Ненавижу. Хочу. Люблю

Глава 5

Сегодня понедельник. И этим всё сказано. Ненавижу понедельники! Настроение препаршивое. Мало того, что пришлось вставать в шесть утра, так ещё и в обед меня ожидает встреча с владельцем сети фитнес-клубов " Perfect body", Котовым Григорием, мать его, Александровичем! Я понимаю, что он оказал мне этим услугу, и я должна быть благодарна… И я благодарна. Но не знаю, получится ли у меня выдавить искреннюю улыбку и «спасибо». Да и вряд ли ему это нужно…

Я понимаю, что между нами ничего не изменилось и он так же меня ненавидит. И от этого ещё сложнее переступить через себя. Меня это бесит. И знаю, что виновата сама, да только… Мне гадко, что я вызываю в нём такие чувства.

Хочу попытаться наладить с ним отношения хотя бы на время моей работы там. Не хочу, чтобы он однажды прожёг во мне дыру своим убийственным взглядом.

А не много ли ты хочешь, Таня?! Да ты должна ножки ему целовать за то, что он вообще согласился тебя взять. Он переступил через себя, смог, и ты смоги! Хотя и уверена, что он не упустит возможности брызгать на меня своим ядом злости и презрения, но я должна держаться. Ради дочери…

С утра меня ожидает поездка к нотариусу. Закажу новые документы на собственность. Благодаря родителям Ани готовы они будут уже завтра. И вуаля! Я с квартирой, а не в дешёвой гостинице. Хотя, где лучше, это спорный вопрос. Ремонт придётся делать самой. Но ничего, вспомним детство! Как мы клеили обои с мамой, намазывая их клеем на кухонном столе. После поднимаешь кусок над головой и аккуратно следуешь к месту наклейки. Встаёшь на стул и прислоняешь обои к стене. А для лучшего результата разглаживаешь их полотенцем, выгоняя воздух. Уф, да я, похоже, профессионал!

Хотя сейчас и обои есть разные. Жидкие, флизелиновые. И вообще стены мне можно покрасить…

«И о чём я вообще думаю?!» — отодвинула щёточку туши от глаза, в удивлении смотря на своё отражение. Морщусь и достаю помаду. Похоже, так мой мозг пытается отвлечь себя от мыслей о предстоящей встречи. Снова этот мандраж!

Кончаю с макияжем и встаю напротив всех своих чемоданов. Одеться сегодня нужно по-деловому и одновременно не изменяя своему стилю…

Так, это нет…

Слишком красное…

Слишком не костюм…

О, а вот это самое то!

Достаю из чехла кремовый костюм, состоящий из короткого пиджачка с расклешёнными рукавами и брюк с высокой посадкой. Никакой блузки и топа, а тем более лифчика! Только секс, только хардкор! У меня очень красивая ложбинка между грудей, ни к чему её прятать.

Волосы в пучок. Нюдовый макияж. Сумочка. Лодочки. И я готова покорять нудных тёть и ненавидящих меня бывших!

Поездка в душном такси — нотариус — поездка в душном такси — фитнес-клуб.

Он располагался в центре города в торгово-развлекательном центре на четвёртом этаже. Всё не выходило из головы, что Гриша всё-таки молодец. Добился-таки. В нём всегда чувствовалась целеустремлённость, а с его харизмой он очаровывал многих. Я знала, что когда-нибудь он, возможно, добьётся многого. Знала, но не могла ждать. А ещё Гриша один из тех людей, которым нужен хороший пинок для того, чтобы они начали что-то делать со своей жизнью…

Возможно, я стала одним из тех пинков? А, возможно, и нет. Но у меня внутри тлеет что-то похожее на гордость не только Гришей, но и собой.

Поднимаюсь на нужный этаж и застаю кучки людей, снующих туда-сюда. Как мне сказала Аня, послезавтра открытые. Видимо, доделываются последние мелочи. Вот вижу устанавливают компьютер на стойку администратора. Подальше ставят кулеры с водой. Лакированные поверхности, кожаные диванчики, неоновое освещение. Интерьер выполнен в чёрном и салатовом. Стильненько и так…

— Пришла? — внезапно сзади раздаётся такой до боли знакомый голос.

Вздрагиваю от неожиданности и резко разворачиваюсь. Стоит в напряжённой позе. Брови нахмурены. Смотрит на меня исподлобья. И в костюме! Я никогда не видела его в костюме! Мамочки… Да это же просто произведение искусства!

Быстро пробегаюсь по этому шедевру взглядом, остановившись на мгновение в районе ширинки. А брюки-то маловаты будут. А затем прищуриваюсь, улыбнувшись.

— Ого, а вам идёт, Григорий Александрович! Мне так к вам теперь обращаться?

Но он сжимает челюсти так, что я могу видеть движение желваков, и ничего не отвечает. Лишь уходя вглубь помещения, кидает ледяным тоном:

— Иди за мной.

Да что я такого сказала-то?! Положить начало нашим нейтрально-рабочим отношениям сразу не получилось от слова «совсем». И что мне, если ненавидит, теперь вообще молчать в его присутствии?

Следую за ним, только на мне почти самый высокий мой каблук, и за его ходулями я не поспеваю. Из-за чего, когда я лебедем подплываю к нужной двери, наблюдаю ещё более раздражённого Гришу.

Вопросительно приподнимаю брови, мол, я же не должна была бежать за тобой только потому, что у тебя ноги от ушей.

— У меня мало времени. Быстро всё тебе разъясню, и в среду можешь выходить на работу, — и, не дожидаясь какого-то ответа, резко толкает ладонью дверь и заходит.

Захожу следом и медленно веду взглядом по обстановке, подмечая каждую деталь своего будущего рабочего места.

Белые стены, панорамное окно на полстены, выходящее на парковку перед торговым центром. Рабочий стол посередине. Кожаный диван и стеклянный журнальный столик около стены у входа. Стеллажи с открытыми нишами и шикарное кресло для моего мягкого места.

Мебель, надо сказать, не из дешёвых, уж в этом я разбираюсь. Кабинет светлый и просторный. Мне нравится.

— А здесь неплохо! — выдыхаю я, довольно кивнув.

Но Котов игнорирует моё хорошее мнение, продолжив говорить ледяным и деловым тоном. А он неплохо держится для того, кто меня ненавидит.

— Это твой рабочий кабинет. В твои обязанности входит одно: следить за порядком в клубе и работой сотрудников. Всё остальное тебя не касается. Ты всё равно в этом ничего не понимаешь, — последнее предложение говорит таким пренебрежительным тоном, что я не могу удержаться и закатываю глаза. Гриша это видит и вопросительно-властно приподнимает одну бровь. — Ты с этим не согласна?

— Нет-нет! Всё верно, Григорий Александрович! — пою ехидно. — Я в этом абсолютно ничего не понимаю. Вы продолжайте.

И снова прожигающий взгляд. Да я скоро воспламенюсь от них! Тем временем в образовавшейся наэлектризованной тишине, я сажусь за стол и провожу ладонью по столешнице, демонстрируя стальную невозмутимость. Но всё ещё чувствую то, как он испепеляюще смотрит, от гнетущей тишины в ушах звенит, и я решаю всё-таки переступить через себя.

Смотрю на Гришу в упор и пытаюсь выдавить улыбку.

— Спасибо тебе. Я очень благодарна. Максимум четыре-пять месяцев и меня не будет здесь.

Несколько секунд он ещё продолжает убивать меня взглядом молча, и только потом отвечает.

— Ты же не думаешь, что я из-за тебя согласился? — цедит он, прищурившись. — Если бы не Аня и Карим, я бы тебя и на пушечный выстрел не пустил сюда.

Так, Таня, спокойно! Он злиться, и это понятно.

— А ты, надеюсь, не думаешь, что если бы у меня был другой выбор, то я бы рассматривала вариант работать на тебя?

Не сдержалась…

После моих слов он в два шага преодолевает расстояние между нами и, опираясь ладонями о стол, наклоняется ко мне.

— Держи свой язык за зубами, и, возможно, я дам тебе спокойно проработать эти четыре-пять месяцев.

В его глазах настоящий смерч из губительных эмоций. Но и мой не уступает. Как же я не привыкла прогибаться под кого-то! Особенно после того, как сама была начальницей. Особенно перед Котовым. На языке вертится много нецензурных фраз, которые мне хочется выплюнуть в ответ. Но в этот раз я сдержусь…

— Хорошо, Григорий Александрович. Я вас поняла.

Гриша кивает на мои слова и, выпрямившись, продолжает как ни в чём не бывало.

— Твой рабочий день начинается в девять утра и заканчивается в шесть вечера. Дресс-код — деловой. В среду с утра собрание-знакомство. Не опаздывать. — немного помолчав, добавляет: — И Алина не должна знать, что ты здесь работаешь.

— И что же я должна сделать, если она сюда придёт? Спрятаться под стол?! — задыхаюсь я от раздражения. Меня не на шутку взбесило упоминание об этой курице. Всё ещё не привыкну, что они женаты. Да… Гриша и Алина. Кто бы мог подумать?

— Она сюда не придёт, но всё же.

Молча встаю из-за стола, беру сумочку и с бесстрастным выражением лица подхожу к моему новоиспечённому «боссу». Хочу побыстрее уйти отсюда.

— Если это всё, то я пойду.

Гриша вдруг резко хватает меня за локоть и дёргает на себя.

— Я надеюсь, ты всё поняла?! Мне не нужны из-за тебя проблемы! — рычит в нескольких сантиметрах от моего лица.

— Прекрати хватать меня и вообще прикасаться! — вырываю со злостью руку, после чего взгляд Гриши тяжелеет ещё больше. — До свидания, Григорий Александрович!

Резко открываю дверь и выхожу. Мне срочно нужно на воздух. То место, где только что была его рука, жжет адской болью. Его ненависть обожгла меня.

«Гриша»

Она быстро выходит за дверь, а я в ярости переворачиваю журнальный столик, компьютер со стола. Тяжело дышу, воздуха катастрофически не хватает. Опираюсь о стол и пытаюсь немного успокоиться. "Не прикасайся ко мне", это она мне сейчас сказала. Это я пообещал себе и ей в день её отлёта. Но, сука! Видит бог, как сложно мне это даётся. Не прикасаться к ней. Не смотреть. Не хотеть её…

Когда в субботу увидел стерву, первым пришёл шок. Надоедливая картинка из головы переместилась в реальность. Только передо мной была не девчонка двадцати лет с ветром в голове. Перед глазами предстала женщина, знающая себе цену. Как цветок, который расцвел окончательно. Второй волной была ярость. Ненависть, раскаляющая грудь.

Какого хрена она припёрлась?! Я не хотел её видеть, желательно до конца жизни. Алина тоже напряглась. Она знала, что нас связывало. Видела когда-то.

Не удержался и ворвался в туалет к этой стерве. Схватил её за шею и прижал к стене. Но только, когда посмотрел на её губы, мгновенно ворвались воспоминания того, что она умеет вытворять этим ртом. На секунду тело пронзило такое забытое рядом с ней чувство неконтролируемого желания. С ней было так всегда. В магазине, в кафе, на улице, в лифте. Всегда хотел её, что отключались мозги. И не отказывая себе, трахал её везде и всегда, когда была возможность. Её ответная дикость и свобода сводили меня с ума.

Я ёбанный миллион раз задавался вопросом: почему она?! Ведь у меня были и красивее, и умнее. А я никогда не был хорошим мальчиком. И никогда не имел серьёзных отношений. Каждую неделю, а то и день, разная. Разные. Но какого-то хрена именно эта стерва врезалась в башку.

Это не была любовь с первого взгляда. Ни с первого и не со второго секса. С ней он, конечно, был охрененный. Понял я, что люблю, когда она решила оборвать наши встречи. Прекратить наши свободные отношения. В первый раз ничем это не объясняя. Меня никогда и никто не бросал. Сначала было недоумение, потом злость, а затем и осознание — влип. Звонил ей, таскался к ней на работу. Признавался, что влюбился. Чтобы я за кем-то бегал и в чем-то признавался?! Пиздец!

Но тогда она отвечала просто, что между нами ничего не может быть. Только потом я узнал истинную причину её метаний. Да, именно метаний, ведь знал, что она тоже мучается. И даже были серьёзные отношения в два месяца, на протяжении которых мы оба были поехавшими друг по другу. Она тоже признавалась, что с ней такое впервые. Признавалась в любви. Но в один прекрасный момент снова всё оборвала. Но объяснив это уже тем, что ей не нужен такой, как я. Со съёмной квартирой, подержанной тачкой и пустыми карманами.

Простой девчонке, которая ничего в жизни не видела так же, как и я, хотелось красивой жизни. Но, по её словам, я не мог ей дать того, что она хотела.

Я пил и гулял, практически не просыхая два месяца. Я не звонил ей после того разговора и не искал встречи. Только один раз я пришёл к ней. Когда узнал, что она улетает в Италию и выходит там замуж за какого-то богатого придурка. В тот день я унизился перед ней, прося остаться и снова признаваясь в любви…

До сих пор противно от себя. Каким ничтожеством я тогда был. Её ответный взгляд — пустой. Её единственная ответная фраза на всю мою изнанку: "я не могу". Я возненавидел её в тот день. Всем сердцем. Она выжгла во мне огромную дыру, которая не затягивается и по сей день. Все почти семь лет я жил с ненавистью и злостью. Прежнего меня больше не было. Эти чувства пожирали меня, не давая нормально дышать. На зло ей я добился всего. На зло ей заработал деньги. Но что я имею в свои тридцать пять? Только эти грёбанные деньги!

У меня нет нормальной семьи, нет детей. То, что у нас с Алиной трудно назвать семьёй. Женился на ней из-за ребёнка, который не родился. Она пыталась, пытается вложить смысл в слово "семья". Но мне это не нужно. Без детей, которые у нас не получаются вот уже два года нашего брака мне такая семья неинтересна. Мне с ней неинтересно. Нет. Я ей не заменяю и никогда не изменял. Она по сути своей хорошая девушка. Мне не хочется её обижать. Да и какая разница кого трахать, если ощущаю я одно и то же. Жену так жену. А она терпела и терпит мои закидоны до сих пор.

Она знает, что я её не люблю. Алина не получает со мной того, что могла бы получить с кем-то другим. За что она остаётся со мной, продолжает играть в семью? Любит? Из-за денег? Смешно от этого порочного круга. Везде деньги, деньги, деньги!..

Единственное, чем действительно помогли мне деньги, это вылечить отца от алкозависимости. С тех пор, как умерла мама, когда мне было десять, отец, не просыхая, пил. Нашу двушку он превратил в притон алкашей. Поэтому мне и приходилось снимать отдельную квартиру. Сколько не старался вразумить его — ни в какую. И только, как у меня появилась необходимая сумма, я отправил его в специальный центр, где он прошёл реабилитацию и, слава богу, уже год сухой.

На следующий день после той неожиданной встречи в субботу в доме Салиховых мне позвонил Карим и попросил встретиться. Хотел поговорить со мной без лишних ушей. Я сказал приехать ему ко мне домой, так как Алина уехала на целый день по своим бьюти-делам.

И вот, приехав и расположившись на диване в гостиной, Карим без прелюдий переходит к делу.

— Ты только сразу не отказывайся, подумай для начала… — говорит, не смотря мне в глаза и почёсывая нос. Та-а-ак, уже интересно… — Тане нужна работа. Моя матурым* попросила тебя взять её хотя бы временно к себе в новый фитнес-клуб управляющей.

Первые секунды я сижу и смотрю на него в упор. Может, мне послышалось? В непонимании нахмурившись, наклоняюсь, и Карим повторяет тот бред ещё раз. После чего я вскакиваю с дивана и почти истерически смеюсь.

— Вы серьезно просите меня об этом?!

Не могу успокоиться. Мне смешно от абсурдности их просьбы. Ведь они знают, каково мне было после её отъезда.

— Она хочет отсудить дочь у бывшего мужа. Для этого ей нужна работа и своя квартира.

— Мой ответ "нет"! Я не буду помогать этой шлюхе! — выплёвываю, снова сев на диван. Больше мне не смешно.

Карим вздыхает и продолжает говорить спокойно. Только друг знает, как со мной разговаривать, чтоб ещё больше не вывести из себя.

— Я понимаю тебя. Но Аня попросила от себя. Она не может оставить подругу. Тем более девочка ни в чём не виновата, а по рассказам Тани, её бывший водит в дом своих подстилок и оставляет с ними Мию. — не получив от меня новой порции ругательств, добавляет: — Не ради Тани помоги, а ради маленькой девочки, которой нужна мама.

И теперь я задумываюсь. Мне действительно жаль ребёнка, и она ни в чём не виноват. Представляю, каково ей будет без матери. Ведь сам так живу с десяти. И ещё Карим. Мы дружим со школьной скамьи. Он мне как брат. И Анюту его я полюбил. Она помогла мне, когда уехала её подруга. Прочистила мне мозги. У неё хорошо получается говорить по душам. И я очень благодарен им обоим.

Поэтому, скрипя зубами, выдавливаю:

— Хорошо, я дам ей шанс. Но если она сама всё испортит… Уж извините, — развожу руки в стороны, откидываясь на спинку. — Пусть держит свой язык за зубами, и тогда, возможно, что-то и получится.

Карим облегчённо выдыхает и смеётся.

— Спасибо, Гриш. Но, зная Таню, ей будет нелегко!

Ухмыляюсь в ответ. Да… Помню, как раньше мне нравилась её эта язвительность. Строптивая, дикая…

Как же я её ненавижу…