Непобедимый

Глава 1 Алый прямоугольник

При переломе черепа шансы погибнуть равны примерно семидесяти шести процентам у мужчин старше сорока лет. Не очень утешительная для меня статистика.

Хотя, в последнее время я и сам частенько подумывал о том, как скоротечна жизнь. И о том, как же так получилось, что она так незаметно проскользнула сквозь пальцы. Как песок.

Казалось бы, с двенадцати лет мне пророчили блестящее спортивное будущее. Как только пошел в секцию самбо у нас рядом со школой. Уже в шестнадцать стал бронзовым призером розыгрыша кубка страны среди юниоров, потом серебряным, в двадцать лет стал чемпионом.

А потом фатальный перелом бедренной кости, после которого я уже не мог ходить прямо и без хромоты. Вердикт врачей однозначный. Никакого профессионального спорта дальше, иначе можно вообще остаться безногим овощем на всю жизнь.

Профессиональный спорт это состязание калек. Людей, пытающихся соревноваться, несмотря на многочисленные заболевания. Первую травму я заработал уже в первый же месяц тренировок. Трещина в ребрах. Потом получил столько всего, что и не вспомнишь.

Самые распространенные увечья у борцов — это повреждения коленных суставов. Также страдают мениски и связки, постоянно случаются вывихи и переломы. Многие болезни переходят в хронические. Уже после тридцати меня мучал поясничный остеохондроз, а пальцы опутал артрит.

Как-то незаметно все прошло. После неудавшейся спортивной карьеры я послушал родителей и поступил учиться на финансиста, хотя никогда не любил копаться в цифрах.

Потом работа аналитиком в банке. Женитьба, дети, развод. Двухкомнатная квартира в ипотеку, корейский кроссовер в кредит, посиделки с коллегами по вечерам выходных, легкие необременительные встречи с женщинами.

Про спорт забыл, прибавил тридцать кило лишнего веса, плюс одышка и мигрень к хромоте, полный набор. Пытался заняться здоровьем и спортом, ходил в спортзал после нового года, но как-то не срослось.

После сокращения ушел из банка, работал в разных компаниях, долго нигде не держался. Сейчас, после сорока, работал приходящим помощником бухгалтера у знакомых, жил на даче, передвигался пешком, потому что квартиру и машину пришлось продать, чтобы оплатить задолженность по алиментам.

Иногда думал, могло ли все сложиться по-другому? Может быть, надо было рискнуть и продолжить лечение, а потом снова выйти на ковер?

С другими спортсменами и бывшими соратниками почти не общался, сознательно оборвал все связи. Каждый раз, когда смотрел на соревнования по телевизору или на планшете, черной тоской накатывала зависть и грусть. Эх, если бы только можно было повернуть все иначе.

Но сегодня я все-таки получил еще один шанс. Правда, сначала я даже не понял, что это новая возможность. Слишком уж непривычно это все выглядело.

С утра я ездил по делам на строительном рынке «Покровск» в Москве. Сейчас как раз сезон, на носу майские праздники, мне надо купить материалы для ремонта баньки и саженцы для яблоньки сорта «Черный бриллиант» и малины «Золотая королева».

Дача у меня на Симферопольском шоссе, в тридцати километрах от столицы, в садовом товариществе «Заря». Теплый деревянный дом из бруса, площадью восемьдесят квадратных метров.

Четыре комнаты, все чистое и уютное, есть все для комфортного проживания. Телевизор, холодильник и газовая плита. Душ с горячей водой и санузел в доме. Водопровод летний с чистейшей артезианской водой.

Грядки для души, на них растут яблони, сливы и вишня, еще кустарники смородина, крыжовник и малина.

Вышел из дома поздно, долго хромал на рынке, вернулся уже под вечер. Когда проходил мост через речку Хрустальная, услышал крики. Как раз за спуском с моста, где остался строительный мусор от прошлогоднего ремонта и валялись остатки кирпичей, цемента, бытового стекла, труб и доски.

Там как раз два заброшенных участка. Дома пришли в негодность, уже разваливаются, там иногда тусовались бомжи, которых выгоняли полицейские или наш сторож, дядя Матвей. Но сейчас вперемешку с мужскими раздавались и женские крики.

Не очень-то и хотелось лезть туда, в обиталище маргиналов и отбросов, но пройти мимо тоже нельзя. Я положил возле покосившегося забора из профнастила саженцы и сумку с липовыми досками, метровым плинтусом и наличниками для бани, надеясь, что им не приделают ноги. Заковылял на шум.

Заглянул за раскрытые ворота. Дело интересное. Я так понял, что трое местных подвыпивших хулиганов пристали к проходившим мимо парню с девушкой и хотели получить от них компенсацию за испорченное настроение. А может, кое-что еще.

— Вы долбаные мрази, конченые дебилы! — девушка обладала богатым словарным запасом. — Чтобы вы все сдохли, сучьи закладчики. Ненавижу вас, ублюдки кастрированные. Из-за таких, как вы, погибла моя сестренка!

Так, это уже другая история. История приключилась на заброшенном дачном участке, втором от моста. За этими участками перестали ухаживать после затопления, случившегося пару лет назад.

Территория поросла сорняком, деревянные дома потемнели от времени, стены, крыши и окна частью обрушились. На боковой стенке сарая я заметил слегка выцветшую надпись: «Куплю зубы кашалота. СК. СР. КР.», рекламу наркошопа. Я уже замечал их на стенах домов на станции электрички недалеко, потом возле супермаркета «Холодок», на автобусных остановках и даже как-то на столбе напротив районного отдела полиции.

А сейчас парень и девушка отбивались от троих рычащих хулиганов. Те окружили их и прижали к разваливающемуся домику. Один пытался схватить девушку за горло, а двое других пинали парня.

Рассмотрев нападающих внимательнее, я понял, что поторопился с выводами. Это не хулиганы. Они не местные, наших алкашей я уже видел и знал в лицо.

Это кладмены, пришли зарывать закладку с «солью» для клиента. Судя по всему, большую закладку, раз пришли втроем. А девушка и парень проходили мимо, заметили неладное, да и вляпались в это дерьмо по уши.

Плохо дело. Но я решил помочь. Звонить в полицию тоже можно, но это займет время, да и приедут не скоро. Так что, я лучше разомнусь немного, помогу борцам с преступностью. А там можно и попросить девушку вызвать силы правопорядка.

Раз так, я вступил в конфликт. Меня враждующие стороны еще не заметили, так что я в полной мере воспользовался преимуществом внезапности. Элементом неожиданности.

Двигался быстро. Подскочил к парню, схватившему девушку за горло. Он прижал ее к стене и не давал уйти. Та уже не кричала, а хрипела.

Я тоже схватил его. Двумя руками за бедра, правое колено под голень, чтобы сбить равновесие. Парень удивленно оглянулся назад и отпустил девушку. Я бросил его вправо, выбивая опорную ногу влево.

Моя хромая правая нога не давала возможность бросить сильнее. А так можно было бы воткнуть его в землю прогибом.

Но все равно парень упал неплохо, ударился плечом и боком и завопил от боли. Пополз по земле к забору, не вставая на ноги.

Хорошо, один на время вышел из строя. Я повернулся к остальным.

Двое оставшихся кладменов уже заметили меня, оставили парня в покое и двинулись навстречу. Девушка испуганно застыла у стены дома, ее голубая толстовка с капюшоном, карманом «кенгуру» и рукавами реглан испачкалась на плечах и спине.

— Ну что, герой, ты сейчас мамочку звать будешь, — пообещал один, тот, что справа от меня. Широкоплечий и приземистый, бородатый и плотный, похож на ходячий шарик. В синих джинсах, фиолетовой рубашке и коричневой кожаной куртке. — Вот только мамочка тебе не поможет.

Из двоих он казался опаснее. Кажется, мой коллега, тоже борец. Я пригляделся и увидел, что уши у него и вправду как «пельмени».

Характерный признак борца, по-научному отгематома, скопление крови между хрящом ушной раковины и надхрящницей. Образуется после многочисленных ударов уха, когда сосуды повреждаются и кровь затекает в пространство между хрящем и надхрящницей. Ухо становится бесформенной красновато-пурпурной массой.

Второй тощий и согнутый, как удочка, тоже в джинсах и в черном длиннополом плаще до колен из хлопка, с застежкой на пуговицы, отложным воротником и двумя боковыми карманами. Один конец пояса волочился по земле. Он держался позади своего массивного напарника и тоже противно ухмылялся.

Я слегка переместился влево, а бородатый, наоборот, вправо. Я подошел ближе, слегка хромая и схватил его за рукава куртки под локтями.

Бородатый шагнул чуть дальше, я двинулся вперед и поставил левую ногу между его ногами. В последний момент он понял, что я собираюсь делать, но уже поздно. Я подтянул его руками влево, поставил ногу на пятку возле правой ноги бородатого, присел и толкнул его дальше влево.

Боковая подножка. Обычная техника броска. Бородатый только успел крякнуть и улетел в сторону. По дороге успел сгруппироваться, но все равно со всего маху приложился о землю бедром. На время тоже вышел из строя, позволив мне взяться за тощего типа в пальто.

Тот понял, что дело пахнет жареным, перестал ухмыляться и отступил. Лицо исказила испуганная гримаса. Он поднял обе руки перед собой и затряс ими в воздухе.

— Эй, братан, ты не так все понял, мы просто разговаривали, ничего такого! Давай на словах разберемся. Мы уйдем отсюда, никого не тронем.

Я двинулся было на него, но тут же остановился. Что-то не так в гримасе этого тощего типа, умоляющая улыбка отдает фальшью, а глаза почему-то посверкивают. Что бы это значило?

— Мужчина, осторожно! — взвизгнула сбоку девушка.

Я уже и сам услышал шорох сзади. Едва успел обернуться, как увидел того, первого парня, со свирепым оскалом замахивающегося на меня обломком водопроводной трубы.

Хотел увернуться, но от резкого движения бедро и спину пронзила острая боль. Я ничего не успел сделать и парень со всего маху ударил меня трубой по голове.

Я даже услышал хруст собственного черепа. Все вокруг окрасилось в красный цвет и завертелось с бешеной скоростью. Чтобы не упасть, я пытался опереться на больную ногу, но парень ударил снова.

Девушка снова завизжала, а я повалился назад. Неподалеку послышался звук сирены полиции, а я погрузился в темноту. Я же говорил, что шансы выжить при черепно-мозговой травме невелики.

Красный свет никуда не пропал. Темнота вокруг сплошная и я не знал, сколько в ней находился. Плавал, как в густом желе. А потом вдруг красный свет исчез.

Я открыл глаза и теперь передо мной снова появился дневной свет. Желтоватый. Вот только в середине алый прямоугольник. Что за чудо, сегодня меня все время преследует красный цвет.

Все вокруг расплывается. Как будто через расфокусированную камеру смотрю. Я потряс головой, ощущая дикую боль в шее и позвоночнике ниже лопаток.

Окружающее пространство постепенно приобрело четкость. Окуляр камеры покрутили и навели резкость.

Красный прямоугольник впереди оказался флагом Советского Союза, висящим на стене. Пару секунд я недоумевающе смотрел на него, не понимая, как он тут очутился.

Стена побелена в белый цвет сверху, выше человеческого роста, а снизу окрашена в синий. Причем это добротная эмалевая ПФ-115, уложенная толстым слоем, аж блестит в лучах люминесцентных ламп.

— Ну, ты чего, Витек? — кто-то толкнул меня в плечо. — Очухался? Чего застыл? Звать костоправа или нет?

Я оторвал ошарашенный взгляд от флага СССР и посмотрел на сидящего рядом человека. Одновременно осмотрелся вокруг. Что за дела?

Вместо заброшенного дачного массива возле утлой речки я очутился в хорошо знакомом тренировочном зале для борцов. Странном, однако, тренировочном зале.

Просторное и светлое помещение, метров двадцать пять в длину и двенадцать в ширину. Потолки на высоте шести метров. С одной стороны восемь огромных окон, на три-четыре метра в длину, снаружи закрыты решетками, а изнутри сетками.

Ниже окон вдоль стены тянулись чугунные радиаторы центрального отопления, по семь секций в каждой, а перед ними длинным рядом стояли гимнастические лавки с блестящими металлическими ножками, по три метра каждая.

На противоположной стене шведские лестницы, баскетбольное кольцо и гимнастический «козел», а перед ним трамплин для прыжков, состоящий из подкидной доски и рессор. В дальнем правом углу, недалеко от двери в подсобку, лежали штанги и гири. Еще посередине черные опоры для волейбольной сетки, при необходимости она могла разделить зал на две равные части.

Но сейчас почти все помещение занято синими борцовскими матами, толщиной пять сантиметров, на которых тренировались самбисты и вольники. Они с резкими криками бросали друг друга еа ковер, отрабатывая приемы.

Ближе ко мне самбисты, в знакомых красных и синих куртках, шортах и поясах. В дальней части борцы в обтягивающих трико. Впрочем, и тут и там имелись спортсмены в коротких черных шортах и белых футболках.

Еще по залу разгуливали тренеры в синих олимпийках с надписью «СССР» на груди и трикотажных спортивных штанах, а на ногах олдскульные кеды из плотного хлопка и с толстой резиновой подошвой с фактурным краем.

— Ты как, Витек? — сидящий рядом парень снова пихнул меня в плечо. — Очухался, я говорю? Жить будешь?

Теперь я внимательно рассмотрел его. Парень не маленький. Видно, что спортивного телосложения, мускулистый и поджарый. В то же время крупный и большеголовый. Серые глаза с зелеными крапинками на радужке. Уши, кстати, тоже красные после тренировки.

Я хотел спросить, кто он такой. Но не успел. К нам подошел тренер. Худощавый и седовласый мужчина лет пятидесяти, в синих спортивных штанах и белой футболке с буквой «Д», заключенной в синий ромб. Логотип спортивного общества «Динамо». На шее свисток на веревочке.

Лицо изборождено морщинами, щеки впалые, губы тонкие, вот только глаза черные и блестящие. Он пристально смотрел на меня, сидящего на матах, потом наклонился, протянул длинную руку и взял за шею.

Ощупал затылок и правое плечо. Я сморщился от боли. Тренер покачал головой.

— Ну, как ты? Лучше стало? Надо же, я думал, что ты уже все, откинул копыта. Напугал нас всех. Где болит?

Шея у меня до сих пор болела. А еще голова раскалывалась, как будто мозг распух внутри и грозил вылезти из ушей, носа и рта. Неимоверное внутричерепное давление.

Тренер ободряюще похлопал меня по плечу.

— Ну, ничего, Волков, до свадьбы заживет. Ты иди, врачу покажись. Кабинет знаешь? Боря, проводи своего приятеля, — он усмехнулся, выпрямился и почесал щеку. — Ну ты и привел новобранца. Свалился мешок мешком.

Он отвернулся, отправился обратно к борцам, схватил свисток в рот и засвистел. Потом выбросил свисток и закричал:

— Хорошо, а теперь опять отработаем «мельницу», — он три раза сильно хлопнул в ладоши. — Все встали в фронтальную стойку! На средней дистанции!

Те самбисты, что лежали после проведенного броска, поднялись и встали напротив партнеров. Почти сразу же схватили друг друга за куртку спереди и за рукава.

Я смотрел на все это, не понимая, как тут очутился. Парень рядом, на нем тоже надета красная куртка самбовка с поясом и красные шорты, поправил взлохмаченные волосы и спросил:

— Ты встать можешь? Пошли, сходим в травмпункт. Если там Оля Сергеевна, тебе повезло. Дай, я только борцовки сниму и кеды натяну.

Он вскочил и протянул мне руку. Я посмотрел на него, взял за руку и тоже поднялся. Затылок до сих пор раскалывался от боли.

Почему этот парень Боря ведет себя так, будто знает меня давно, а я его никак не могу вспомнить? С другой стороны, меня преследовало смутное ощущение, что я знаю Борю, а еще я помнил, что сегодня он впервые привел меня в секцию самбо. Сам он ходит сюда уже год. Откуда я, черт побери, знаю это?

Когда я полниимался, то оперся на правую руку. Потом случайно взглянул на себя и остолбенел от изумления.

Что за чудеса, это ведь не мое тело!