Непобежденная

Глава 13

— Нет! Не хочу! Не хочу тебя слушать!.. — сквозь сон пробормотала Ида и заткнула уши. Видимо, это не помогло, и она, не открывая глаз, сунула голову под подушку. Дрого оставил ее досматривать сны, а сам отправился к Вильгельму. После утомительного вчерашнего дня и ночи любви Иду одолевала усталость и непреодолимая дремота. Ей так хотелось отдохнуть! Но все ее попытки заглушить настойчивый голос, звучавший в ее голове, оказывались тщетными — он продолжал звать ее и становился все громче и требовательнее. Прервать его можно было только одним способом — откликнуться, и Ида, сердито отбросив подушки, села на походной кровати и потрясла головой, чтобы окончательно проснуться.

Бормоча про себя проклятия, она встала и начала спешно одеваться. Голос звал ее туда, где она меньше всего хотела бы сейчас оказаться, — на поле минувшего сражения. Небрежно откинув назад волосы, Ида кое-как перевязала их лентой, схватила маленький мешочек со своими снадобьями и выскользнула из палатки.

Иво и Мэй нигде не было видно, и Ида чертыхнулась про себя: Дрого будет очень недоволен, когда узнает, что она ушла одна. Но, как назло, поблизости не было никого, кто мог бы сопровождать ее, а ждать Ида не могла больше ни минуты; зов в ее голове перешел в крик — крик, полный боли и отчаяния.

— Потерпи немного. Скоро я тебя найду, — прошептала она, быстро шагая вдоль ряда палаток, и грустно улыбнулась; ее дар позволял принимать послания, но не передавать их. — Боже, — пробормотала Ида, — сделай так, чтобы я успела вернуться до того, как Дрого обнаружит мое отсутствие.

Убедившись, что ни один солдат из охраны лагеря не обращает на нее внимания, Ида начала осторожно подниматься на холм, за которым находилось поле битвы.

…Мэй тихонько ахнула и, схватив Иво за руку, показала на Иду, которая уже ушла так далеко, что окликнуть ее было невозможно.

— Посмотри! Ида покинула лагерь! Одна! — Сообразив, что Иво не понимает ее, Мэй просто показала ему пальцем на удаляющуюся фигурку.

— Дрого говорил, что она не должна этого делать одна, — нахмурив брови, недовольно проворчал Иво. Однако никакого желания пойти за Идой следом не выказал.

У Мэй и в мыслях не было, что Ида решила бежать, бросив остальных саксонских пленников на произвол судьбы. Она сразу подумала, что произошло что-то серьезное — возможно, Иду снова позвал чей-то голос, и кто знает, не ждет ли ее опасность там, куда она направляется. Иво не успел научить ее французскому, но, используя мимику, жесты и тот небольшой запас слов, которые она усвоила, Мэй все же сумела объяснить Иво, что они должны пойти за Идой. Наконец Иво понял, что она от него хочет, и неохотно кивнул.

Поднявшись на холм, с которого открывалась панорама поля сражения, Ида в ужасе прижала ладонь ко рту, пытаясь сдержать крик. Гигантское, окруженное лесом пространство внизу было от края до края усеяно телами убитых. Кое-где виднелись маленькие фигурки норманнов, которые уносили с поля сражения своих погибших воинов. Живые выглядели как-то неестественно на этом поле смерти и были похожи на крошечные движущиеся столбики.

Ида заметила и людей в крестьянской одежде. По-видимому, это были саксы, разыскивающие среди трупов тела своих родных. Некоторое время Ида стояла неподвижно, не в силах оторваться от этой грандиозной, кажущейся совершенно нереальной картины.

Снова прозвучавший в ее мозгу зов заставил ее очнуться. Он шел из леса на дальнем конце поля. Спускаясь с холма, Ида старалась не смотреть на окровавленные и изуродованные тела, но это не помогало — с каждым шагом ее охватывал все больший ужас, от которого леденело сердце. Внезапно Ида поняла, что ужас этот испытывает вовсе не она, а тот человек, который молит ее о помощи.

Миновав опушку леса, Ида увидела небольшую извилистую реку, берег которой также был усеян телами. Все они были абсолютно неподвижны. Ида в замешательстве остановилась — она чувствовала, что пришла именно туда, откуда доносился голос, но не мог же ее звать мертвец! Впрочем, подумала девушка, этот человек, кем бы он там ни был, мог притвориться погибшим, чтобы его не обнаружили и не добили — норманны или саксы.

— Я здесь, — негромко окликнула она и удивилась тому, как дрожит ее голос. — Я не смогу вам помочь, если вы не дадите о себе знать.

— Посмотрите вниз, — еле слышно произнес низкий мужской голос где-то совсем рядом.

Она быстро оглядела тела воинов, лежащие у ее ног, но на всех лицах, белых и застывших, лежала страшная печать смерти.

— Здесь одни мертвые! — в отчаянии воскликнула она.

Ида перешагнула через нескольких убитых норманнов. Судя по количеству мертвецов в норманнских кольчугах, на берегу реки саксы одержали верх. Вдруг один из трупов шевельнулся, и Ида в ужасе отшатнулась, но тут же облегченно вздохнула, заметив, что из-под норманна пытается выбраться воин, облаченный в одежду сакса. Стараясь побороть тошноту, Ида сделала к нему несколько неверных шагов. Она помогла несчастному освободиться от его ужасного груза и с изумлением увидела перед собой Брана.

— Этого норманна убил ты? — вырвалось у нее. — Да. А он чуть не убил меня, — едва шевеля губами, ответил Бран.

Ида машинально кивнула, глядя на огромное пятно крови на его груди; приподняв платье, она оторвала полосу ткани и поспешно спустилась вниз к реке. Обильно смочив материю водой, она почти бегом вернулась к Брану.

— Я рада, что еще один сакс останется в живых. Только что я видела такое невероятное количество наших погибших воинов, что, наверное, они будут сниться мне до самой смерти.

Она начала расстегивать одежду сакса, что оказалось нелегким делом, потому что кровь из раны запеклась, став твердой, словно сургучная печать.

— Ты очень сильно ранен?

— Два удара мечом. Один — в правый бок, другой — в левую ногу. Моя правая рука разбита булавой, но мне кажется, что она не сломана… Я потерял много крови.

Наконец Ида справилась с одеждой; ей хватило одного взгляда, чтобы понять: с такими ранами здесь ничего сделать нельзя. Брана нужно перенести в какое-нибудь безопасное место, где она сможет…

— Я пришел, — прервал ее размышления суровый голос Иво.

Вздрогнув, Ида резко обернулась и встретила его хмурый и подозрительный взгляд.

— Как ты меня нашел? Ты следил за мной?

— Дрого говорил, что ты не должна покидать лагерь, — ответил Иво и ногой отшвырнул в сторону меч, к которому потянулся было Бран.

— Этот человек позвал меня! Он сдается!

— Он не может сдаться ни тебе, ни мне. Мы не рыцари. Он должен отдать свое оружие Дрого.

— Дрого сейчас отправился к Вильгельму. Его придется ждать, а раны этого человека ждать не могут.

— Дрого будет очень недоволен, — холодно проговорил Иво.

Больше Иде возразить было нечего. Ей оставалось лишь молча смотреть в суровые глаза Иво, ожидая его решения, и молиться про себя, чтобы этот тугодум вынес свой окончательный вердикт до того, как на берег реки явятся норманны, чтобы забрать своих павших воинов…

— А ну, взгляни-ка туда, мессир Дрого, — насмешливо воскликнул Ги, привстав в стременах и вытянув руку в сторону леса. — Маленькой саксонской шлюшке надоела твоя любовь, и она решила сбежать к другому.

Дрого, который и так всю дорогу пребывал в крайне мрачном настроении из-за того, что в лагерь ему пришлось возвращаться в компании Ги и двух его столь же подлых приятелей, задрожал от ярости, увидев вдали, у самой кромки леса, маленькую фигурку Иды. Но тут он заметил массивную фигуру Иво, неторопливо шествующего следом, и его гнев сразу перекинулся на Ги. Этот негодяй всегда всех судит по себе!

Ида тоже хороша — зачем она дает повод для того, чтобы каждый мерзавец мог облить ее грязью?

— Ты ошибаешься. С ней мой слуга Иво, — ровным голосом произнес Дрого. Он всегда старался сохранять спокойный тон, отвечая на злобные выпады Ги, который, Дрого был уверен, использовал бы малейший шанс, чтобы нанести ему смертельный удар в спину, если Вы не боялся возмездия. — Скорее всего, как и другие саксы, она разыскивает среди убитых какого-нибудь родственника или друга.

— Конечно, конечно, я понимаю, — издевательски ухмыльнулся Ги. — Я даже помогу ей.

Дрого едва не разразился проклятиями, когда Ги и его спутники повернули лошадей и поскакали за Танкред! Ты поедешь со мной, — коротко бросил он. — Все остальные вернутся в лагерь. Это не займет много времени.

Дрого направился к лесу, еле сдерживаясь, чтобы не произнести вслух то, что думал в эту минуту про своего тайного врага. Ги де Во был слишком труслив, чтобы вступать с Дрого в открытый поединок, и на людях вел себя с ним с подчеркнутой предупредительностью. Однако Дрого знал, что Ги за его спиной распространяет грязные слухи, стараясь изобразить его подлецом и предателем. Правда, до сих пор им никто не верил, но в столь сложных обстоятельствах, как война с саксами, подобные сплетни могли привести к чему угодно…

Очутившись на берегу реки, Дрого сразу увидел Иду, и у него мелькнула мысль, что ее поведение действительно выглядит несколько странно. Девушка сидела на земле, поддерживая коленями голову тяжело раненного молодого и красивого сакса, Дрого почувствовал острый укол ревности, но мгновенно справился с этой минутной слабостью, заметив, что Ги спешился и направляется к саксу, на ходу вынимая из ножен меч. Решив предотвратить кровавую развязку, Дрого быстро спрыгнул с коня и стремительно бросился к Иде.

— Аа-а, так ты нашла одну из саксонских собак живой! — угрожающе произнес Ги. — Отойди, женщина! Сейчас я прикончу эту жалкую тварь.

— Нет!.. — прошептала Ида онемевшими губами и беспомощно оглянулась на подбежавшего Дрого. — Не надо… Он сдался.

— Пленные для нас — только лишняя обуза, тем более те, которые подняли против нас свой меч, — яростно выдохнул Ги. — Этот червь выступил на стороне Гарольда. Так пусть и подохнет вслед за своим королем.

— Нет! Он мой родственник! — исступленно закричала Ида, с ужасом глядя, как Ги поднимает меч.

Дрого, тоже вытянув меч, встал между саксом и Ги. Его заставила сделать это не жалость к пленнику, а ненависть к де Во. К тому же он чувствовал, что еще раз увидеть зверское умерщвление беззащитного человека выше его сил. Глядя в ненавидящие глаза. Ги, Дрого на миг пожалел, что сакс, которого Иде вздумалось защитить, столь красив. Лучше бы уж он был мерзким уродом…

— Убери, оружие, мессир Ги, — твердо произнес Дрого. — Перед тобой всего лишь тяжко раненный мальчик.

— Он сакс, — яростно возразил Ги, но, заметив подошедших к ним Иво и Танкреда, опустил меч, а затем рывком вогнал его в ножны. — Ты чересчур сострадателен к врагу, и это не делает тебе чести.

— Да, сострадателен — если враг ранен, безоружен и сдался, и отнюдь не считаю это бесчестным. — Он бросил на Брана беглый взгляд. — Несчастный никому не угрожает. Кроме того, он родственник моей женщины.

— Ты собрал вокруг себя целую кучу саксов. Очень хотелось бы знать зачем.

— Поскольку они уже не в состоянии бороться против нашего короля и не могут причинить ему зла, не понимаю, почему это тебя так волнует. Иво, ты: можешь отнести этого парня в наш лагерь?

Иво кивнул и, взяв раненого сакса под мышки, легко приподнял его. Затем, пятясь, поволок его мимо расступившихся спутников I и. Дрого решительно схватил Иду за руку, резко поднял ее с земли и повернулся к Ги; тот, сжав зубы, вскочил на лошадь и вместе со своими приятелями поскакал прочь. Дрого посадил Иду на коня, сам сел впереди, и они в полном молчании тронулись в обратный путь.

Когда они добрались до лагеря, Ида, за всю дорогу так и не проронившая ни слова, слезла с лошади и сразу же направилась туда, где лежал Бран. Дрого снова ощутил укол ревности. Сакс молод, хорош собой, он тяжело ранен и, кроме того, целую ночь пролежал под открытым небом, так что, без сомнения, потребуется весьма долго уделять ему внимание, сердито размышлял Дрого. Надо бы выяснить, как Ида оказалась именно в том месте, где ранили этого сакса, и действительно ли он ее родственник. Дрого подозревал, что Ида солгала ему, а если так, то почему она это сделала? И еще: Дрого хотел как можно скорее услышать из уст самого юноши, что тот добровольно сдался в плен, — в противном случае он вынужден будет отнестись к нему как к вражескому воину, а следовательно… Домысливать дальнейшее Дрого не пожелал.

…Выбравшись наконец из бочки с горячей водой, где она долго сидела, смывая с себя кровь и трупный смрад, Ида почувствовала несказанное облегчение. Вымыться ей удалось не сразу — обработка ран молодого сакса заняла очень много времени. Только покончив с этим утомительным делом, Ида смогла оставить смертельно бледного и вконец измученного болью Брана на попечение Иво и пойти в палатку Дрого, где стояла бочка. Ида испытывала непреодолимое желание немедленно окунуться в горячую воду, но, честно говоря, гораздо сильнее ей хотелось укрыться от сердитых и укоризненных взглядов Дрого.

Между тем девушка не чувствовала себя виноватой. Она не могла не помочь Брану, и Дрого рано или поздно должен будет это понять. Но как бы то ни было, ей все же надо извиниться перед ним за то, что она нарушила его запрет и ушла из лагеря одна. Наверное, Дрого не станет серьезно наказывать ее за такое самоволие; скорее всего он прикажет следить за ней построже. Вспомнив о стычке между Дрого и Ги, Ида подумала, что это тоже наверняка будет иметь какие-то свои, пока неясные последствия. Расчесывая волосы у костра, весело потрескивающего в центре палатки, она долго размышляла о происшедшем и решила дознаться, в чем же причина столь острой ненависти между двумя норманнами.

Полог палатки, отодвинулся, и появился Дрого. Ида встретила его неуверенной улыбкой, на которую он не ответил.

— Как там этот юноша? — спросил он и, не дожидаясь ее объяснений, сказал: — У меня создалось впечатление, что он тебе вовсе не родственник.

— Да. Ты прав: мы не родия, — откровенно призналась она, чувствуя, как под его осуждающим взглядом постепенно улетучивается вся ее уверенность в собственной невиновности. — Мне не хотелось лгать, но я вынуждена была это сделать, чтобы спасти его. Его зовут Бран; это тот самый юноша, которого я встретила в лесу, когда нашла ребенка.

Дрого облегченно вздохнул, лицо его смягчилось. Ида поняла, что он поверил ей, и в глазах ее блеснула радость.

— Ты услышала его зов? — спросил Дрого, снова нахмурив брови.

— Да. Я не могла дожидаться Иво. Я металась по всему лагерю, пытаясь его найти, но его нигде не было. А этот голос… Он звал меня так громко… В нем были страх, боль, отчаяние. Я чувствовала это всем своим существом. Неужели ты мог подумать, что я решила отправиться на поле боя по собственной воле?

— Представь себе, да. Ты как-то странно рассуждаешь. Сама посуди: разве ты не могла пойти туда с целью отыскать среди убитых своих друзей или родных? — раздраженно проговорил Дрого и внезапно спросил: — Бран сказал тебе, что сдается?

— Прямо он этого не говорил, — честно призналась Ида. — Он всего лишь позвал меня, моля о по мощи.

— Ну, это еще не означает, что он сдался. Я должен поговорить с ним. Мне нужно услышать от него самого, что он не сбежит и не станет поднимать против нас оружие, понимаешь? Чтобы потом, если меня кто-нибудь о нем спросит, я мог бы с чистой совестью ответить: этот человек — мой пленник. — Внезапно желудок Дрого сжал сильный спазм, и он невольно положил руку на живот. Некстати напомнившее о себе чувство голода заставило де Тулона забыть о своем гневе и ревности.

— Думаю, если этот Бран — хороший воин, я мог бы даже взять его к себе на службу, — более спокойным тоном сказал он. — А потом, возможно, и предложил бы его услуги Вильгельму. Он благородного происхождения?

— Думаю, его происхождение намного благороднее моего, хотя Бран и очень беден: он говорил мне, что его отец был убит, когда пас в поле стадо. Как видишь, голубая кровь не всегда предполагает легкую жизнь. Но ты, должно быть, заметил, какое у этого юноши великолепное оружие. Подобное бывает отнюдь не у каждого.

— Это я заметил. — Дрого криво усмехнулся. — Лучше скажи другое: ты что, намерена пригреть всех саксов, которые встретятся нам по пути в Лондон?

— Я не могу пройти мимо человека, который просит о помощи.

— Ну, положим, этого и я не могу. А в результате у меня целый лагерь саксов, что может привести к серьезным неприятностям.

— Из-за Ги?

— Да, из-за него. Мне плевать на его ненависть и сплетни, которые он распускает, но сейчас Ги, похоже, собирается стереть меня в порошок, а такое положение вещей оставить без внимания я уже не могу.

— Но каким образом он может тебя… уничтожить? — испуганно спросила Ида. Она тут же вспомнила, как зловеще Ги произнес слова, что Дрого слишком сострадателен к врагу, и ее бросило в дрожь.

— Я это просто чувствую, но что он задумал, не знаю. Ги нагл, хитер, изворотлив и искушен в различных пакостях; он способен выдумать нечто такое, что мне и в голову не сможет прийти. Любую каверзу, любую гадость! Например, в чем-то ложно обвинить меня, собрав вроде бы неопровержимые улики, или как-то скомпрометировать, обрисовав мои поступки в искаженном виде. Не знаю… Он все время занимается тем, что чернит мое имя, стараясь почти у каждого встречного породить сомнение в моей честности и храбрости. Причем все это делается за моей спиной, так что я ни разу не имел возможности вызвать его на поединок.

— Но Вильгельм ведь не верит гнусным измышлениям Ги?

— Очень бы хотелось так думать, но полной уверенности в этом у меня нет. Видишь ли, Вильгельму в каждом темном углу мерещатся предатели или враги, что вполне можно понять — его действительно часто предавали, и теперь он не верит никому. А сейчас он затеял грандиознейшее в своей жизни предприятие, которое может принести ему либо корону, либо смерть. Очень многие мечтают видеть его королем, но тех, которые хотели бы видеть его покойником, к сожалению, не меньше. И Ги вполне может убедить Вильгельма, что я принадлежу к числу последних. Не думаю, что он располагает для этого большими возможностями, но то, что в моем окружении появилось слишком много саксов — не важно, пленники они или нет, — может сыграть ему на руку. Так что я должен быть все время начеку. Но самое главное — я не знаю, как против него бороться. Все, что я могу, — это утверждать, что его слова обо мне — сплошная ложь.

— Вот это плохо. Боюсь, одних твоих уверений, что Ги заведомый лжец, будет недостаточно, — сокрушенно покачав головой, задумчиво сказала Ида, — Но мне кажется, Вильгельм доверяет тебе и ценит твою храбрость и преданность. Дай Бог, чтобы так и продолжалось. А я… я постараюсь впредь вести себя безупречно, чтобы не дать Г» ни малейшего повода для подозрений. Как ты понимаешь, я отнюдь не собиралась помогать ему в его черных делах.

Дрого улыбнулся и встал.

— Ну вот и славно! О большем я не прошу, разве что ты могла бы подумать, как заставить его заткнуться. — Он поцеловал ее в кончик носа. — А теперь я должен поговорить с этим твоим Браном, — брюзгливо добавил Дрого и вышел из палатки.

Ида принялась готовить ужин. Разговор с Дрого оставил в ее душе тяжелый осадок: она прекрасно понимала, насколько трудно найти средство помешать Ги осуществить его подлые намерения. Придумать что-либо путное она не смогла, и это ее мучило. Ида боялась за Дрого — против слухов, пущенных за спиной, бороться невозможно. И потом, что может она, пленная саксонка? Всего лишь вести себя крайне осторожно…

Придерживая бурдюк с вином, Дрого помог Брану опустошить его — выпив это вино до дна, юноша тем самым закреплял свою клятву верности.

— Я вовсе не требую, чтобы, ты любил норманнов, — произнес Дрого. — Но ты должен во всем мне повиноваться.

— Надеюсь, вы понимаете, что я не испытываю радости по поводу победы над моим народом, — ответил Бран, тяжело отдуваясь после выпитого вина;

— по-французски он говорил с таким сильным акцентом, что Дрого с трудом разбирал некоторые слова.

— Разумеется. Но саксам придется смириться с этим, так же как нам — с тем обстоятельством, что мы будем жить с ними бок о бок, — холодно проговорил Дрого. — Ты благородного происхождения? — спросил он затем, хотя уже знал ответ на этот вопрос от Иды.

— Да, но я очень беден. Мой отец получил по наследству много земли, но все работы на ней ему приходилось выполнять самому. Как вы видите, у меня даже нет сносных доспехов. Единственная моя ценность — прекрасное оружие, которое перешло ко мне тоже по наследству. Среди моих дальних родственников есть короли, но я вовсе не кичусь этим. Можете не опасаться, я не спесив. Нашу конюшню чистил я сам. — Он немного помолчал. — Отец надеялся, что мое мастерство во владении оружием поможет нам когда-нибудь вернуть все владения, которые он потерял.

— Ты знатного происхождения, красив, довольно умен и говоришь не только на английском, но и на французском. На службе у норманнов ты сумеешь не только оправдать его надежды, но и добиться гораздо большего.

— Есть одна вещь, которой владел мой отец, но которой я не буду обладать никогда при правлении норманнов. Это свобода.

Дрого открыл было рот, чтобы возразить, но вовремя понял, что возразить ему нечего.

— Я не знаю ваших законов, — после неловкой паузы наконец сказал он. — Так что не могу сказать, насколько саксы будут свободны при правлении норманнов. Могу лишь обещать, что, если ты будешь служить у меня, тебе не придется жаловаться на плохое к себе отношение.

— Надеюсь, что это так.

— Ида говорила тебе, что услышала твой зов?

— Да. Она рассказала мне про свой необычный дар при первой нашей встрече в лесу, возле тела умершей Алдит. И вот когда я, истекая кровью, всю ночь пролежал в ожидании, что вот-вот появятся норманны и перережут мне горло, окончательно обессилел и пришел в отчаяние, я вдруг вспомнил про Иду и решил позвать ее. Поначалу я не очень-то надеялся, что она услышит меня, так как сильно сомневался в том, действительно ли она обладает способностью слышать на расстоянии. Если бы я знал! Я позвал бы Иду гораздо раньше.

— Ты должен хранить все это в тайне, — предостерег его Дрого. — О даре Иды сейчас известно гораздо большему числу людей, чем мне бы хотелось.

Не следует подвергать ее опасности.

— Саксы тоже боялись бы такую женщину и постарались бы от нее избавиться.

— Дело не только в ней. Есть некий подлец, который стремится меня уничтожить. Если он узнает о странном даре Иды, он сможет использовать это против меня.

— Буду нем как рыба. Иду я ни за что не предам!

Дрого не понравилось, что эти слова Бран произнес с гораздо большим пылом, чем клятву, в которой пообещал служить ему верой и правдой. Тем не менее такое страстное выражение преданности Иде, несомненно, было им на пользу. Теперь Дрого был спокоен за все, что касалось Брана, и мог вплотную заняться другой проблемой: как сделать, чтобы все коварные замыслы Ги потерпели крах?