Непристойно богатый вампир

― Ах ты, козел. Теперь ты заставил ее плакать. ― Жаклин обхватила Тею за плечи, прежде чем я успел ее остановить. Тея выглядела слишком удивленной, чтобы что-то сказать. Я не мог винить ее за это. Вся ситуация производила впечатление абсурдной.

― Ты заставила ее плакать, ― заметил я.

Но Жаклин игнорировала меня. Она понизила голос, как будто я ее не слышал.

― Он ничего не сказал обо мне? Жаклин? Иногда он называет меня Жак? Или Джеки?

― Нет.― Тея покачала головой.

― Это твоя вина, если ты ее не подготовил, ― возразила Жаклин.

Я открыл рот, чтобы возразить, но Тея меня опередила.

― Ты его настоящая девушка?

Жаклин посмотрела на меня, ее глаза весело заблестели, а потом мы оба разразились хохотом.

― О, дорогая, нет!

― У тебя есть ключ, ― заметила Тея, ― и ты была голой…

― Это была неудачная шутка, ― быстро объяснил я, прежде чем повернуться к Жаклин: ― Не могу поверить, что ты действительно это сделала.

― Я обещала тебе самый красивый дом в Париже и самую красивую женщину, которая будет ждать тебя в постели, ― напомнила мне Жаклин, все еще обнимая Тею. ― Я пыталась дать ему стимул отказаться от его дурацкой затеи с вечным сном.

― Вечным? ― повторила Тея, взглянув на меня. Она знала о моем тайм-ауте от мира, но я не слишком подробно рассказал ей о причинах, побудивших меня поступить так. Теперь, благодаря лучшей подруге, мне придется объяснять ей еще и это.

― Я вижу, твое эго ничуть не уменьшилось, ― сказал я, возвращая разговор к выходке Жаклин. ― Или в Париже сейчас не хватает красивых женщин?

― Я сказала ― самых красивых. ― Она снова окинула Тею взглядом. ― Хотя, возможно, у меня появились конкуренты.

― Она моя девушка, а не твоя.

― Я могу смотреть, ― сказала она защищаясь.

― Но не трогать. ― Лучше было напомнить Жаклин об этом правиле, особенно когда дело касалось Теи.

― Подожди, ты со мной флиртуешь?― неожиданно спросила Тея.

Жаклин разразилась звонким смехом.

― Немного.

Тея повернулась ко мне.

― И ты не собираешься оторвать ей голову или что-то в этом роде?

― А он часто отрывает людям головы? ― медленно спросила Жаклин, но не отпустила Тею.

― Только один раз, ― сказал я, прежде чем Тея успела настучать на меня.

― Только один раз? ― Жаклин бросила на Тею впечатленный взгляд. ― Должно быть, ты ему действительно нравишься.

― Значит… ты не считаешь ее угрозой? ― надавила Тея.

― Ее? Нет, ― сказал я с усмешкой. ― Она практически моя сестра.

― Значит, вы двое никогда… ― Она бросила на меня взгляд такой же острый, как и мои клыки.

― Нет, ― сказала Жаклин, но я снова понял, что не могу солгать Тее.

― Когда мы были детьми, ― признался я, заслужив разочарованный взгляд Жаклин и хмурый ― Теи. ― Ты должна понять, что вампиры-подростки…

― Похотливы, ― закончила за меня моя старая подруга. ― И это был четырнадцатый век. Больше заняться было нечем. Я спала со всеми подряд, только чтобы не сесть на кол от скуки. ― Уголки рта Теи слегка приподнялись, и Жаклин восприняла это как знак прощения. ― И, честно говоря, ты гораздо больше подходишь мне, чем Джулс. Он не умеет веселиться.

― Перестань приставать к моей девушке. ― Я ущипнул себя за переносицу. ― Напомни мне, чтобы я сменил замки.

― Это несправедливо. Я проделала восхитительную работу с этим домом. — Жаклин повернула Тею лицом к себе. ― Тебе так не кажется?

― Он прекрасен, ― искренне сказала она, слегка ошарашенная переменой темы разговора.

― Ты должна увидеть ванную комнату. Она достойна королевы. ― Она схватила Тею за руку, бросила на меня торжествующий взгляд и потащила ее в ванную.

Это была моя вина. Я должен был догадаться, что Жаклин узнает о моем возвращении в Париж и устроит мне сюрприз. Дело не в том, что я ее избегал. Просто я рассчитывал, что у меня будет время подготовить Тею к встрече с ней и поговорить с Жаклин наедине о том, что происходит. Но проблема с лучшими друзьями, особенно с теми, кого ты знаешь целую вечность, заключалась в том, что они могут появиться где угодно и когда угодно. Даже голыми в твоей постели.

Мне придется объяснить это Тее позже.

Я вышел на террасу, любуясь видом на La dame de fer¹⁵ и размышляя, что делать дальше. Я не видел Жаклин несколько десятилетий, и то, что она была здесь, означало, что она рассчитывает наверстать упущенное. Но я не хотел рисковать и перегружать Тею, да еще в самый разгар парижского светского раута. Это уже было достаточно плохо. Но у Жаклин было то, чего никто другой в моей жизни не предлагал ― то, в чем я нуждался больше всего.

Перспектива.

Мои родители были слишком увлечены соблюдением Обрядов, чтобы им можно было доверять. Себастьян был слишком занят, трахая все, что движется. А у Селии была раздражающая привычка бросать загадочные замечания, а потом отказываться пояснять, что она имела в виду. Жаклин была резкой, как рукоять меча, и острой, как его лезвие. Это была одна из причин, по которой мы с ней ладили. Мы не тратили время на то, чтобы ходить на цыпочках вокруг фактов. Она указывала мне на мое дерьмо. А я — на ее. Это помогало нам обоим. В большинстве случаев.

Последний раз, когда я видел ее, был не из этих случаев.

― Твоя прекрасная спутница устала, ― раздался музыкальный голос Жаклин, когда она привела Тею обратно в спальню. ― Ей нужно вздремнуть.

― Я в порядке. ― Но даже когда она это сказала, ее рука поднялась, чтобы прикрыть широкий зевок.

― Я вижу, ― сухо сказал я. ― Я должен проводить тебя до кровати.

― До нее два метра. ― Жаклин закатила глаза. ― Она сама себя проводит. Ей нужен отдых, а не властный вампир, который не дает ей спать.

Тея зажмурилась, словно сдерживая смех.

― Я оставил вас двоих наедине на пять минут, а вы уже сговорились, ― проворчал я.

― Сговорились? ― повторила Тея, хихикая. ― Ладно, старик.

Я уставился на Жаклин, которая подняла руки с расширенными глазами.

― Почему ты так смотришь на меня?

― Потому что она провела минуту наедине с тобой, и теперь снова называет меня стариком.

― Ты и есть старик, ― сказала Жаклин, пожав плечами, чем вызвала еще больший смех со стороны Теи. Она подтолкнула Тею к кровати. ― Отдыхай. Мне нужно поболтать с Джулсом, но завтра…

Тея кивнула в знак согласия с каким-то неизвестным мне планом. Если у нее и оставались какие-то сомнения по поводу моей дружбы с Жаклин, то они не помешали ей забраться на кровать и рухнуть на гору шелковых подушек. Я перебрался на ее сторону, обойдя все более забавляющуюся Жаклин, и склонился над ней.

― Я разбужу тебя в полночь. Это лучшее время, чтобы увидеть Париж. А сейчас отдыхай, котёнок.

Я поцеловал ее в лоб, получив в ответ тихий вздох, который лишь напомнил мне, что я привез ее сюда не для отдыха. Внутри меня мелькнула искра тьмы, и я поспешно отошел, пока жажда крови не взяла верх и не лишила Тею возможности поспать.

Когда я подошел к двери, она уже тихонько посапывала. Жаклин присоединилась ко мне, и мы замолчали, пока поднимались на пятый этаж, который вовсе не был этажом.

― Думаю, у тебя самый лучший вид в городе, ― сказала Жаклин, когда мы вышли на крышу. Раньше это было просто открытое пространство, лишенное какой-либо индивидуальности. Теперь же она была заполнена шелковыми подушками цвета драгоценных камней, и маленькими столиками, предназначенными для беседы. Похоже, моя лучшая подруга хотела, чтобы у меня появилось больше друзей. Все пространство явно предназначалось для развлечений.

― Именно поэтому я и купил это место, ― напомнил я ей. ― Рыночная стоимость будет только расти.

Она застонала, хотя слишком хорошо меня знала, чтобы удивляться.

― И это будет прекрасное место для твоей семьи. Много комнат для маленьких вампиров.

― Только не ты тоже. ― Меньше всего я ожидал от нее давления по поводу женитьбы. На каком бы конце спектра ни находилась моя мать, Жаклин обычно располагалась на противоположном. Но, похоже, сезон испортил настроение даже самым распутным из нас. Следующим, видимо, будет Себастьян, планирующий мою свадьбу. ― Неужели все вокруг меня помешаны на кровавых Обрядах?

― Обрядах? ― Жаклин повернулась ко мне, скрестив руки, и промурлыкала. ― Ты думаешь, все дело в этих дурацких ритуалах?

― А в чем же еще?

Она на мгновение уставилась на меня, изучая мое лицо, словно ища в нем какую-то подсказку. В тот момент, когда мне надоело, что меня рассматривают, как лабораторную крысу, она откинула голову назад и рассмеялась. Звук ее смеха наполнил розовое небо.

― Ты действительно не знаешь, ― сказала она, ее глаза лукаво блеснули, когда она наконец взяла себя в руки.

― Что теперь? ― пробормотал я. ― Если они нашли какую-то новую архаичную хрень, чтобы…

― Джулиан, ― перебила она, схватив меня за плечи и глядя прямо в глаза, ― ты спариваешься.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ШЕСТАЯ

Тея

Прохладный ветерок пробежался по моему телу, и я повернулась… к спящему вампиру. Я сонно моргнула, пока мои глаза адаптировались к темноте спальни. В процессе мой мозг проснулся и восстановил все фрагменты кратковременной памяти, еще окутанной дымкой сна. Я была в Париже, в постели Джулиана. Тепло разливалось по телу, пока я вспоминала, но все прекратилось, когда в памяти всплыл момент с Жаклин в его постели. Я подняла голову и оглядела комнату, с облегчением убедившись, что мы одни.

Появление самозваной лучшей подруги Джулиана ― как она назвала себя в ванной ― немного шокировало, но она оказалась милой. По крайней мере, приятнее, чем большинство вампиров, которых я встречала до сих пор.

Но больше всего на свете мне хотелось провести время наедине с Джулианом. Я пробыла здесь всего несколько часов, но уже понимала, почему говорят, что Париж — город влюбленных.

Я наблюдала за тем, как он спит столько времени, сколько считала возможным, чтобы это не показалось жутковатым. Его лицо было спокойным и умиротворенным, на нем не было ни угрюмости, ни жажды крови, которые обычно мучили его в равной степени. Сейчас его красота завораживала. Первобытная мужественность, излучаемая им, все еще сохранялась, но выглядела укрощенной. Резкие черты его лица смягчились сном, привлекая внимание к идеальному изгибу губ. Каждая частичка меня хотела прильнуть и поцеловать его.

Но я была уверена, что мне пора чистить зубы. Кроме того, я сомневалась, что будить спящего вампира ― хорошая идея.

Соскользнув с кровати, я освежилась в ванной. Надо будет потом поблагодарить Жаклин за то, как хорошо она ее укомплектовала. Может, она и не ожидала, что он приедет не один, но на всякий случай все приготовила. Там были запасные зубная паста и ополаскиватель для рта. С обратной стороны двери висели два пушистых черных халата. Она указала мне на них раньше, желая показать все сокровища, которые были в моем распоряжении. Может быть, я была глупа или слишком доверчива, но мне понравилась Жаклин, кроме того, что я застала ее голой.

Я тихонько скинула с себя одежду, которую носила слишком долго, чтобы чувствовать себя в ней комфортно. Не желая рисковать разбудить Джулиана и искать свой багаж, я закуталась в уютный халат и, затаив дыхание, на цыпочках прошла мимо кровати и вышла на террасу.

Сейчас было тише, чем когда мы приехали. Шум транспорта был еле слышен, так как большая часть города спала. На город снизошла другая магия. Сверкающие огни усеяли полуночное небо, и Эйфелева башня сияла передо мной. Здесь было что-то такое, что напоминало возвращение домой. Это было глупо, если учесть, что я никогда не была здесь раньше. Тем не менее, восхитительная боль пронзила мою грудь, и я обнаружила, что тоскую по своей виолончели. Я не знала, как еще выразить те чувства, которые рождались во мне.

― Какая красота. ― Тихий голос Джулиана разрушил чары и наложил на меня новые. Какая бы магия ни текла в его венах, ему требовалось всего одно слово, чтобы овладеть мной.

― Да. ― Я вздохнула, когда он придвинулся ко мне сзади и обхватил мою талию своими сильными руками. Прижавшись к нему, я призналась: ― Это самый красивый город, который я когда-либо видела.

― Я говорил о тебе, котёнок. ― Он откинул мои волосы с шеи, чтобы поцеловать ее.

Я прижалась к нему. Мы слишком долго хорошо себя вели. Я не могла больше ни минуты сдерживать свое желание. Выгнув шею, чтобы лучше видеть, я прикусила нижнюю губу.

― Это приглашение? ― мрачно спросил он.

― Угу… ― Я кивнула. И все же я не смогла удержаться и не подколоть его, когда мы остались одни. ― Мне ужасно жаль, что я испортила твой сюрприз.

― Сюрприз? ― повторил он в замешательстве. Но осознание того, что я имела в виду, дошло до него раньше, чем он успел договорить. Он простонал. ― Мне жаль, что все так вышло. Жаклин ― это, ну, Жаклин.

― Как содержательно. ― Я рассмеялась. ― Она кажется милой. И хочет пройтись со мной по магазинам.

Глаза Джулиана на секунду расширились, но потом он расслабился.

― Кажется, это хорошая идея. У нее это получится лучше, чем у меня.

― Значит, я могу пойти? ― Я все еще была немного озадачена динамикой их взаимоотношений.

― Жаклин очень важна для меня, ― сказал он и быстро добавил: ― Не в романтическом смысле. Она ― мой самый старый друг, и она справляется с моим дерьмом лучше всех, кого я когда-либо знал. Я бы хотел, чтобы она узнала тебя поближе.

― Почему? ― Вопрос вырвался сам собой, прежде чем я успела его обдумать.

Но он не выказал ни малейшего признака раздражения тем, что я его задала.

― Потому что ты тоже важна для меня.

Его слова ― вернее, то, как он их произнес, ― застали меня врасплох.

― И тебе понадобятся вещи. Ты не взяла с собой достаточно одежды, ― добавил он.

Я была уверена, что он имел в виду, что я не взяла подходящую одежду.

― Тогда я пойду.

― Сегодня днем, ― твердо сказал он. ― Вечером ты должна присутствовать на одном мероприятии.

― С тобой? ― медленно спросила я.

― Нет, это мероприятие только для женщин, ― сказал он непринужденно. ― Salon Du Rouge. Ты должна присутствовать на нем. Я уверен, что Жаклин пойдет с тобой.

― Хорошо. ― У меня было еще около миллиона вопросов об этом мероприятии, предназначенном только для женщин. Я должна была представиться девушкой Джулиана, находиться рядом с ним и, по сути, служить амулетом, отгоняющим слишком настойчивых фамильяров. Мне казалось глупым посещать мероприятия в одиночку, если только…

Если только Джулиан не начал воспринимать меня как часть своего мира. Надежда пронзила меня, но я подавила ее, прежде чем она успела поселиться в моем сердце. Все было не так. У нас было взаимопонимание. У нас были границы. Я приехала в Париж, зная это, и я не могла тратить те мгновения, которые у меня были с ним, надеясь на бесперспективное будущее.

Мой желудок заурчал, нарушив блаженное состояние.

― Ты голодна, ― сказал Джулиан и начал отстраняться, но я поймала его за руку.

― Нет, не голодна. ― Я была голодна. Мой организм явно запутался в том, который сейчас час и когда я должна есть. Но я не была готова к тому, что этот момент закончится. Он был слишком прекрасен.

― Лгунья, ― с ухмылкой пробормотал он. Он осыпал поцелуями мое плечо, отодвигая халат, чтобы получить больше доступа к моей коже. ― Это моя работа ― заботиться о тебе. Позволь мне.

У меня перехватило дыхание, когда он заговорил. Он был внимателен с момента нашей встречи, даже когда это внимание сочеталось с раздражением или разочарованием. Но сейчас добавилось кое-что новое. В его словах звучала нежность, которой я раньше не слышала, и что-то еще, что не соответствовало тому Джулиану Руссо, которого я знала раньше ― неуверенность.

Но почему? В чем девятисотлетний вампир мог сомневаться?

Несмотря ни на что, я прилетела в Париж не для того, чтобы упустить такую возможность. Я извернулась в его объятиях, обхватила его шею и притянула его губы к своим. Джулиан застонал, но не стал сопротивляться. Вместо этого он просунул руки под халат и схватил меня за задницу. Его ногти впились в мою кожу, раня ее своей остротой, и я распахнула глаза.

Я отстранилась, ожидая, что он поймет свою ошибку, но он не понял.

― Джулиан, твои перчатки…

― Да? ― Его бровь изогнулась в виде вопросительного знака. ― Хочешь, чтобы я надел их обратно?

― Н-нет, ― заикаясь ответила я. Мой мозг метался в поисках любой причины, любого момента, за который можно было бы ухватиться, чтобы объяснить эту внезапную перемену. ― Я просто думала…

Но я не знала, что именно я думала, потому что все развивалось очень быстро.

― Я хотел почувствовать твою кожу, ― мягко объяснил он. ― Я уже говорил тебе, что мы носим перчатки, чтобы защитить других. Наши ногти очень острые.

― Я знаю, ― мягко поддразнила я его. Его хватка на моих бедрах немного ослабла.

― Я причинил тебе боль? ― спросил он, его глаза затуманились беспокойством. ― Если ты хочешь, чтобы я прекратил…

― Что такое немного боли, если она идет в тандеме с удовольствием? ― Я потянулась вниз и накрыла его руку своей через халат. ― Не останавливайся.

― Есть еще одна причина, по которой мы прикрываем руки, котёнок, ― мягко объяснил он. ― Там находится наша магия, или то, что от нее осталось.

― Магия? ― повторила я. ― Значит, когда ты говоришь, что фамильяры ― ведьмы…

― Магия существует, ― сказал он с улыбкой, ― но она сложна. В большинстве вампирских родословных осталось очень мало магии. Именно поэтому у нас проводятся Обряды. Кровь ведьм усиливает наши кровные линии.

― Как вливание? ― спросила я. Было немного трудно сосредоточиться, когда он прижимал меня к себе. Он был теплее, чем я ожидала. Я подумала, как бы себя чувствовала, если бы его руки скользнули дальше между моих ног.

Я была так увлечена, что не заметила, что Джулиан замолчал.

― Прости меня, ― быстро сказала я. ― Мне нужно многое обдумать.

― Тебе надо поесть. От тебя начинает пахнуть чистым сахарным тростником, ― мягко сказал он. Он попытался убрать руки, но я крепко сжала одну из них.

― Почему ты прячешь свою магию? ― спросила я, понимая, что он, возможно, никогда больше не затронет эту тему.

― Чтобы не использовать ее, ― ответил он, удивив меня. ― Иногда, когда мы прикасаемся к кому-то другому…

Мои глаза расширились, когда я начала понимать.

― Это опасно?

― И нет, и да.

― Это все проясняет, ― сухо сказала я.

― С ее помощью можно причинить кому-то боль, но только тем из нас, кто родился давно. Большинство современных вампиров не смогли бы зажечь свечу своей магией. Но что более важно, она несет в себе нашу жизнь. Как ты думаешь, почему вампиры питаются человеческой кровью?

Я покачала головой. Я подозревала, что все, что я читала или видела в фильмах, было неправдой. Во всяком случае, до сих пор это было так. Он не спал в гробу. Я видела его в зеркале. А Жаклин носила амулет Святого Михаила.

― Магия есть во всех существах, даже в людях, которые давно забыли о ней или сторонятся ее. Она поддерживает нашу жизнь. Но на самом деле мы прикрываем руки, потому что вампиры считают, что разделить прикосновение ― одно из самых интимных действий, которые мы можем испытать.

У меня внезапно пересохло во рту от подтекста его слов. Он решил поделиться этим со мной. Я сглотнула.

― Какие еще есть действия?

Он наклонил голову, выглядя озадаченным.

― Другие действия? ― Я пояснила. ― Ты сказал, что это один из самых интимных актов. Какие еще?

Он кивнул. Наклонившись ниже, он провел губами по моим губам, а затем прошелся ими по моей челюсти до шеи.

― Кормление, конечно. Это одна из причин, по которой мы обычно пьем из чашки.

― Обычно? ― спросила я.

― Никто не идеален, ― пренебрежительно заметил он.

― Секс, ― продолжил Джулиан, и я почувствовала, как меня обдало жаром. ― Естественно. Хотя иногда секс ― это просто трах.

Я кивнула, хотя и не могла утверждать, что что-то знаю об этом.

― А остальное?

― Ты будешь смеяться, ― сказал он, но я покачала головой. Тем не менее, он ответил с озадаченной улыбкой: ― Самый интимный акт ― это держаться за руки.

Я нервно хихикнула, но потом поняла, что он говорит серьезно.

― Держаться за руки? Правда?

― Это трудно объяснить.

Но мне хотелось, чтобы он объяснил, потому что я хотела знать… сможет ли он когда-нибудь взять меня за руку. Я опустила глаза в пол, стесняясь спросить.

― Значит, если ты сейчас прикасаешься ко мне… ― Я замялась, набираясь смелости, чтобы спросить то, что мне действительно хотелось знать. ― Значит ли это, что ты возьмешь меня в постель?

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ СЕДЬМАЯ

Тея

Днем я все еще оставалась девственницей, и, несмотря на многочисленные попытки Джулиана показать мне все то интересное, что он мог делать своими только что освободившимися пальцами, ничто не могло изменить этого факта.

Прижавшись к нему на заднем сиденье его Bentley, я не могла отвлечься от мыслей о том, как мы были близки накануне вечером. В своем кашемировом пальто и сером костюме он выглядел почти так же хорошо, как и голый. Почти.

После нескольких часов, которые мы провели, творчески исследуя поверхности его парижской квартиры, я уже не сомневалась, что Джулиан хочет меня так же сильно, как и я его. Но я не могла понять, почему, черт возьми, он продолжает сопротивляться? Каждый раз, когда мы были близки к тому, чтобы пересечь черту, он умудрялся вернуть нас на безопасную территорию.

― Ты уверена, что не хочешь, чтобы я пошел с тобой, котёнок? ― Спросил Джулиан в пятидесятый раз с тех пор, как мы наконец-то встали с кровати.

Я покачала головой и нацепила на лицо улыбку.

― Я буду в порядке ― если только Жаклин не укусит.

― Если укусит, то будет отвечать передо мной, ― мрачно пообещал он. Он наклонился и украдкой поцеловал меня.

― Если ты передумаешь…

― Я позвоню, ― сказала я. ― Убедись, что у тебя действительно включен звонок, старик.

― Не волнуйся. Кажется, я разобрался с этой чертовой штукой. ― Он взял в руки свой мобильный телефон. Перчатки были снова надеты, но я не удержалась и потянулась, чтобы погладить его по оголенному запястью. ― Осторожнее, а то я отнесу тебя обратно в постель.

― Обещаешь? ― Я облизала нижнюю губу, чем вызвала его разочарованный стон. ― Тогда что же я буду надевать на все эти мероприятия? Мне придется ходить голой.

― Перестань вкладывать мне в голову всякие идеи, котёнок, ― ворчливо сказал он. Его рука мелькнула в нагрудном кармане пальто, а затем он протянул тонкую черную карточку. ― Кстати говоря, тебе понадобится вот это.

Я замешкалась, глядя на кредитку. Было странно брать у него деньги. Мы были знакомы всего неделю, но он, казалось, совершенно спокойно отнесся к тому, что я получу доступ к его банковскому счету. ― У меня есть немного денег. Я могу использовать их…

― Уверяю тебя, что твои сбережения и шопинг с Жаклин ― понятия несовместимые, ― сухо сказал он. ― Тебе это пригодится, поверь мне.

― Но… ― Взгляд, которым он посмотрел на меня, положил конец спору. Я вздохнула и взяла у него карту. ― Какой у меня бюджет?

― Бюджет? ― повторил он.

Я сдержала желание закатить глаза.

― Сколько я могу потратить? Я не хочу превышать его.

Губы Джулиана сжались в тонкую линию, и только через секунду я поняла, что он пытается не рассмеяться.

― Не беспокойся об этом, ― сказал он. ― Тебе хватит.

― Джулиан, я не знаю…

― Я потратил почти тысячелетие, набивая свои банковские счета, ― твердо сказал он. ― Кроме того, карта оформлена на твое имя.

― Что? ― Я чуть не выронила карту. Перевернув ее, я обнаружила, что мое имя указано над его именем. ― Подожди, как ты смог это сделать так быстро? ― Мы только вчера обсуждали покупки.

― Банки обычно быстро реагируют на мои запросы. ― Он прижал указательный палец к моему подбородку и поднял мое лицо вверх. ― Перестань беспокоиться о деньгах.

― Тебе легко говорить, ― пробормотала я.

― Просто отдай карту Жаклин и скажи ей, что я просил использовать ее с умом, ― сказал он с раздражением.

― С умом? ― Я прищурилась, глядя в его сверкающие голубые глаза. Почему так трудно было думать, когда он так на меня смотрел? ― Все-таки есть лимит!

― Интерпретация Жаклин фразы «с умом» больше совпадает с моим, котёнок, ― сказал он с легкой усмешкой. Он поцеловал кончик моего носа. ― Доверься ей. Я доверяю. Ты можешь рассказать ей все, что угодно, и она позаботится о тебе. А теперь иди, чтобы тебе не пришлось посещать все мероприятия голышом.

― Почему у меня такое чувство, что это не вызовет возражений? ― спросила я, отстегивая ремень безопасности.

― Я бы возражал. ― Его голос был хриплым, как будто от этой мысли ему стало сложнее говорить. ― Не думаю, что я смог бы контролировать свою жажду крови.

― О. ― Он был прав. ― Я найду, что надеть. ― Моя дверь открылась, Филипп стоял с другой стороны.

Но я не смогла удержаться от желания прижаться к нему на прощание.

― Я уверена, что у них бывают распродажи.

― Жаклин тебя к ним не подпустит.

Словно ее призвали, Жаклин появилась рядом со мной, обращая на себя внимание всех окружающих в своем платье-футляре цвета слоновой кости и алом пиджаке. Ее светлые волосы густыми волнами рассыпались по плечам, а лицо было абсолютно лишено макияжа, за исключением губ, накрашенных в тот же яркий оттенок, что и пиджак. Она просунула голову внутрь Bentley.

― Со мной она в безопасности, Джулс.

― Только держи руки при себе, ― сказал он своей подруге, покачав головой, ― и не показывай ей ценники.

― Договорились! ― Она выпрямилась, одарив меня ослепительной улыбкой. ― Пойдем?

Я последовала за ней в большой универмаг, чувствуя себя как никогда не в своей тарелке. Бренды, которые я узнавала только по фильмам и журналам, располагались в маленьких магазинчиках по всему периметру. Как только мы оказались в дверях, к нам направился охранник.

Я нервно сунула кредитную карту, которую дал мне Джулиан, в свою старую сумочку из дешевого магазина, когда мужчина подошел к нам. Неужели было так очевидно, что мне здесь не место? Я выбрала самый изысканный наряд из того, что взяла с собой ― пару обрезанных черных джинсов и белую блузку, позаимствованную у Оливии. Мне не казалось, что я выгляжу настолько неуместно, к тому же неподалеку было несколько туристов, одетых похоже. Но охранник обошел меня и направился прямо к моей спутнице. Жаклин поприветствовала его, поцеловав в каждую щеку.

― Жан-Пьер, ты выглядишь прекрасно. ― Она смахнула что-то невидимое с его плеча, и пожилой мужчина стал ярко-красным. ― Я привела свою новую подругу. Надеюсь, Софи ждет нас.

― Oui, ― сказал он, взглянув на меня. На лице промелькнуло замешательство, но, к его чести, он быстро взял себя в руки. Он жестом пригласил нас следовать за ним. Толпа расступалась перед нами. Я не была уверена, потому ли это, что у нас был вооруженный эскорт, или просто Жаклин так действовала на людей.

Куда бы я ни посмотрела, везде меня ждал какой-нибудь новый красивый предмет: шелковые платки всех цветов и узоров, какие только можно себе представить, изящные флаконы духов, выставленные как произведения искусства, туфли, сумочки. Это было просто ошеломляюще.

― Я договорилась, что с нами будет работать мой личный стилист, ― пояснила Жаклин, когда мы подошли к двери с надписью privée. ― Но если ты предпочитаешь пройтись по этажам, мы можем это сделать.

Я быстро покачала головой. Я не знала, с чего начать.

― Я дала Софи твои размеры, так что нам есть с чего начать. — Рот Жаклин скривился, пока она рассматривала мою сумку. ― Но думаю, что тебе понадобится еще и несколько сумок.

― Нет.― Я покачала головой. ― Мне не нужны новые.

― Не путай нужное с приятным, ― сказала она с мягким смешком. ― Это лишает тебя удовольствия.

― Я… я вообще не хожу по магазинам, ― призналась я ей, когда нас проводили в другую комнату.

― Потому что тебе это не нужно? ― догадалась она, приподняв бровь. Ее голос был теплым, когда она говорила.

В нем не было того осуждения, которое я чувствовала в присутствии Сабины или, в какой-то степени, Селии. Это казалось невозможным, но я начинала верить, что Жаклин не только дружелюбна, но и добра.

― Джулиан упомянул, что ты студентка. Полагаю, это не позволяет тебе роскошествовать.

― Если только еда не является роскошью, то нет.

― Тогда позволь Джулиану тебя немного побаловать, ― посоветовала она. ― Кроме того, невеста Джулиана должна хорошо одеваться.

Я вспомнила о зеленом бархатном платье, которое надела несколько ночей назад. Когда я его надела, оно показалось мне нелепым, но в компании вампиров я выглядела уместно. Я кивнула, но кое-что показалось мне немного странным.

― Невеста?

― Девушка, ― поправила она себя. ― Любовница. Я могу быть немного старомодной.

Любовница. Если бы она только знала. Я подумала о том, что Джулиан сказал мне, что я могу доверять Жаклин. Мне стало интересно, распространяется ли это на такие личные вопросы, как отказ моего парня-вампира от секса со мной.

Прежде чем я набралась смелости и заговорила об этом, к нам подошла пожилая женщина. Ее волосы были уложены на затылке в идеальный шиньон, а выражение лица было строгим. Она поприветствовала Жаклин, а затем начала быстро говорить по-французски. Через несколько минут они обе уже смеялись.

― Идем. Софи подобрала для тебя несколько вариантов. ― Жаклин повела меня к многочисленным вешалкам с одеждой, ожидавшим в комнате. ― Тебе потребуется некоторое время, чтобы все это примерить.

― Подожди. ― Я уставилась на вешалки, на которых было не менее сотни различных вещей. ― Все это?

― Это только начало, ― сказала она, поджав губы. Она порылась в вешалках, затем сняла с одной из них потрясающее черное платье и протянула его. ― Примерь.

Оглядевшись по сторонам, я поняла, что примерочной здесь нет. Видимо, вампиры не беспокоились о том, чтобы обнажаться перед незнакомцами. Я сняла одежду. Глаза Жаклин слегка прищурились, и она что-то негромко сказала Софи.

― Я попросила ее подобрать нижнее белье.

― О, я не…

― Ерунда, ― оборвала она меня, уже зная, что я собираюсь возразить. ― Тебе понадобится соответствующее белье, чтобы носить его под этой одеждой. Это необходимость. — Она улыбнулась. ― Но мы найдем и что-то вызывающее, чтобы подразнить Джулиана.

― Не уверена, как он к этому отнесется. ― Но Жаклин только громко рассмеялась.

Софи снова появилась с небольшим сундучком сокровищ, в котором лежали тончайшие шифоновые и кружевные изделия. Они терпеливо объясняли мне, как одеть подвязки с чулками, и я не могла не признать, что никогда раньше не чувствовала себя такой сексуальной.

Я потеряла счет часам, в течение которых они застегивали и завязывали на мне наряды. В конце концов, мы перешли к повседневной одежде, после того как, казалось, было перемерено немыслимое количество необходимых по мнению Жаклин вещей. Я почти расплакалась, когда Софи вручила мне джинсы. Потом я увидела ценник.

― У меня есть джинсы, ― сказала я Жаклин.

― И у тебя есть сумочка, ― сказала она, пожав плечами. ― Если ты не хочешь тратить деньги Джулиана, то это сделаю я. И прежде чем ты начнешь со мной спорить, мне строго-настрого приказано купить тебе все, что тебе может понадобиться до конца года.

Я сомневалась, что мне когда-нибудь понадобится столько одежды, но спорить с Жаклин было так же бессмысленно, как и с Джулианом. Может быть, это было свойственно вампирам. Я кивнула, благодарная за то, что у меня будет что-то нормальное, если только я смогу забыть о ценнике. Но от этого движения у меня закружилась голова, и меня повело. К счастью, на мне не было туфель на шпильках, которыми я пополнила свою постоянно растущую коллекцию покупок. Я прижала руку ко лбу, когда на меня накатила очередная волна головокружения.

― Дерьмо, ― проворчала Жаклин, не повышая голоса, хотя мы были одни.― Ты голодна. Я забыла, что люди так много едят.

― Хоть что-нибудь едят, ― тихо сказала я. Я была слишком занята обдумыванием событий вчерашнего вечера, чтобы нормально позавтракать этим утром. Посмотрев на телефон, я поняла, что уже почти два.

― Давай перекусим, ― предложила Жаклин, ― а потом выберем, что ты наденешь сегодня вечером.

― В Salon Du Rouge, ― сказала я, чувствуя, как пропадает аппетит. ― Ты тоже идешь?

― Это не для меня, ― сказала она. Ее взгляд скользнул по мне. ― Ты выглядишь нервной. Джулиан сказал тебе, чего ожидать?

― Нет, ― сказала я поморщившись, ― и последняя вечеринка, на которую он меня привел, оказалась оргией. ― К сожалению, Софи вернулась как раз в тот момент, когда последняя часть фразы сорвалась с моих губ. У нее открылся рот, но она быстро вернула себе вид профессионала.

Глаза Жаклин заблестели от смеха из-за моей оплошности, и она схватила меня за руку.

― Пойдем. Здесь есть небольшая чайная комната. Давай перекусим и поговорим.

Она что-то сказала по-французски Софи, та кивнула.

― Мне не по себе, ― призналась я, когда мы уходили. ― Она весь день ждала, пока я выберу вещи, а теперь ей придется ждать еще.

― Счет компенсирует ее ожидание, ― сказала Жаклин с язвительной улыбкой. ― И она не будет нас ждать. Я уже оплатила покупки. Осталось только выбрать вечерний наряд.

― Но у меня есть карточка Джулиана. ― Или моя карточка, подумала я.

― Я почти восемьсот лет ждала, пока Джулиан найдет кого-нибудь, с кем я смогу ходить по магазинам. Доставь мне удовольствие, ― сказала она, отмахнувшись от моих возражений. ― А теперь давай пообедаем.

Чайный магазинчик располагался в укромном уголке, вдали от толпы покупателей. Жаклин сделала заказ, и я не успела глазом моргнуть, как передо мной появился поднос с аппетитными пирожными и чайник с дымящимся чаем. Я налила себе чашку и сделала благодарный глоток.

― Дай угадаю, ― сказала она, наблюдая за мной. ― Он забывает тебя покормить.

― Только иногда. Иногда я сама забываю покормить себя.

― Ну, это изменится, ― загадочно сказала она. ― Он учится. Вряд ли он ожидал, что привяжется к человеку.

― Я тоже не ожидала, что буду привязана к вампиру, ― призналась я. Взяла красивый шоколадный пирог и откусила кусочек. Я застонала от удовольствия. ― Прости. Я не понимала, насколько голодна.

― Не извиняйся за свою природу. ― Жаклин налила себе чашку чая и сделала несколько глотков. ― Мы можем поговорить о сегодняшнем вечере?

Я кивнула, не в силах сказать «да», не показав ей полный рот еды.

― О сегодняшнем вечере, ― начала она, опуская чашку на мраморную столешницу. ― У тебя наверняка есть вопросы.

Я проглотила еду и потянулась за салфеткой, так как мое сердце начало учащенно биться. Это был мой шанс.

― У меня много вопросов… не только о сегодняшнем вечере.

― О вампирах? ― спросила она. ― Или о Джулиане?

― Обо всем, ― призналась я.

― И Джулиан на них не отвечает?

― На некоторые. ― Я глубоко вздохнула и подалась вперед. ― Но есть вопросы, которые я не уверена, что могу задать. Я не могу понять, защищает ли он меня от своего мира или скрывает от меня свой мир.

― Понятно, ― задумчиво произнесла она. Провела пальцем по ободку своей чашки, и я подумала, не перешла ли я черту.

― Прости, ― сказала я. ― Я не должна была просить тебя рассказывать мне что-то за его спиной.

Но Жаклин только хихикнула.

― Я просто решала, с чего начать, ― ответила она. ― Но я оставляю это на твое усмотрение. Тея, что ты хочешь узнать?

Что я хочу знать? Что я не хотела знать?

Но оказалось, что я знаю, что спросить, потому что первый вопрос вырвался у меня сам собой.

― Почему он должен жениться?

У меня было ощущение, что этот вопрос исходит от сердца, а не от головы. В основном потому, что я никогда не задавала себе этот вопрос осознанно. Но в моих словах чувствовалось напряжение, которое я не могла отрицать, и боль в груди, которая нарастала, пока я ждала ее ответа.

― Ну…― Рот Жаклин скривился, когда она подняла чашку с чаем и сделала еще один осторожный глоток. ― Полагаю, мы перейдем сразу к делу.

― Я имею в виду, что такое Обряды? ― Почему этот вопрос не пришел мне в голову раньше? Он звучал разумно и совсем не так, словно я зациклилась на Джулиане и браке. Но ведь я не зациклилась, правда? Сердце отозвалось новой болью.

― На этот вопрос ответить легче, ― сказала она, понизив голос и наклонившись ближе.

Со стороны, наверное, выглядело так, будто мы две женщины, сплетничающие за обедом. Если бы кто-нибудь знал…

― Несколько сотен лет назад род вампиров начал вымирать. Это было как раз то время, когда ведьм сжигали на костре, ― сказала она совершенно искренне.

Я покраснела, вспомнив уроки истории в школе.

― Видимо, это было на самом деле.

― Иногда было, ― мрачно сказала она. ― Но они сжигали столько же невинных людей, сколько и ведьм. В конце концов, речь никогда не шла о том, чтобы уничтожить магию. Речь шла о контроле.

― Ты права. ― Это определенно было частью урока истории.

― А потом, случайно, они нашли решение проблем обоих наших видов. Только самые старые и могущественные вампиры могли зачать чистокровных. Но они почти все ненавидели друг друга. Кто может их винить? Не думаю, что какая-нибудь пара захочет трахаться, прожив вместе тысячи лет.

― Мне об этом неизвестно. ― Я покраснела, как только сказала это.

Широкая улыбка Жаклин почти ослепила меня.

― Ты молода.

― Это звучит как история про греческих богов.

― Как ты думаешь, откуда люди взяли эти истории? ― спросила Жаклин. Я начала смеяться, пока не увидела, что она абсолютно серьезна. ― Люди хотят контролировать то, во что верит мир. Вампиры давно решили не бороться с ними по этому поводу. И ведьмы тоже. Так было безопаснее для всех нас. Так что теперь наши истории переписаны в мифы и легенды.

― Это отстой.

Но она только пожала плечами.

― Поначалу так и было. Но это было проще, чем выбирать между расправой над толпой невежественных людей или быть убитым ими. Вопреки утверждениям некоторых вампиров, у большинства из нас есть совесть.

― Большинства? ― Я не могла не заметить, как тщательно она подбирает слова.

― Не все довольны изменениями последних столетий, ― мрачно сказала она.

― Хорошо, а какое отношение это имеет к Обрядам? ― Я чувствовала себя так, словно сидела на учебном курсе про вампиров.

Мне предстояло узнать так много нового. Не только о том, как все функционирует в их мире, но и почему.

― Прости. Мои мысли скачут. ― Она постучала себя по виску. ― Многое нужно держать в голове, а я уже забыла половину своей жизни.

― Я тоже, ― сказала я, не успев осознать, насколько нелепо это прозвучало. Я забыла фрагменты двадцати двух лет. Она, должно быть, забыла десятилетия.

― До сих пор ведутся дебаты о том, кто появился первым ― вампиры или ведьмы, и кто первым овладел магией. Тогда существовали разные виды магии, но только очень сильные вампиры обладали мощной магией. Поэтому ведьмы любили говорить, что только они обладают настоящей магией и что именно они создали вампиров. А вампиры любят говорить, что они старше ведьм, и если бы ведьмы были такими могущественными, они могли бы жить дольше. Никто не знает, кто прав, но от меня ты этого не слышала.

― Как в споре о курице и яйце?

― Именно, ― сказала она громко. ― Итак, ведьмы не доверяли нам, а мы не доверяли им. Было много проклятий и тайных союзов. Все это происходило, когда мы с Джулианом были совсем маленькими, так что мы мало что знали об этом. И в какой-то момент все вышло из-под контроля. На целый век ведьмы прокляли вампиров, чтобы они сгорали под солнечным светом.

― О! Так это правда!

― В каком-то смысле. К счастью, мы смогли снять проклятие. ― Она сделала паузу, так как появился официант, чтобы спросить, не нужно ли нам что-нибудь еще. Жаклин заказала свежий чай и продолжила: ― Короче говоря, что-то не сработало, или ведьма предала свой народ, потому что магия перестала действовать.

― Перестала? ― Я понятия не имела, что это значит, но звучало это не очень хорошо.

― Она все еще есть в их крови ― настоящая магия ― но они не могут ее использовать. Они могут применять семейную магию. Пользоваться зельями, ― пояснила она, увидев мое лицо. ― Ничего из того, что они могли раньше. Но вампиры тоже поплатились за это. Наша собственная магия уменьшилась. Мы всегда зависели от магии, которую собирали, когда питались.

― У ведьм?

― Все смертные обладают некоторой магией. В некоторых культурах ее называют жизненной силой, душой или чем-то еще, ― пояснила она для меня. ― Но как только магия перестала действовать, мы обнаружили, что наши собственные силы уменьшились. Внезапно стало труднее зачать новых вампиров, поэтому стали больше обращать людей. Но от этих обращенных вампиров редко ― если вообще когда-нибудь ― рождались новые вампиры. Поэтому, чтобы увеличить свои семьи, мы должны были обращать людей, и чем больше людей мы обращали, тем меньше их оставалось. Так что на какое-то время крови стало меньше, а вампиров ― больше. А новые вампиры не всегда понимали старые традиции и правила. Ведьмы были этим недовольны.

― Но что-то изменилось. Вампиры и ведьмы больше не ненавидят друг друга, ― заметила я.

Она фыркнула.

― Ненависть осталась. Мы заключаем браки в целях выживания. Видишь ли, фамильярам нужны вампиры, чтобы укрывать их и защищать. Вампиры обнаружили, что кровь ведьм делает их более могущественными. Но что еще важнее, они обнаружили, что женщина-фамильяр может выносить ребенка вампира. А женщина-вампир может выносить ребенка от мужчины-фамильяра. Только старейшие самки вампиров могут иметь детей от другого вампира. Но фамильяр может зачать или оплодотворить. Так что мы сохраняем друг другу жизнь. В буквальном смысле. Было заключено соглашение, и все смирились, что два вида будут собираться вместе на светский сезон каждые пару сотен лет. У вампиров они и так постоянно проходят. Каждые пятьдесят лет это просто безостановочные балы, ужины и оргии.

Я проглотила смешок от ее явного раздражения, тем более что пятьдесят лет казались более чем достаточным сроком для того, чтобы они не надоели…

― В конце концов, фамильяры стали больше заботиться о том, чтобы сватать своих детей к самым могущественным вампирским семьям по причинам, не связанным с защитой, ― продолжила она. ― Чем выгоднее была партия, тем больше власти, денег или статуса она давала.

― Так почему же ведьм называют фамильярами? ― Этот вопрос все еще не давал мне покоя.

― Это было тонкое оскорбление ― часть соглашения. Чтобы получить защиту вампиров, ведьмы становились их фамильярами. Перед тем как заснуть, ведьмы произносили заклинания, и к ним являлся дух в той или иной форме ― фамильяр. Он служил им каким-либо образом. Ведьмы утверждали, что они создали вампиров, чтобы те стали их фамильярами, и потеряли над ними контроль.

― Правда? ― спросила я.

Светлые волны Жаклин рассыпались по плечам, и она покачала головой.

― Не знаю. Опять курица или яйцо. Но, назвав их фамильярами, мы напомнили им, что они обязаны вампирам своим выживанием.

― А разве вампиры не были у них в долгу?

― Конечно, ― признала она, ― но мы были в более выгодном положении. У нас были деньги и ресурсы, чтобы скрываться в тени, пока люди охотились на оба наших вида. Ведьмы нуждались в нас. До недавнего времени все складывалось лучше, чем можно было себе представить.

― И что произошло? ― спросила я.

― Вампиры стали меньше зачинать детей, и ходят слухи, что старые заклинания и зелья уже не работают так хорошо, если вообще работают. Именно поэтому Совет ввел Обряды на постоянной основе. Они хотят гарантировать, что самые старые кровные линии, в которых еще сохранилась магия, не вымрут.

― Им нужны дети, ― сказала я глухо.

― Да, это все равно что постоянно находиться рядом с кучей беспокойных бабушек. Когда же ты остепенишься? Когда у тебя будет ребенок? ― подражала она их голосам.

Я попыталась представить себе мать Джулиана, которая пристает к нему с этим вопросом. Невозможно было представить Сабину, которая выглядела слишком молодой, чтобы иметь ребенка возраста Джулиана, бабушкой.

― Подожди, ― сказала я, когда мне кое-что пришло в голову. ― Если вампиры могут иметь детей, то почему вы все выглядите так, будто вам слегка за двадцать или тридцать?

― Присмотрись, и ты увидишь, что вампиры бывают разного возраста. Мы стареем, но иначе, чем вы. Обычное детство вампира длится сто лет. Половое созревание длится несколько сотен лет. Для тех из нас, кто рождается вампиром, это немного отличается.

― Так сколько же тебе лет? В человеческих годах?

― Тридцать с небольшим, ― сказала она, не будучи уверенной в правильности своего ответа. ― Мне трудно думать в человеческих годах. Они никогда не кажутся мне достаточно длинными.

― Я никогда не задумывалась о сроках жизни, пока моя мама не заболела, и тогда я поняла, как мало времени у нас есть, ― тихо сказала я ей.

― Вампирам тоже трудно это понять. Когда мы привязываемся к кому-то из вас, нам кажется, что мы теряем вас в одно мгновение. ― Она сглотнула и отвернулась. Когда она наконец снова посмотрела на меня, ее глаза блестели.

Мне стало интересно, кого она потеряла. Должно быть, это был очень важный для нее человек.

― Если вампиры годами остаются детьми, то их родитель-фамильяр должен умереть, пока они еще маленькие. ― Мой желудок скрутило. Последние несколько лет мне было очень тяжело от постоянного страха, что я могу потерять маму. Я не могу представить, что было бы, если бы ее забрали у меня, когда я была ребенком.

― Иногда это часть брачного договора. После рождения наследника вампир соглашается обратить фамильяра. Но не всегда. Некоторые вампиры заботятся только о том, чтобы произвести на свет наследника. Некоторые фамильяры становяться вампирами.

Я не могла понять, огорчает ли меня это больше или меньше.

― Это очень много информации. ― Я прикусила губу, удивляясь, как это я оказалась в маленьком парижском кафе, где обсуждала историю вампиров. ― Я бы хотела быть фамильяром. По крайней мере, я бы знала, как все устроено.

― Даже они не могут быть полностью готовы. Именно этому и посвящен сегодняшний вечер. Salon Du Rouge ― это возможность для фамильяров узнать больше о том, чего от них ожидают, если они выйдут замуж за вампира. Но также матери и сестры вампиров могут решить, подходит ли фамильяр для того, чтобы стать женой вампира.

― Так вот что произойдет сегодня вечером! ― Я схватила еще один кусок торта и, чтобы уменьшить стресс, съела его. Но это не помогло. ― А Сабина там будет? Зачем Джулиану заставлять меня идти на это? Он знает, что она никогда не одобрит меня, и это не то, что…

Мне хотелось выложить все подробности моих временных отношений с Джулианом, но это было похоже на нарушение обещания.

― Боюсь, что ты права, ― мягко сказала она. ― Сабина очень традиционна.

― Она хочет, чтобы Джулиан женился, чтобы он мог сделать еще одного маленького вампира. ― Кислый вкус наполнил мой рот. ― Но он не хочет детей.

― Вы говорили о детях?

Казалось, она пропустила важную часть этой информации.

― Он просто упомянул, что его мама хочет, чтобы он женился и завел ребенка. Он не выглядел при этом особенно воодушевленным.

― У него есть веские причины, даже если ему, возможно, придется их переосмыслить, ― сказала она загадочно. ― Я думаю, что ты, возможно, поможешь ему с этим.

― Я? ― Я чуть не пролила свой чай. ― Сомневаюсь. В любом случае, я не могу родить ему детей.

― Независимо от того, что думает Совет, Сабина или кто-то еще, семья может быть создана, Тея. Может быть, у вас не будет детей, но вы двое могли бы стать прекрасной семьей.

― Из людей, которых он обратил? ― Я пыталась представить Селию в роли своей падчерицы. Я не была уверена в том, что чувствую по этому поводу.

― Или тех, кого вы выберете вместе. Семьи, которые мы заводим, ― это семьи, которые мы сохраняем.

― Не думаю, что Джулиан планирует остаться со мной. ― Моя грудь сжалась, когда я это сказала. Он сказал мне, что я могу доверять Жаклин, а мне нужно было с кем-то поговорить.

Она наклонила голову и некоторое время молча изучала меня.

― Почему ты так думаешь?

― Потому что у нас есть договоренность, ― призналась я. Она слушала, пока я рассказывала ей о том, как мы познакомились, о нашей договоренности и о том, что он отказывается спать со мной. К тому времени, когда я закончила, мои щеки пылали, но ее это только позабавило.

― Интересно, ― сказала она, на ее губах играла улыбка. ― Джулиан всегда был неравнодушен к девственницам, но есть правила.

― Правила?

― Должно быть, он забыл об этом упомянуть. ― Она закатила глаза и пробормотала: ― Мужчины. Да, есть правила. Ты слышала о лишении воли?

― Я не уверена.

― По сути, это когда смертный находится под полным влиянием вампира. Многие смертные предпочитают быть очарованными и служить нашему роду.

― Зачем им это делать? ― Это должно быть равносильно тому, чтобы стать ходячим мешком с кровью. Я не понимала.

― Деньги и власть. Мы стараемся не вмешиваться в дела людей, но иногда они обращаются к нам за помощью.

― Так вы их порабощаете? ― спросил я.

― Считай, что это магическое принудительное соглашение о неразглашении. Людям всегда сообщаются условия соглашения, ― пояснила она.

― А если они откажутся?

― Мы заставляем их забыть о том, что они когда-либо встречались с вампиром или что мы вообще существуем. Мы не заинтересованы в принудительном порабощении кого-либо.

― Но вы используете их для получения крови?

― Только если это входит в условия договора, ― сказала она. ― Некоторые люди служат адвокатами, охранниками или бухгалтерами.

Я никак не могла взять в толк идею о том, что вампир может быть бухгалтером. Это было слишком обыденно.

― Подожди, я что, в рабстве?

― Я думаю, что больше он, ― сказала она с неженским фырканьем. ― Что приводит нас к вопросу о сексе вампира и девственницы. Тут может возникнуть проблема.

Мои глаза прищурились. Джулиан очень удачно опустил эту часть.

― Что за проблема?

― Это все равно, что быть в плену, но в одиннадцатой степени. Смертный полностью принадлежит вампиру.

― Пока вампир не отпустит его? ― предположила я.

― Нет. Смерть ― единственное освобождение.

Мой желудок сжался, когда я обдумала ее слова. Вот почему Джулиан не хотел лишать меня девственности.

― И он знал это? Почему он мне не сказал?

Я заслуживала знать. Я должна была знать!

― Я думаю, он боялся, что это отпугнет тебя. ― Ее лицо исказилось, как будто она разделяла его беспокойство.

― Но что, если мы поддадимся чувствам и случайно… Я не узнаю, что произошло, пока не станет слишком поздно.

― Это сложно простить, ― признала она. ― Я подозреваю, что он полагается на столетия тщательно культивируемой сдержанности и изрядную долю ненависти к себе, чтобы этого не произошло.

― Зачем вообще рисковать? ― я спрашивала ее или себя? ― Почему он просто не ушел, когда узнал?

― Иногда то, что мы намереваемся сделать, расходится с тем, что готовит нам судьба. Я думаю, что даже сдержанность Джулиана не может сравниться с судьбой.

― Судьба? ― Я со смехом покачала головой. ― Я не уверена, что верю в судьбу.

― Как давно ты знакома с Джулианом? ― спросила она. ― Несколько дней? Неделю?

Я кивнула.

― Мгновение для вампира и почти ничего для человека, верно?

― Да. Думаю, да, ― ответила я.

― А теперь ответь мне честно на один вопрос. — Она подняла на меня свирепый взгляд. ― Ты влюблена в него?

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВОСЬМАЯ

Джулиан

Тея почти не разговаривала по дороге домой после шопинга. Отвернувшись, она молча наблюдала за пролетающим за окном Парижем. Судя по пакетам, которые поместились в багажник Bentley, ― по словам Жаклин, это была лишь малая часть покупок, ― поездка удалась. Но Тея оставалась недоступной, хотя и сидела рядом со мной.

Я быстро отправил сообщение своей лучшей подруге.

Ты сломала мою девушку?

Появились три точки, а затем исчезли. Я ждал, но ответа не последовало. Нам с Жаклин нужно было поговорить. Я ожидал, что она расскажет Тее о некоторых тонкостях вампирского общества, но что именно она рассказала?

Когда мы вернулись в дом, я уже начал паниковать. Я обошел машину и открыл дверь. Выходя, Тея не посмотрела на меня. Вместо этого она помчалась в дом, миновав растерянного Хьюза, который бросил на меня вопросительный взгляд.

― Вы расстроили мадемуазель? ― спросил он. ― Я мог бы распорядиться, чтобы доставили цветы.

― В этом нет необходимости, ― сказал я, поднимаясь вслед за ней по лестнице. На третьей ступеньке я остановился. ― Если подумать, то да. Цветы ― это хорошая идея.

Я зашел в спальню и обнаружил, что она пуста. Ее не было ни в ванной, ни на террасе. Когда я повернулся, чтобы выйти поискать ее, кто-то из горничных начал заносить пакеты с покупками.

― Может, развесить? ― спросила одна из них.

Я кивнул, слишком отвлеченный, чтобы заботиться о том, что они делают. Пусть режут их на мелкие кусочки и разбрасывают, как конфетти, мне все равно.

Ее не было на крыше. Наконец, я спустился в библиотеку. Я нашел ее там, сидящей в кресле у окна, которое выходило на небольшой переулок внизу. Это был наименее живописный вид в доме, но она смотрела на что-то за стеклом.

Я осторожно подошел к ней, опасаясь, что она снова убежит.

― Все было так ужасно? Я обещаю больше никогда не заставлять тебя ходить по магазинам.

Она подняла на меня глаза, удивляясь тому, что я оказался рядом.

― Ходить по магазинам было весело.

― Это прозвучало наименее убедительно из всего, что ты когда-либо говорила, котёнок. ― Я присел рядом с ней, но она отстранилась, как будто не хотела, чтобы я прикасался к ней.

― Шоппинг был прекрасным. ― Она повернулась ко мне. Ее зеленые глаза были твердыми, сверкающими изумрудами. ― И разговор был познавательным.

― Понятно. ― Я сжал челюсти, размышляя, не совершил ли ошибку. Я знал, что Тея задаст Жаклин те вопросы, которые она не решалась задать мне. Казалось, что я догадываюсь, что это могут быть за вопросы.

Возможно, я ошибался. То, что она узнала от моей лучшей подруги, не просто расстроило ее.

Тея была в ярости.

Она ее излучала. Имбирь и корица смешивались с ее цветочным ароматом пряными и острыми нотками предупреждения. Я опять облажался. Но насколько сильно?

― Тея, я не знаю, что она тебе сказала, ― начал я, заслужив еще один яростный взгляд. ― Но что бы она ни сказала, это правда. Жаклин не стала бы тебе врать.

― Но ты солгал, ― обвинила она.

― Я никогда не лгал тебе. ― Я не мог. Я пытался. Неудивительно, что я все испортил.

― Ты сказал мне, что не будешь спать со мной, потому что моя девственность ― это драгоценный дар или какая-то похожая ерунда, ― прорычала она.

Я с трудом удержался от желания улыбнуться. Когда Тея ругалась, она была похожа на котёнка, пытающегося строить из себя крутого.

― Я имел в виду именно это, ― мягко сказал я. ― Какие бы другие причины у меня ни были, я действительно так думаю.

― Но ты позволил мне убеждать тебя, зная, что если ты потеряешь контроль, я буду привязана к тебе навечно. Это просто ужасно!

― Я знаю. ― Я кивнул, чувствуя, как тяжесть давит на грудь. ― Я не потеряю контроль.

― Правда? ― Она подняла подбородок, сдула с глаз выбившуюся прядь волос, а затем продолжила: ― Значит, жажда крови и ярость крови ― это то, как ты полностью контролируешь себя?

― Да, ― прошипел я. ― Я никогда не подвергну тебя опасности.

― Лжец, ― мягко сказала она. ― Просто находясь здесь, я подвергаю себя опасности, и если я не могу верить, что ты говоришь мне все, что мне нужно знать…

Она отвела взгляд, ее горло перехватило, когда она проглотила слова, завершившие ее мысль. Если она не может мне доверять, то что? Что тогда между нами?

― Я жалею, что не взяла с собой виолончель, ― вдруг сказала она. ― Я чувствую, что больше не знаю, кто я.

Ее слова словно нож вонзились в мое сердце.

― Я никогда не изменю тебя.

― Ты это ясно дал понять, ― произнесла она ровным голосом.

― Теперь ты понимаешь мои границы?

― Да, ― признала она, но при этом глубоко вздохнула. ― Но я больше не уверена, зачем я здесь. Жаклин сказала… это не имеет значения.

― Что она сказала? ― спросил я, но Тея продолжала молчать. Я снял перчатку и потянулся к лицу Теи. Подняв ее подбородок, я провел большим пальцем по ее скуле. ― Котёнок, что она сказала?

Тея прижалась к моей голой руке.

― Ничего.

― Скажи мне, что? ― переспросил я.

― Мне нужно время подумать, ― сказала она, резко встав и отбросив мою руку. ― И я должна подготовиться к сегодняшнему вечернему мероприятию.

― Ты не должна идти туда, ― быстро говорю я. Меньше всего сейчас ей нужно иметь дело с моей матерью и кучей снобов-вампиров и фамильяров.

― Почему? Потому что я могу узнать все тайные ожидания от жен вампиров? ― спросила она, скрестив руки на груди. ― Слишком поздно. Я знаю, что ты пытаешься избежать рождения детей, поэтому и возишься со мной ― простой смертной, которая не может тебе их подарить.

― Я не думаю о тебе так, и не хочу, чтобы ты шла туда, где тебе не будет комфортно.

Она закатила глаза. От такого неповиновения у меня заныло в паху. Я хотел Тею каждую секунду. Как это возможно, что я хотел ее еще больше, когда она бросала мне вызов?

― Я пойду, ― сказала она уверенным, спокойным голосом. ― Я не боюсь ни твоей матери, ни остальных. Больше не боюсь. С тех пор как я знаю, что никогда не смогу стать такой, как они хотят.

― Неважно, чего они хотят.

― Согласится ли с этим Совет? Ты выиграл немного времени, но в конце концов тебе придется жениться на фамильяре и наделать ей детей-вампиров.

― Черта с два, ― прорычал я, опрокинув подставку для чтения и отправив в полет старинный том Шекспира.

― А какие еще есть варианты?

Я предложил ей первый, который пришел на ум. ― Собирай чемоданы. Мы уедем в Венецию или Гонконг. Назови место.

― Я пойду. ― Я услышал в ее голосе решимость и понял, что она говорит не о каком-то новом городе. Она пойдет в Salon Du Rouge, и я не могу ее остановить.

― Почему? ― спросил я.

― Потому что я хочу увидеть лицо твоей матери, когда скажу ей, что никуда не уеду, ― ответила она, злобно пожав плечами.

― Ты правда не уедешь? ― Но облегчение было недолгим.

― Честно? Я не знаю, ― сказала она. ― Мне нужно все обдумать, но поскольку я, по сути, уничтожила свою жизнь, чтобы приехать сюда с тобой, у меня нет выбора. Ты застрял со мной на весь следующий год. Я не собираюсь все это время избегать твою мать.

Это не особо обнадеживало, но это было лучше, чем думать, что она может уехать сейчас.

― Так вот что тебе рассказала Жаклин ― о том, как делаются дети-вампиры?

― Отчасти. ― Но она не захотела поделиться тем, что узнала. ― Мне нужно одеться.

― Тебе помочь? ― спросил я, с трудом скрыв похотливую ухмылку.

Но ей было не до этого.

― Я все еще злюсь на тебя, так что нет.

― Ты уверена? Я могу быть очень убедительным. ― Я запустил палец за пояс ее брюк.

― Боюсь, что эта опция недоступна, пока я не решу.

― Что не решишь?

Тея посмотрела мне прямо в глаза.

― Стоишь ли ты этих проблем.

***

Следующий час я провел, вышагивая по первому этажу. Было уже достаточно плохо, что она узнала правду, но насколько хуже могло стать после сегодняшнего вечера? Почему я сдался и позволил ей пойти? Она не была фамильяром. Женитьба чистокровного наследника на ней должна была вызвать скандал. Наша семья так и не оправилась от предыдущего скандала.

Возле лестницы зашуршала ткань, и я обернулся: на площадке второго этажа стояла Тея. Сегодняшнее платье она выбрала в соответствии с темой: Salon Du Rouge. Ярко-красный шелк драпировался у лифа, обнажая аккуратную выпуклость ее кремовой груди. Бретель обхватывала шею, как чокер, а сбоку, над нежно пульсирующей яремной впадиной, была приколота шелковая роза. С таким же успехом она могла надеть свою футболку с надписью «Укуси меня».

Когда она начала спускаться по лестнице, ее голые ноги показались сквозь разрезы на юбке платья. Она была ходячим искушением.

Я подошел к подножию лестницы и стал ждать. Когда она спустилась к последней ступеньке, я протянул ей руку.

― Я думаю, что не видел в своей жизни никого красивее тебя.

Ее взгляд упал на перчатку, которую я надел, и она прошла мимо меня.

― Не жди.

― Котёнок, ― мягко сказал я. ― Еще не поздно передумать.

Она повернулась ко мне лицом. Ее глаза впились в меня острым взглядом, на лице появилось нечитаемое выражение.

― Просто пожелай мне удачи.

Я поймал ее за руку и повернул к себе.

― Тебе не нужна удача.

― Не нужна?

― Никто не усомнится, зачем ты там.

― Почему? ― спросила она, настороженно глядя на меня. ― Я не вампир. Я не фамильяр. Мне нет места в твоем мире.

Я поцеловал ее ярко-красные губы.

― Нет, ты другая, ― пробормотал я. ― Ты ― королева, а королева управляет своей собственной империей.

Ее губы слегка дрогнули, но она отстранилась и спрятала бархатный клатч под мышку. Покачивая бедрами, она подошла к машине, где ждал Филипп. Он открыл ей дверь, его глаза расширились, но он быстро отвел взгляд.

По крайней мере, он наконец-то научился правильно реагировать.

Тея остановилась и бросила взгляд через плечо.

― Я королева?

Я кивнул, мысленно уже прикидывая, какими многочисленными способами я буду извиняться перед ней позже, начиная с того, что сорву с нее это опасное платье.

― Я буду дома к утру.

― Котёнок, ― прорычал я. ― Я бы предпочел…

Но она уже сидела в машине. Королева сделала свой ход.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ

Тея

Я не привыкла испытывать злость. Во всяком случае, не такую. Я злилась, когда у мамы снова обнаружили рак. Я злилась всякий раз, когда Оливия допивала молоко, но ставила бутылку обратно в холодильник. И не раз я проклинала Таннера за то, что он не поменял рулон туалетной бумаги. Это были проблемы прошлой Теи. Прошлая Тея собирала деньги на аренду, работала на двух работах и ходила в школу. Во всех отношениях дела у прошлой Теи шли хуже, чем у меня.

Кроме одного.

Прошлая Тея не знала о вампирах. Ее не волновали ни жажда крови, ни ритуальные обряды, ни то, как ходить на пятидюймовых каблуках. И уж точно она не была влюблена в своего временного парня-вампира.

Я все время слышала музыкальный голос Жаклин, с легким французским акцентом, когда она задавала мне этот вопрос.

Ты в него влюблена?

Неважно, что я не ответила ей. Неважно, что это было сделано, видимо, для того, чтобы спровоцировать реакцию. Неважно, что я сказала себе, что еще не знаю.

Потому что это не имело значения.

Мы не могли быть вместе. Теперь я это знала. Я ни за что не стану его рабыней на всю оставшуюся жизнь, даже если моя кажется короткой. И я никак не могла остаться девственницей и довольствоваться лишь частью Джулиана.

Впрочем, это не зависело от меня.

Он должен был жениться и произвести на свет вампиров с какой-нибудь прекрасной девушкой-фамильяром. Может, он и не хотел этого, но рано или поздно он встретит кого-то, кто привлечет его внимание. Он найдет женщину, которая станет его женой.

Будет ли это на следующей неделе? Через месяц? Сможет ли он сопротивляться Совету целый год, как он планировал? И что, черт возьми, я должна была делать? Остаться ― значит еще сильнее влюбиться в него. Часть меня ― заблуждающаяся часть меня ― надеялась, что я успею остановиться, прежде чем потеряю голову окончательно. Но уйти сейчас было невозможно. Я взяла академический отпуск. Мама почти не разговаривала со мной. Я потеряла все шансы на стипендию Рида. Даже Кармен написала, что квартет нашел нового виолончелиста. Джулиан был тем, кто попросил меня оставить свою жизнь, но я сама сожгла ее, торопясь быть с ним вместе.

Это должно было стать тревожным сигналом.

Я вытерла уголки глаз, пытаясь остановить слезы, прежде чем они прольются. Я никак не могла предстать перед Сабиной Руссо с тушью, стекающей по щекам. Возможно, я совершила ошибку, отправившись сюда, но я ни на секунду не поверила в то, что она беспокоится обо мне. Я снова надела бархатные перчатки. Не являясь вампиром или фамильяром, мне не нужно было их надевать, но сегодня я хотела кое-что прояснить.

Я имела полное право быть там.

Джулиан выбрал меня, и я не подчинюсь ни Сабине, ни любому другому вампиру, который попытается меня запугать.

― Мадемуазель, ― сказал Филипп с переднего сиденья. ― Мы прибыли.

Выглянув в окно, я попыталась сориентироваться, но это было трудно, так как наступила ночь. Каменная стена с большими железными воротами не позволяла мне увидеть, куда привез меня водитель. Честно говоря, я не знала, чего ожидать. Жаклин рассказала мне подробности этого вечера, пока мы выбирали платье, но я не слышала ни слова. Я была слишком занята вопросом, который она задала за чаем.

Филипп открыл мою дверь и замер рядом. Очевидно, он не хотел испытывать на себе кровавую ярость Джулиана, предложив мне руку. Я передала ему свой клатч Chanel, чтобы не потерять равновесие, когда буду выходить. Туфли, которые посоветовала мне надеть Жаклин, были опасны. Но, с другой стороны, я могла бы использовать одну из шпилек, чтобы заколоть вампира, если бы мне это понадобилось.

Он вернул мне клатч, когда я уверенно встала на ноги.

― Я буду ждать поблизости.

― Вы не обязаны это делать, ― сказала я, нахмурившись. ― Я понятия не имею, как долго здесь пробуду.

― Это приказ, ― пояснил он.

Конечно, мой властный парень потребовал, чтобы он подождал.

― Я настаиваю, ― сказала я.

― Месье Руссо все достаточно ясно объяснил, ― многозначительно сказал он.

Он заставил его. Почему это меня не удивило?

― По крайней мере, съешьте что-нибудь, ― пробормотала я. Подъехала еще одна машина, и с заднего сиденья высыпали несколько женщин, одетых в красное. Жаклин сказала мне, что сегодня вечером я должна быть в красном. Я пыталась уговорить ее выбрать другой цвет, чтобы досадить Сабине, но она была непреклонна.

Группа направилась к железным воротам, а я последовала за ней на небольшом расстоянии. В конце концов, я попросила Жаклин не идти со мной. Я хотела сделать это сама. Но теперь я поняла, что слишком задумалась и не уделила достаточного внимания ее указаниям. Я слушала, как одна из женщин разговаривала с регистратором, ожидавшим за воротами.

К сожалению, она говорила по-французски.

Сегодняшний вечер уже начался потрясающе. Я поспешила за ними, когда ворота открылись, но не успела я пройти, как регистратор остановил меня.

Он спросил меня что-то по-французски, и я покачала головой.

― Извините, ― сказала я сконфуженно. Он прищурился.

― Фамилия? ― произнес он с сильным акцентом.

Я сглотнула.

― Мельбурн.

Он изучил свой список.

― У меня в списке нет никого с фамилией Мельбурн.

― Я гость Джулиана Руссо.

Его глаза вспыхнули.

― Мне нужно проверить.

― Сабина пригласила меня, ― добавила я.

― Понятно. ― Он перелистал страницы и остановился, когда увидел что-то, начертанное внизу безупречным каллиграфическим почерком. ― Вот вы где.

Что-то в том, как он это произнес, подсказало мне, что то, что было написано на этой бумаге, было далеко от приятного.

― Пожалуйста, проходите, приятного вам вечера, ― продолжил он, обшаривая меня глазами, словно запоминая детали. ― Вас представят у входа. Возможно, вы захотите использовать фамилию Руссо.

Потому что по их меркам я была никем.

Я медленно шла по кирпичному внутреннему двору. Часть меня не хотела заходить внутрь. Остальная часть меня выяснила, как чертовски трудно ходить на каблуках по неровной поверхности. Когда подошла к входной двери, я уже знала, что мне нужно делать.

Меня встретила другая служащая, одетая в простое черное платье. Она была более дружелюбна, чем человек на проходной, но, возможно, только потому, что я уже прошла контроль.

― Ваше имя?

Я сделала глубокий вдох.

― Тея Мельбурн.

― И вы фамильяр? ― мягко спросила она. ― Это ваша фамилия?

― Да, это моя фамилия, но нет. Я не фамильяр. Я гость.

Она подождала, словно ожидая, что я скажу, кто моя пара, но я просто улыбнулась. Она повернулась и представила меня присутствующим в гостиной.

― Мадемуазель Тея Мельбурн.

Головы повернулись в мою сторону, но я держала себя в руках, глядя поверх их макушек. Мне не нужно было знать, шепчутся они или переглядываются. Джулиан считал меня королевой? Я буду вести себя как королева.

― Спасибо, ― тихо сказала я, делая шаг внутрь.

― Удачи, ― прошептала она.

Я прошла через вход и огляделась. Почти все вернулись к своим разговорам. Половина присутствующих женщин была одета в красное, другая половина ― в белое. Огромный зал с обеих сторон соединялся с еще более просторными помещениями. Когда мои каблуки застучали по черному мраморному полу, я поняла, что здесь собрались десятки людей, если не сотни. В серебряных вазах и урнах, куда бы я ни посмотрела, были искусно расставлены пионы кровавого цвета. Их лепестки раскрылись пышными экзотическими цветами, наполняя воздух сладким ароматом.

― Тея! ― раздался дружелюбный голос, и я резко обернулась, едва не споткнувшись на ровном месте. Ко мне приближалась Квинн Портер, знакомая по ночной кровавой оргии. Как и я, она была одета в красное, но выбрала приталенный брючный костюм. Пиджак был застегнут на талии. Под ним ничего не было. Эффект был потрясающий.

― Квинн! Ты выглядишь великолепно, ― сказала я, когда она обняла меня.

― Ты тоже. Мне нравится твое платье. — Она взяла меня за руки и улыбнулась. ― И перчатки, как я посмотрю.

― Я пытаюсь слиться с толпой, ― пробормотала я.

― Как будто девушка Джулиана Руссо может спрятаться, ― сказала она со смехом. Мы обхватили друг друга руками, и она повела меня в пустой угол. ― О тебе говорят весь вечер.

― Что? Обо мне? ― Мой желудок сделал кульбит. Я могла только представить, что Сабина рассказывала людям.

― Кто-то пустил слух, что старший Руссо уже занят. Сегодня здесь много разбитых сердец. Я бы поостереглась, ― посоветовала она.

― Вряд ли он занят, ― хмуро сказала я. Не то чтобы я хотела это афишировать.

― Но ты же здесь, ― сказала она.

― Да, я здесь. И что?

― Людей не приглашают в Salon Du Rouge, ― прошептала она, оглядываясь по сторонам, словно опасаясь, что ее застали за разглашением секретов.

― Ты человек, ― заметила я.

― Я ― ведьма. Поверь мне, для них это не одно и то же. Она покачала головой. ― Единственный раз, когда человек присутствовал в Salon Du Rouge…

Но не успела она закончить, как прозвучал гонг. Разговоры мгновенно стихли, и все повернулись в сторону, откуда раздался звук.

Естественно, там стояла Сабина с молоточком в руках. Она положила его на серебряный поднос, который тут же скрылся из виду вместе со старинным латунным гонгом. У них что, для всего есть гонг? Ее черные волосы были собраны в тугой хвост на макушке. Черная подводка изогнулась в опасные стрелки в уголках глаз. Но внимание привлекало белое шелковое платье, в которое она была одета. Оно не оставляло места для воображения.

― Видимо, у всех вампиров хорошая генетика, ― пробормотала я. Квинн хихикнула рядом со мной.

― У большинства из них. Как ты думаешь, почему многие из нас хотят быть обращенными? ― мягко сказала она.

Я вспомнила, что Жаклин говорила о браках между вампирами и фамильярами. Похоже, Квинн надеялась, что ее превратят в вампира, если она найдет себе мужа.

Прежде чем я успела спросить ее об этом, Сабина заговорила.

― Добро пожаловать в Salon Du Rouge, ― сказала она. По залу прокатилось волнение, вызванное ее заявлением.

― Сегодня вечером вы узнаете, что именно потребуется от каждой из вас, чтобы стать достойной женой вампира.

― Это должно быть полезно. ― Несколько женщин неподалеку уставились на меня, и я замолчала.

― Salon Du Rouge — одна из наших древнейших традиций, и посещение его ― большая честь.

Я едва сдержала смех. Она сказала это так, как будто мы вступаем в женское сообщество.

― Для большинства наших друзей-фамильяров это первый Salon Du Rouge. Вы должны понимать, что о том, что здесь происходит, нельзя говорить за пределами этих стен. Секреты, которые вы здесь узнаете, никогда не должны разглашаться.

Бабочки затрепетали в моем животе, пока она говорила. Оглядевшись по сторонам, обнаружила, что не я одна нервничаю. Несколько фамильяров, одетых в красные наряды, смотрели на дверь.

― Сегодня мы свободно делимся информацией друг с другом, чтобы каждая из вас ― вампир или фамильяр ― была готова пройти оставшиеся Обряды.

Люди начали перешептываться вокруг меня. Я повернулась к Квинн, глаза которой расширились. ― Оставшиеся?

― Сегодня вечером вы пройдете испытание, ― сказала Сабина над ропотом толпы. Обернувшись, я увидела, что ее глаза смотрят на меня, когда она объявила: ― Добро пожаловать на первый Обряд.

ГЛАВА СОРОКОВАЯ

Джулиан

Где-то в Париже в одном помещении находились моя мать и моя девушка. Я надеялся, что они обе еще живы. Я расхаживал по гостиной, одним глазом поглядывая на часы над камином, а другим ― на телефон. Я сошел с ума. Все это произошло из-за того, что Жаклин вбила мне в голову какие-то дурацкие мысли.

Тея не была моей парой.

Она не могла ей быть. За свои девятьсот лет я успел сменить изрядное количество партнеров и постелей. И я жил достаточно долго, чтобы знать, что спаривание ― это красивая история, которую матери-вампирши рассказывают своим детям на ночь. Это была сказка. Не более того. Никто из моих знакомых никогда ни с кем не спаривался.

Я отправил еще одно сообщение Жаклин, которая явно избегала меня. Я хотел знать, что именно она рассказала Тее и что обычно происходит в Salon Du Rouge. Мама обещала, что все было безобидно. Если существовала хоть какая-то вероятность отношений с Теей, то чем раньше я заставлю свою семью смириться с этим, тем лучше.

В комнату вошел Хьюз и секунду смотрел на меня. Я мог только представить, что он думает о моем волнении.

― Сэр, у вас гости.

В этом и заключалась проблема пребывания в Париже. Знакомые обязательно должны были появиться. Я думал, что у меня будет еще несколько дней, прежде чем мне придется принимать гостей. Я вздохнул.

― Проводи их.

Подойдя к антикварной барной стойке в углу, я налил себе виски и приготовился к светской беседе. Может быть, это отвлечет меня от дикой паники, охватившей меня в отсутствие Теи.

― Неплохо устроился, босс, ― раздался веселый голос, и я повернулся, чтобы увидеть своего брата Бенедикта, стоящего с непочатой бутылкой виски. Рядом с ним стоял Себастьян. ― Я принес подарок на новоселье.

Я в два шага пересек комнату и обнял его.

― Ты никогда не обнимаешь меня, когда я прихожу в гости, ― пожаловался Себастьян. Но он уже шел по комнате и, дойдя до бархатного дивана, опустился на него, задрав ноги.

― Ты заставил Селию разбудить меня, ― напомнил я ему.

― Это была мама, ― заметил он. ― А я привел тебе блондинку.

Бенедикт ухмыльнулся.

― Некоторые вещи никогда не меняются.

― Некоторые люди, ты имеешь в виду. ― Я взял у него бутылку и прочитал этикетку. Ей было пятьдесят лет, и она была из маленького городка под Эдинбургом, который был известен только двумя вещами.

― Должно быть отличным напитком.

― Говорите что хотите, но оборотни знают толк в виски, ― сказал Бенедикт. ― Может, закончим то, что ты начал?

Я на мгновение уставился на него, размышляя, не отправили ли его сюда, чтобы передать какой-нибудь семейный указ по поводу моего недавнего выбора. Карие глаза Бенедикта с теплым, глубоким блеском, напоминавшим поленья в костре, изучали меня в ответ. Он хорошо выглядел, одетый в кашемировый костюм, который был идеально подогнан под его массивную вампирскую фигуру. Галстук свободно болтался на шее, как бы давая понять, что он готов расслабиться.

Бенедикт был дипломатом в семье. Именно его мы посылали разбираться во всем, начиная от напряженных отношений между враждующими родами и заканчивая проблемами Совета и все более напряженными отношениями с другими видами. Если бы он был человеком, то стал бы премьер-министром или президентом. Но вампирский закон предписывал нам никогда не занимать официальных постов в человеческих правительствах.

― Давай откроем. ― Он жестом указал на принесенную бутылку.

Конечно, Бенедикт говорил о виски, а не о Тее.

― Прости. Я задумался. Давай я налью, ― сказал я. Чем быстрее я смогу убедить свой мозг… и член, что Тея не является центром вселенной, тем лучше. Я налил напиток в два хрустальных бокала и вручил по одному каждому из них.

― За семью, ― сказал Бенедикт, поднимая свой бокал.

Себастьян закатил глаза, его собственный бокал уже был у его губ.

― Здесь нет никого, кроме нас. Тебе не обязательно произносить такие пафосные тосты.

― Хотите верьте, хотите нет, но я действительно это имел в виду, ― пробормотал Бенедикт, бросив на него усталый взгляд. ― Даже если ты здесь.

― Я тронут, брат. ― Себастьян прижал руку к сердцу. Затем он одним глотком выпил весь свой напиток. Он обвел взглядом комнату, затем вернулся ко мне. ― Где твой милый маленький человечек?

Мой позвоночник напрягся, и я почувствовал, как меня начинает охватывать уже привычная ярость. Все, что мне удалось сделать, это выплюнуть в его сторону одно слово.

― Ее нет.

Себастьян нахально ухмыльнулся Бенедикту, а затем рассмеялся.

― Я же говорил тебе.

― Черт, ― пробормотал Бенедикт, делая глоток своего виски.

― А ты мне не верил. ― Себастьян вскочил на ноги и направился к бутылке виски. Я встал на его пути, прежде чем он успел до нее дотянуться.

― Что ты ему сказал? ― потребовал я. Комната вокруг нас потемнела. Я набросился на Бенедикта. ― Что? Чему ты не поверил?

― Успокойся. Ты ведешь себя немного психованно, ― сказал Себастьян, проходя мимо меня. Он поднял бутылку и сделал глоток.

― Угощайся, ― проворчал я. Сделал глубокий вдох и подавил бушующее внутри меня волнение.

― Кто-нибудь из вас скажет мне, о чем, черт возьми, вы говорите?

― По словам Себастьяна, у тебя есть девушка ― человеческая девушка, ― сказал Бенедикт.

― Так вот почему ты здесь? ― Я подошел ближе. ― Тебя послали, чтобы образумить меня?

На его лице появилось недоуменное выражение.

― Ты надеешься, что я это сделаю?

― Тея ― это средство достижения цели. Ничего больше, ― сообщил я ему.

― Правда? ― Бенедикт выглядел неубежденным. ― Послушай, я провел достаточно времени среди политиков, чтобы распознать обман, когда его вижу.

― Я никого не обманываю. ― Я открыл бутылку, которую он принес, и налил себе.

― Значит, она ― средство достижения цели? ― Сказал он, повторяя мои слова. ― Какой именно цели?

― Не мне тебе говорить, что начали действовать Обряды. ― Я опустился в кожаное кресло у окна. ― Она ― отвлекающий маневр. Если я с кем-то встречаюсь, то не обязан заниматься поисками жены.

― Интересно. ― Бенедикт отпил еще, но я заметил улыбку, которую он пытался скрыть.

― Вы оба должны благодарить меня. ― Я указал пальцем на каждого по очереди. ― Чем дольше я буду тянуть, тем больше времени у вас останется до того момента, когда очередь перейдет к вам.

― И как долго, по-твоему, ты сможешь держать нашу мать на расстоянии? ― спросил он, озвучив вопрос, который я задавал себе с тех пор, как узнал, что Обряды будут продолжаться неопределенное время.

― Я не знаю, ― признался я, опуская голову на руки. ― Может быть, кому-то из вас стоит просто посадить меня на кол?

― Это кажется слишком драматическим решением, ― сказал Бенедикт.

― Но тебе ― балл за стиль, ― добавил Себастьян. Он снова сел ― на этот раз на персидский ковер ― и продолжил пить из своей бутылки. ― Почему бы просто не жениться?

― Серьезно? ― Во мне закипала ярость, но я ее сдерживал. ― Почему бы тебе не жениться?

― Я женюсь, когда придет моя очередь. ― Он ухмыльнулся.

Не думая, я швырнул свой бокал ему в голову. Он успел вовремя увернуться, и стакан разбился о стену позади него.

― Я не понимаю, какой в этом смысл, ― продолжал он, совершенно не обращая внимания на мой выпад. ― Это ничего не меняет. Посмотри на маму и папу. Они делают все, что хотят и с кем хотят.

― Да, это яркий пример супружеского блаженства для всех нас, ― сухо сказал Бенедикт. ― Но ― и мне не хочется говорить об этом ― в его словах есть резон. Не то чтобы тебе нужно было отказываться от человека. Многие вампиры держат питомцев и после свадьбы.

Это было случайное замечание. Он не мог догадаться, что сболтнул лишнее. Питомец. Я называл Тею котёнком. Я говорил это ласково. Или я все это время знал, что хочу оставить ее у себя?

― Просто найди девушку-фамильяра, которая понравится нашим родителям, обрюхать ее и живи дальше, ― добавил Себастьян. ― Кровь тебе все равно нужна. Даже твоя жена это поймет. Она не станет спорить с тем, что тебе нужно питаться, и, судя по тому, что я слышал о браке, она будет рада позволить тебе и дальше трахать свою симпатичную смертную, если это поможет сохранить мир.

Внутри меня что-то разорвалось. В одну минуту я слушал, испытывая снежный ком отвращения. В следующую минуту я схватил Себастьяна за горло. Его ноги болтались в полуметре от земли. Себастьян открыл рот, но единственным звуком, который он издал, было бульканье.

― Перестань называть ее моей симпатичной смертной, ― прорычал я. ― Перестань говорить о том, чтобы трахать ее или использовать как любовницу. ― Моя рука впилась в его гортань. Из тех мест, где мои ногти прорвали его кожу, потекла кровь.

Сильная рука опустилась мне на плечо.

― Джулиан, ― мягко произнес Бенедикт мое имя. ― Опусти, пока ты случайно не оторвал ему голову.

― Это не было бы случайностью, ― прорычал я.

― Поверь, я разделяю твои чувства, но ты же не хочешь обезглавить своего брата.

Я не был полностью уверен, что это так. Медленно я заставил свои пальцы разжаться, пока он не упал на пол. Себастьян осторожно прикоснулся к своей шее. Когда он отдернул окровавленные пальцы, то усмехнулся.

― Я же говорил, что все плохо.

― Вы ведете себя так, будто меня здесь нет, ― предупредил я их. Очередной всплеск адреналина захлестнул меня, но я сумел, спотыкаясь, вернуться на свое место. Бенедикт поднял бутылку и налил нам всем еще по бокалу.

― Похоже, с твоей женщиной все немного сложнее, чем ты предполагаешь.

Бенедикт поднял руку в знак капитуляции.

― Не осуждай. Мы здесь, чтобы помочь. Себастьян сказал мне, что что-то происходит.

Я бросил взгляд на Себастьяна. Но у него даже не хватило порядочности притвориться, что он не сплетничал за моей спиной.

― Итак, где твоя девушка? ― спросил Бенедикт, тщательно подбирая каждое слово, чтобы не вывести меня из себя.

― Она ушла на вечеринку. ― Я одним глотком допил виски и потянулся за добавкой. Будучи вампиром, мне было трудно напиться, но не невозможно. Я решил попробовать.

Бенедикт опустился в кресло напротив моего. Его бокал так и остался нетронутым в руке.

― Я никогда не видел тебя в таком состоянии. То есть я понимаю желание оторвать Себастьяну голову…

― Эй! ― вмешался Себастьян. ― Вот что я получил за попытку помочь.

Бенедикт продолжил, не обращая на него внимания:

― Но это не похоже на тебя, быть таким…

― Ворчливым? ― предложил я.

― Нет, ты всегда ворчливый, ― сказал Себастьян. Очевидно, он не беспокоился, что я закончу начатое с его шеей.

― Жестокий. Одержимый. ― Бенедикт откинулся на спинку стула. Он покрутил янтарную жидкость в своем бокале. ― Я слышал о недавних вспышках кровавой ярости и жажды крови.

― Мама преувеличивает, ― сказал я.

― А Беллами? ― серьезно спросил он. ― Неудивительно, что ходят слухи о том, что ты больше не ищешь невесту.

― Я никогда этого не делал, ― с горечью сказал я. Этот вечер превращался в худшую семейную встречу.

― А такими темпами ты никогда не будешь. ― Себастьян погрузил палец в горлышко бутылки и перевернул ее. Вытащив палец, он вытер кровь, оставшуюся на его шее после нашей ссоры. Раны уже затянулись. Никаких повреждений не было, и он, похоже, не сердился на меня.

Я просто не мог понять, почему.

― Что происходит? ― спросил Бенедикт. ― Что такого особенного в этой девушке?

Я подался вперед и устремил на них испепеляющий взгляд.

― Если я скажу вам, вы никому не сможете рассказать. Ни маме, ни папе. Даже Лисандру или Торену. ― Меньше всего мне хотелось, чтобы мои братья были вовлечены в эту историю.

― Твой секрет…

― Мне нужно, чтобы ты пообещал. ― Я провел ногтем по ладони. На месте ногтя выступила кровь, и я протянул руку.

― Серьезно? Клятва на крови? ― Себастьян засмеялся, но замолчал, когда я перевел на него яростный взгляд.

― Отлично! Снимаю перчатки.

Он снял их и повторил то, что сделал я. Протянув руку, он пожал мою.

― Я клянусь никогда никому не говорить, что ты сумасшедший, потому что ты мой брат, и я люблю тебя ― даже несмотря на то, что ты пытался меня убить.

― Я тоже тебя люблю, ― сказал хрипло. ― И мне жаль, что я пытался убить тебя.

Себастьян пожал плечами.

― Бывает.

Бенедикт молча наблюдал за происходящим. Я смотрел на него и ждал. Себастьян мог жаловаться на то, что его просят дать клятву на крови, но он всегда соглашался. Бенедикт был более осторожен с секретами, которые он соглашался хранить. Клятва на крови была для него тяжелым решением. Ему должно быть интересно, что за тайну я хранил, которая потребовала от меня такой крайней меры.

Наконец он встал и снял перчатки из телячьей кожи. Мгновение спустя он произнес клятву.

― Я унесу твою тайну в могилу.

Я вздохнул с облегчением. Они ждали с нетерпением.

― Тея — девственница, ― сказал я, стараясь не потерять самообладания.

― Не ожидал, что ты это скажешь, ― признался Себастьян, едва сдерживая смех.

Бенедикту было не до смеха.

― О чем, черт возьми, ты думаешь? Вот почему ты практически отрываешь людям головы за упоминание о ней? Девственницы и жажда крови не сочетаются, придурок.

― Спасибо, ― сухо сказал я. ― А я не заметил.

― Серьезно, Джулиан. Ты должен отпустить ее, пока не стало слишком поздно.

― Я не могу. Она знает о нашем мире, и она уже привлекла к себе внимание. Это будет небезопасно для нее. ― Это было самое разумное оправдание для того, чтобы оставить ее со мной.

― Сотри ей память, купи небольшую крепость в глуши и двигайся дальше. Ты же не хочешь привязывать к себе человека.

― Я вынужден согласиться, ― вмешался Себастьян. ― Это некрасиво.

― Она хоть знает, что произойдет, если ты поддашься похоти и переспишь с ней?

― Она знает. Она уже ходила с Жаклин по магазинам.

Они оба уставились на меня.

― Она ходит по магазинам с Жаклин? Неудивительно, что половина вампиров в Париже считает, что ты в двух шагах от алтаря. ― Бенедикт встал и начал расхаживать по комнате. ― Как она отреагировала, когда узнала?

― Не очень хорошо. ― Было неприятно признавать это. ― Я же не хочу привязывать ее к себе.

― И она не хочет быть привязанной, ― услужливо подсказал Себастьян. ― На это идут только сумасшедшие.

― Есть кое-что еще, ― медленно сказал я. Мои братья остановились и уставились на меня.

― По крайней мере, мы точно знаем, что она не беременна, ― пробормотал Себастьян.

Бенедикт продолжал, не обращая на него внимания:

― Что может быть хуже, чем вступить в связь с девственницей?

― Это то, что сказала Жаклин. ― Я колебался, но не мог игнорировать то, что уже успел собрать воедино. ― В Тее есть что-то еще.

― Это жажда крови говорит, ― сказал Бенедикт, но я покачал головой.

― Нет, я серьезно. Я не могу ей лгать. Я не могу ее принудить.

― Это невозможно, ― мягко сказал Себастьян. ― Может быть, у тебя просто был неудачный день?

― Я не раз пытался, ― с горечью сказал я. ― Я знаю ее всего неделю, но если бы кто-то из вас попытался встать между нами, я бы оторвал вам голову.

Бенедикт выругался под нос.

― Ты не можешь думать…

― Она моя пара, ― пробормотал я. С моих плеч свалилась тяжесть. Последние двадцать четыре часа я убеждал себя в обратном. Я не мог лгать Тее, но мог лгать себе. Теперь я это знал. Так же точно, как я знал, что Жаклин права.

Тея была моей парой.

На какую-то долю секунды внутри меня зародилась радость ― теплая, многообещающая, полная надежд. Но так же быстро на смену ей пришел ужас.

― Нет, ― сказал Себастьян. ― Спаривание ― это миф. Я не знаю никого, кто бы действительно спарился.

― Она не может быть твоей парой, ― тихо сказал Бенедикт. ― Пока нет. Нет, если ты еще не…

― Я знаю. ― Мой голос звучал пусто, как будто исходил не из моего собственного горла, а откуда-то издалека. Была одна загвоздка. Мы все знали сказочные истории о спаривании, и мы все знали, как скрепляется связь.

― Черт, ― простонал Себастьян. ― Надо было взять с собой побольше виски.

― Где она сегодня? ― спросил Бенедикт. Я знал, о чем он думает. Он хотел сам увидеть нас вместе. Он никогда не был большим поклонником Жаклин. Вероятно, он думал, что она вкладывает в мою голову какие-то глупые идеи.

― Salon Du Rouge, ― сказал я, чувствуя зарождающуюся головную боль. Из-за постоянного подавления жажды крови и недавней вспышки кровавой ярости мне нужно было что-то покрепче виски.

― Что? ― Себастьян повернулся ко мне с бутылкой в руке. ― Где она?

Я повторил. Себастьян покачал головой, его лицо исказилось от беспокойства. Это выглядело настолько неуместно, что это могло бы показаться комичным, если бы речь не шла о Тее.

― Джулиан, ты знаешь, что там происходит? ― спросил он.

― Никто не знает, ― огрызнулся Бенедикт. ― В том-то и дело. Это только для женщин.

― Я знаю. ― Себастьян уставился на меня. ― Я слышал это от одной из маминых подруг.

― Ближе к делу, ― сказал я. Что бы ни происходило, это не могло быть хуже, чем осознание того, что Тея ― моя пара и что я никогда не смогу быть с ней. Только если я позволю другому мужчине овладеть ею первым. Зная это, я не мог беспокоиться о какой-то глупой вечеринке.

Оказалось, что я ошибался.

― Джулиан, ― Себастьян произнес мое имя так, словно оно было хрупким. ― Она на первом Обряде.

ГЛАВА СОРОК ПЕРВАЯ

Тея

Это было совсем не то, как я планировала провести вечер. После драматического объявления Сабины нас с фамильярами провели по древней каменной лестнице в подземное помещение. Каменные стены и пол придавали холодному воздуху сырую затхлость. По периметру горели богато украшенные факелы, но их пламя почти не освещало подземную пещеру.

― Мне это не нравится, ― пробормотала Квинн рядом со мной.

Я вздрогнула, пожалев, что Жаклин не подобрала мне накидку под это платье. Может быть, она не знала об этой части. Возможно, я не обратила внимания, когда она рассказывала мне.

Квинн обхватила меня за плечи, и мы прижались друг к другу. Несколько человек вокруг нас последовали нашему примеру. Никто не говорил громче шепота.

― Ты знала, что это первый Обряд? ― Спросила я Квинн.

Она покачала головой.

― Никто не упомянул об этом, и поверь мне, я спрашивала чего ждать сегодня. Наверное, именно это имелось в виду, когда нас предупреждали, что нам нельзя об этом говорить.

― Наверное, потому что они проследят за тем, чтобы мы не могли этого сделать.

― Ты думаешь, они собираются нас принуждать?

Я огляделась. Это место было всего лишь небольшим шагом вперед по сравнению с катакомбами или подземельем. То, что должно было произойти, должно было запомниться. Не может быть, чтобы все фамильяры, посещавшие Salon Du Rouge, хранили этот секрет.

Не успела я сказать об этом Квинн, как по лестнице спустилась Сабина. В руках она несла корзину в форме рога изобилия. Рядом с ней шла пожилая женщина в красном платье, ее руки были связаны темной веревкой. За ними в две шеренги шли красивые женщины в белых одеждах. Каждая из них несла свою небольшую корзину.

Мы все погрузились в молчание, когда Сабина остановилась.

― Сегодня мы отдаем дань уважения Благой богине¹⁶, ― произнесла она чистым, сильным голосом, отразившимся от каменных стен. ― Дамия ― мать всех нас. Ты дала нам вечную жизнь.

― Дамия ― мать всех нас, ― вторила ей женщина в красном. ― Благодаря тебе наша магия приносит плоды.

― Что за чертовщина? ― прошептала Квинн.

Это были в точности мои мысли. Мне показалось, что мы попали на церемонию посвящения в какую-то секту. Я заметила, как несколько женщин переглянулись. Мы были не единственными, кто задавался вопросом, во что мы ввязались.

― Мы приветствуем твой дух среди нас, ― продолжала Сабина.

― Мы следуем за тобой, ― добавила женщина в красном. Она наклонилась, размотала шнур, связывавший ее запястья, и бросила его на землю. Но это оказался вовсе не шнур. Он зашипел, когда ударился о камень, и от этого звука меня чуть не вывернуло.

― О нет, черт возьми, ― сказала я, когда змея поползла по полу.

Фамильяры расступились, поднимая юбки и в панике оглядываясь по сторонам.

Но бежать было некуда. Вампиры загораживали лестницу, а окон не было.

Сабина заговорила успокаивающим голосом:

― Люди своей ложью сделали змею нашим врагом. Вас учили бояться ее, но она стремится лишь к наслаждению. Все вы здесь знакомы с изысканным удовлетворением плоти. Дамия учит нас принимать это наслаждение. Удовольствие ― это сила. Удовольствие ― это женственность. Удовольствие ― это семя, которое принесет прекрасный плод. Змея ― ее слуга, и она не причинит вам вреда. Она стремится лишь доставить свое подношение.

― Мы идем за ней, чтобы помнить, что мы ― сила в этом мире, ― продолжала женщина в красном.

― Наши кровные линии живы. Наши плоды благоденствуют. Дамия обнимает нас и благословляет. Она освящает наши утробы и готовит их к принятию семени нашего покровителя.

Квинн задыхаясь хихикнула, и я толкнула ее локтем в бок. Я не могла ее винить. Это было немного чересчур.

― И сегодня мы предложим Дамии свою кровь в знак благодарности за ее дары. По капле от каждой из вас, чтобы мы могли и дальше получать ее благословения.

Несмотря на заверения Сабины, женщины продолжали расступаться перед змеей, пока Сабина говорила.

― Страху нет места в наслаждении, ― взывала она. ― Змея ― друг для всех, кто познал ее объятия. Проявите свою храбрость и будьте достойны. Фамильяр не должен бояться клыков. Сегодня она не тронет дочерей Дамии. Вы подготовлены к тому, чтобы занять место рядом с ней.

― Значит, змея ― это вампир? Я правильно понимаю символику? ― спросила Квинн.

Но я едва услышала ее, потому что мое сердце билось так сильно, что кровь пульсировала в венах. Все, что я могла видеть, ― это змею, движущуюся сквозь толпу. Мне было все равно, что она символизирует. Мне было важно, кого она ищет.

― Тея, ― тихо сказала Квинн, ― ты выглядишь испуганной. Ты слышала, что она сказала. Змея не тронет никого из нас.

― Если только…

Не успела я закончить мысль, как женщины, стоявшие за Сабиной, в унисон воскликнули:

― Мы приветствуем твой дух среди нас. Мы следуем за тобой.

Подняв свои корзины, они опустошили их, высыпав на ступени еще больше змей. Сабина улыбнулась, опустив рог изобилия, и из него посыпались змеи. Они разматывались, как черные веревки, перекрещиваясь друг с другом, и расползались по сырому полу.

― Дамия! ― Сабина подняла голову и прокричала: ― Мы приветствуем тебя. Мы предлагаем нашу веру без страха. Благослови нас на первый Обряд.

― Все только что стало намного хуже, ― сказала Квинн, похоже, совершенно потрясенная. Но она не двигалась.

Ни один из фамильяров не шевелился. Это было испытание.

К которому я была не готова.

― Дамия призывает вас. ― Сабина сняла перчатки и передала их женщине, стоявшей позади нее.

Другая передала ей серебряный кубок. ― Вы признаны достойными. Подойдите к…

Вздох толпы прервал ее, и она замолчала, когда все змеи начали двигаться синхронно, образуя плотную линию извивающейся тьмы. Змеи скользили вокруг ног фамильяров, сливаясь в одну черную живую ленту. Несколько женщин выглядели так, что, казалось, вот-вот упадут в обморок, но вскоре стало ясно, что змеи объединяются в группу, словно направляемые какой-то невидимой силой.

― О, черт, ― пробормотала я, глядя, как они подползают все ближе и ближе. Первая змея, та, которую выпустила женщина в красном, достигла моих ног. Мне потребовалась каждая унция самообладания, чтобы не пошевелиться, когда она начала взбираться по моей юбке. Остальные змеи присоединились к ней, заставив Квинн отодвинуться, так как змеи окружили меня кольцом. Мгновение спустя первая змея скользнула по моему животу, мимо грудей, и медленно поднялась к шее. Чешуйки заскребли по моей голой коже, и я почувствовала, как в горле поднимается кислота. Змея обвилась вокруг моей шеи и положила голову на мое горло.

Я не смела пошевелиться. Сабина сказала, что змеи не тронут дочерей Дамии. Я надеялась, что она говорила не только о ведьмах, но тянущее ощущение внутри меня подсказывало, что все намного хуже.

Все соблюдали тишину, но теперь снова начались перешептывания. Если я не была предметом обсуждения на вечеринке раньше, то теперь точно буду. Сабина, остававшаяся совершенно неподвижной, снова начала действовать. Передав чашу в руки своей спутницы, она спустилась по ступенькам и направилась ко мне. Змеи, окружившие меня, расступились перед ней. Она подошла ближе и сорвала змею с моего горла. Змея развернулась в ее руках, и она швырнула ее на землю.

― Ну-ну… ― Ее голубые глаза сверкнули, как молния в темноте. ― Похоже, одной из нас здесь не место.

Мы уставились друг на друга.

― Думаю, ты это уже знала, ― сказала я.

― Замолчи, весталка. ― Ее голос был смертоносным шепотом, предназначенным только для моих ушей. Она повысила голос и обратилась к группе. ― Обряд будет продолжен. Сестра Агнес примет ваши подношения Дамии, а затем мы пройдем в верхние комнаты для развлечений и общения.

Женщина в красном, видимо, Агнес, двинулась в сторону лестницы. Фамильяры выстроились в аккуратные ряды, каждая из них жаждала пожертвовать свою каплю крови и покинуть это ужасное место.

Меня же окружали магические змеи и одна разъяренная мать-вампирша. Сабина схватила меня за запястье и слегка вздрогнула, когда ее голая кожа коснулась моей. Но она не ослабила своей хватки. Она потянула меня к лестнице, подальше от остальных гостей.

Квинн бросила на меня обеспокоенный взгляд, когда я проходила мимо нее, и я изо всех сил постаралась улыбнуться. Я сомневалась, что она на это купилась.

Ногти Сабины вонзились в мою кожу, и я вскрикнула. Но когда я попыталась отстраниться, они впились еще глубже.

― Перестань бороться со мной, ― пробормотала она. ― Иначе ты можешь не выбраться отсюда живой.

Она потащила меня наверх, в пустой коридор, и там, наконец, отпустила. Из проколов, которые она сделала на моем запястье, сочилась кровь. Ноздри Сабины раздувались, а глаза потемнели. Я быстро обхватила свои раны рукой.

Она рассмеялась, откинув голову назад.

― Я не мой сын. Твоя кровь меня не прельщает.

― Могла бы и соврать, ― проворчала я в ответ.

Она набросилась на меня, оттесняя в угол фойе.

― Это твой план? ― потребовала она. ― Это то, что заманило моего сына в ловушку? Он питается тобой?

― Ч-ч-что? ― пролепетала я. ― Нет!

― Я знала, что что-то чую в твоей крови, ― продолжала она, не обращая внимания на мой ответ.

― Девственница! О чем, черт возьми, думал Джулиан, или это какая-то мелкая месть его семье?

― Возможно, это тебя шокирует, ― вмешался спокойный голос, ― но ты, Сабина, здесь ни при чем.

Она повернулась и отошла в сторону, чтобы я могла увидеть свою спасительницу.

Жаклин.

Мои плечи расслабились от облегчения: передо мной стояла лучшая подруга Джулиана. Она не была одета ни в белый цвет, который выбирают вампиры, ни в красный, который носят фамильяры. Вместо этого на ней было черное кожаное платье, которое облегало ее стройную фигуру и заканчивалось на несколько дюймов выше колен. Ее светлые волосы были собраны в свободную косу, которая была переброшена через плечо. Но больше всего бросалось в глаза недовольное выражение ее лица.

― Жаклин, ― сказала Сабина, в ее голосе прозвучал яд, ― ты соизволила присоединиться к нам. Хотя, как я вижу, ты по-прежнему не уважаешь наши традиции.

― Правда? ― ответила Сабина. ― Я думала, ты усвоила урок, когда Кэм…

― Не произноси при мне это имя, ― оборвала ее Сабина. ― И это совсем другое дело. Джулиан ― наследник рода Руссо. Я не позволю привязывать его к какой-то смертной.

― Это не тебе решать, ― твердо сказала Жаклин. Она протиснулась мимо Сабины и встала рядом со мной.

― Весталки не допускаются к первому Обряду. В последний раз, когда девственница нарушила правила Salon Du Rouge, она была принесена в жертву Дамии в знак нашего покаяния. ― Сабина бросила на меня взгляд. ― Я спасла тебе жизнь, девочка. Ты в долгу передо мной.

У меня открылся рот. Она не могла иметь в виду ничего подобного.

― Ну, слава Богу, что сейчас не восемнадцатый век, ― сухо возразила Жаклин. ― Никто не собирается приносить в жертву девственницу в двадцать первом веке.

― Я и не ожидала, что ты поймешь. ― Сабина фыркнула с явным презрением, переключив свое отвращение на мою подругу. ― Ты никогда не понимала. Если бы ты согласилась на брак по расчету, этого бы вообще не произошло.

― Ни за что. ― Жаклин тяжело выдохнула. ― Джулиан хотел жениться на мне не больше, чем я выйти за него замуж.

Я перевела на нее удивленные глаза, но она покачала головой. Сейчас было не время и не место рассказывать эту историю.

― Иногда брак ― это долг, ― продолжила Сабина.

― А может быть, и нет, ― сказала Жаклин. ― И не тебе решать, кого выберет Джулиан. Если он выберет Тею…

― Он не выберет ее! ― вскричала Сабина. ― Он не станет жертвой какой-то золотоискательницы.

Ее слова развеяли последний шок, затуманивший мой мозг, и я поняла, что не позволю никому ― даже матери Джулиана ― говорить обо мне в таком тоне.

― Почему я должна хотеть переспать с ним?

― Конечно, ты хочешь, ― пренебрежительно сказала Сабина.

― Я не собираюсь быть рабыней твоего сына, и это не имеет значения, потому что то, что мы делаем и чего не делаем, тебя не касается! ― Я топнула ногой, забыв, что на мне опасно высокие каблуки, и чуть не сломала лодыжку.

― Ни одна женщина не упустит шанс навсегда привязать к себе вампира.

― Но ведь это я буду привязана, так что, наверное, мне решать. ― В этот момент мне стало все равно, что я говорила раньше. Нет, я не позволила бы лишить меня воли. Но это было мое решение, и я ни за что не позволил бы Сабине принимать в нем участие.

Глаза Сабины прищурились, и на ее лице появилась злая улыбка.

― Вижу, у моего сына хватило ума скрыть это от тебя. Удивительно, что Жаклин не проболталась об этом факте.

― Сабина, хватит, ― сказала Жаклин низким голосом.

Но я перевела на нее острый взгляд.

― О чем ты говоришь? Я знаю, как это действует.

― Нет, похоже, что не знаешь, ― надменно произнесла Сабина. ― Потому что если бы это было так, ты бы знала, что это связывает обе стороны. Самка подчиняется приказам и прихотям самца, но взамен она получает от него пожизненную защиту. Он должен охранять и заботиться о ней. Связь не может быть разорвана.

Что-то в моей груди раскололось на две части. Теперь я понимала, почему Джулиан скрывал это от меня. Он говорил серьезно, когда утверждал, что никогда не потеряет контроль. Но только потому, что знал, что с ним случится, если он это сделает.

Он будет вынужден остаться со мной.

Мой желудок забурлил, и меня чуть не стошнило. Сохранив самообладание, я схватила юбку и направилась к двери.

― Тея, подожди! ― Жаклин окликнула меня.

― Не смей, ― сказала Сабина. ― Отпусти ее. Чем скорее закончится этот фарс, тем лучше. Ей нет места в этой семье. Я не позволю, чтобы мой сын был привязан к человеку!

Вот и все. Я развернулась в нескольких шагах от входа.

― Мне не нужна ни твоя семья, ни твои деньги, ни даже твой сын.

― Хорошо. ― Она подняла голову, на ее поразительном лице был написан триумф. ― Я молюсь, чтобы Джулиан тоже пришел в себя.

Слезы навернулись на глаза, я повернулась к двери, но перед ней стояла Жаклин.

― Отойди, ― потребовала я.

― Нет, я не позволю тебе уйти, думая, что он боится быть привязанным к тебе.

― Конечно, боится! ― добавила Сабина, придвигаясь ближе. ― Отпусти ее и положим этому конец.

― Боюсь, это невозможно, ― огрызнулась Жаклин. ― Этому нет конца.

― Жаль, что ты мне не сказала, ― тихо сказала я, не заботясь о том, услышал ли меня кто-нибудь из них. ― Если бы я знала, что он тоже не хочет меня, я бы не пришла сюда.

― Тоже? ― повторила Сабина. ― Ты не можешь ожидать, что мы поверим, что ты его отпустишь! Не тогда, когда ты так близка к тому, чтобы забрать свой приз.

― Он не был для меня призом. ― Я захлебнулась рыданиями.

― Пожалуйста, Тея, ― умоляла Жаклин. ― Если ты просто поговоришь с ним…

Я покачала головой. Я не знала, что меня ждет, когда пришла сюда вечером.

― Я не могу ему доверять.

― Это не то, о чем ты думаешь, ― сказала Жаклин. ― Он никогда не беспокоился о том, что сам будет привязан к тебе.

― Ложь! ― воскликнула Сабина. ― Ни один вампир не захочет быть привязанным к женщине, от которой нет возможности сбежать.

Я знала, что она права. Даже мой собственный отец бросил мою мать, когда она была беременна. Я видела, как это происходит.

Настоящая любовь. Судьба. Родственные души. Такие вещи случаются только в книгах.

― Джулиану было все равно, ― громко продолжала Жаклин, ― потому что он уже связан с ней.

― Невозможно. Она все еще девственница!

Жаклин опустила глаза в пол и глубоко вздохнула. Подняв голову, она нервно посмотрела между нами.

― Это не имеет значения. ― Она бросила еще один обеспокоенный взгляд на меня, а затем повернулась лицом к Сабине. ― Тея ― пара Джулиана.

ГЛАВА СОРОК ВТОРАЯ

Джулиан

Я допил последний глоток и, потянувшись за добавкой, обнаружил, что третья бутылка виски уже пуста. Мои братья, казалось, были не в состоянии помочь мне в моей ситуации. Вместо этого мы пили молча ― пока не услышали, как хлопнула входная дверь.

― О-о, ― сказал Себастьян с ухмылкой. ― Кажется, маленькая женщина вернулась домой.

― Осмелишься сказать это еще раз и увидишь, что будет, ― предупредил я его.

Он закатил глаза.

― Надеюсь, у нее лучше с чувством юмора.

― Ее стоит бояться больше, чем меня.

Прежде чем Бенедикт успел что-то добавить к разговору, в комнату ворвалась Тея с неотстающей от нее Жаклин. Ни та, ни другая не выглядели довольными, обнаружив меня в компании братьев и пустых бутылок. Я вскочил на ноги и направился к Тее.

Она скрестила руки, когда я приблизился. От нее исходила ярость, и я замедлил шаг. На своих каблуках она была гораздо выше, чем обычно, но я сомневался, что именно из-за этого она казалась такой грозной.

― Котёнок, ― пробормотал я, подойдя ближе.

Она подняла бровь, оглядывая комнату.

― Развлекаешься?

― Просто выпиваю с братьями, ― ответил я, пожав плечами.

― Или решил опустошить целый бар? ― сморщила она нос. ― От тебя пахнет, как от ликероводочного завода.

― Мы наверстывали упущенное. Бенедикт приехал. ― Я показал через плечо на диван, где он лежал. Он снял свой пиджак вместе с галстуком. Рукава рубашки были закатаны, и он все еще не опустошил свой последний бокал.

― Привет. ― Бенедикт помахал рукой. Час назад я не ожидал от него такого дружелюбия. Наверное, помогла бутылка виски, которую он выпил за это время.

Я посмотрел на часы.

― Ты рано вернулась домой.

― Извини, что отвлекаю, ― сказала она спокойным голосом.

― Нет, я рад, что ты вернулась. ― Я потянулся к ней, но она отстранилась.

― Ой-ой, ― прокомментировал Себастьян с дивана.

― Вы все пьяны? ― со вздохом спросила Жаклин. ― Скажи, что ты оставил для меня немного.

― Вампиры могут напиваться? ― Тея на мгновение оттаяла, и я разглядел под ледяным отношением любопытство, в которое я влюбился.

― Нет, не совсем. ― Я покачал головой и поморщился. Сжав переносицу, я взглянул на нее. ― Может быть, немного, но это быстро проходит.

― К счастью для тебя. ― Она не смотрела на меня. Более того, она, казалось, разглядывала комнату, пытаясь избежать зрительного контакта. Она все еще злилась из-за того, что произошло раньше? Или Salon Du Rouge оказался хуже, чем я себе представлял?

― Хочешь выпить? ― спросила Жаклин, открывая бутылку джина.

― Нет, ― тихо ответила Тея. ― Я хочу прилечь. В какой комнате ты бы хотел, чтобы я провела ночь?

Я покачал головой, пытаясь осмыслить ее вопрос, и был вознагражден еще одной пронзительной пульсацией.

― В нашей комнате.

― Ты имеешь в виду свою комнату? ― поправила она меня.

Черт.

― Может, нам стоит…

Но Тея повернулась и унеслась прочь. Я стоял и в немом шоке смотрел, как она поднимается по лестнице. Жаклин придвинулась ко мне, потягивая свой напиток без комментариев.

― Так это и есть Тея? ― сказал Бенедикт. ― Она симпатичная.

Мы все повернулись, чтобы посмотреть на него.

Бенедикт поднял руки, пожав широкими плечами.

― Что? Я пытаюсь поддержать вас.

― По крайней мере, виски, кажется, умерило кровожадность Джулиана. Думаю, час назад такое заявление могло бы привести к потере конечности, ― сказал Себастьян. Затем он обратил свое внимание на меня.

― Кстати, брат, мне кажется, она на тебя сердится.

― Скажи мне что-нибудь, чего я не знаю, ― проворчал я себе под нос.

― Сегодняшний вечер прошел не очень хорошо, ― сказала Жаклин.

― Хочу ли я знать?