Непрощенный

Глава 13 АРТЕМ ВИШНЕВСКИЙ

— Ну вот, — удовлетворенно сообщила Матильда. — Еще чуть-чуть — и мы дома.

Капсула, похожая на прозрачное, срезанное снизу яйцо, мчалась вверх по шахте скоростного лифта, который открылся прямо из зала управления. Это потребовало меньше десяти минут — если точно, то девять минут, пять и три сотых секунды. Когда все закончилось, в потолке открылся люк, и «яйцо» плавно выползло оттуда, не поддерживаемое ничем.

Еще три минуты, сорок пять и тридцать две сотых секунды пришлось ждать сопровождающих, которых им выделил БКЦ-4-ИАК — двух корабельных роботов, которых копатели называли «мехами». Через них же бывшему капитану Кровлеву предстояло поддерживать связь со своим координатором.

«Мех» выглядел устрашающе — примерно как осьминог в любовной схватке с вешалкой. Причем вешалка, очевидно, предназначалась для тех самых гигантских камуфляжных костюмов, которые Артем обнаружил на складе. При их появлении Матильда недоверчиво зашипела. Это было объяснимо. Но когда одна из вешалок обратилась к нему хорошо поставленным голосом диктора центрального телевидения. Артема передернуло.

Теперь парочка стояла у стенки капсулы с возмутительно спокойным видом. Матильда пристроилась на максимальном удалении от них и поджала под себя лапки. А Артем ломал голову над вопросом: что такое для нее дом.

Капсулу не трясло, не качало. Не было слышно ни свиста, ни скрежета механизмов. Движение почти не ощущалось, лишь сила тяжести слегка придавила тело к полу. Выбирая скорость подъема, биокибернетический центр БКЦ-4-ИАК ориентировался на ускорение чуть больше одного «g» именно для того, чтобы у его новоиспеченного координатора не возникало неприятных ощущений. Понятно, что в результате путешествие затянулось, но зато пассажиров не размазывало по стенке.

Как понял Артем, его восьминогая напарница гораздо легче переносила перегрузки — не говоря уже о роботах.

— Ну, вот, — снова нарушила молчание «вдовушка». — Тормозить начинаем.

И в самом деле, капсула начала двигаться медленнее. Послышался скрип, потом она дернулась, точно собака на поводке, и остановилась.

— Уровень А, сектор СЕ — семнадцать — двенадцать — сорок один, — дикторским голосом объявил один из роботов. — Дальнейшее продвижение невозможно. Просьба покинуть камеру.

Наступал самый неприятный момент путешествия. Над так называемым Центром, там, где ныне стояла столица Диска, а раньше находилась Центральная рубка, уровень А был наполовину разрушен, и вывести на поверхность шахту лифта было невозможно. Нет, возможно… но это потребовало бы сорока девяти суток, десяти часов, двадцати пяти минут, сорока пяти и тридцати двух сотых секунды. Таким запасом времени Артем и его спутница не располагали.

Капсула замерла, и ее стенки начали темнеть, теряя прозрачность. Потом справа открылся аккуратный прямоугольный проем. За ним царила непроглядная чернота, и Артем непроизвольно попятился.

— А свет нельзя включить? — пробормотал он, обращаясь то ли к роботам, то ли непонятно к кому.

— Прошу прощения, — отозвался «мех». — Запрашиваю снятие блока по режиму СЕ-пятнадцать-СД-десять.

В темноте послышался треск, и где-то далеко вспыхнул свет. Несомненно, это была лишь небольшая часть системы освещения — остальное вышло из строя давным-давно. Капсула остановилась в туннеле — почти таком же, как тот, по которому они прибыли в Центр. На полу, в неглубокой «канавке», смутно поблескивала полоска монорельса. Теперь Артем знал, что он изготовлен не из металла, а из особого керамического материала, более твердого и износостойкого, чем любой из сплавов, известных в двадцать первом веке.

Стены были разбиты и покорежены. Казалось, какое-то неповоротливое чудовище ползло по туннелю. То и дело оно натыкалось на стены, ревело от боли и в гневе рвало кургузыми лапами провода, выворачивало плиты.

— Ну что, начинаем марш-бросок? — бодро спросил Артем, обращаясь к паучихе.

Та не ответила, только неопределенно скрипнув.

Древний пистолет — вернее, разрядрядник ручной десантный, облегченная модель РРД-290-а, в просторечии именуемый «Родя» или «Родимчик», — по-прежнему болтался в кобуре. Даже в том неэкономичном режиме, в котором его до сих пор использовал Артем, из шести батарей в обойме разрядилась только одна. Тем не менее, отказываться от боеприпаса было бы неосторожно. «Мехи» выглядели грозно, но в деле он их пока не видел. Зато воспоминания о стычке с кромешниками были еще свежи. Говорят, что известное не так пугает. Артем знал, кто они такие и откуда взялись, но легче от этого не становилось.

Он был уверен: стоит вспомнить, кто он такой и откуда появился — и все проблемы разрешатся сами собой. Какое заблуждение! Просто эта проблема была так велика, что заслоняла собой все остальные. И теперь проблемы предстали перед ним во всей красе.

Проблемы из тех, которые психологи называют эзотерическими. Вкратце они формулировались так: «Куда жить?»

Прежний мир — непростой, но привычный и понятный — исчез пять тысяч лет назад. При желании Артем мог назвать абсолютно точную цифру, но легче от этого не становилось. В том мире у него была работа, цели и задачи, ради которых он что-то делал — в общем, то, что именуют «место в жизни». Какое-никакое, может быть, не самое лучшее, но было. Там он был не просто Артемом Вишневским, двадцати девяти лет от роду. Он был сотрудником уголовного розыска тридцатого отделения милиции Василеостровского района города Санкт-Петербурга. Он был гражданским супругом Светланы Михайловны Шушпановой, сотрудника диспетчерской службы интернет-магазина «Озон». Кроме того, он периодически становился участником дорожного движения, покупателем в различных магазинах, посетителем кафе «Бриз»… и прочая, и прочая. Он играл десятки ролей, которые приходится играть жителю большого города, мужчине среднего возраста, имеющего постоянное место работы и проживания, средний заработок и определенный круг интересов. Некоторые из этих ролей ему нравились, другие — нет.

А кто он теперь?

Под влиянием то ли мимолетного каприза, то ли тонкого расчета судьба отняла у него все это… и, возможно, уже предложила что-то взамен, но сделала это столь ненавязчиво, что он до сих пор не понял, в чем предложение заключалось.

Как-то раз, во время отдыха в Коктебеле, он отправился купаться после захода солнца. Он любил море. Соленая вода держит хорошо, и если плыть брассом, почти не устаешь, а устанешь — ложишься на воду и отдыхаешь, и она держит тебя. Конечно, не так, как держит земля. На земле ты как в материнских объятьях. Она не уронит тебя, не потревожит, но в случае опасности — предупредит гулкой, чуть заметной дрожью.

В море лежишь… как с любимой женщиной. Тебе хорошо и покойно, ты паришь, как в невесомости, и сила земного притяжения едва смеет напомнить о своем существовании. Но твой покой чуток. Так страшно одним неосторожным движением нарушить хрупкое равновесие. Поэтому в один прекрасный момент, не выдержав больше сладкого полунапряжения, ты снова пускаешься в плаванье.

Так Артем мог плыть два, а то и три километра. Особенно хорошо было ночью. Где-то через полчаса береговые огни позади тускнели россыпью тусклого золотого бисера. Куда ближе были другие — призрачно-зеленые, рассыпающиеся с каждым движением руки. Вода еще не успевала остыть, пахла йодом и восхитительно ласкала кожу.

Во время одного из таких ночных купаний Артем спас сильно подвыпившего мужика — тоже любителя поплавать. Как этот оболтус умудрился заплыть так далеко — одному Богу известно. Не зря говорят: «Пьяному море по колено, а лужа по уши».

Как бы то ни было, в один прекрасный момент хмель выветрился у оболтуса из головы. Он осознал, что происходит, запаниковал и начал тонуть.

А причина для паники у него была веская. Он примерно представлял, что оказался в море, но в каком именно, почему и в какой стороне берег, не имел ни малейшего представления.

Ему повезло: Артем оказался в нужном месте и в нужное время. Мужик даже сообразил зацепиться своему спасителю за закорки, так что буксировка утопающего до берега прошла без особых проблем. Сейчас Артем вспомнил этого выпивоху, потому что сам находился в подобном положении, хотя и отнюдь не по причине собственного разгильдяйства.

Он знал, куда попал. Но что представляло собой это «куда», понятия не имел. Не знал об этом и БКЦ-4-ИАК, когда-то бывший капитаном Кровлевым: его летопись событий, происходящих на поверхности, обрывалась в тот миг, когда энергетик Виктория Ханайченко ввела пароль и отключила систему управления. И вот он барахтался посреди зыбкого темного «куда», не понимая, куда плыть. Вдалеке мерцали огни. Это могли быть фонари на набережной или иллюминаторы лайнера, уплывающего за горизонт. Никто не заставлял его плыть туда. Но какую альтернативу он мог предложить сам себе?

Остаться в Центре, в обществе капитана Кровлева и его роботов? Почему бы и нет? Только вот что дальше? Что он будет делать там… и, главное, ради чего?

Воображение уже нарисовало прелестную картинку. Снова планета, и он сам в компании Алларта со товарищи увлеченно раскапывает очередной холм, под которым, если повезет, можно обнаружить какую-нибудь среднеценную металлюшку. Ходим, копаем, металл добываем… Ну и по заднице иногда получаем, ежели не свезет.

Или так, или как. А третьего не дано.

Хотя нет, отчего же. Найти на свою голову группу праздношатающихся кромешников. Попробовать достичь с ними, так сказать, консенсуса. Да и наверху, если подумать, возможностей немерено. Мир как мир, и в таком можно найти свою экологическую нишу.

Об этом размышлял Артем, шагая вперед по туннелю. Рядом проворно семенила Матильда, а следом шли роботы — осторожно, как взрослые, подстраивающиеся под шаг ребенка.

— Далеко еще?

Артем задал этот вопрос просто для того, чтобы нарушить молчание, но роботы не понимали таких тонкостей.

— Две тысячи сто пять и три десятых метра, — сообщил один из них благозвучным баритоном.

Замечательно. Исчерпывающий ответ. При всем желании добавить нечего.

Два километра — не такой долгий путь, но тишина действовала на нервы. Ее нарушали лишь легкий топоток Матильды да звук шагов самого Артема. Что до роботов, они двигались бесшумно, словно не касались земли — весьма неожиданно при таких габаритах.

Наконец, туннель круто повернул влево, и за поворотом открылся небольшой, слабо освещенный зал.

Артем уже знал, что «их» лифт — третий справа, единственный, который еще не вышел из строя. Из него даже можно было выбрать точку выхода на поверхность. Сложность заключалась только в одном.

Информация о происходящем на поверхности, которой располагал, была, мягко выражаясь, скудной и изрядно устарела. Матильда, которая знала Диск как свои лапы, тоже ничем не могла ему помочь, по причине полного отсутствия привязок их нынешнего местоположения к конкретным объектам. Лифт мог вынести их куда угодно — например, в какие-нибудь заросли посреди вильды, кишащие всяческими небезопасными тварями.

Оставался только один выход: выбирать точку, максимально приближенную к центру Диска. При таком раскладе появлялся отличный от нуля шанс попасть в Столицу.

Створки лифта плавно разошлись, едва Артем приблизился. Матовая серая поверхность искрилась холодно, неприветливо, словно заиндевевшая. Артем шагнул внутрь, якобы привычным движением прижал ладонь к детекторной панели. Через минуту — как долго! — под ней вспыхнули «кнопки» сенсоров, и Артем якобы привычно задал координаты.

Он никогда в жизни этого не делал. Но сотни человек проделывали это тысячи раз, и их воспоминания сейчас жили в нем. Не как продолжение его собственных воспоминаний, где сухой опыт расцвечен радужными красками переживаний. Он просто знал, что должен делать так, чтобы получить определенный результат.

Знал наверняка.

Закончив ввод координат и скоростных параметров, Артем вздохнул и нажал кнопку «пуск».

Лифт тронулся с едва заметным толчком. Над сенсорной панелью вспыхнула розовая точка… и поползла вверх, точно жучок, прогрызающий путь в полупрозрачной пластмассе. Вот он повернул чуть влево, огибая невидимое препятствие… вглубь… снова вверх…

Артем покосился на Матильду, но та притихла и замерла в углу. А рядом стояли роботы-«мехи», неподвижные и торжественные, точно статуи шумерских богов.

Им повезло. Точка выхода, выбранная Артемом, находилась в подвале заброшенного дома, чудом пережившего пожары и прочие бедствия, включая нашествие эскадры космического пирата Транда по прозвищу «Три глаза».

Здесь, в подвале, Артем и Матильда оставили «мехов». Теперь Артем на время лишался связи с кораблем, зато это позволяло избежать лишних расспросов.

Город ошеломил Артема. Дело даже не в том, что ни одному из его любимых писателей-фантастов не хватило бы фантазии, чтобы такое придумать. Но одно дело — читать о левитирующих платформах, роботах, расхаживающих по улицам средь бела дня, голограммах, возникающих в воздухе над крышами причудливых зданий, среди летательных аппаратов, непонятно как держащихся в воздухе. Одно дело — прочитать или увидеть это на экране телевизора, и совсем другое — узреть это воочию.

И тут же, рядом с безумными архитектурными сооружениями, для которых не находилось подходящего названия, теснились убогие лачуги — впрочем, тоже собранные из материалов, до которых в двадцать первом веке еще не додумались. Среди летающих платформ по улицам ползли гужевые повозки, запряженные невиданными тварями, и понять, какой способ передвижения считается признаком высокого положения, а какой используется от скудости, понять было невозможно.

А жители!

Большинство из них — с определенной натяжкой и оговоркой — можно было считать гуманоидами. Впрочем, можно ли назвать так двухметровую грушу на слоновьих ногах, покрытую бирюзовым мехом, с двумя парами щупалец вместо рук — учитывая, что у этой груши имелись вполне человеческие глаза, римский нос и крошечный ротик, заставляющий вспомнить японские гравюры с изображением прославленных красавиц? Артем сомневался, что после путешествия в компании Алларта его удивит что-то подобное. Оказалось, он ошибался.

Но это был не паноптикум, не выставка уродов. Все эти чешуйчатые, крылатые, многорукие и многоногие создания, облаченные в причудливые одеяния или, наоборот, только в собственную кожу, не позировали перед камерой, не пытались что-то доказать. Они спешили куда-то по своим делам, разговаривали, торговались в лавках, ссорились из-за занятой дорожной полосы… Они просто жили.

Артем еще долго стоял бы в щербатом проеме двери, таращась на них, но Матильда вывела его из столбняка.

— Идем.

— Куда? — пробормотал Артем.

— На кодировку.

— Куда-куда?

Паучиха отступила вглубь и резко дернула Артема за штанину. Весьма вовремя: мимо со свистом пронеслось нечто похожее на лакированный малиновый желудь длиной метра полтора. Воздушная волна наполнила «парадную» острым запахом, напоминающих смесь хрена и дорогих духов.

— На ко-ди-ров-ку. Ай, я же забыла, что ты у нас Древний… В общем… ну, как бы тебе объяснить… У тебя берут образцы ткани. Если ты захочешь изменить внешность, все равно можно будет узнать, что это ты. Да, пока тебя не закодировали, запомни: ты — мой раб. Это если нас законники закрючат.

— Раб?..

Матильда раздраженно зашипела.

— Да, раб. А что тебе не нравится? Хочешь, чтобы барон разбирался, кто ты такой и откуда взялся? Поверь, остатка твоей жизни на это не хватит. А так… Заплачу штраф за то, что раба не кодировала — и все.

Но их никто не остановил — возможно, они просто не успели ни на кого нарваться. Паучиха внезапно остановилась перед зданием, похожим на полузатонувший катер. Входная дверь (если это была дверь) вырезалась, вероятно, в расчете на трехметровых предков Артема. Ее загораживала голограмма: метеор проносился по звездному небу, вырастая из крошечной искорки до гигантского огненного шара, и бесшумно взрывался прямо перед носом у Артема, после чего перед глазами долго плавали темные пятна.

— Если ищешь копателей, ищи здесь, — сообщила Матильда, решительно направляясь навстречу метеору. — Сейчас зайдем… Если что, помалкивай. Понял?

Похоже, голограмма не только украшала вход и служила рекламной вывеской, но и не выпускала наружу запах сырости, перегара и еще черт знает чего.

Внутри было темно. Артему понадобилась пара минут, чтобы глаза привыкли и начали различать окружающие предметы.

Собственно, разглядывать было нечего. Половина столиков пустовала. Перед стойкой, непонятно как балансируя на одноногом стуле, восседало существо, похожее на раскормленного орангутанга. В дальнем углу собралась во всех отношениях пестрая компания, которая, судя по всему, играла в карты. Правда, Артем мог и ошибаться.

При виде посетителей орангутанг проворно сполз с табуретки и одернул кокетливый передничек, украшенный пятнами, явно не предусмотренными первоначальным замыслом модельера.

— Будьте здоровы, почтенная, — пробасил он.

— И ты будь здоров, — отозвалась паучиха. — Как у тебя с апартаментами на нижнем уровне?

Орангутанг звучно хрюкнул.

— Милости просим. Все для вас. — И поклонился, неожиданно грациозно для такой огромной туши.

— Вот и славно, — Матильда по-хозяйски похлопала Артема по ляжке — выше ей было не дотянуться. — Мы пока вниз, а ты приготовь эмти.

— С подливкой?

— Само собой.

И, не дожидаясь ответа, засеменила в самый темный угол зала.

Дверь, которая там находилась, можно было и не заметить, приняв за еще одну из стенных панелей. Толкнув ее, паучиха скользнула на лестничную площадку. Под ногами слабо гудел металлический пол, слева, вверх и вниз, уходили две лестницы. Одна вела наверх, откуда, из узкого коридора, лился желтоватый свет — слабый, точно запыленный, — вторая вниз, в непроглядный мрак. Туда и направилась Матильда.

Похоже, на нижнем уровне, в длинном, узком, как щель, проходе действительно располагались «апартаменты». Одни двери были заперты, и оставалось только гадать, есть ли там кто-то или нет, другие — распахнуты настежь, и за ними царила темнота. Но из-за одной, полуприкрытой двери доносились голоса и звуки, которые напоминали визгливый смех… Впрочем, они могли оказаться вовсе не смехом. После металлической лестницы, где шаги будили гулкое эхо, коридор казался обитым ватой, и голова у Артема начала наливаться тяжестью.

Но тут паучиха остановилась у очередной двери и постучала.

Тук-тук… пауза… Тук, тук, тук-тук.

Дверь вздохнула, совсем по-человечески, и распахнулась.

Прочистив некстати запершившее горло, Артем шагнул следом за своей проводницей. В голову некстати лезли совершенно дурные мысли. На тему вдовушек, приводящих молодых людей в апартаменты… неуставных отношений… и судьбы паучиных самцов, исполнивших супружеский долг. Особенно после того, как фрау Матильда пересекла полутемную комнату и решительно направилась к шифоньеру. Конечно, это вряд ли был шифоньер… но уж больно похож.

Однако ни любовников — живых или мертвых, — ни вещей в «шифоньере» не оказалось. Когда же Матильда шагнула внутрь, сомнения Артема рассеялись.

Задняя стенка служила дверью. За ней начинался еще один коридор — или, скорее, туннель с круглыми стенками, облицованными чем-то наподобие картонных «клеток», в которых в прошлой жизни Артема хранили куриные яйца. И, в отличие от коридора, по которому он сюда пришел, в конце этого туннеля был хорошо виден свет.

А он-то думал!..

Через пять минут Артем следом за напарницей вышел во двор-колодец, заваленный грудами металлических обломков. Половина из них была легко опознаваема — теперь, после того, как Артем получил знание об истинном происхождении Диска.

— Ничего себе! — он перевернул носком ботинка серебристую пластинку, оплавленную по краям. — Это вы все с корабля понарезали?

— Ну почему понарезали? — невозмутимо отозвалась Матильда. — Кое-что — с Планеты. Там копать безопасней. Смотрители, конечно, гоняют… Вон, взгляни. Прямо перед тобой.

И указала на толстый щит неописуемой формы.

— Как думаешь, что это такое?

Артем пригляделся. Широкая, в три пальца, дугообразная прорезь появилась в этом куске металла намного позже, чем он приобрел свою нынешнюю форму.

— Понятия не имею, — Артем подошел поближе и провел кончиками пальцев по оплавленному краю пластины. Все это время его не покидало мерзкое чувство, знакомое еще по работе в розыске. Чувство, что вот-вот случится что-то очень скверное.

Вот только знать бы, что именно…

— И что это? — хмуро осведомился он.

— След от лазера. Предупредительный выстрел, так сказать. Если бы они били боевыми… Сайла! А это еще откуда?

Мелко перебирая лапками, паучиха подбежала к другой куче металла и склонилась над одним из обломков.

Нехорошее чувство усилилось. Пригибаясь, Артем подобрался поближе…

Только это его и спасло. В воздухе, прямо у него над головой, что-то теньнуло, и в нос ударил жаркий запах жженой стали.

Перекатившись через плечо, Артем выхватил из кобуры оружие и снова припал к грубому шершавому металлу. Острые края больно врезались в тело. Ворочаясь, чтобы устроиться поудобней, он соскользнул чуть ниже. Нога, только что цепляющая холодные выступы, вдруг ушла в мягкую полужидкую массу.

Спокойно. Только не дергаться…

Судя по всему, сейчас куча закрывала его от стрелка. Это не значило, что можно высовываться, но все-таки… Артем оперся на руки, словно выполнял отжимание, скособочился и посмотрел вниз через плечо.

О господи…

То, во что упиралась его левая нога, напоминала клубок толстых длинных гусениц. Тяжелый смрад, исходящий от них, только сейчас достиг его ноздрей — смрад кала и свернувшейся крови. Обгорелая тряпка, из-под которой вываливались эти отвратительные гусеницы, не могла скрыть очертания всего остального, тем более что подсказка, позволяющая разгадать эту шараду, лежала в паре метров, у подножия кучи металла.

Это было тело гуманоида, разрезанное пополам.

Какое-то шестое, седьмое, восемнадцатое чувство настойчиво твердило: «Обернись!» Однако Артем медлил. Осторожно, по миллиметру, вытягивая ногу из зловонного месива, тискал рукоятку «родимчика»… И только когда чувство стало невыносимым, резко повернул голову вправо.

И в следующий миг выстрелил, почти не целясь.

Заряд «родимчика» мазнул по склону, и полурасплавленные обломки брызнули в разные стороны. Попал? Этого Артем сказать не мог. Только перед глазами, в россыпи огненных точек, стояло лицо, которое он увидел над обломками: сухое, желтое, с длинным носом вальдшнепа и огромными, как блюдца, миндалевидными глазами. Не исключено, что это была маска.

Рывком подтянувшись на локтях, Артем пополз вперед. Он должен был увидеть эту тварь — не ради любопытства, ради безопасности.

Он продвинулся не больше чем на полметра. Что-то со свистом рассекло воздух. Сгруппировавшись, Артем кубарем покатился вниз по склону. Острый угол рассек кожу на плече, одежда на спине наверняка была разодрана в клочья, но думать о таких мелочах было некогда. Либо птицеголовому удалось уцелеть, либо у него появился еще один противник. Очень опасный.

В этом Артем убедился, едва остановился. Прямо над головой раздался знакомый свист, и он едва успел откатиться. Дротик, чуть побольше тех, которыми играют в дартс, ударился о металлическую пластину на расстоянии вытянутой руки от него, и тут же раздался взрыв — негромкий, но мощный.

Мать твою…

Артем шарахнулся в сторону, потом поднялся на четвереньки и пополз вперед, то и дело припадая к нагретому металлу. Сейчас его спасение — в непредсказуемости. Проклятые дротики были оснащены системой наведения. Это подозрение возникло у него еще тогда, когда он катился вниз по склону. Снаряд, управляемый лишь силой инерции и гравитации, имеет совершенно другую траекторию. За вторым дротиком он уже успел проследить, и догадка подтвердилась.

Что ж, третий раз за все платит.

Но третьего раза не было. Прямо перед ним возникла фигура, закутанная в бесформенную золотистую попону. И время остановилось.

Словно со стороны, Артем видел, как заваливается на левый бок, одновременно вскидывая «родимчик», нажимает на курок…

…И огненный «плевок» ударяет в тяжелые золотистые драпировки, скрывающие тело птицеголового.

Похоже, кромешники, с которыми Артем дрался в подземелье, и вправду были сделаны не из того теста, что нормальные люди. Птицеголового не разнесло в клочья, не разбрызгало. Он просто подскочил, как от пинка, и упал на груду металла. Через секунду его одежда вспыхнула, точно облитая бензином.

Однако время расслабляться не пришло. Раздирая кожу в кровь, Артем съехал по обломкам и снова выстрелил. Второе существо в золотой попоне оказалось проворнее своего товарища — оно не успело выпустить дротик, однако увернулось от заряда «родимчика». Артем мог поспорить на что угодно, что ноги у этой «птички» устроены не как у людей: тем, как странное создание карабкалось по завалам, оно скорее напоминало краба, только очень шустрого.

Внезапно золотые складки взметнулись. Артем успел заметить среди них что-то сильно смахивающее на детский пистолетик… и сообразить, что существо стреляет в другую сторону. В следующий момент он накрыл птицеголового из «родимчика». Среди металлических останков ухнул взрыв, полетели обломки. Опершись на свободную руку, Артем привстал и, уже не таясь, бросился вперед.

Он уже знал, что больше противников не осталось.

— Матильда! Эй!

Черный щетинистый шар неподвижно лежал в ямке между двух страннообразных деталевин. У Артема захолонуло сердце. Но тут паучиха заворочалась, выпрямила лапы и медленно поднялась.

— Ты уже все? — спросила она тоном заспанной мачехи, которая, вздремнув после обеда, заглядывает на кухню, где Золушка домывает посуду.

Артем сдержал крепкое словечко.

— Вроде как. Попробуй проверь.

Фрау Матильда выкарабкалась из ямки и осмотрелась по сторонам.

— Ну да. Все. А ты не знаешь, что тут истцы забыли?

— Какие истцы? — буркнул Артем. По правде говоря, его это мало беспокоило. Боль, забытая в боевом угаре, начала возвращаться. Кувыркаясь по металлической куче, он разодрал спину и предплечья в кровь. Но особенно саднила ссадина на затылке, которую он заработал, уворачиваясь от взрывающихся дротиков.

— Есть такие, — проскрипела Матильда. — Прилетают из колонии Сирра-Ю, а откуда они взялись там, никто не знает. Убивают за плату… Поцарапался?

Слава богу, осознала! Артем сердито покосился на нее и кивнул.

— Давай ты меня потом забинтуешь, — пробормотал он. — Или ты хочешь, чтобы нас постреляли, пока ты меня…

— Думаешь?

— Ага. Должны же были они откуда-то взяться? Есть здесь еще входы, выходы…

Матильда возмущенно зашипела.

— Здесь только один вход! Тот, через который мы вошли. А если они через него вошли, Лифан должен был их увидеть. Мы нарочно этот двор облюбовали, чтобы… — она заметила, как Артем поморщился от боли, и участливо спросила: — Давай перебинтую, а?

— Потом, — Артем осторожно ощупал ссадину на голове. — Сваливать отсюда надо. И побыстрее. Знаешь, как они сюда попали?

— Как?

Артем кивком указал на пятачок белесого неба над головой, а когда паучиха недоуменно скрипнула, пояснил:

— Сверху спустились.

По поводу того, что привело сюда «ниндзюков», как мысленно обозвал птицеголовых Артем, можно было только догадываться. Личные счеты, скорее всего… Артем растерянно огляделся. Он разрывался между двумя желаниями: как можно быстрее переместиться в безопасное место — и осмотреть «место преступления», собрать «улики», которые могут навести на след. После недолгих колебаний второе желание победило. Одернув разодранную рубаху, Артем двинулся вперед по «ложбинке» между кучами металла.

— Эй, ты куда? — крикнула вслед Матильда. — Выход там!

— Сейчас, — буркнул Артем.

Инопланетные «ниндзюки» работали чисто… либо Артем просто не знал, что искать. Единственными следами их пребывания были развороченные куски металла — почему-то холодные, как «сухой лед» на тележке мороженщика, и два трупа копателей. Первый покойник был Артему незнаком, во втором он узнал Кура, одного из подельников Алларта. Оба были разорваны почти пополам.

И ни одного осколка таинственных дротиков не застряло в ранах.

Осматривать завалы было бесполезно. Силитикон, вольфкерумин и прочие сплавы, названия которых Артем узнал только недавно, почти не поддавались коррозии. Оценить, сколько пролежал тот или иной обломок в нынешнем положении, определить на глаз не представлялось возможным.

Окончательно разочаровавшись, Артем уже собрался к выходу, когда за соседней грудой покатилось что-то металлическое.

Артем припал к острым выступам, молясь, чтобы Матильда не увязалась следом. Звук больше не повторялся, но сомневаться не приходилось: там кто-то был.

На побуревших от крови обломках лежал Брам. Похоже, дротик то ли задел его, то ли взорвался рядом, поэтому копатель был еще жив — непонятно почему. Его правое плечо и бок напоминали кровавое месиво. Рядом, почти неразличимый среди кусков металла, валялся лазер.

В этом и заключалась разгадка — приблизившись, Артем все понял. Похоже, за долгие века человеческая физиология претерпела кое-какие изменения. Каким-то образом Браму удалось прижечь рану лазером и остановить кровь. Только это и спасло ему жизнь.

Услышав шаги, копатель снова попытался пошевелиться, но не смог. Его безносое лицо почернело, крошечные глазки бессмысленно вращались в орбитах. Узнал ли он Артема? Вряд ли. Во всяком случае, Артему показалось, что уцелевшей рукой гуманоид хочет дотянуться до лазера.

Гуманоид? Сейчас Артем видел перед собой не то безносое двухметровое существо, которое так ошарашило его своим видом на Планете. Перед ним на окровавленных металлических обломках лежал и умирал его товарищ, с которым они вместе съели… ну, пусть не пуд соли, но разве в этом дело?

Брам снова заворочался, точно голубь, попавший под колесо автомобиля, и слабо захрипел. Опаленные, потрескавшиеся губы приоткрылись.

— Матильда! — крикнул Артем, понимая, что в одиночку тащить копателя слишком рискованно.

К счастью, паучиха была недалеко. На то, чтобы наскоро перебинтовать Брама, превратив его в подобие египетской мумии, и соорудить нечто вроде плащ-палатки, больше похожей на мелкоячеистую рыболовную сеть, ушло всего несколько минут. Вопрос о том, кто пойдет первым, решился сам собой: ухватив за край «полотна» задней парой ног, «вдовушка» почесала к дверям. До сих пор Артем был уверен, что у пауков эта пара конечностей для таких надобностей не предназначена. Видимо, процесс эволюции у арахнов проходил иначе, чем у людей: у человека, в отличие от его четвероруких предков, конечности узко специализированы.

Даже на шести ногах фрау Матильда бегала резво: Артем едва поспевал за ней. В самый неподходящий момент его начало мутить, перед глазами поплыли темные пятна, очертаниями подозрительно напоминающие кромешников. Слава богу, идти пришлось недолго. Вскоре они ввалились в недра «шифоньера» и задвинули тяжелую дверь.

Только после этого Матильда включила свет — непонятно каким образом.

Комната действительно оказалась пуста. В ней не было даже окон — ничего, кроме того самого шифоньера, который теперь больше всего напоминал фанерный ящик. Потом пол под Брамом начал плавно подниматься, образовав нечто вроде гигантского гриба-дождевика. Поскольку Матильда никак на это не отреагировала, становилось ясно, что так оно и было изначально задумано. И когда такой же дождевик вырос рядом с Артемом, он без слов опустился на мягкую, чуть пружинящую поверхность.

— Вот умница, — скрипнула паучиха, подходя к нему. — Теперь тобой займемся.

Артем скинул рубаху — вернее, то, что от нее осталось.

— А почему ваш барон этих птичек не отловит? — спросил он, пока Матильда обматывала его нитью.

— Какие они тебе птички! — возмутилась «вдовушка». — А отлавливать… Ты их попробуй отлови. Проще с ними сторговаться. Дешевле будет.

Она замолчала, а Артем не стал продолжать разговор. Список подозреваемых расширился.

— Да, зря мы мехов отослали, — вздохнула Матильда. — Они бы сейчас совсем не помешали.

— Это точно, — отозвался Артем. Уровень адреналина в крови упал. Рассудок уныло твердил, что расслабляться нельзя, но сейчас Артему хотелось прямо противоположного — упасть и не шевелиться, даже если пресловутый Диск перевернется.

— А позвать их можешь?

Артем пожал плечами. В таком состоянии соображалка обычно тормозит и провисает, но он неожиданно понял, что знает ответ. Или помнит… Не суть.

— Если найти рабочий акустический вывод — получится, — сказал он. — Вопрос, как его найти.

— Ты знаешь?

— Понятия не имею. Выйти, покричать в разных местах…

— И получится?

— Вряд ли. Мы все-таки на поверхности.

Он почти проваливался в дремоту. Перед глазами, на фоне темной хмари, в которой тонула комната, вставали разноцветные схемы. Это имело непосредственное отношение к вопросу Матильды. Вот только толку…

— Точно нет другого выхода? — пробормотал Артем, едва ворочая непослушным языком.

— Я же говорю — нету.

— А что тогда за люк у вас в полу?

— Люк? Где?!

От визга Матильды мог проснуться и мертвый. Артему показалось, будто его голову сжали родильными щипцами.

— Во дворе… Если смотреть прямо от двери, то вперед и чуть-чуть вправо…

Он встряхнулся и пару раз резко выдохнул.

— Я попробую открыть, — сказал он, с трудом поднимаясь на ноги. — Если эти твари умудрились через него пролезть, плохо наше дело… Ладно, я пошел.

И, не дожидаясь ответа Матильды, потопал к «шифоньеру».

После полумрака комнаты свет невыносимо резал глаза. Артем стиснул неожиданно отяжелевший «родимчик» и зашагал вдоль стены, то и дело спотыкаясь о куски металла. Он почти не замечал того, что заметил бы обычный человек. Но сквозь полуметровые завалы белым, как вольфрамовая нить, контуром проступали очертания того, что лежало еще ниже. Кабели, трубы, проходы, узлы…

Даже если бы истцы знали о люке, они не воспользовались им, чтобы попасть в хранилище. Люк был завален разнокалиберными обломками. Чтобы разобрать их голыми руками, понадобился бы не один час — даже после хорошего отдыха.

Чего он ожидал? Это было уже не важно. Артема захлестнула бессильная ярость. Упав на четвереньки, он зарычал и ударил кулаком по какой-то щербатой колобашке. Отчаяние переполняло его, и он даже не почувствовал боли.

— Чтоб тебе пусто было!

И тут же словно какой-то голос бесстрастно произнес в голове: «Пароль неверный».

Да. Именно так. Люк открывается голосовым кодом. Нужно только произнести условную фразу. Можно будет попасть в туннель, по которому можно добраться в исходную точку их путешествия. Туда, где ждут роботы.

И он эту фразу знает.

Артем лег, не обращая внимания на острые края обломков, впивающихся в грудь и живот, припал губами к щели, откуда тянуло холодом, и произнес:

— Пошла плясать губерния.

Он едва успел встать. Невидимый пол задрожал. Тяжелая крышка пришла в движение, натужно поднимая груды металлолома, наваленные на нее за эти годы, проламывая доски и пластик. «Культурный слой» сопротивлялся, но создатели Диска — вернее, дредноута «Расия» — строили с расчетом на такие случаи. И на более сложные тоже.

Крышка поднималась. В люк, громко барабаня по невидимым стенкам, сыпались обломки. Артем понимал, что дело сделано, и ему пора бежать за Матильдой, забирать Брама, пока не нагрянули птицеголовые «ниндзюки» в золотых одеждах… но он стоял и смотрел, как содержимое склада медленно сползает в невидимую пока воронку. И только когда огромный серебряный диск, как пробка из бутылки, выскочил наружу, он развернулся и побежал обратно.

Дверь в «шифоньер» распахнулась прямо перед его носом. Артем ввалился внутрь, едва успев спросить себя, с чего Матильда взяла, что это он.

Может, птицеголовые уже пробрались внутрь, пока он возился с люком? Или зашли из коридора?

Но тревога оказалась напрасной. Паучиха возилась с Брамом — кажется, что-то поправляла. Гриб-дождевик, на котором до того сидел Артем, исчез. Картина выглядела очень мирной.

Чувствуя, как уходит напряжение, Артем привалился к холодной стенке.

— Побежали… — выдохнул он.

Когда требовалось, Матильда соображала очень быстро.

Из люка тянуло холодом и чем-то странным, непохожим на обычные запахи подземелья — затхлые запахи сырости и плесени. Перешагнув «порог», Артем замешкался: ему почему-то стало не по себе. Матильда, которая шла первой, потянула за свой край «носилок», и он шагнул в темноту.

Туннель круто уходил вниз. Пол под ногами был завален обломками, которые скатились после того, как люк раскрылся. Идти приходилось осторожно, но Артем, оказавшись внутри, неожиданно почувствовал себя спокойней. Он оказался на знакомой территории — и неважно, что она стала таковой лишь несколько часов назад. Люк так и не закрылся, но пока он не придавал этому значения.

— Как он? — негромко спросил Артем, обращаясь к паучихе.

Паучиха издала скрип — точно медленно открывалась деревянная дверь.

— Выберется. Сервопротез приделаем — еще лучше собственной руки. Кожу нарастим. Только бы было чем заплатить…

— Будете перевозить склад?

— Надо бы. Только как? Разве что по этим твоим туннелям. Если ты поможешь.

Не сбавляя шага, она развернула голову на сто восемьдесят градусов и скрипнула.

Типа, подмигнула, значит.

Артем вздохнул и прибавил шагу.

Некоторое время они шли молча. Пару раз Артем проверял связь, хотя знал, что ближайшие аудиоточки давным-давно вышли из строя, и он даже не сможет позвать на подмогу роботов, если что случится. Потом Матильда скомандовала остановиться. Они опустили Брама на пол, где не было обломков металла и камней. Паучиха осмотрела раненого копателя, и Артем впервые увидел, как она «делает укольчик» — с помощью собственных жвал. Зрелище было малоаппетитное.

Коридор заливал неверный свет отдельных уцелевших светильников, но Артем ориентировался скорее по памяти. Идти оставалось совсем немного, когда он скорее почувствовал, чем заметил опасность.

Он едва успел освободить правую руку и выхватить «родимчик». В конце коридора мелькнул золотой силуэт. Два взрыва прогремели одновременно, и у Артема заложило уши. Дротик выбил россыпь ледяных искр из облицовки стены, но оставил на ее поверхности лишь неглубокую выбоину, похожую на кленовый лист.

Брама спасло только то, что он был примотан к носилкам — иначе его бы просто выбросило при рывке. Артему хватило секунды, чтобы снова опустить их на пол. Он даже не видел, удалось ли подбить «ниндзюка» — тот исчез за поворотом. По голой спине сбежала струйка ледяного пота. Мысли камнепадом неслись в голове.

Похоже, люк не закрылся полностью — либо птицеголовые успели пролезть внутрь прежде, чем он опустился на место. Кроме него самого, прикрывать отступление некому. Но какое отступление? Матильде Брама в одиночку не утащить — скорее всего. Можно попробовать вооружить паучиху «родимчиком», но до сих пор он не видел, чтобы она пользовалась каким бы то ни было оружием, кроме своего природного…

Вот он, выход!

Выход был прямо у них под боком. В двух шагах находилась дверь в боковой проем, которая, как и большинство дверей этого уровня, открывалась простым голосовым кодом.

— Отходим, — бросил он Матильде.

Через минуту они уже были у двери. Из коридора пока не доносилось ни звука, но Артем знал, что птицеголовые двигаются почти бесшумно.

— Получи и распишись! — крикнул он.

Тяжело, словно нехотя, одна из панелей поползла вбок. Из щели хлынул ослепительно яркий свет, и Артем зажмурился. Что-то едва не вырвало полотно из его рук — это Матильда бросилась вперед. Артем шагнул вперед… и тут прямо над головой раздался взрыв.

Тысячи ледяных игл вонзились ему в голову. Последнее, что почувствовал Артем — боль, когда он ударился локтем о край отползающей двери. Потом беззвучная тьма накрыла его черным покрывалом.