Неожиданный наследник 3

Глава 13

Октябрь 1766 года, Москва , Российская империя.

— Как такое возможно? И почему разбирательство идёт четыре года?

Возвращение в Москву не добавило мне хорошего настроения. Вроде радуйся и отдыхай, ведь проделан столь долгий путь. Ещё больше выполнено дел, хотя многие предстоит заканчивать в ближайшее время. Но и груз нерешённых задач тягостным бременем лёг на мои плечи. А плохие новости не прекращают поступать. Может, я излишне переживаю и пропускаю всё через себя? Другой правитель относился бы к сложившейся ситуации проще. Ведь нельзя надзирать за всем, происходящим в стране. Не знаю.

Мне невдомёк, как предыдущие императоры жили с таким ворохом неразрешимых противоречий и произвола губернских властей. Нужно быть совершенно далёким от государственных дел человеком, дабы не знать о творящихся бесчинствах. Понятно, что воруют везде. Только в других странах как-то борются со столь пагубным явлением. В германских землях уж точно. Это происходит как в небольшом Брауншвейге, так и мощной Пруссии. По крайней мере, оба тамошних правителя с гордостью сообщали, что самыми жёсткими мерами отучают своих чиновников разворовывать казну и брать мзду. Так почему русские монархи не брали пример с немцев? Ведь в остальном они тщательно старались походить на европейских соседей.

Ладно, воровство. Я только вернулся из поездки в Первопрестольную, где вельможи умудрились устроить грандиозную встречу блудному императору, как был огорошен ужасной новостью. Удивительно, что ранее мне о ней не сообщили, дело ведь необычное.

Уже четыре года, как идёт следствие над Дарьей Салтыковой, обвинённой в многочисленных убийствах и насилиях над собственными крестьянами. А ведь дело могли в очередной раз замолчать, не попади оно на глаза Екатерине. Для меня загадка, почему немка тянула столько времени. В моём же случае ощущается злонамеренные действия. Кто-то явно хотел утаить произошедшее и замять расследование. Хотя оно уже толком и не производится. Благо люди Шешковского обратили на это внимание.

Собственно, со Степаном Ивановичем, доном Алонсо и Еропкиным я сейчас обсуждаю старательно замалчиваемый процесс. Понятно, что присутствующие не виноваты. Глава экспедиции занимается политическим сыском и казнокрадами. А испанец с московским губернатором недавно получили назначения и просто не успели разобраться в происходящем. Да и работы на них свалилось столько, что здесь не до Салтыковой.

— Следствие несколько раз приостанавливалось и снова возобновлялось, — спокойно произнёс Шешковский, — Её Величество долго думала, давать ли делу ход. Ведь речь шла о представительнице знатного семейства и весьма богатой особы. А в связи с вашим восшествием на престол ситуация стала ещё более запутанной.

Угу. Сумасшедшая ведь не просто аристократка, а по мужу считается моей родственницей через прабабку. Именно на это столь витиевато намекнул глава экспедиции. А ещё есть фельдмаршал Салтыков, возглавивший Военную коллегию, и его многочисленная родня. Получается, что подобные персоны в империи неприкосновенны? Только они не на того напали.

— Можно ли доверять докладу?

— Нам не удастся доказать все обвинения. Но большую часть собранного материала примет любой суд и вынесет обвинительный приговор. Конечно, если не вмешаются иные обстоятельства, — ответил Степан Иванович.

Смотрю сидящих напротив вельмож и откидываюсь на спинку кресла. Здесь все свои, поэтому не обязательно детально следовать этике. Император тоже может устать и находиться в затруднении. Перевожу взгляд на недавно изготовленный набор для письма.

Хоть какие-то хорошие новости. Купец Сёмужников не собирается успокаиваться и весьма быстро начал претворять в жизнь мои сырые прожекты. И в работе уже принимают участие Мария с Андреем, чему вначале противился Антон Ульрих. По его мнению, детей надо было просто обеспечить и дать хорошее образование. Пусть они и бастарды, но родственники царя. С учёбой я полностью согласен, поэтому подобрал для младших лучших наставников, которые есть в столице. Касаемо денег, то лучше научиться зарабатывать их самостоятельно. Через три-четыре года, и о достижениях компании, принадлежащей моей родне, станет известно широкой публике. Когда все эти Скавронские с Шереметевыми, кичащиеся огромными богатствами, поймут, что относительно князей Антоновских, они просто нищие, то призадумаются. Как и остальные влиятельные роды, которым давно пора понять, что времена изменились. Сейчас богатство человека выражается не в земле и крепостных, а мануфактурах с иными промыслами.

Только гордость за младших, которые выказывают немалые таланты, как в учёбе, так и в коммерции, меркнет по сравнению с дикостями, происходящими на просторах империи. И во всём этом навозе обязан копаться император.

Вот оно мне надо? Вместо общения с семьёй, приходится обсуждать всякие ужасы, творившиеся в десятке вёрст от Москвы. Или я должен радоваться предстоящему суду, вместо занятия собственной свадьбой? Да, окончательные смотрины невест уже готовы, хотя и там появились непонятные сложности.

— Готовьте все имеющиеся доказательства и не забудьте защитить свидетелей. Я лично озабочусь о процессе над изуверкой и назначу судей. Прощать подобное просто немыслимо. Более того, мы дадим делу огласку, чтобы вся Россия узнала о происходящем. И публикации о зверствах Салтыковой должны появиться ближайшее время.

— И как вы себе это представляете?

Шувалов немного замялся, но быстро ответил.

— Ваше Величество, претенденток так много, что я сам в затруднении. Но ведь это представительницы старейших княжеских семей. Как им можно отказать.

Смотрю на вспотевшего обер-камергера и мысленно чертыхаюсь. Видать, его группа чего-то почувствовала, решив растянуть выборы будущей императрицы. Ведь смотрины невест ими и являются. Думаю, вельможи вспомнили об интриге со свадьбой Алексея Михайловича. Помнится, мой прапрадедушка выбрал понравившуюся ему девицу[1] из незнатного рода. Только придворным подобная ситуация не понравилась, и предку подсунули Марию Милославскую, нарожавшую ему больных детей. Впрочем, вторая жена Тишайшего была не лучше. Тот же Пётр отличался явными душевными отклонениями. А ведь женись царь на Евфимии, и история государства российского могла пойти иначе. Только это не значит, что стало бы лучше. С такими придворными даже враги не нужны. Они сами справятся с уничтожением страны. Да и на мелкие подлости мои соратники весьма горазды.

Меня разозлило количество претенденток. Ведь невеста уже выбрана, а вот остальным придётся платить компенсации. Здесь моя немецкая душа встала на дыбы, противясь лишним тратам. Нельзя и объявить заранее о своём выборе — обидятся. Но шестьдесят пять девиц? Как прикажете выбираться из этой ситуации? Ведь необходимо хоть немного переговорить с каждой соискательницей, создать о ней общее впечатление и просто оценить ум с красотой. По замыслу Шувалова я должен потратить на это несколько недель? А когда заниматься делами? Через полтора месяца откроется Уложенная комиссия, к которой я совершенно не готов. Вернее, нам с главами коллегий и канцелярией предстоит проделать огромный труд по изучению наказов, которые должны привезти депутаты. И подозреваю, что не все делегаты послушались предупреждения и привезут совершенно несуразные предложения.

— Александр Иванович, вы же умный человек, — после моих слов граф радостно вскинулся, тряхнув толстыми щеками, — Неужели вы думаете, что я не сделал свой выбор? И тем более ошибочно предполагать о будущем возвеличивании рода, к которому будет принадлежать императрица. Вроде всеми своими действиями я показываю, что ценю людей не за происхождение, а умение работать. За вами с иными вельможами стоят десятки сподвижников, о которых тоже нельзя забывать. До поры до времени я терплю кумовство и всех этих протеже, особенно если они занимают придворные должности. Я даже не обращаю внимания на ошибки, когда вижу, что человек старается. Только армию и весомую часть чиновников ждут большие перемены. Им придётся сдавать самый настоящий экзамен, дабы доказать свою пригодность. И вдруг кто-то пытается протолкнуть нужную кандидатуру мне в жёны. Неужели вам непонятно, что лучше соблюдать ныне установившиеся правила? Ведь я честно высказываю свою позицию, но вельможи с иными придворными постоянно хотят их изменить в свою пользу, заодно стараются подгадить противникам. Оно дело житейское и понятное. Однако излишне деятельные люди не понимают, что со временем император сделает свои выводы, и отстранит их от двора. Монарх тоже в своём праве, отвечать различными карами на постоянные интриги. Надеюсь, мы поняли друг друга, граф?

Может, я излишне жёсток и самонадеян. Мне не так давно удалось почувствовать себя самостоятельной фигурой, поэтому опасно лишний раз злить привыкших к свободе вельмож. Но если не бить по шаловливым ручкам, то станет ещё хуже. Поэтому я решил сразу обозначить границы дозволенного. И тем более никому не позволено лезть в личную жизнь монарха. Будущая императрица уже выбрана, а всем недовольным придётся смириться.

— Я понял, Ваше Величество, — Шувалов изобразил лёгкий поклон, — Среди претенденток окажется двадцать девиц, как было оговорено заранее. Разрешите предоставить прожект предстоящих торжеств, в том числе и свадьбы?

Всё-таки Александр Иванович хорош и моментально доказал, что находится на своём месте. Он изначально пришёл с новомодной теперь кожаной папкой, с содержанием которой начал меня знакомить. Граф одним из первых понял, что я достаточно скромен и не одобряю излишнюю роскошь. Уж лучше какое-нибудь музыкальное или театральное представление, нежели фейерверки с маскарадами. Но есть случаи, когда жадничать нельзя. Свадьба, как и коронация, бывает не каждый день. Поэтому Шувалов стесняться не стал и замысли грандиозные празднества с народными гуляньями, парадом и всем, до чего смогли додуматься его советчики. Вначале, я думал, поспорить, но затем махнул на всё рукой и только вносил изменения в детали. Всё это заняло более двух часов, чем изрядно утомило. Зато вельможа уходил довольный и обещал предоставить через три дня прожект с моими правками.

— Основной удар мы ожидаем по Новой Сербии. Думаю, татары будут использовать прежнюю тактику. Они изобразят нападение на Елизаветград, а сами отправят десятки малых отрядов на захват пленников и скота.

Румянцев водил указкой по большой карте южных пределов России и прилегающих земель. Я решил не тянуть и воспользоваться приездом главных полководцев страны на Уложенную комиссию и мою свадьбу. И могу сказать, что меня радует работа военных, проделанная за прошедшие полгода.

Что касается доклада, то это моё нововведение. Ещё после первого совещания я приказал Академии наук изготовить подробные карты земель, где будут проходить две войны. Вернее, это будет одна большая кампания, связанная между собой. Майор неплохо разбирался в тех событиях, хотя и не знал всех деталей. Но ему было известно, что последний набег крымских татар состоится после ухода весомой части русских войск в Польшу. Первыми начнут именно поляки, а далее их поддержат османы через своих верных вассалов. Поэтому мы и обсуждаем подготовку наших южных рубежей к отражению атаки крымцев.

Касаемо поляков, то генералы не верят в силу их армии. Только им невдомёк, что даже обычный сброд может победить неподготовленные войска. Поэтому мы уделили внимание и ситуации в Польше. Здесь главное — ударить первыми. Плюс у меня есть ещё один козырь, способный полностью изменить картину будущих боевых действий.

— В будущем году нападения не произойдёт, так как вдоль защитной линии сейчас расположено слишком много русских войск. Вернее, малые отряды займутся своим обычным промыслом, но с ними будут бороться казаки и прочая лёгкая кавалерия. Нам известно, что разведчики хана из казаков-предателей с христианскими купцами Крыма, весьма внимательно наблюдают за строительством магазинов, складов и крепостей, — продолжил генерал, ткнув указкой в вертикальную линию, — Мы осознанно затеяли создание опорных точек вдоль Изюмского шляха. Именно оттуда крымцам проще наступать, и они должны клюнуть на приманку. Думаю, османы прикажут хану в первую очередь разрушить склады с провизией и вооружением. Наши люди указывают, что из Константинополя прибыл особый представитель визиря, в чьи обязанности входит уничтожение наших запасов. Значит, враг готовится к войне.

— Всё это хорошо. Но как быть с людьми? Недопустимо, что, занявшись главной целью — уничтожением ханства, мы позволим угнать в рабство тысячи православных, убив остальных и разрушив новые поселения. Какой смысл готовиться к войне, если невозможно предотвратить такие жертвы?

Судя по лицам собравшихся, не всем из которых удалось скрыть недоумение, подобный вопрос мало кого волновал. Только Салтыков с Румянцевым сразу поняли мою позицию. Поэтому прожект будущих военных действий разрабатывался, учитывая пожелание императора.

— Незадолго до набега, мы сосредоточим на востоке от шляха башкир и донских казаков. К сожалению, есть доказательства, что запорожцы уклонятся от войны и пропустят магометан через свои земли, — сразу произнёс Румянцев, — Поэтому нам придётся обойтись только этой частью лёгкой конницы, которая и начнёт преследование мелких отрядов крымцев, мешая им захватывать полон.

— А калмыки? — непонятно, почему генерал промолчал про лучшую степную кавалерию.

— Они нужны для двух других вещей. Во-первых, наиболее хорошо вооружённая часть войска Убаши поможет прижать с тыла орду Селим Герея, дабы он был вынужден дать генеральное сражение. Но не удивлюсь, что к тому времени в Крыму будет новый правитель. Уж больно османам не нравится осторожная политика нынешнего хана, — произнёс полководец, — А вторая часть калмыцкого войска получит своё задание, но лучше всего об этом расскажет Василий Михайлович.

Румянцев кивнул на вскочившего князя Долгорукова[2] и передал ему указку. Некогда опальный представитель известной фамилии сейчас возглавляет пограничные войска на юге, заодно выполняет тайные дипломатические миссии. Оглядываю присутствующих и решаю, что этим можно доверять. Сегодня в Лефортовском дворце собрались именно военные, а не придворные шаркуны, получавшие звания и награды за далёкие от войны достижения. Сам докладчик был высок и полноват, что совершенно не портило общего представительного вида. Даже небольшая хромота шла генералу, создавая образ эдакого героя.

— Ваше Величество, господа, — хрипло произнёс Долгоруков, но затем откашлялся, и его голос зазвучал весьма громко, — По приказу Военной коллегии мною ведутся переговоры с ногайскими вассалами крымского ханства. Могу с уверенностью заявить, что нам удалось переманить на свою сторону мурз Едичкульской и Едисанской орды. С буджакцами пока сложнее, но это дело времени. Во всех перечисленных ордах нет единства и тем более, они не хотят воевать. Одно дело — набег за полоном, и совсем другое — столкнуться с регулярной русской армией. Да и упомянутых калмыков ногайцы боятся, как чёрт ладана.

Оглядев внимательно слушавших присутствующих, князь продолжил.

— Вместо поддержки набега, большая часть переманенных нами орд откочует от Днепра к Дону. Затем их становище возьмёт под охрану второй отряд калмыков и казаки. После чего начнётся переход татар за Волгу и далее Яик. Туда же последуют кубанские ногайцы. По всему пути степняки будут обеспечены провизией, кормом для скота и дровами. Особые магазины начнут готовить уже в следующем году. Нам важно, чтобы до киргизских степей дошло как можно больше номадов. Их старшинам обещано, что первые два года после исхода мы безвозмездно поддержим их припасами и оружием. А далее они уж сами. Вернее, будут покупать всё в Оренбурге.

— Что с киргиз-кайсаками? — спрашиваю одного из двух гражданских, допущенных к совещанию.

— Бесполезно, Ваше Величество, — ответил поднявшийся с кресла Бекетов, — Я лично провёл переговоры с Нуралы-ханом. По его словам, все роды лояльны и готовы через полтора года выставить три полноценных полка. Но это ложь, подтверждённая его же соплеменниками. Хан ведёт свою игру, находясь в переписке с бухарцами и Богдыханом. При этом весьма люто правит Малой ордой, прикрываясь Россией. Даже замена оренбургского губернатора, потворствовавшего его проделкам, ничего не изменила. Такое ощущение, что сей правитель думает и далее обманывать окружающих для своей личной пользы. Сейчас часть родов Малой орды открыто отказывается повиноваться Нуралы или взяло сторону Средней орды. Но даже в случае единства нам нет никакой пользы от этого племени. В военном отношении они слабы, по развитию ниже окружающих народов и склонны к предательству. Пусть речь не обо всех родах, но пока Россия не получила никакой выгоды от взятия под свою руку киргиз-кайсаков. Потому передача большей части их земель ногайцам вполне разумна. Заодно мы ослабим обе стороны, ведь в степи начнётся война на уничтожение. Верных же номадов, соблюдающих все клятвы, мы оставим на прежних кочевьях, запретив ногайцам их трогать. Или переселим их ближе к Яику. Их мало, потому подобные действия вполне возможны и недороги.

Никита Афанасьевич тот ещё интриган. Изучив сложившую диспозицию, он решил, что России лучше опереться на ногайские орды, которые будут переправлены через Яик. При нашей помощи они сомнут и уничтожат Малую, Среднюю и Старшую орду, полностью запутав тамошнюю ситуацию. Ведь бегущие кочевники ринутся за Сырдарью и Джунгарские ворота. Тем самым создав множество трудностей бухарцам, кокандцам, хивинцам и цинцам. По замыслам астраханского губернатора это нарушит спокойствие во враждебных русским государствах, часто натравливающих степняков на наши пределы. Ещё мы получим и торговые преференции, вынудив магометан торговать через российский порт на Каспии. Что приведёт к распространению нашего влияния в тех землях.

С китайцами, вернее маньчжурами, выходит сложнее. Цинская армия пока сильна и способна перемолоть гораздо большую силу. Но во владениях Богдыхана сейчас неспокойно. Пока страна выглядит монолитом, но её сотрясают постоянные восстания на окраинах. Уж слишком огромные земли завоевали предки нынешнего правителя за весьма короткий срок. Поэтому вторжение немалого числа кочевников станет для местных властей большим сюрпризом. А далее уже ногайцы начнут свои набеги. И мы будем их всячески поддерживать.

Понятно, что всё это произойдёт года через три-четыре. Но мне нравится прожект Бекетова. Ведь такая же ситуация случится вдоль границ магометанских государств за Сырдарьёй. Им придётся воевать или как-то договариваться с бегущими киргиз-кайсаками. А затем воевать с объединённой ордой последних под властью ногайцев. Думаю, ханы последних не станут уничтожать все роды и примут часть в своё подданство. И управлять всем этим будет мой инспектор в Оренбурге.

Заодно Россия очистит пригодные для пашни земли Сибирской губернии, ныне частично занятые кочевниками. В первую очередь речь идёт о реках Ишим, Иртыш и его притоках. Именно туда должен пойти поток русских переселенцев из моих личных владений и крестьян, выкупленных казной. Оказывается, это не один я такой умный. Никита Афанасьевич давно обдумывал необходимость освоения плодородных земель, занятых кочевниками, бежавшими от джунгар. И губернатор предложил вполне реализуемый прожект.

А ещё по нашим замыслам калмыки получали немалые земли. Только им придётся потрудиться, вытесняя кавказские племена подальше в горы. Если кратко, то мы решили устранить врагов, в том числе будущих, чужими силами. Ко всему прочему, ногайцы добровольно оставят огромные земли, откочевав на восток. Их Россия тоже заселит православными переселенцами и калмыками. Добавьте к этому малороссийских казаков, которых ждёт дорога на Кубань, так получается Великое переселение народов, невиданное в Европе со времён прихода монголов. Главное, что прожект обойдётся гораздо дешевле, чем многолетняя война с кочевниками и горцами.

Понятно, что османы не успокоятся и захотят устроить пожар на наших южных рубежах. Но я не собираюсь это терпеть. И вскоре заполыхают их западные пределы. Кроме всего, у меня есть один довод, против которого они бессильны. Кстати, переговоры по данному вопросу начнутся в январе.

— Я уже предупреждал, но всем будут розданы дополнительные директивы по работе русских властей во вновь присоединённых и приграничных землях. В первую очередь надо пресекать религиозный фанатизм, особенно магометанский. Если европейские государства давно воюют за свои интересы, то находящиеся в варварстве племена, можно возбудить, призвав к джихаду. Что переводится как священная война. Любой грязножопый проповедник, часто малограмотный, но ослеплённый фанатизмом, способен поднять дикарей к сопротивлению. Поэтому его необходимо сразу уничтожать, не жалея средств. Ведь на своей земле горцы представляют немалую силу, — заметив ухмылку на лице одного из генералов, — Полковник[3], вы же воевали с черкесами и Малой ногайской ордой. Посрамите скептиков, убеждённых, что русская армия может сломить любого врага.

Вскочивший офицер являлся одним из двух полковников, присутствующих на совещании. В последнее время он выполнял особую миссию на Кубани, ведя переговоры с вождями горцев. На него тут же устремились взгляды старших товарищей, заставив офицера немного замешкаться.

— Племена, проживающие за Кубанью и Тереком, на равнине не представляют никакой угрозы. Разве если они не будут превосходить наш отряд численно в несколько раз. Это если мы обсуждаем оседлые народы, а не степняков вроде ногайцев, — быстро поправился явно взволнованный офицер, — Но в горах совершенно иная история. Нам придётся привлекать просто огромные силы, дабы очищать земли от их хозяев. Мало того что сами горцы воинственны и бесстрашны, так ещё сама местность весьма удобна для обороны. Ко многим цитаделям невозможно подвезти артиллерию. А без неё русская армия будет нести огромные потери. Поэтому я полностью согласен с прожектом по привлечению на сторону России князей Малой Кабарды, выселения ногайцев с заменой их на калмыков и предоставления земли с защитой мелким родам взамен на переход в православие. И религия здесь вторична. Пусть на нашу сторону переходят магометане и язычники. Главное — не допустить попадание местного населения под влияние магометанских проповедников, обученных в Порте. Ведь с горцами можно договориться. Они не фанатики, а просто живут по своим законам. В крайнем случае мы загоним врага в горы, лишим возможности торговать и обратим его взоры на юг. Пусть они режутся с грузинами и прочими мингрелами. Те, в свою очередь, должны принять вассалитет персидского шаха. Значит, их хозяева, исповедующие иную ветвь ислама, вступят в противостояние с разбойниками. Нам выгодно поссорить горцев с персами. В этом случае они просто начнут умирать от бескормицы. Тогда они будут вынуждены пойти на переговоры. И главным врагом станут считать не нас, а шаха.

Выдав длинный монолог, полковник незаметно выдохнул, приготовившись к критике со стороны генералов. Но последние задумчиво молчали и ждали моего вердикта.

— Алексей Николаевич, — обращаюсь к взволнованному офицеру, — Приказываю вам вместе с астраханским губернатором подготовить доклад о состоянии дел на Кавказе. Заодно вам вменяется выработать методику поведения для русских офицеров в тех землях. Времени на всё даю три недели, а затем лично проверю вашу работу.

— Слушаюсь! — гаркнул уже довольный полковник.

Дураку понятно, что в случае успешного выполнения моего задания офицера ждёт карьерный взлёт. Я толковыми людьми не разбрасываюсь, и умные чиновники с военными давно это поняли. Ну и Бекетова через годик пора переводить в столицу.

После долгого обсуждения деталей и перерыва на обед я решил заканчивать совещание. Далее военные сами разберутся. Только есть ещё один важный вопрос, требующий утверждения.

— Когда начнут работу кадетские училища и академия Генерального штаба? — спрашиваю сидящего по правую руку от меня Салтыкова, — И что с экзаменами? Не поторопились ли мы?

Глава Военной коллегии быстро нашёл в папке нужный документ и приступил к докладу.

— Летом будущего года открываются сразу три учебных заведения в столице, Москве и Казани. Также начнут работу два училища для переподготовки офицеров. Там же будет проходить экзаменация по вашему прожекту. И я считаю, что она вполне уместна, учитывая множество людей, получивших звания, будучи детьми, — после слов Салтыкова в зале пронеслись шепотки, которые быстро прекратились, — Касаемо академии, то вначале надо создать сам Генеральный штаб и позже повышать навыки высших офицеров. На столь ответственную должность я рекомендую генерала Репнина[4]. Николай Васильевич проявил себя не только на полях сражений, но как толковый дипломат и управленец. Заодно он обладает весьма широкими познаниями в области ведения войны. Именно князь первым собрал все новации, использованные полководцами последних трёх войн, и опубликовал их. За что ему огромное спасибо. Но если среди присутствующих есть несогласные, то предлагаю обсудить другого кандидата.

Понятно, что кандидатуру Репнина мы согласовали заранее. Просто мне необходима поддержка военных, потому я и решил вынести обсуждение его персоны на совете. К моей радости, никто не стал возражать против князя. Или военные ещё не привыкли к подобным вещам. Но мы узнавали мнение большей части генералов и особы противников князя не обнаружили.

Николай Васильевич понравился мне своим взглядом на военную науку. Репнин считал, что офицер или генерал, будь он хоть трижды заслуженным героем обязан учиться. Иначе тот не сможет достигнуть наибольших высот, когда его достижения возможны при наименьших потерях. Князь рекомендует беречь солдат и предлагает начать с реформы рекрутского набора. Когда я прочитал доклад, повествующий о дикостях, происходящих при призыве людей в армию, то впал в откровенную ярость. Благо тогда рядом не было ни одного мздоимца. В противном случае одним казнённым стало бы больше. Хорошо, что нынешнее руководство армии разделяет моё возмущение и жаждет бороться с такими преступлениями.

— Господа, предлагаю выслушать доклад академика Крузе. Наш медик написал целый постулат о снижении заболеваний в армии и уменьшении нестроевых потерь. Скажу вам честно, что это самый настоящий провыв, неизвестный доселе в Европе. И надо, чтобы о нём как можно дольше не узнали. Мысли нашего эскулапа должны быть доведены до всех офицеров. Те, кто посмеет не следовать данным указаниям, быстро получат новые назначения на Камчатке, — оборачиваюсь к замершему главе Медицин коллегии, — Приступайте, Карл Фёдорович.

— Пётр Семёнович, останьтесь, — обращаюсь к Салтыкову после объявления об окончании совещания.

Военные быстро начали расходиться, что-то тихо обсуждая уже в анфиладе. Пафнутий тут же поставил на стол два бокала с вином и отошёл к двери.

— Дарья? — произнёс фельдмаршал, залпом выпив вино.

— Совершенно верно, — отвечаю, делая небольшой глоток.

— Я далёк от этих дел. И княгиня относится к другой ветви нашего рода. Вернее, она в девичестве Иванова, — фельдмаршал поставил бокал на стол.

— Передайте на семейном совете, что пощады не будет. Титул и происхождение для меня ничего не значат. Ладно бы речь шла просто о насилии, без смертоубийств. Но ваша сродственница замучила более ста человек. И неважно, крепостные они или свободные. В первую очередь — люди. Не подданные, а именно обычные мужчины и женщины, павшие жертвами сумасшедшей. Судить и казнить Дарью Николаевну станут показательно, дабы нынешние и будущие изуверы прониклись. В том числе накажут всех, кто помогал скрывать столь чудовищный произвол.

— Полностью поддерживаю решение Вашего Величества, — склонил голову Салтыков, — Подобные зверства надо нещадно пресекать.

Не ожидал, что глава коллегии сразу согласится. Врёт или нет, неважно. Я ещё заставлю его выступить на суде. Надо, чтобы вельможи тоже поучаствовали в наказании убийцы. Мы и так повязаны кровью Орловых и Бутурлина. Заодно обновим старые соглашения.

[1] Евфимия (Ефимья) Фёдоровна Всеволожская (1630 — 1657) — царская невеста, выбранная Алексеем Михайловичем, но в результате интриг сосланная и уступившая место Марии Милославской

[2] Князь Василий Михайлович Долгоруков-Крымский (1722—1782) — российский военачальник, московский главнокомандующий (1780—1782). Во время русско-турецкой войны 1768—1774 гг. командовал русской армией, завоевавшей Крым; в память об этом получил победный титул «Крымский». Из рода Долгоруковых. Генерал-аншеф (1762). Выстроил будущий дом Благородного собрания в Охотном ряду и три подмосковные усадьбы — Полуэктово, Губайлово и Васильевское.

[3] Алексей Николаевич Сухотин (1726—1805) — русский генерал-майор, командующий войсками в Грузии.

[4] Князь Николай Васильевич Репнин (1734 — 1801) — русский дипломат и военачальник екатерининской эпохи, генерал-фельдмаршал (1796). В качестве посла в Речи Посполитой (1764—1768) внёс весомый вклад в разложение польско-литовской государственности. Последний из Репниных, владелец усадьбы Воронцово.