Ненавижу. Хочу. Люблю

Глава 17

Вторник прошёл на удивление быстро, но всё же оставил после себя болезненные ощущения. Я видела Гришу. Но дальше приветствия и пары фраз о работе разговор не заходил. Было непривычно, что он не цеплялся ко мне. Не орал и не бил ладонью по столу. Непривычно и даже не хватало. Он вообще старался не смотреть на меня, ну а я, наоборот, его разглядывала.

Гриша был хмурым, на вид больным. И даже на мгновение в голову пришла мысль, что это из-за меня. Подавленный, безэмоциональный, выгоревший. На мгновение поселилось чувство, что он страдает так же, как я. Но я быстро вытолкнула эти мысли. Он мне в понедельник всё сказал. И жизнь этого человека отныне не должна меня касаться ни коим образом.

Головой я понимала, что его слова правильные. Что он не сможет меня простить, всегда будет помнить. А я должна исчезнуть, когда всё решится, и позволить ему наконец дышать свободно. Но сердце не соглашалось ни с ним, ни со мной. Оно ныло и ныло. Рядом с ним отбивало по-больному сумасшедший ритм…

В среду я, как и планировала, ушла раньше. Написала СМС Грише, предупредив. И полная сил, отправилась наконец покончить с этими обоями.

Когда поднялась на нужный этаж, Женя меня уже ждал.

— Готов? — спрашиваю, запыхавшись, и вставляю ключ в дверь.

Митягин подпирает стенку плечом и широко улыбается мне.

— Всегда!

Тоже растягиваю губы в улыбке и открываю наконец дверь. Я правда ему очень благодарна, а поэтому перед тем, как начать трудиться, вновь отвариваю мои любимые в последнее время пельмени…

Прихожая. В этот раз мы провозились до восьми вечера. Было уже не так весело, как в первый раз, но зато очень продуктивно. Мы уже не отвлекались лишний раз, а действовали чётко и заправски.

Вновь измазанные клеем, уставшие и счастливые мы оба встаём посередине небольшого коридора и любуемся новой красотой. Бежевые стены в крупный ромб. Получилось красиво!

— Да мы с тобой профессионалы! — толкаю его плечом, не в силах оторвать взгляд от чистых стен. Я впервые вижу нашу квартиру такой красивой. Маме бы понравилось.

— Честно, с тобой первый раз в жизни этим занимался! — смеётся Женя, а я давлюсь воздухом от двусмысленности, которая, по-видимому, возникла только в моей голове.

Проглатываю шутку о том, что я вообще во всём у него первая, и тоже стараюсь ответить беззаботно.

— Вот видишь, опыта поднабрался. Всё-таки не только мне с этого выгода! — подмигиваю, повернув голову в его сторону.

Тут же застываю от того, как он на меня смотрит. Серьёзно, неотрывно, не мигая. Так, будто тоже вспомнил, что вообще-то, между нами когда-то что-то было.

Не успеваю ничего понять, когда меня резко впечатывают в стену и врываются в мой приоткрытый рот языком.

— Же… Женя!.. — кое-как отталкиваю этот шкаф от себя. Сердце заколотилось от этого поцелуя болезненно, даже вытянутые руки трясутся. — Я не могу!.. Прости!

Несколько секунд, смотря в одну точку под ногами, он пытается отдышаться. А затем усмехается.

— Понял, — разворачивается в сторону комода, на котором лежат его вещи. — Ну я тогда пойду, — торопливо выворачивает свою футболку, а затем и начинает надевать на себя, ведь снимал её во время работы.

Но я прихожу в себя и останавливаю его, схватив за локоть.

— Подожди! Давай я тебя хотя бы чаем напою!

Мне было немного стыдно перед ним. Парень наверняка рассчитывал на жаркое спасибо.

Женя оборачивается и, кивнув, улыбается.

— Хорошо. Давай чай.

Уф! Даже отлегло! Широко улыбаюсь и разворачиваюсь в сторону кухни.

— Отлично! Пойду чайник поставлю и приготовлю что-нибудь!

Пока готовлю на кухне, Женя решает умыться в ванной. И вдруг нашу какофонию звуков разбавляет стук в дверь.

— Жень, открой! У меня руки в масле! — кричу, немного наклонившись назад. Решила пожарить гренки, а их и на секунду оставлять нельзя.

— Хорошо! — слышу в ответ его крик. Затем, как открывается дверь. — Григорий Алекса… — резко оборвавшегося Женю звуком удара.

— Твою ж мать! — лихорадочно мою руки и выбегаю в прихожую, где открывается картина…

Гриша и Женя вцепились друг в друга и иногда производят удары! Оба огромные и силы до хрена! Да они убьют друг друга!

— Гриша! — кричу ему, чтобы остановился.

Они оба тут же оборачиваются ко мне, тяжело дышат.

— Да ты издеваешься! — рычит он и вновь врезает кулак в лицо Жени. Брызгает кровь.

Подбегаю и хватаю Гришу за руку. Пытаюсь оттащить.

— Женя, тебе лучше уйти! Прости, пожалуйста! — умоляюще смотрю на бывшего одноклассника, толкая возбуждённого Котова назад, за себя.

Женя несколько мгновений стоит столбом. С разбитым носом, из которого струйками стекает кровь. Пиздец, получил ни за что! Шумно дышит и наверняка обдумывает, а не разбить ли нос начальнику в ответ. Но всё-таки, усмехнувшись и ничего больше не сказав, хватает свои вещи и быстро выходит из квартиры.

Я закрываю входную дверь и поворачиваюсь к Грише. Он стоит, подпирая спиной стену, и смотрит пустоту.

— Ты что, пьяный?! — выдыхаю шокировано. Только сейчас замечаю, что его немного шатает, глаза пьяные. Ещё и бровь с губой теперь разбиты.

— Два дня прошло… а ты уже… другого домой приводишь? — еле проговаривает и усмехается, так же глядя в одну точку.

Подхожу к нему, беру его лицо в руки, чтобы посмотрел мне в глаза.

— Ты дурак! Он мне с ремонтом помогал. Видишь… — указываю рукой на стены и остатки атрибутов для работы. — клеили обои! Он мне просто помог, а ты накинулся на него ни за что!

Гриша пронизывающе прищуривается.

— А что… я должен был подумать… когда мне… открывает дверь полуголый мужик?! — его язык немного заплетался. Речь несвязная, и было бы даже немного смешно. Но его взгляд вполне серьёзный, и можно понять, что в Котове кипит злость.

— Ну жарко же! Кондиционера в квартире нет! Даже у меня была мысль раздеться…

— Что?! — вновь рычит он, впившись в меня бешеным взглядом.

Очнувшись, я убираю от него свои руки и в возмущении толкаю в грудь.

— И вообще, что ты здесь делаешь!? Зачем пришёл?!

Стою оправдываюсь, а с какой стати?!

— К тебе… пришёл… — сразу стихает Гриша, будто и сам только вспомнил, зачем здесь.

Но, вдохнув носом поглубже, я вдруг понимаю, что пахнет горелым, а по квартире стремительно распространяется чад.

— Трындец! — выкрикиваю и несусь на кухню. Закашливаясь, выключаю быстро плиту. На сковороде лежат черные угольки. Да что ж такое! Быстро открываю окна…

Меня внезапно хватают за талию и закидывают на плечо. Махом выносят с кухни. Пьяный, но с ориентацией всё в порядке.

Ставит меня на пол в комнате и обнимает. Сжимает так, что мне больно.

— Гриша… я сейчас задохнусь! — еле выдавливаю из себя и пытаюсь высвободиться. Котов немного ослабевает хватку, дав вдохнуть полной грудью. Но обнимать, уткнувшись мне в шею, не перестаёт. — Что случилось? — спрашиваю уже тихо, гладя его по спине.

Он поднимается, обхватывает моё лицо ладонями и прислоняется ко мне лбом. Зажмуривается.

— Ты случилась, — нежный поцелуй в губы и снова слова, бьющие токовыми разрядами в грудь. — Не могу без тебя… Устал.

Всхлипнув, обхватываю его руки на своих щеках и быстро киваю.

— Тоже не могу… Гриш, — хватаюсь за шею и целую. Глубоко со всей болью и неожиданным облегчением. Со всей страстью. В закрытых глазах скапливаются слёзы, выгоняю их, тоже сильно зажмурившись. — Люблю тебя…

Гриша подхватывает меня под ягодицы и садится со мной на диван. Сжимает лихорадочно. Целует по-больному. Морщится…

— Малышка моя… Тоже люблю… Пиздец, как люблю…

Смеюсь сквозь слёзы и снова погружаюсь в поцелуй. Если с матом, значит, действительно сильно. Семь лет назад он только так и признавался.

Только так. Потому что чувства на пределе, на самой вершине. На краю возможного.

И… он же вспомнит это завтра, протрезвев?!