Необычайное путешествие Петьки Озорникова

«Обломов наших дней»

Промелькнул последний кадр киножурнала. На экране вспыхнула надпись: «Художественно-документальный фильм «Обломов наших дней». Выпуск Майской киностудии».

«Вот сейчас я узнаю, кто такой Обломов», — подумал Петька.

На экране — весеннее утро. Ожили улицы. Спешат на работу люди. Вот один из них садится за баранку атомбуса, другой включает рубильник автоматической линии на заводе, третий становится у смотрового окна электроплавильной печи. Какой-то старичок согнулся над цветочной клумбой. На маленьких электромобильчиках, весело перекликаясь друг с другом, едут в школу дети. Глубоко задумался над чистым еще листом бумаги писатель. Сделал первый в этот день мазок на полотне художник. Пробует свой голос певица. Народ трудится.

…Часы бьют одиннадцать. На экране возникает полупустая улица. Знакомый дворец из фосфорного стекла. Это Пушкинская. Табличка с надписью: «Улица имени Пушкина. Дом № 38».

— Интересно!.. — Петька заерзал на сидении. Хотелось сказать Саше, что он живет в доме под этим же номером, но Саша отмахнулся — «не мешай, потом скажешь».

…Комната. На диване лежит человек. Он только что проснулся. Зевает, протирает глаза, потягивается…

Что-то знакомое чудится Петьке во всем облике этого человека. Его лицо как будто напоминает лицо отца. Отца?.. Нет! В глазах не хватает отцовской живости, веселого, задорного огонька. Отец был подвижен, а у этого движения медлительные, ленивые. Нет, это не отец…

И вдруг голос диктора резанул по ушам: «В одиннадцать часов дня, сладко позевывая, проснулся Петр Иванович Озорников…»

«Озорников… — лихорадочно заработала петькина мысль. — Петр Иванович… Постой, постой… Ведь это же… нет, не может быть… Да неужели это я? Ну, конечно! Всегда все говорили, что он, Петька, похож на отца… И даже шрам, маленький, едва заметный петькин шрам над левой бровью. Еще в детстве он упал с табуретки и стукнулся о край деревянного игрушечного кубика».

Сомнений быть не могло — Петька смотрел фильм о самом себе.

«А причем же здесь Обломов? Впрочем о нем, наверно, дальше…» — Петька вперил глаза в экран, внимательно следя за каждым движением самого себя в будущем.

…Одевшись, Петр Иванович Озорников с обрюзгшим от непробудного сна лицом вышел из квартиры, повесил на дверь старый, заржавевший уже замок (при этом в небесах раздался хохот нескольких тысяч зрителей) и вошел в лифт. Нажал не ту кнопку, какую следовало… Вместо того, чтобы опуститься вниз, лифт вынес Петра Ивановича на… крышу…

В небе хохотали. Не смеялся только один-единственный зритель — Петька.

…Наконец Петр Иванович все же попал в столовую. Столику-официанту пришлось обслуживать единственного посетителя. Ел он медленно, уныло, без аппетита, словно исполнял тяжелую, неприятную обязанность. Поев, поднялся и, тяжело дыша, вышел на улицу. Долго всматривался в несущиеся мимо электромобили. Поднял руку. Одна из машин остановилась. Из нее выглянул подросток лет пятнадцати.

— Что вам, дядя?

— Подвези-ка меня в парк культуры.

Паренек удивленно взглянул на него и пожал плечами:

— Что ж, садитесь.

Машина тронулась.

— Простите, — обернулся подросток, — вы разве не умеете управлять электромобилем?

— Нет.

— Так научитесь. Это же совсем просто.

— Не привык.

— К чему?

— К учебе. Да и зачем? Сегодня ты подвез, завтра другой… А то и в этом, как его… атомбусе проехать можно.

— Можно, конечно… А вы, простите, где работаете? — не унимался парнишка.

— Нигде. Зачем работать!

Машина вдруг остановилась.

— В чем дело? — спросил Петр Иванович.

— Аккумулятор разрядился, — ответил водитель, — придется вылезать вам.

Но не успел Озорников отойти и двух шагов, как электромобиль тронулся, и паренек, полуобернувшись, крикнул ему:

— Вам пешочком-то полезнее! Хорошо, что вы хотя бы ходить умеете!..

— Саша, послушай, Саша!.. — Петька толкнул своего друга, который весело смеялся и был очень увлечен фильмом.

Наконец он обернулся и испугался: лицо у Петьки было бледное и расстроенное.

— Что с тобой, Петя? — спросил он.

— Поедем, я не могу больше смотреть, — прошептал тот.

Саша подумал, что у Петьки от непривычки смотреть кинофильм в небесах закружилась голова.

— Ну что ж, полетим. Дома отдохнешь, и все пройдет. Ты ведь у меня ночевать будешь, — сказал Саша, включая мотор вертолета.

— Нет, нет, не к тебе… — возразил Петька. — Сверни на Пушкинскую. Там, напротив хрустального дворца, кабина…

— Зачем она тебе? Ее никто и пальцем не тронет.

— Прошу тебя, Саша!

Голос Петьки звучал так жалобно, что Саша, больше ни о чем не расспрашивая, повернул машину в сторону улицы Пушкина. Вскоре вертолет опустился на крышу дома, который указал Петька. Спустя минуту лифт доставил ребят в вестибюль первого этажа.

— Смотри, Петя, — вдруг воскликнул Саша, показывая на человека, спокойно похрапывавшего в мягком кожаном кресле. — Как похож на Озорникова, которого в кино показывали! Не знает, наверное, как ему на лифте до квартиры добраться. Ждет, чтобы кто-нибудь подвез. Правда?

Но Петька, вместо ответа, с ужасом шарахнулся в сторону и выбежал на улицу. Саша догнал его, когда тот садился уже в «кабину будущего».

— Уезжаешь? — удивился Саша.

— Да, уезжаю, Саша. Ведь я — Петька Озорников. Да, да, Петр Иванович Озорников — это я. Но нет, я не хочу быть таким. Я буду учиться. Хорошим человеком стану. До свидания, Саша!

Саша все понял и крепко пожал петькину руку.

— Счастливого пути, Петя!.. Желаю тебе удачи!..