Неотразимый дикарь

Глава 3

Увидев пистолет в руке Памелы, извозчик испуганно вскрикнул:

— Да вы все тут просто спятили! Безумцы, вот вы кто! И прежде чем остальные успели сообразить, что происходит, старик вскочил на ноги и пустился что есть мочи бежать без оглядки назад по каменистой дороге, бросив на произвол судьбы лошадей, карету и мушкет.

— Если бы не этот нацеленный мне в грудь пистолетик, я бы, пожалуй, согласился со стариком, — проговорил Коннор, глядя на девушку, уверенно державшую его на прицеле.

Разумеется, крошечные размеры, и отделка перламутром придавали пистолету вид дамской безделушки, едва ли способной пробить дыру в его мускулистой груди и положить конец его непутевой жизни.

— Памела, ради всего святого! Что ты собираешься делать? — испуганно вскрикнула Софи. — Ты что, сошла с ума?

— Помолчи, Софи, я отлично знаю, что делаю. Коннор, невольно восхищаясь уверенным голосом и твердой рукой Памелы, негромко сказал, кивая в сторону пистолета:

— Тогда ты должна знать и то, что в таких игрушках всего один заряд.

— На таком расстоянии мне хватит и одного выстрела, — невозмутимо улыбнулась Памела. — Будьте джентльменом и отдайте мне ваш пистолет.

— Ну, уж нет, — покачал он головой. — Если он тебе так нужен, подойди и возьми сама.

Перестав улыбаться, и настороженно глядя на Коннора, она стала постепенно, шаг за шагом, подходить к нему. На ее лицо упали выбившиеся пряди темных шелковистых волос, и она сквозь них смотрела на Коннора, не смея отвлечься на то, чтобы поправить прическу.

У Памелы было совершенно обычное лицо с маленьким прямым носом и довольно большим ртом. Но вот глаза… глаза сверкали янтарным блеском из-под длинных изогнутых ресниц. В них светились ум и… милое озорство. Глаза явно выдавали ее веселый нрав.

Не сводя своих лучистых глаз с Коннора, она протянула руку к его пистолету, засунутому за широкий пояс. Тыльная сторона ее ладони невольно коснулась его плоского мускулистого живота, и Памела вздрогнула. Коннор недоуменно приподнял одну бровь, словно приглашая ее продолжить игру… Она была так близко, что он чувствовал пьянящий запах сирени, исходящий от ее волос.

— Осторожнее, детка, — пробормотал он. — Ты же не хочешь, чтобы эта штука выстрелила, правда?

Коннор чувствовал, как напряглись мышцы внизу живота, когда Памела взялась за тяжелую рукоятку пистолета и осторожно потянула его из-за пояса штанов.

Потом она медленно отступила на два шага назад. Коннор следил за тем, как она со всей осторожностью держала пистолет дулом вниз, пока не сунула его за пояс.

— И что дальше? — поинтересовался Коннор. — Теперь моя очередь снимать панталоны?

— Нет, не надо, снимите маску.

От этих слов он сразу посерьезнел и тихо сказал:

— Знаешь ли ты, детка, что никто из тех, кто видел меня без маски, не остался в живых?

От этих грозных слов Памела сначала оторопела, но потом быстро взяла себя в руки и хладнокровно заметила, вскинув подбородок:

— Опять вы произносите какой-то пошлый бредовый текст.

После долгого молчаливого и пристального взгляда Коннор медленно завел руки за голову и развязал шнурки, стягивавшие полумаску на затылке. Кожаный прямоугольник упал, открывая лицо лунному свету и нетерпеливому взору Памелы.

Не в силах противостоять неожиданно возникшей идее, она, все еще держа пистолет наготове, медленно обошла державшегося настороже Коннора.

Софи тоже приблизилась к нему, не сводя испуганных глаз с сестры.

— Я знаю, о чем ты думаешь, Памела, — сказала она. — Но это просто невозможно! Этот человек самый настоящий дикарь. Он для этого не годится!

— Для чего? — спросил Коннор.

— Почему ты так уверена в этом? — задумчиво спросила Памела. В ее глазах горел огонь надежды. — Ты только взгляни на него! Приблизительно того же возраста, широкоплечий. Дикарь, но с благородством в лице, держится с долей высокомерия и говорит властно!

— А еще следы от веревки на шее, — иронично подхватила Софи, — сколотый передний зуб. Волосы нестрижены и нечесаны. К тому же он совершенно невоспитанный мужлан. — Софи поежилась от холода и, плотнее закутавшись в шерстяную накидку, продолжила: — Если я не ошибаюсь, всего несколько минут назад он был готов убить нас обеих.

Коннор, нахмурившись, потрогал языком скол на переднем зубе, вспоминая ту ночь, когда это случилось. Ему казалось очень странным, что молодые женщины в его присутствии вслух обсуждают его достоинства… или недостатки. Он чувствовал себя так, словно был свирепым африканским львом, выставленным напоказ во дворе замка короля Якова.

— Призови на помощь свое воображение, Софи, — продолжала тем временем Памела. — В конце концов, что отличает джентльмена от дикаря? Модный покрой сюртука и брюк? Гладко выбритый подбородок? Аккуратно подстриженные волосы? Клянусь, если его хорошенько отмыть, постричь и приодеть, он будет выглядеть не хуже любого лондонского денди.

— И ты берешься сделать все это, детка? — поинтересовался Коннор. — Тогда я готов идти за тобой без всякого принуждения.

За такое нахальство он заслуживал хорошей пощечины, но Памела лишь ласково улыбнулась.

— Здесь за его голову назначена награда, — напомнила сестре Софи. — Как ты собираешься вывезти его из Шотландии?

— Ты же слышала, что он сказал. Все, кто видел его без маски, поплатились за это жизнью. Кто же опознает его?

Коннор не мог поверить своим ушам.

— Это что же такое? Вы собираетесь меня похитить? Памела сокрушенно кивнула:

— Боюсь, что именно так. По крайней мере, сейчас. Уверена, как только я объясню тебе, дружок, наш замысел, ты и сам с радостью поедешь с нами в Лондон.

Коннор рассмеялся. Больше десяти лет ему удавалось уходить от закона, и вот теперь его собирались похитить две молоденькие глупенькие англичанки. И все из-за того, что он не сумел удержаться от соблазна, поцеловать одну из них.

— Софи, принеси веревку из сундука извозчика, — скомандовала Памела.

Не скрывая неодобрения, Софи все же отправилась выполнять приказ сестры.

Коннор возмущенно замотал головой.

— Если ты думаешь, что я буду спокойно стоять и ждать, пока эта кукла свяжет меня…

— Не глупи, — прервала его Памела. — Связывать тебя буду я, а она подержит пистолет.

Памела взяла у Софи принесенную веревку и вложила маленький пистолет в ее руку. При этом движения Памелы были быстрыми и уверенными.

— Да у этой худышки сил не хватит, чтобы нажать на курок, — хмыкнул Коннор.

— А вот это вряд ли, — парировала Памела. — Кстати, Софи всегда славилась моментальной кошачьей реакцией, так что не советую тебе делать резких движений.

— Если ты хочешь напугать меня всерьез, дай ей зонтик, — пробормотал он, когда Памела стала связывать ему руки, крепко сжав его запястья своими маленькими, но сильными руками.

Надежно затянув узел, она забрала у сестры маленький дамский пистолет и ткнула дулом в ребра разбойника, чтобы тот шел впереди нее, но уже через несколько шагов сама споткнулась и чуть не упала. В досаде закусив нижнюю губу, она стала внимательно смотреть себе под ноги. Теперь, когда разбойник оказался у них в руках, она не знала, что делать дальше. У самого Коннора были на этот счет некоторые соображения, но такие, за которые он мог запросто получить от Памелы пулю в затылок.

Поднявшийся ветер уныло гудел в верхушках сосен, в воздухе запахло дождем. Наконец Памела с явной неохотой обратилась к Коннору:

— Извозчик вернется и приведет с собой полицию, это всего лишь вопрос времени. Есть тут поблизости какой-нибудь домик, где мы могли бы переночевать?

Коннор улыбнулся незаметно для Памелы, радуясь неожиданно благоприятному исходу. Все-таки судьба не так уж безжалостна к нему.

— Может, и есть, — буркнул он. — Но придется забрать с собой все ваши вещи. Тут неподалеку я привязал своего коня, вы с сестрой вполне уместитесь в седле, а я пойду пешком.

— А не сбежишь? — подозрительно прищурилась Памела, стараясь выглядеть как можно строже. — Надо было сразу пристрелить тебя…

— Да зачем мне убегать? Я надеюсь, что теперь, когда ты связала меня, вы с сестрой вдвоем сделаете со мной то, что я хотел сделать с тобой…

Она залилась румянцем смущения, чем доставила ему огромное удовольствие.

— Ну, это вряд ли, — тихо сказала Памела. — Я слышала, вы, горцы, предпочитаете совсем других партнерш.

Наклонившись к ней, Коннор доверительно прошептал ей на ухо:

— Это неправда.

* * *

Судя по всему, слово «неподалеку» на шотландском означало «мы доберемся туда, к рассвету, если не погибнем от холода», а слово «конь» было синонимом выражения «косматое чудище размером с небольшого дракона». Памела нисколько бы не удивилась, если бы огромный черный зверь, на спине которого они с сестрой сидели, вдруг расправил крылья и стал выпускать пламя из ноздрей. Хотя громадное животное послушно шагало по каменистой дорожке, ей все время казалось, что оно только ждет команды хозяина, чтобы встать на дыбы и сбросить их со своей спины.

Измученная Софи дремала, уткнувшись в спину сестры. К седлу были приторочены два скромных сундучка с вещами. Без помощи шотландца это было непросто сделать, но девушки справились со своей задачей.

Прославленный актер Джон Кембл мог себе позволить привести на сцену Королевского оперного театра настоящих лошадей, а то и слона в случае необходимости. Что же касалось Памелы, то ее опыт общения с лошадьми ограничивался игрушечными деревянными лошадками.

Вороной мохнатый конь шотландца казался ей таким же огромным, опасным и непредсказуемым, как и сам горец, который большими уверенными шагами вел его в поводу по каменистой дорожке все глубже в лес, подальше от цивилизации.

Нахмурившись, Памела смотрела на широкую спину горца: Хотя дорога была узкой, каменистой и пролегала по довольно диким местам, он шел небрежной и неторопливой походкой, словно наслаждаясь ярким солнцем и ухоженными лужайками Гайд-парка. Судя по всему, он мог так идти хоть всю ночь, несмотря на связанные за спиной руки. На одном особенно крутом подъеме, когда Памела от страха свалиться с коня изо всех сил вцепилась в его густую гриву, он даже имел наглость небрежно насвистывать какую-то веселенькую мелодию.

— Что это за песня? — с трудом шевеля губами, спросила Памела, втайне надеясь своим вопросом заставить его замолчать.

— Эта песенка называется «Девушка и разбойник», — невозмутимо ответил Коннор.

— Принимая во внимание любовь шотландцев к трагической романтике, — фыркнула Памела, — можно с уверенностью предположить, что они поклялись друг другу в вечной любви, а потом все кончилось какой-нибудь ужасной, весьма кровавой трагедией.

— Вот и нет! — возразил горец. — Разбойник соблазнил девушку, уложил ее в свою постель и неожиданно обнаружил в ней страстную любовницу, которая никак не могла насытиться им. — Он озорно улыбнулся Памеле через плечо. — Вот так. Он лишил ее девственности, а она украла его сердце.

Памела была рада тому, что горец не мог видеть, как покраснели ее щеки. Он снова пошел впереди и закончил песню замысловатой трелью.

Она уже потеряла всякую надежду добраться хоть до какого-нибудь жилья, но тут деревья стали редеть, и вскоре они оказались на широкой равнине, покрытой густой травой. Прямо перед ними, словно из морских пучин, поднимался самый настоящий замок, построенный на широкой и плоской скале, вдававшейся довольно далеко в море.

Памела ахнула, увидев открывшуюся ее взгляду панораму. Всю свою жизнь она провела в иллюзорном театральном мире, даже не подозревая о том, что подобное сказочное место может в реальности существовать на земле.

Возвышавшийся прямо перед ними замок мог быть возведен из камня каким-то могущественным языческим божеством. Пробивавшийся сквозь тучи лунный свет серебрил его стены, башни и бойницы. Памела восторженно хлопала ресницами, размышляя, не снится ли ей вся эта красота. Нет, она не спала! Она ощущала холод пронизывающего ветра и соленый йодистый запах моря, в ушах стоял теперь не только рев ветра, но и шум волн, бившихся о скалы, которыми был окружен со всех сторон замок.

Она-то думала, что горец ведет их к какому-нибудь заброшенному сараю или пустующей фермерской времянке, каких им довелось повидать немало за время путешествия по Шотландии. Она готова была ко всему, но только не к такому замку, окруженному пенистыми волнами моря!

Софи вздрогнула и проснулась. Увидев замок, она тихо ахнула и прошептала:

— Боже мой! Может, этот шотландец и не грабитель вовсе, а какой-нибудь местный король или что-то в этом роде…

— Не глупи, Софи, — возразила сестре Памела. — В Шотландии нет своего собственного короля вот уже добрых двести лет. Ею правит английский король Георг.

— Возможно, тогда он какой-нибудь принц… принц-грабитель, — предположила Софи с благоговением в голосе.

Памела перевела встревоженный взгляд с замка на разбойника-горца, вспоминая, как она сразу заметила в его осанке что-то благородное, почти королевское.

Пока Коннор тащил вперед заупрямившегося коня, она заметила, что между равниной и скалистым мысом был узкий перешеек, который вел к воротам замка. Там, внизу, ветер взбивал морскую пену, сквозь которую повсюду виднелись острые прибрежные камни.

Жалобно застонав, Софи крепко обхватила сестру за талию и тесно прижалась к ее спине, стараясь не смотреть по сторонам.

— Скажи мне, когда мы будем на месте. Если будем, конечно…

Принимая во внимание страшную силу ветра и высокого коня, на спине которого сидели сестры, можно было бы предположить, что Памела тоже испугается до смерти. Однако конь двигался вперед так же уверенно, как его хозяин, и это внушало ей странное спокойствие.

Они были уже на полпути к воротам замка, когда полил ледяной дождь. Едва Памела успела опустить поля шляпки, чтобы прикрыть от дождя волосы; тучу вместе с ледяной влагой умчал прочь порывистый ветер. Раньше Памела стала бы проклинать быстро меняющуюся погоду, но теперь она лишь запрокинула голову и рассмеялась, по-детски радуясь этой дикой красоте. Ей казалось, что они на крыльях черного дракона летят в волшебную сказку.

Но когда шедший впереди шотландец вдруг скрылся в тени, она перестала смеяться. Ведь по-прежнему оставался нерешенным вопрос, кем был на самом деле этот горец — принцем или великаном-людоедом.

Пропасть между сушей и замком должна была служить естественным рвом, непреодолимым не только для человека, но и для настоящего артиллерийского орудия. Впрочем, очень скоро по разрушенным воротам замка Памела поняла, что подобное утверждение было неверным.

Горец завел коня во внутренний двор крепости. Лунный свет безжалостно высвечивал обшарпанные стены и кучи битого камня. Издали казавшийся сказочным, замок на самом деле больше напоминал декорации к шекспировскому «Королю Лиру», за которыми не было никакой сказки. Оглядывая жалкие развалины когда-то великолепной могучей крепости, жемчужины восточного побережья Шотландии, Памела, к собственному удивлению, испытывала глубокую печаль.

Даже в нынешнем состоянии упадка это место было наполнено меланхоличной красотой. Хотя некоторые башни внешне казались совершенно нетронутыми, от часовни замка, например, осталась лишь одна стена со стороны моря, подле которой высился покрытый мхом крест из белого известняка. Высоко в стене был виден зияющий проем, где когда-то, наверное, висел колокол. Памела вдруг очень ясно представила себе его глуховатый звон, призывавший к молитве или сражению тех, кто теперь уже покоился в могилах.

Перед девушками простиралась бесконечная синь неба, вдалеке сливавшаяся с такой же, синей пучиной моря, и создавалось впечатление, что они вдруг очутились на краю света.

— Что это за место? — спросила Памела, невольно переходя на почтительный шепот.

— Именно здесь почти полтора века назад клан Макфарланов дал последний бой армии Кромвеля, — услышала она задумчивый баритон Коннора. — Не желая сдавать крепость врагу, они сами взорвали ее. Установили пороховые заряды и строем ушли на тот свет, играя на волынках прощальную мелодию.

Памеле хотелось плакать от этой трагической истории.

— Ты один из этих Макфарланов? Это был твой клан?

Облако, на мгновение, закрывшее луну, бросило тень на лицо Коннора.

— Боюсь, моему деду не хватало отваги и совести старого Ангуса Макфарлана. Он продал наш клан за тридцать английских сребреников.

По спине Памелы побежала дрожь. Никогда в жизни ей еще не приходилось слышать слово «английский», произнесенное с таким ледяным презрением. Ей захотелось вонзить каблуки в бока коня и умчаться прочь от этого места и странного разбойника, но тут вынырнувшая из-за тучи луна осветила его настороженное лицо.

— Итак, мы на месте, — сухо сказал он. — Чувствуйте себя как дома. Я бы помог вам спешиться, но… — Он пожал широкими плечами, намекая на связанные за спиной руки.

— Ничего страшного, мы сами справимся, — торопливо заверила его Памела, перекидывая одну ногу через шею коня и соскальзывая на землю.

Если бы Коннор не шагнул вперед и не удержал ее своим телом, она бы наверняка просто шлепнулась на землю. Она совсем забыла, что ее ноги затекли от непривычно долгой езды верхом и не сразу обретут способность удерживать свою хозяйку в вертикальном положении. Памела инстинктивно схватилась за рубашку Коннора, ощутив под пальцами его твердые грудные мышцы. На память ей тут же пришли те сладостные мгновения возле кареты, когда она упиралась ладонями в его грудь, а он жадно целовал ее.

— Спасибо, — пробормотала она, не поднимая глаз, потом с усилием отодвинулась от него. Порыв ветра выхватил из ее прически несколько прядей и прижал их к ее лицу. — Неудивительно, что вы, шотландцы, такой крепкий и бодрый народ. В противном случае вы бы просто не выжили в таком климате.

— Как только ты выпьешь капельку крепкого шотландского виски, ты поймешь, что этот ветер — всего лишь дыхание Всевышнего у твоей щеки.

Прикрыв глаза, он молча смотрел, как Памела протянула руки к Софи, надеясь спасти сестру от неловкого приземления. Как только та благополучно спешилась, в руке Памелы появился маленький дамский пистолет, который она без колебаний снова направила в грудь разбойнику. Что касается его пистолета, он был надежно спрятан в седельной сумке.

— Ведите нас в дом, сэр, — приказала она.

— С превеликим удовольствием, — усмехнулся он, с иронией отвешивая ей поклон и направляясь куда-то в сторону.

Сестры последовали за ним.

— Ты уверена, что мы не совершаем ужасную ошибку? — дрожащим голосом спросила Софи.

— Нет, не уверена, — прошептала Памела в ответ, чувствуя, как в душе растет волнение и страх.

Они шли по узкой, заросшей травой тропинке, которая с каждым шагом приближала их к бушующему морю. Сначала Памела решила, что он собирается провести их прямо по краю утеса, но в последнюю минуту Коннор свернул в сторону, под какую-то каменную арку, за которой оказалась широкая каменная лестница. Она вела куда-то вниз, чуть ли не под землю.

— Смотрите под ноги, — предостерег девушек горец. — Если одна из вас начнет падать, я не смогу помочь.

Он сам тоже не был застрахован от падения, и Памела это хорошо понимала, борясь со слабыми угрызениями совести. Однако когда он начал спускаться в темноте, его шаги оставались такими же уверенными, будто он спокойно шел по лесу. Прежде чем пойти вслед за ним, сестры нервно переглянулись.

По мере того как они спускались все ниже и ниже, рев ветра становился все слабее и слабее, а потом и вовсе стих. Наступила давящая тишина, нарушаемая только звуком редких капель воды и их собственного прерывистого дыхания.

Они спускались довольно долго, когда Памела заметила впереди слабый свет. Разбойник остановился и подождал, пока сестры не поравнялись с ним. Потом он кивнул в сторону широкой дубовой двери, утопленной в каменной стене:

— Придется тебе самой открыть эту дверь.

Памела взялась заледеневшими пальцами за железную ручку и толкнула дверь, которая открылась с неожиданной легкостью, приглашая путников войти.

Памела не раздумывая вошла в относительно теплое и светлое помещение, которое оказалось вовсе не загаженной крысами тюрьмой, как она опасалась, а заброшенным подвалом. У противоположной стены в каменном очаге потрескивал огонь. Девушка облегченно вздохнула. Длинная комната с низкими потолками показалась ей не только теплой и сухой, но даже уютной и приветливой.

И тут в полутьме раздались звонкие щелчки от взводимых курков десятка пистолетов. Потом из всех темных углов друг за другом стали выходить мужчины с пистолетами в руках. В их глазах читалась примитивная похоть, губы кривились жадными ухмылками.

В ухе самого огромного разбойника красовалось серебряное кольцо, на голой загорелой груди был распахнут кожаный жилет без всякого намека на рубашку. Он оглядел сестер веселым взглядом, от которого кровь стыла в жилах.

Толстые мясистые губы здоровяка изобразили подобие улыбки, приоткрыв золотой передний зуб.

— Вот это да, Коннор! Кого это ты привел к нам сегодня? Проституток или невест?