Ненавижу. Хочу. Люблю

Глава 21

— Ура-а-а-а-а! — с визгом запрыгиваю на Гришу и впиваюсь в его губы. Он смеётся мне в рот, сжимая сталью своих рук.

Где-то позади слышатся нервные сигналы машины, которой мы мешаем выехать с парковки у банка. Две минуты подождёт! Потому что…

Наконец-то! Ещё один шажок, приближающий меня к моей доченьке!

Вот и пронеслись ещё полтора месяца. Сегодня состоялась сделка по продаже квартиры. Как доделали ремонт, сразу же наняли риэлтора и выставили её на продажу. Цену сделали немного ниже рыночной. Ушла махом! У меня её забирают с «руками и ногами». Даже мебель старую сами сказали вывезут. У нас неделя, чтобы съехать. Поначалу было даже немного грустно. Почти вся жизнь осталась в этой квартире. Воспоминания о маме. Но потом я поняла, что это ещё одно освобождение. Я хочу отпустить то время. А мама и так всегда со мной.

А сегодня нас ожидают Салиховы у себя дома, чтобы обсудить всё насчёт квартиры Карима. Передадут мне ключи и можно будет заезжать!

Но меня ожидает ещё один ремонт. Квартира Карима всё-таки очень, очень мужская.

Если честно, то обои и плитка мне уже снились. Надоело! Но это всё ради дочки. В планах сделать розовую детскую для моей принцессы. Ну и мебель частично сменить. Остальное пока оставлю.

Гриша купил квартиру в этом же доме на два этажа ниже. Он долго уверял меня, что мы просто можем жить в ней, но я упёрлась как баран. Должна сама.

С этим я должна разобраться сама. Возможно, чтобы доказать что-то себя. Возможно, Грише…

Всё это время мы прожили с ним душа в душу…

Ха-ха!

Да мы цапаемся почти каждый день! Ох уж эта ревность обоих. Каждая мелочь распаляет, взрывается до масштабов атомной бомбы. Примирение такое же. Накидываемся друг на друга одичавшими. О-о-о… Смею предположить, что и ругаемся мы чаще только из-за этих эмоций…

Наблюдаю исподлобья за Гришиным задом, обтянутым тканью плотных брюк, в то время, когда он чёткими и быстрым шагами преодолевает одну ступень подъезда за другой. Пытаюсь успеть за ним на шпильках, потому что решительность в его глазах, когда он у дома вышел из машины, меня насторожила. И немного испугала. Пробрались даже мысли, что сейчас соберёт вещи и молча уйдёт.

Прикусываю напряжённо губу и откидываю подобные мрачные мысли, когда останавливаюсь позади Гриши, открывающего дверь моей квартиры.

Забегаю следом, когда та распахивается. Котов, не разуваясь и так же молча, летит прямиком в комнату. Я за ним. И только тогда, когда он резким движением распахивает дверки шкафа, из меня вырывается шумный и яростный вздох.

— Ты что делаешь, sciocco?!* — пытаюсь остановить его, схватив за локоть. Тяну на себя. Но он словно прилипший к полу, даже не сдвинулся, продолжая яростно снимать с плечиков мои платья и кидать их на пол позади.

Молча. Всё молча. Сжимая челюсти до белых пятен на скулах.

— Гриша, чёрт побери, что ты творишь?! — вскрикиваю я, уже лихорадочно собирая свои вещи с пола. Но он не отвечает, а срывается из комнаты в коридор. Возвращается с чёрным мусорным пакетом, и мои глаза расширяются ещё больше.

— Нет!.. — пытаюсь выдернуть из его рук остальные платья. Мои крошки! Боже! — Психопат!.. Bastardo!..*

Когда он с рычанием и гримасой настоящего психопата рвёт одно из них, а затем суёт в мешок, во мне просыпается разъярённая кобра. Всё!

Накидываюсь на него. Пихаю, тяну на себя, что-то кричу. И лишь при о очередном моём ударе его по плечу он останавливается. Хватает меня за плечи и впечатывает в шкаф. В глазах почти всё затянуто чернотой, зрачок расширен.

— Сколько раз я говорил тебе, чтобы ты не приходила на работу в этих грёбанных платьях! — рычит в миллиметрах от моего лица, пока я пытаюсь вырваться. — Всё выкину! Всё до единой ёбаной тряпки!

— Ревнивый психопат! — ору в ответ и толкаю в грудь. — Это мои любимые платья! Я не надену паранджу! Не надену, уже говорила!

— А я говорил, что буду пороть, если моя управляющая меня ослушается! — одной рукой сжимая мне волосы на затылке и прожигая меня тяжёлым взглядом, лязгает пряжкой ремня. Под мой писк резкими движениями вытаскивает его из брюк.

— Ты ведь шутишь?! — задыхаюсь я, расширив глаза и вцепившись в его руки. Но вместе с тем сжимаю бёдра между собой от врезавшейся пульсации. Совершенно сумасшедшая!

— Нисколько, — хрипит он и рывком разворачивает к себе спиной.

Я ахаю, прижимаясь щекой к лакированной дверце. Сердце ударяется о рёбра. От страха. Предвкушения.

— Провоцируешь!.. — с рыком задирает облегающий бёдра низ платья, из-за которого он взбесился. — Какого хера этому ублюдку от тебя надо было сегодня?! — выдыхает мне в ухо пары опаляющей ярости, одновременно хватается за ягодицу ладонью, сминает. — Специально выводишь меня, продолжая играться с клиентами?!

Задерживаю дыхание, прикрыв глаза, когда он проводит прохладным кожаным ремнём по моей полыхающей ягодице.

Удар!

— М-м!.. — зажмуриваюсь я. И не от боли, нет. Говорю же, сумасшедшая! Но я продолжаю яростно вырываться, пытаясь отталкивать от себя тяжёлое тело. — Боже!.. Котов! Какому… какому придурку?! Ты о ком вообще?! Психопат!.. Ай! — вскрикиваю от очередного удара. — Это мои… мои любимые платья! А ты их порвал! Смял!..

Господи! Ну придай моему голосу ещё чуть больше возмущения! О платьях я думаю уже не так сильно, а его ревность к клиентам, тренерам, абсолютно к каждому взгляду в мою сторону меня так заводит, боже!

После очередного несильного удара, Гриша резко разворачивает меня к себе лицом, сжимает предплечья. Злой. В каком он гневе!

— Ещё раз увижу, как крутишь своей задницей перед клиентами, уволю!

— Пошёл ты!.. — выплёвываю яростно. Дыхание у обоих тяжёлое. Возбуждённое. Злое. Адская смесь. — Если бы не я и не мои платья, то клиентская база клуба давно проредела!

— Плевать я хотел на клиентскую базу! Эти тряпки ты больше не наденешь!.. — рычит мне в губы, наклонившись, и быстро отстраняется. Пока я поправляю платье, он собирает остатки вещей с пола и запихивает их в тот же мусорный мешок.

— Ты пожалеешь об этом!.. Сволочь!.. Оставь мои вещи!.. — всё ору я, вновь пытаясь его остановить. Но кто меня слушает?!

Когда на полу ничего не остаётся, Котов пулей вылетает с этим проклятым мешком из квартиры. Расширив глаза, бегу на балкон, из которого так удачно открывается вид на местную мусорку.

«Сумасшедший! Придурок! Псих! Козлина! Месяц без секса! Нет, два!..» — рычу мысленно, наблюдая, как он кидает мешок рядом с железным контейнером, после чего его тут же начинают дербанить местные бомжи, которые по району теперь будут разгуливать в моих «Прада», «Версаче»!.. Твою мать!

Когда дверь квартиры хлопает, оповещая, что психопат вернулся, я делаю два глубоких вдоха и яростным шагом направляюсь в коридор.

— Официально заявляю, что ненавижу тебя! — шиплю на вошедшего Котова.

Тяжёлый взгляд исподлобья после моих слов, пока снимает обувь. А затем первый хищный шаг мне навстречу.

— А ну повтори, что сказала, — угрожающе тихо произносит он и прищуривается.

Я делаю шаг назад, но на лице яростную гримасу держу.

— Ненавижу тебя! Ты не имеешь права выкидывать мои вещи!

— Не имею, говоришь? — ещё два медленных шага. — Что ещё я не имею права делать? М?

Резко выдыхаю, когда спиной упираюсь в стену.

— Указывать мне! Я не твоя собственность! Одеваюсь, как хочу, и общаюсь с клиентами так, как посчитаю нужным! — упираюсь ладонями в грудь уже подошедшего совсем близко Котова. Только она выдаёт его ярость, всё ещё кипящую внутри него. — Или тебе напомнить, как курица-тренерша по аквааэробике складывала на тебя свои клешни?! Или как та сучка из рекламного агентства делала тебе откровенные намёки, а ты её не осаждал?! В следующий раз расцарапаю лицо и ей и тебе! — шиплю и толкаю его в грудь. Ревность и во мне теперь бушует не на шутку.

Но Гриша вдруг растягивает губы в довольной ухмылке, резко хватает меня за руки и пригвождает их над моей головой.

— Отпусти!

— И не подумаю! — хрипит мне в лицо, а затем, резко склонившись, впивается зубами в мою нижнюю губу, дёргает, вырывая моё шипение.

— Не трогай меня! Пошёл ты, Котов!..

— Разрешаю через две минуты расцарапать мне спину… — подхватывает под ягодицы, и вот я уже на нём.

Всё так же яростно вырываюсь, пока он покрывает мою шею голодными поцелуями.

— Не прощу тебе платья… Ты… ты…

С каждым новым касанием языка мысль уплывает всё дальше, а глаза закатываются.

— Купим новые… Как представлю, что твой бывший уродец… пускал на тебя в них слюни… так крыша едет… — с хрипом выдыхает, продвигаясь губами к ложбинке между грудей. К губам. Глотает мой тихий стон. — Куплю всё, что захочешь…

И лишь на мгновение задерживается мысль о том, что в таком случае я готова выбросить всё. И злость испаряется. Мои старые вещи напоминают ему о моей жизни в Италии. С другим.

А затем сама льну ближе, обхватываю шею, прогибаюсь в спине, а рукой указываю на комнату. Он уже знает, что это значит…

Происходит взрыв вселенной, когда мы миримся! Дольше всего наша ссора длилась полдня. Разругались из-за его попытки уволить Женю. Но, не выдержав, Гриша трахнул меня в туалете клуба. Одноклассника я отстояла. Лицом к зеркалу во всю стену.

Наши тела изнывают друг по другу, если не прикасаются хотя бы полдня. Постоянно хочу его. И знаю, что это ненормально. Я больная! Мы.

Гриша наконец-то развёлся с курицей-Алиной. Она ещё раза три приходила к нам в клуб. И ко мне заглядывала, поливала меня грязью, обвиняла. И Грише там же скандалы устраивала. Но спустя две недели после развода мы узнали, что через месяц она выходит замуж за Артёма Леонидовича. Того самого, который расщедрился как-то на ресторан для меня, надеясь на продолжение нашего с ним горячего общения. Кто-то всё же нашёл новую постельную грелку, а кто-то комаром присосался к новому толстому кошельку. И не только кошельку. Идеальный тандем.

После ухода Кристины в клубе настала тишь да благодать. Райское, спокойное место без косых взглядов и сплетен. Я очень полюбила свою работу. И, возможно, вклад в это сделал и Гриша, ведь он всегда рядом…

Когда подъезжаем к дому Салиховых, видим, что ворота уже открыты. Ждут нас.

Выходим из машины и сразу заходим во двор. Наблюдаем такую картину: Аня сидит на качелях, малышня играет в песочнице. А Карим уже идёт к нам навстречу.

— Салам, брат!.. Танзиля…

Здороваемся, обнимаемся. И тут из песочницы выпрыгивает Аяз и пулей бежит в нашу сторону.

— Дядя Глиша плиеха-а-а-ал! — кричит он на ходу, широко раскинув руки.

От этого чистого, детского восторга невозможно сдержать смеха умиления. Он запрыгивает на руки к Грише и крепко обнимает его за шею.

— Привет, мужик! — хлопает Котов легонько мальчика по спине.

Я тоже подхожу ближе, чмокаю его в маленькие щёчки, когда он отстраняется от Гриши.

— Привет, милый!

— Пливет, тётя Таня! — растягивает он рот в беззубой улыбке, вытирая поочерёдно щёки.

Я досадно хмурюсь.

— Ну вот, опять! Просто Таня. Договорились?

— Холошо, тётя Таня! — и тут же начинает хихикать, а Гриша и Карим поддерживают.

— А я не вижу ничего смешного! — поджимаю я губы.

— Тётушка ты моя! Но зато самая красивая! — тихо смеётся мне в ухо Гриша, а затем целует в щёку, заставив фыркнуть.

Мужчинам не понять, как для девушек много значит обращение! «Тётя», «Женщина»… Бр-р… Так и до бабы Тани недалеко!

Мужчины идут в дом, а я направляюсь к Ане. Падаю на мягкое сидение качели рядом с ней. Обнимаю, чмокаю в щёку.

— Привет, моя звёздочка.

Аня отстраняется и сканирует меня хитрым взглядом.

— Ты очень изменилась с нашей последней встречи, Тань. Глаза светятся! Я очень рада за вас!

С подругой всё это время мы только созванивались. Приехать времени совсем не было. Когда я сообщила ей по телефону, что мы с Гришей снова вместе, чуть не оглохла от её радостных воплей.

— Да… — выдыхаю блаженно, откинувшись на спинку качели. Лёгкий, летний ветерок играет с распущенными волосами. Витают ароматы распустившихся роз, лилий… Смешиваются с запахами зелёной травы, чего-то вкусного. Спокойного, тихого. И всё-таки желание бросить шумный, пыльный город тоже меня не оставляет. Возможно, купить когда-нибудь дом неподалёку от Салиховых. Я, Мия, Гриша…

— А я знала! Знала, что всё равно будете вместе! — врывается в сознание звонкий, радостный голос подруги.

Резко распахиваю глаза и впиваюсь в неё испытующим взглядом.

— Скажи мне одно. Ты специально отправила меня работать к Грише?

Эта мысль посетила меня почти сразу же после того разговора с Аней. Но я нагло задвинула её. Сейчас понимаю, что это сделала всё ещё любящая спустя годы часть меня, которая хотела находиться со своим любимым рядом. На что-то надеяться. Во что-то верить.

— Ага! Классно, да, получилось?! — тут же выдаёт подруга и смеётся. — Ты думаешь, мы бы тебе не предложили работу в отелях? Да я просто обязана была вас помирить! Мне никогда не нравилась эта Алина!

Не сдерживаясь, я разражаюсь громким смехом над непосредственностью Ани. Всё такая же.

И правда, тогда было странно, что она не предложила мне работу у них. Но сама не стала спрашивать, это было бы уже верхом наглости. А я наглая только с чужими людьми.

— И Карим был в курсе твоего плана? — задаю очередной вопрос, успокоившись.

— Ага… — снова хитрая улыбка. — Я тогда на ушко ему и сказала, что задумала. Он ведь знал, как Гриша изменился после твоего отъезда, и тоже хотел видеть его счастливым…

Улыбка с моего лица резко сползает. Когда я перестану каждый раз чувствовать вину? Стараюсь не думать, не вспоминать, всё в прошлом. И в Гришиных глазах я ни разу за всё время с момента воссоединения не видела ненависти, упрёка или обиды. Только бесконечную любовь. И лишь я себя грызу каждый раз.

Снова откидываюсь на спинку и прикрываю глаза.

— Простите меня… если бы я только знала, как вернуться и всё исправить…

Аня вдруг сжимает меня в крепких объятиях и начинает тихо, но эмоционально вещать:

— Танюш, всё хорошо! Смотри, как вы счастливы! Гриша снова улыбается и смеётся. Разлука ещё больше сплотила вас. Теперь вы знаете, каково это, и больше не позволите такому случиться.

Я глубоко вдыхаю и выдыхаю.

— Надеюсь, — совсем прогоняю мрачность из настроения и с улыбкой выдыхаю: — Да, у нас обязательно всё будет хорошо…