал.

Я соскальзываю с кровати и агрессивно запихиваю ноги в тапочки. Я топаю вниз по лестнице и выхожу за дверь, обхватив себя руками от неожиданной прохлады. Это вполне разумная просьба, говорю я себе, направляясь к гаражу.

Яркий прожектор направлен прямо на мешок, отбрасывая тени по углам гаража. Финн проворно обходит его, огибая воображаемого противника. Заметив меня, он останавливается, хватаясь за раскачивающийся мешок.

"Привет, принцесса". Он слегка запыхался и поднимает рубашку, чтобы вытереть пот со лба.

"Финн, уже почти десять вечера, тебе обязательно делать это сейчас?" Я смотрю на него в сторону.

"Я не знал, что ты спишь", — говорит он, потягиваясь и разминая забинтованные пальцы.

"Я и не спала, но…"

"Еще десять минут?" Он смотрит на меня, как мне кажется, щенячьим взглядом, и хотя он не является очаровательным в традиционном смысле этого слова — скорее бельгийский малинуа, чем золотистый ретривер, — он все равно заставляет меня смеяться.

"Хорошо, но ты должен научить меня. Если нам обоим придется бодрствовать, то я, возможно, получу от этого какую-то пользу", — отвечаю я, думая, что он предпочтет закончить день и пойти в дом, чем тренироваться со мной.

Он оживляется. "Ты заключила сделку". Он оглядывает меня с ног до головы и пожимает плечами. "Это сработает, но ты можешь потерять тапочки".

"Ты серьезно?" спросила я, чувствуя себя одновременно взволнованной и нервной.

"Конечно. У тебя есть такая штука для волос?" Он машет рукой по кругу над головой.

Это занимает секунду, но потом я смеюсь. "Ты имеешь в виду резинку для волос?" Я наматываю резинку на запястье.

"Да, конечно. Подними волосы, и мы можем начинать".

Пока я затягиваю волосы в хвост, он засыпает меня вопросами о моей подготовке, о том, что я уже знаю, и я быстро прихожу в себя. Выросшая среди убийц и бойцов, я должна понимать хотя бы половину того, о чем он спрашивает, но большинство вопросов — тарабарщина.

"Господи, все, что я знаю, это то, что ударить тебя по лицу прямо сейчас звучит очень здорово".

"Хорошо." Он уверенно усмехается. "Я всегда говорю: учись на практике. Давай, попробуй ударить меня".

"Что? Ты не можешь быть серьезным", — возражаю я.

"Как сердечный приступ". Он сцепляет руки за спиной и наклоняет голову вперед. "Тик-так, принцесса", — дразнится он.

Боже, как он меня раздражает. Я делаю выпад, замахиваюсь рукой, а он уклоняется в сторону, руки по-прежнему за спиной. Я раздраженно хмыкаю и пытаюсь снова. И еще раз. И еще раз. Каждый раз он уворачивается или наклоняется, и мой кулак пролетает мимо его лица, ударяясь лишь о воздух.

"Черт, ты же сказал, что я могу тебя ударить", — ворчу я, и его губа дергается от удовольствия.

"Я сказал, попробуй ударить меня".

Я вскидываю руки вверх. "Ну, я попыталась. Ты собираешься меня чему-то научить или просто указать на то, что я невероятно бесполезна в самозащите?"

"Ты выдаешь себя, делай движения маленькими и разнообразными, чтобы я не мог увидеть твой удар за милю. Держи руки вот так". Он подносит кулаки к лицу в защитной стойке и динамично двигает ими, подпрыгивая на подошвах ног.

Я стараюсь повторять его движения, а он кружит вокруг меня, подталкивая мои ноги, толкая плечом, чтобы я согнула колени, подтягивая локти.

"Вот так." Он возвращается ко мне и кивает в знак согласия. "Теперь бей левой, быстро и стремительно, резкими и плотными движениями ног". Он делает это один раз, а затем я подражаю ему.

"Хорошо, хорошо. Снова, и на этот раз добавь правую, удар через бедро". Его левый кулак разжимается и отводится назад, и тут же следует мощный, сильный поворот бедер и правой руки.

Мы ходим туда-сюда, отрабатывая различные комбинации этих двух ударов. Я знаю, что есть и другие, но он заставляет меня отрабатывать только эти два базовых приема, подправляя форму и напоминая о необходимости повысить защиту. Уже через десять минут мое сердце бьется, и я чувствую себя воодушевленной.

Он стоит позади меня. Я чувствую его дыхание на своем лице, его левая рука вытянута рядом с моей. "Твой удар — это не мощный удар, он больше похож на назойливого комара. Ты не пытаешься никого вырубить, так что выпусти его и сразу же верни обратно, хорошо?" Он демонстрирует, двигаясь так быстро, что если бы вы моргнули, то пропустили бы его.

Я пытаюсь, а он повторяет быстрее после каждого удара. Его руки опускаются на мои бедра, и я стараюсь сохранить ровное дыхание. При следующем ударе он поворачивает мои бедра своим захватом и кричит: "Вправо".

Когда он поворачивает мои бедра, я выбрасываю правую руку с большей силой и мощью, чем за всю ночь. "Вот оно!" Он хлопает и возвращается ко мне. "Отличная работа, принцесса".

Он одаривает меня узкой улыбкой, и я съеживаюсь под его пристальным взглядом. Я пытаюсь отмахнуться от него и спрашиваю: "Завтра в то же время?"

"Увидимся". Он с ухмылкой щелкает подбородком. Когда я начинаю уходить, он усмехается: "Может быть, в следующий раз тебе удастся нанести удар…"

1 Я быстра и сильна, как он меня и учил, поэтому я кручусь на пятках и бью кулаком ему в скулу. От удара его голова мотается из стороны в сторону. Он выпрямляется, в его глазах горит жар, от которого у меня сводит живот.

"Приятное ощущение, не так ли?" Его глаза темнеют, и он делает шаг ко мне. "Сделай это еще раз".

Я пытаюсь отмахнуться от него, закатывая глаза и качая головой.

"Сделай. Это." Он повторяет, и в его глазах появляется голод, который взывает ко мне.

" Зачем?" Я недоверчиво смотрю на него, пока он продолжает двигаться ко мне, прижимая меня к верстаку.

"Потому что я это заслужил. А теперь ударь меня, мать твою". Его слова проникают в душу, и я ищу в его глазах уловку или ловушку. Но все, что я вижу в ответ, — это тот же голод, что и раньше, но на этот раз я понимаю его.

Я надавливаю на его грудь, заставляя его сделать несколько шагов назад, чтобы я больше не оказалась в ловушке. Мой кулак сжимается, болит от первого удара, и я смотрю на красный синяк, уже образовавшийся вокруг его глаза. Он беззвучно умоляет меня, и я, как в какой-то хреновой версии парной терапии, даю ему то, что он хочет: Кулак в челюсть. В висок. По щеке.

С каждым ударом он выпрямляется и выглядит готовым к новым, как будто я не сделала даже трети того наказания, которое, по его мнению, он заслужил.

Я поворачиваю шею из стороны в сторону и пытаюсь снова сжать кулак, но вздрагиваю, костяшки пальцев и сухожилия болят. Он берет мою руку и нежно массирует ладони. "Я куплю тебе перчатки для следующего раза", — говорит он со слабым смешком.

Между нами какая-то странная энергия, как будто я сделала ему подарок, а ему нечего дать мне взамен. Я сглатываю неприятное ощущение и пытаюсь пошутить. "Ты собираешься рассказать людям, что тебя избила девушка?"

"Неа." Он качает головой, смотрит вниз и прикусывает губу. Его глаза снова поднимаются на меня. "Мне надрали задницу, но я это заслужил". Он подмигивает и целует мои красные и распухшие костяшки пальцев.

Его губы словно атлас прижимаются к моей горячей коже, и я уже собираюсь наклониться для поцелуя, когда он отстраняется. "Я больше не буду тебя задерживать". Он отпускает мою руку и отходит.

"Я больше не чувствую себя такой усталой", — шучу я, но все равно ухожу. Когда я уходила, то заметила что-то на скамейке. "Это что, проектор?"

Я подхожу, беру его в руки и проверяю. "А он работает?"

"Да, вроде бы".

"Круто, ну, спокойной ночи". Я ухожу, уже воодушевленная и думающая о том, как превратить сарай в домашний кинотеатр в деревенском стиле.

Вернувшись в дом, я решаю принять душ, немного попотев в боксе, и приступаю к своей минимальной ночной процедуре. Я никогда не любила долгие процедуры, но, взяв с собой на ферму всего лишь небольшую сумку с туалетными принадлежностями, она стала еще короче.

Когда я заканчиваю, Финна все еще нет. Надеюсь, он не собирается снова спать в своем грузовике. Я знаю, что только что выбила из него все дерьмо, но он сам сказал мне об этом, и я думаю, что для него это, вероятно, было большим катарсисом, чем для меня.

Я нахожу в холодильнике пакет с кукурузой и несу его ему, как бы предлагая мир. Когда я выхожу на улицу, боковая сторона большого дома освещена светом индиго. Я поворачиваю за угол и чувствую, как мой желудок опускается, а сердце делает кувырок.

В грузовике Финна все завалено одеялами, вязаными пледами и подушками. На краю стоит старый металлический походный фонарь, а с бокового зеркала свисает нитка рождественских огней. На крыше кабины — проектор, направленный прямо на широкий белый бок большого дома.

Я смотрю на эту ветхую конструкцию и чувствую, как по телу разливается тепло, словно пью горячий сидр зимней ночью. "Финн?" зову я.

Он выходит из глубины гаража с испачканным маслом брезентом в руках. Я смотрю на него, потом на грузовик и на все остальное. Он полупожимает плечами. "На случай, если ты не сможешь заснуть".

Он бросает брезент на прожекторы и идет ко мне. "Ты сказала, что не устала". Он кладет руку мне на бедро и притягивает меня к себе.

Я пожевала щеку, не зная, что сказать. "У меня нет слов… и, честно говоря, я немного беспокоюсь о пожароопасности". Я прохожу мимо него и отбрасываю промасленную тряпку в сторону от прожектора. "Зачем это было нужно?" Я смеюсь.

"Ну, не знаю, для атмосферы, что ли?"

"Это объясняет полусветящуюся нитку рождественских огней".

"Я включил их в розетку, и половина лампочек перегорела".

"Понятно…" Я киваю, пытаясь сдержать улыбку. "Так на что мы смотрим?"

Его глаза загораются от моего вопроса, а рот пляшет в дьявольской улыбке, прежде чем я с криком перекидываюсь через его плечо. "Финнеас!"

Он усаживает меня на багажник и вскакивает рядом со мной. "Ты видела Рокки?"

"Кажется, это уместно". Я заползаю обратно в гнездо из одеял, и меня охватывает мягкое чувство комфорта, когда он ставит фильм и нажимает кнопку воспроизведения.

Финн устраивается рядом со мной, прижимая меня к себе, и я кладу голову ему на грудь. Начинаются вступительные титры, звук старый и царапающий, как винил. Он едва ли громче хора сверчков и лягушек.

Небольшой порыв ветра задувает в гараж, и Финн притягивает меня ближе, складывая одеяло на наших коленях. Он гордо прижимает к щеке принесенный мной пакет с кукурузой, словно это трофей. Раздается небольшой хлопок, и, когда я оглядываюсь на нас, остальные рождественские огни гаснут. Финн бросает на меня взгляд, говорящий "ну, я старался", и возвращается к игре с моими мокрыми волосами.

Наверное, я устала больше, чем думала, потому что не успела я просмотреть и половины фильма, как мои веки начинают тяжелеть, и теплая грудь Финна с ритмичным биением его сердца кажется лучшей подушкой в мире.

Когда я погружаюсь в сон под звуки культовой песни, я постоянно возвращаюсь к одной мысли: Я никогда не чувствовала себя в такой безопасности.

1. Hurts So Good — Astrid S