Ненавижу блондинов

Эпилог 3

Австралия, Мельбурн

(от лица Макса)

Закатные лучи солнца ложились длинными полосами, расчерчивая пространство просторной детской, освещая картину кормящей грудью Зои. Пахло сладким и родным, уютом, покоем и счастьем. Волосы убраны в небрежную косу, сама в тонком домашнем платье. Такая же стройная и тонкая, какой была до беременности. Словно не она пять дней назад родила двух девчонок.

Наши дочки все еще без имен. Мы так и не пришли к общему мнению, как их назвать. Зоя хотела английские имена, я только русские. Компромисса не получалось. На моей памяти мы впервые спорили. Зоя горячилась, а я довольно улыбался. Нравилось смотреть на нее такую, смешную, взъерошенную, беременную белочку.

Развалившись в кресле после душа, не отрывая взгляда любовался красивейшим зрелищем. Я помнил Зою разной: задумчивой, удивленной, смеющейся, обиженной, плачущей, испуганной, исступленно шепчущей мое имя и признания, но никогда она не казалась настолько прекрасной, как сейчас. Взгляд темных глаз оторвался от девочки и поймал мой. Секунду длился наш немой диалог, ее глаза влажно заблестели, пухлые губы приоткрылись.

Ее обычная реакция желания на меня. Так поднимает самооценку… и не только. И мне спокойно, моя Зоя только моя. А было время, когда я нечеловечески ревновал ее. Это только в самом начале наших отношений я кайфовал. Меня словно вытащили из морозной Аляски и перебросили прямо в теплые воды тропического моря.

Отец отправил меня контролировать ситуацию тут в Австралии. В том, что со мной поедет Зоя, он ничего предосудительного не увидел. Он действительно считал, что я питаю к ней исключительно братские чувства. Он был прав, но Зоя попросила шанс. Два- три месяца все было сказочно. Вот только я невольно сравнивал Зою с Машей. Горячая, страстная рыжуля и прохладная, позволяющая себя любить Маша. Умом я понимал, что выиграл джекпот у судьбы, мне завидовали все мужики. Это легко читалось в их взглядах на нас с Зоей. Но мое сердце тянулось через океаны к «Снежной Королеве», давно забывшей обо мне. Не знаю, как долго продолжалось бы все это, но в наш филиал перевелся Руни Дэвидсон. Если другие только мечтали о Зое, боясь связываться с Шалым, Руни плевал на все условности. Бывший футболист австралийской команды, списанный из-за травмы. Закончив университет, попал в нашу компанию и показал себя толковым и умным не погодам. Молодой, лет на семь старше Зои. Он сразу же положил глаз на мою рыжулю. Он ей проходу не давал, хотя его предупредили, что Зоя моя. Вот тогда я понял, что могу ее потерять, если и дальше буду мечтать о другой, принимая ее любовь. Руни, как я, оказался любителем спортивных машин. И участвовал в заездах. Я решил проучить молокососа. Тот заезд я выиграл честно. Но понимал, что не Дэвидсон, так другой сопляк захочет увести мою искорку. А терять девушку я не собирался. Представил свою жизнь без нее, и в тот же вечер объявил Зое, что хочу ребенка. Ребенок лучше всяких брачных обетов привязывает женщину к мужчине. Ее совершенно не смутило, что ребенок явится раньше, чем мы станем мужем и женой. Конечно, я собирался предложить ей замуж. Но вспоминал, как распинался про Клуни и сиделку на старости лет, и не решался. На смех же поднимет. А ее животик рос. Когда мы узнали, что детишек двое, обнимаясь, болтая о ерунде, просидели всю ночь на берегу залива, любуясь звездами. Я хотел предложить ей стать моей, но так и не решился, отложив до рождения детей.

— Макс, не смотри на меня так, — облизнув губы, попросила Зоя.

— Как «так»? — довольно улыбнулся, притворяясь, что не понимаю.

Девочка уже спала, и Зоя, поправив платье, осторожно уложила ее в колыбельку к спящей сестренке. Она погладила оба спящих сверточка и повернулась ко мне. Секунду раздумывала, что делать дальше.

— Иди ко мне, — притянул Зою на руки. Обнял, массируя напряженные плечи. Она тихо постанывала от удовольствия. — Устала?

— Угу, немного, — она прильнула ко мне, обнимая за шею.

— Наймем тебе помощницу, — предложил я. — С двумя малышками тяжело.

— Не, Макс, я просто не втянулась еще, — начала тут же оправдываться Зоя: — Я привыкну. Мне мама дает подробные инструкции по телефону. У нее тоже были близнецы, и она справилась. И я справлюсь.

— Она справилась с двумя няньками, — я вспомнил, как наш особняк в Подмосковье в один день из тихого мрачного дома превратился в круглосуточные ясли, а потом и детский сад.

— Я подумаю, — Зоя закончила спор и потерлась щекой о мое плечо.

— Это значит «да»? — настаивал на своем.

Миролюбивое и расслабленное состояние Зои мигом улетучилось, на меня смотрела недовольная фурия, готовая начать спор.

— Макс, я боюсь доверять их чужим людям. Они еще очень маленькие. Может месяцев через три-четыре…

— Нет, милая, придется научиться доверять. У меня на тебя планы… грандиозные, — поставил ее в известность. — Тебе не справиться одной.

— Что? — испуганно выдохнула Зоя. — Что-то серьезное? Кто-то заболел? Макс, что?

Ее уже понесло. Сейчас она перечислит все мыслимые и немыслимые несчастья, от которых просто обязана спасти нашу семью. Просто идея фикс этот ее неоплатный долг перед отцом и мачехой.

— Тихо, тихо, — я приложил палец к ее губам: — Со всеми все хорошо.

— Тогда я не понимаю, — она растерянно смотрела на меня.

Я порылся в кармане халата, доставая заветную бархатную коробочку. Открыл крышку, и последний солнечный луч радужно заискрил на гранях крупного камня. Выдохнул, глядя в ее изумление на лице сменяется пониманием.

— Как ты смотришь на то, чтобы нам пожениться? — я таки решился произнести эти слова второй раз в жизни.

Радость, вспыхнувшая на лице рыжули, резко сменила тревога.

— Как же отец? Макс, он не разрешит, — она испуганно округлила глаза и замотала головой. — Он будет в ярости и проклянет нас… лишит наследства. Он же считает, что мы как брат и сестра. А мы…

Я тихо смеялся, чтобы не разбудить наших крикливых крошек.

— Кто его будет спрашивать, — хмыкнул я: — Ответь, ты согласна.

Она просияла и кивнула, зачарованно разглядывая крупный бриллиант, оправленный в белое золото.

— М-да, я даже не удивлен этому, — раздалось саркастичное от двери.

Узнав голос, Зоя испуганно дернулась сбежать, но я ее перехватил. Привыкнув ко мне, она теперь боялась старшего Шалого, которого называла отцом. Я тоже называл. Наверно потому отец считал, что мы относимся друг другу как близкие родственники.

— Рад тебя видеть, отец. — Мы встали, приветствуя отца и мачеху. Ссориться в такой момент не хотелось. Я был счастлив, как не был очень давно. Может, в глубоком детстве, когда еще была жива мама.

— Поздравляю! — отец приобнял перепуганную и смущенную Зою. — Спасибо за подарок, девочка. Показывай, наших красавиц.

Зоя отступила в сторону, открывая проход к колыбельке. Перевела взгляд со спящих девочек на отца и робко улыбалась, теребила длинные концы пояса. Ждала, как маленькая, заслуженного нагоняя.

Мачеха скромно держалась сзади, не мешая отцу. Ее руки занятые подарками и шариками, едва удерживали множество свертков. Но она словно не замечала этого, следя за мужем. Я не удивился ее сегодняшней незаметности. Моя мачеха оказалась терпеливой и по-женски мудрой. Отлично разруливала сложные и конфликтные ситуации с отцом, характер которого сильно испортился за последние лет пятнадцать. Иногда мне казалось, она единственная во всем мире, кто может на него повлиять и успокоить. Вот и сейчас я и Зоя ждали бурю, но отец проявлял завидное спокойствие.

Заметив, что я смотрю на нее, мачеха улыбнулась и кивнула, давая понять, что все идет по плану и переживать не о чем.

Потрясающая женщина и человек золотой. Для отца просто идеальна. Как я сразу это не понял!

— Зоя, — я подошел к мачехе, пока Зоя что-то объясняла отцу насчет невыбранных имен: — Хочу сказать тебе спасибо. Можно? — принял из ее рук пакеты и сложил в кресло.

— Макс, поздравляю! — она улыбнулась, раскинула руки и замешкалась на секунду, не зная, что делать. Я сам обнял ее тонкую фигурку и прошептал в волосы, пахнущие австралийским летним зноем:- Спасибо… За все: за это счастье, за мою Зою…

— Ну что ты, Макс, — смущаясь, она выпутывается из объятий. — Это же… так каждая…

Она не заканчивает, смахивает слезинку с густых ресниц.

— Отец бросил бы ее там, в доме, я знаю. А ты… — я замолчал, сам испугавшись собственных слов: — Прости… Прости, что я был таким дураком все это время. Ты — золотая. Ты сама лучшая мама.

Она закусывает губу и отворачивается, чтобы скрыть, как растрогали ее мои слова, как она рада им. Произнесенным поздно.

— Береги ее, Макс, ладно… Зоя дорога нам обоим…

— В этом даже не сомневайся, — заверяю ее.

И сам верю, что пока жив, никому и никогда не отдам Зою. Даже странно сейчас, что когда-то сомневался и хотел ее оттолкнуть. Люблю же, жизни своей без нее не представляю.

— Бабуля, иди глянь, какие красивые девчонки у нас, — отец склонился над колыбелькой и улыбается тепло и мягко. Как когда-то в детстве. Он и кажется таким как тогда, когда была жива мама: молодым и счастливым. — Скажи, наши внучки красивее, чем Серегины.

— Да никакого сравнения, — поддакивает мачеха, подмигнув мне. — Самые красивые девочки Мельбурна.

— Выше бери, — шутит отец, беря одну из крох на руки. — Ты представляешь, они им еще имена не выбрали. Что у нас за дети! Все надо самим делать… Эмма и Эмилия…

— Это кто такие? — мачеха шутливо упирает кулачки в бока, грозно глядя на отца. — Те Брюссельские фройляйн? Близняшки?

— Фу, ну какие у тебя мысли..

Я смотрю на троих дорогих мне людей, понимая, что это та самая минута абсолютного счастья. Достаю телефон и делаю несколько фото. Мелькает мысль о Маше. Но сейчас кажется чем-то далеким и нереальным, точно кадром из плохого фильма. Даже не верится, что в моей жизни когда-то все было по другому.