Непрощенный

Глава 8 АРТЕМ ВИШНЕВСКИЙ

Путешествие во тьме растянулось в вечность.

Сначала Артем считал шаги, потом сбился и бросил. Ноги, не успевшие отдохнуть, невыносимо ныли. Пару раз он попытался заговорить с Матильдой, но паучиха его инициативу не поддержала.

— Хочешь язык почесать — чеши пальцем, — безапелляционно объявила она. — А то в темноте, знаешь ли, слышно очень хорошо. Мы и так… засветились.

Аргумент прозвучал вполне убедительно. Желания разделить судьбу Хома и остальных копателей у Артема не возникало, и язык как-то сам собой «перестал чесаться».

Однако через некоторое время «вдовушка» сама нарушила молчание.

— Впереди лестница. Будем спускаться ниже. Протяни руку… Да не так! Вправо. Там перила. Еще чуть-чуть правее… ниже…

И рука Артема легла на что-то узкое, плоское и гладкое.

— Нашел? Все, вперед. Лестница крутая, так что не разгоняйся.

Первая ступенька и впрямь оказалась ниже, чем можно было предположить, поэтому Артем предпочел развернуться и спускаться боком. Паутинка светилась, образуя подвешенный в темноте зигзаг. Точно невидимый школьник рисовал мелом лесенку на черной доске.

Вниз-вбок, вниз-вбок…

Потом короткие черточки сменились длинной линией. Площадка. Новый пролет. Снова площадка. Да сколько же это будет продолжаться? Привыкнув к шагу лестницы, Артем решил, что не стоит и дальше уподобляться крабу, и пошел, как подобает цивилизованному человеку… и тут же подвернул щиколотку. Ладно, хоть какое-то разнообразие.

Впрочем, этим разнообразие не ограничилось. Неизвестно, передается ли способность видеть в темноте контактным или воздушно-капельным путем, но у Артема она, кажется, появилась. Или…

— Слушай, — обратился он к невидимой Матильде. — Вроде светлее становится. Может, мне кажется?

Светящаяся линия перестала расти.

— Не кажется. Держись, немного осталось.

Осталось и вправду немного — каких-то шесть пролетов, по сравнению с пройденным путем сущая ерунда. С последнего открывался поистине волшебный вид: нагромождение расплавленного металла, похожее на замерзший водопад. Сквозь невидимые щели и отверстия сочился призрачный белесолиловый свет. Впрочем, Артем недолго восторгался этой красотой. Металлические потеки покрывали всю площадку и, судя по всему, всю лестницу ниже, так что дальнейший спуск представлялся проблематичным. Тусклое сияние освещало паучиху: кажется, она тоже была не на шутку озадачена.

— Ну что, приплыли? — Артем протянул руку и осторожно коснулся металла. Поверхность была чуть неровной и неожиданно приятно холодила кожу.

— То есть — «приплыли»? — с искренним удивлением спросила «вдовушка».

— Ну… Как тебе объяснить… Дальше-то куда?

— Куда-куда… В дверь, разумеется.

В дверь?!

Дверь обнаружилась не сразу — она скрывалась в тени металлического козырька. Дверь была странная — овальной формы с колесом посередине. Артем почесал в затылке. Что-то эта дверь ему напоминала…

Ну конечно. Такие устанавливали на подводных лодках. Вот уж воистину приплыли…

— Что стоишь? — зашипела паучиха. — Открывай! Или тебе приглашение требуется?

Артем послушно навалился на дверь, но та даже не шелохнулась. «Вдовушка» некоторое время наблюдала за его мучениями, а потом полным сочувствия тоном произнесла:

— Колесо проверни, дудук…

Легко сказать… Судя по всему, этой дверью лет двадцать не пользовались. Артем уже собрался сказать своей «напарнице» что-нибудь ехидное, но тут колесо подалось и со страшным скрежетом начало проворачиваться.

Ё-мое… И это называется «соблюдайте тишину»!

В толще металла щелкнуло, послышался свист, и дверь плавно распахнулась. Свет, хлынувший оттуда, показался таким ярким, что Артем зажмурился. Перед глазами поплыли темно-зеленые круги.

— Не слипай! — затататорила паучиха. — Кого ждать собрался?

— Сейчас… — пробормотал Артем, протирая глаза.

— Ты не сейчаскай, а шнеляй. Дальше пол ровный, так что иди спокойно… У тебя что, ноги связаны?

Артем, который только-только сделал пару шажков, остановился.

— Глаза открой!

Свет все еще слепил, однако теперь Артем разглядел квадратный коридор. В потолке через каждые пять-шесть метров располагались лампы с мутными прямоугольными плафонами. Удивительно, но помещение выглядело обжитым и почти уютным.

— Здесь живут, что ли? — спросил Артем, осматриваясь.

— Может, и живут, — уклончиво ответила Матильда. — Камай сюда.

Прищурившись, Артем заметил справа вход в другой коридор — точно такой же, как тот, в котором они стояли, и с точно такими же лампами. Тишина стояла такая, что в ушах звенело. Но странно: в таком помещении любой звук должен был будить гулкое эхо. Тут же ничего подобного не наблюдалось. Артем коснулся стены. Вроде пластик… Забавно. И на потолке такой же. И на по…

— Знаешь, что я думаю?

Матильда, которая только что обернулась, чтобы в очередной раз отчитать «напарника» за нерасторопность, издала скрип с неопределенно-вопросительной интонацией.

— Подмести бы не мешало, — Артем указал на две цепочки следов, которые тянулись от двери к их собственным конечностям.

Паучиха снова заскрипела, на этот раз то ли задумчиво, то ли раздраженно.

— Вот я и говорю: шнеляем отсюда, пока нас не засекли.

— А следы?

— Хочешь — убирай. Коридор большой, наубираешься вдосталь. А мне время дорого.

Тоже логично. Оставить чисто вытертую полосу среди повсеместной пылищи — значит, наследить еще больше. Поэтому Артем с тяжелым вздохом поплелся по коридору за своей спутницей.

Идти пришлось недолго, и вскоре паучиха нырнула в дверной проем, за которым началась лестница, ведущая вниз — такая же крутая и узкая, как и предыдущие… но, в отличие от нее, хотя бы освещенная.

И совершенно бесконечная.

Артем попытался прикинуть, на сколько метров они спустились под «землю», и у него заболела голова. А ведь еще наверх ползти — столько же. Если, конечно, они не собираются выйти на противоположную поверхность диска. Как если бы проковырять туннель в Земле и из Европы попасть в Австралию.

До Австралии — или ее местного аналога — они не добрались. Лестница все-таки закончилась, и Артем увидел дверь — точно такую же, как наверху: толстую, овальную и с колесом посередине. И это колесо просто напрашивалось, чтобы за него ухватились покрепче и повернули. По часовой стрелке.

Случается, что в какой-то момент ты вдруг ясно понимаешь, что должен сделать что-то определенное. Просто должен — и все. Предки в таких случаях говорили о велении Божьем или дьяволе, смущающем честных христиан нечестивыми нашептываниями. Артем протянул руку, осторожно провел пальцами по неровной поверхности, стирая толстый слой пыли… Никаких сомнений. Четыре рельефных буквы складывались в короткое слово:

Русский язык. И все вокруг разговаривают на русском языке, хотя и с изрядной примесью малопонятных словечек. Может, это все-таки глюк на почве передозы чего-то и научной фанта…

— Что случилось? — поинтересовалась паучиха.

— Знакомого встретил, — пробормотал Артем и снова навалился на колесо.

Он чувствовал, что за этой дверью находится что-то важное. Но что? Вряд ли он смог бы ответить на этот вопрос. Как бы то ни было, там оказался коридор — точно такой же, как был наверху, и это разочаровывало. Зато, по крайней мере, не приходилось ломать голову над тем, что делать дальше. Пропустить вперед даму, закрыть за собой дверь и…

И передвинуть вот этот рычажок под табличкой «Вакуумный фиксатор».

— Ты что творишь?! — завопила Матильда, но ее голос потонул в змеином шипении.

— Скипаем… — придушенно пискнула «вдовушка» — похоже, прекрасно понимая, что «скипать» некуда. Она метнулась к одной стенке, к другой, потом шлепнулась на спину и поджала все восемь лап.

Обморок…

Артем беспомощно уставился на нее. Что-что, а приводить в чувство паучих, пусть даже и разумных, ему не приходилось. Добро бы нашатырь наличествовал… а как ей делать искусственное дыхание? Он присел рядом на корточки и осторожно коснулся щетинистой лапки, похожей на сухой еловый сучок.

— Эй, — окликнул он. — Вставай.

Лапка слабо пошевелилась.

— Диск… — обморочно скрипнула паучиха. — Сейчас разлетится… в артымац…

— С чего ты взяла?

— Ну… что ты там… дернул…

— Вакуумный фиксатор? А что такого? Дверь запер и все…

«Вдовушка» подскочила, словно ей дали пинка. На Артема уставились все восемь круглых глаз.

— Ты с чего взял? Откуда ты знаешь?

— Так ведь по-русски написано!

Паучиха опасливо подковыляла к двери и некоторое время изучала непонятную надпись.

— Как ты сказал? По… руски?

Что было в ее голосе, Артем понять не мог. Удивление… недоумение… испуг… Но почему?

— Ты же сама говоришь по-русски! — попытался объяснить он. — А здесь по-русски написано. Вы что, поголовно неграмотные?

И умолк, чувствуя, что слова тут бессильны.

— Это письмена Древних, — серьезно произнесла паучиха. — Их языка никто не знает. А мы говорим по-другому. И пишем тоже.

— То есть?

— То и есть.

— А ну, напиши что-нибудь, — проговорил Артем.

— Например?

— «Открыть».

Паучиха выбрала неистоптанный участок пола и вывела несколько загогулин, напоминающих помесь латиницы с японскими иероглифами.

— Вот это — если «открыть» в сложноподчиненном предложении. А вот так… — она пририсовала еще одну кривульку, — в неопределенно-директивном наклонении. Вот так — в повелительном…

— Хватит, — взмолился Артем. — Сколько у вас этих наклонений?

— Шесть. А разве у вас иначе?

Господи… И это называется «найти общий язык»!

Однако Артем отметил два весьма любопытных момента. Во-первых, закорючек в написанном паучихой слове было меньше, чем букв, но больше, чем слогов. И во-вторых, ей даже в голову не пришло уточнить, в каком значении используется это слово. Можно ведь дверь открыть, а можно новый континент.

— Хорошо, — «вдовушка» отступила на шаг и наклонила набок головку. — А как, по-твоему, это пишется?

— По-русски?

— Да… Поруски.

Артем подвинулся, написал «открыть» — для простоты печатными буквами. Паучиха подошла поближе и медленно провела коготком по одной букве, потом по другой…

— Это в каком наклонении? — буркнула она.

— То есть «в каком»?

— Ну… в повелительном, в неопределенно-директивном?

— Нет.

— Что «нет»?

Окончательно замороченный, Артем схватился за голову.

— У нас все по-другому, — жалобно пробормотал он. — Никаких этих… наклонений…

— А как вы тогда понимаете, что дверь открывать надо, а не вообще можно?

Вопрос, конечно, интересный. Проблема заключалась лишь в том, что ответить на него мог разве что профессиональный филолог, к коим Артем не относился. Склонности к изучению языков он не испытывал никогда. Стойкой «четверкой» по русскому и литературе он был обязан лишь любви к чтению и загадочной «врожденной грамотности», позволяющей не задумываясь ставить в нужные места запятые и не ломать голову над правописанием. Что касается названий склонений и спряжений, все это забылось сразу же после окончания школы — за ненадобностью.

И вот надо же — понадобилось.

— Слушай, — Артем скорчил умоляющую гримасу, — давай потом с наклонениями разберемся. На досуге. А то еще эти придут… кромешники… или кто-нибудь похуже.

Паучиха выдержала паузу — достаточно долгую, чтобы у Артема появилось подозрение, переходящее в уверенность: его хитрость раскрыта.

— Ладно, — снисходительно проговорила Матильда. — Потом так потом. Пошли.

Идти пришлось недолго, и вскоре они уперлись в стену. Но это был не тупик. В прошлой жизни Артема — в той, что была давно и неправда, в которой не только разговаривали, но и писали по-русски, — такое место называлось… тоже на букву «т». «Т-образный перекресток». Правда, по тем перекресткам люди не ходили пешком, а ездили, и отнюдь не на ездовых квочках. Но это уже не важно.

На стене красовалась табличка, и надпись на ней явно представляла интерес не только для Артема: пыль на ней не так давно стерли, и новый слой еще не успел нарасти. Причина была очевидна. Указателем направления пользоваться можно, даже не понимая, что означают значки над стрелочками. Впрочем, Артем тоже этого не понимал.

«Вдовушка» остановилась под указателем и посмотрела на своего спутника — как показалось Артему, весьма ехидно. Хотя… кто их, пауков, разберет. Мимика у фрау Матильды отсутствовала как таковая.

— Ну?.. — поинтересовалась она.

Артем хмыкнул и пожал плечами.

— Что тут написано? — не унималась паучиха.

— «Х.Д.» — стрелка направо, «Р.Ф.» — стрелка влево…

— Что такое Х.Д.?

— Откуда я знаю! — рассердился Артем. — Это сокращения. Обозначать могут все, что угодно. Например… «хрен догадаешься».

Матильда издала громкий скрип, исполненный глубочайшего презрения.

— Очень остроумно. Тоже мне, знаток…

— А что, я все на свете, по-твоему, знать должен?

Скрип.

— Хорошо. Вот как бы ты без меня ориентировалась?

— Ори… что?

Вот так. Не ждал, не гадал, в «десятку» попал. «Вдовушка» услышала незнакомое слово и мгновенно забыла высокомерие — как подозревал Артем, напускное.

— О-ри-ен-тироваться, — повторил он. — Определять, где ты находишься и куда надо идти.

Снова скрип — на этот раз более зловещий.

— Как я тебе объясню? Так и о-ри-ен-тировалась. Вот сейчас, например, я чувствую, что надо идти налево.

Артем неуверенно посмотрел в глубину коридора.

— Точно налево?

— Сомневаешься — не спрашивай, — отрезала паучиха. — Или можешь что-то лучшее предложить?

Ничего лучшего Артем предложить не мог, тем более что и выбор был невелик: направо, налево. Или обратно. Нет, можно еще посидеть, передохнуть, перекусить… тем более что ноги уже начинали ныть. Но что-то подсказывало Артему, что надолго задерживаться на одном месте не следует. По движущейся цели попасть труднее, даже если она движется черепашьим шагом… вернее, паучьим.

И они свернули налево. Потом направо. И еще раз направо, после чего попали в короткий и очень тесный тамбур. За дверью — она открывалась без малейшего усилия — обнаружился широкий коридор. Здесь царила удивительная чистота: нигде не пылинки, даже ворсистое покрытие на полу казалось стерильным. В воздухе витал слабый запах озона. Справа и слева, на равном расстоянии друг от друга, располагались двери без ручек, совершенно одинаковые, если не считать табличек с номерами.

— Гостиница, что ли? — пробормотал Артем и толкнул одну. Но дверь, похоже, была заперта и не поддалась.

Коридор закончился еще одной безликой дверью. Артем, приготовившись встретить серьезное сопротивление, сделал паучихе знак пропустить его. Потом разогнался, чтобы вышибить дверь плечом — или хотя бы попытаться… и едва не полетел кувырком. Дверь открывалась от малейшего прикосновения. Ошарашенный, он пару секунд оглядывался по сторонам и лишь потом сообразил, что должен открыть дверь даме.

Фрау Матильда неторопливо прошествовала вперед и остановилась рядом. Похоже, паучиха в очередной раз прислушивалась к своему «чувству направления», но оно либо говорило очень тихо, либо вовсе молчало. И вправду, выбор предстоял непростой: добрый десяток дверей и семь проемов, из которых три вели на лестничные площадки.

— Так куда мы дальше? — поинтересовался Артем, почувствовав, что пауза затянулась.

— Это я тебя должна спросить, — отозвалась Матильда. — Ты у нас знаток древнего языка. Вон таблички, разбирайся.

Насчет «знатока» «вдовушка» слегка переборщила, и явно не из желания сделать «напарнику» комплимент. Артем переходил от двери к двери, но не видел ничего, кроме аббревиатур, которые могли означать что угодно.

Ладно, попробуем поверить в удачу.

Артем подошел к двери с надписью «РУС» и осторожно толкнул.

Чего он ожидал? Что дверь откроется, как и положено. Или не откроется. Но вместо этого…

Вместо этого послышался тихий певучий скрип — словно кто-то неумелый провел по струне смычком. И дверная створка медленно-медленно поползла вправо.

Ох…

Он с замиранием сердца смотрел за этим неспешным движением, словно боясь спугнуть удачу. Внезапно раздался звонкий щелчок, и дверь остановилась. Пролезть в образовавшуюся щель не удалось бы даже Матильде.

Выругавшись сквозь зубы, Артем шагнул к двери и, уперевшись спиной в косяк, навалился на створку всем телом. Снова раздался скрип, который перешел в натужный скрежет. Просвет стал еще чуть шире… и тут дверь подалась. Артем потерял равновесие и чуть не выронил пистолет.

Он мгновенно развернулся, но не заметил в просторном пустом помещении ничего подозрительного. Рядом послышался шуршащий топоток — это Матильда проскользнула в комнату. И тишина. Все та же мертвая тишина, нарушаемая лишь звуком его собственного дыхания.

Что-то заставило Артема обернуться. В следующий миг его взгляд уже искал на стене рукоятку под табличкой «вакуумный фиксатор». Как закрыть дверь, Артем не задумывался. И лишь задним умом осознал, что именно успел заметить в ту долю секунды: тени в одном из открытых проемов стали чуть гуще.

Едва рычажок фиксатора опустился, створка плавно вернулась в прежнее положение… И тут же что-то с силой врезалось в дверь. И еще раз. Вскинув пистолет, Артем попятился. На дверь обрушился град ударов. Однако предки, похоже, и вправду умели строить на совесть.

Убедившись, что вторжения можно не опасаться, Артем обернулся. И замер.

Вот это называется «удачно зайти»…

Прямо напротив входа располагалось устройство, которое могло быть чем угодно, но больше всего напоминало пульт управления. Наличие пыльного экрана подтверждало эту догадку. Слева — две двери с надписями «Лаборатория» и «Склад», справа — еще одна, без таблички. Причем таблички на ней, судя по всему, никогда не было.

Тихий шорох вывел его из задумчивости. Матильда засеменила к двери без надписи и, поднявшись на задние лапы, пыталась дотянуться до вакуумного замка.

— Ты что делаешь? — окликнул ее Артем.

— Дверь закрываю, — отозвалась паучиха. — Чем вопросы задавать, лучше бы помог!

И она сделала еще одну попытку зацепить рычаг. Артем автоматически шагнул к ней, но остановился.

— Зачем? Вдруг там что-нибудь ценное!

— Ага! — «Вдовушка» неуклюже подпрыгнула, но неудачно, и приземлилась на все восемь лап. — Например, парочка кромешников.

— Откуда?

— «Откуда-откуда»! Откуда я знаю… — паучиха зашипела — то ли от раздражения, то ли от боли, — но больше закрыть дверь не пыталась. — Видишь, на всех дверях написано, а на этой нет… Кстати, что написано?

— Там склад. А там…

— Вот, вот, вот! — радостно заверещала «вдовушка». — Склад! Идем скорее!

И со всех ног устремилась к двери.

Артем посмотрел ей вслед, думая, не остановить ли ее, но раздумал и вместо этого проверил пистолет. Осталось два патрона плюс обойма на черный день. Не густо. Правда, сам по себе «вальтер» — штука достаточно увесистая, и при случае им можно огреть противника по голове. Или по другому чувствительному месту.

— Ну, с Богом, — прошептал Артем.

Склад представлял собой бесконечно длинное, тускло освещенное помещение, заставленное стеллажами. На стеллажах ровными рядами выстроились большие коробки. После стерильных коридоров «гостиницы» здесь было не продохнуть от пыли, которая толстым слоем покрывала все поверхности. Весьма неожиданно.

Хотя, если разобраться… чего именно он от этого места ожидал?

«Вдовушку» подобные мелочи, похоже, не занимали. Она ловко ползала по стеллажам, простукивала коробки. Время от времени на голову Артему сыпалась пыль. Он стоически терпел, но под конец не выдержал и расчихался.

— Ну как, нашла? — не слишком любезно осведомился он.

Матильда свесилась вниз головой со стеллажа и посмотрела на него всеми четырьмя парами глаз.

— Да нет, пока ничего. Коробки, коробки…

— Знаешь что, — Артем протянул руки и, не обращая внимания на сопротивление «напарницы», решительно снял ее с полки, — ты хотела убедиться, что тут нет второго выхода? Вот этим и займись. А я пока коробки осмотрю.

Паучиха протестующе заскрипела.

— Ты на языке Древних читать умеешь? — не уступал Артем. — Не умеешь. Вот и будешь ползать по коробкам до скончания века, пока не помрешь.

— Это еще почему? — «Вдовушка» попятилась к ближайшему стеллажу, но влезать на него не стала.

— Ты знаешь, что в них лежит?

— Откуда мне знать?

— Вот видишь! Как ты тогда узнаешь, не читая?

— Как узнаю? — Матильда задумчиво поскребла лапкой по стойке. — Открою ее. Загляну внутрь…

Но по ее тону было ясно, что она сдается.

— Ладно, знаток древности… — она сделала совершенно неописуемое движение головой. — Пошла я — кромешников искать.

И почесала прочь по проходу.

Артем проводил ее взглядом и озадаченно осмотрел ближайший стеллаж. Коробок было много, и на первый взгляд друг от друга они ничем не отличались. Обнаружившийся под слоем пыли набор цифр и букв на борту ни о чем не говорил: очевидно, это было что-то вроде артикула.

Еще одно загадочное словечко из «Древнего языка». Словечко, значение которого он должен, обязан знать… но не помнит.

Что ж, ничего не попишешь, придется вскрывать эту грешную коробку. Варварство, конечно… и за хищение чужой собственности…

Не тут-то было. Коробка была не заклеена, не завязана, а запаяна непостижимым образом. Однако внутри явно что-то находилось: Артем убедился в этом, когда стаскивал находку со стеллажа. Содержимое не было закреплено и при встряхивании перемещалось.

Ну хорошо, господа предки-потомки… Попробуем грубо и по-мужски.

Из какого бы материала не изготавливали тару далекие потомки Артема, но определенной осторожности при обращении она требовала, поскольку рукояткой «вальтера» пробивалась с одного удара. Понятное дело, надо знать, куда и как бить, но суть дела от этого не менялась. В боку коробки образовалась дыра достаточного размера, чтобы просунуть туда руку.

То, что лежало внутри, было мягким на ощупь, но достаточно плотным — то ли ткань, то ли полиэтиленовая пленка. Артем потянул за край, но сверток застрял. Пришлось расширить отверстие.

Пакет оказался тускло-серебристым, непрозрачным, и украшен ярко-алой надписью «ПКС-08-326-11». Разорвать его не удалось, однако после недолгих мучений Артем обнаружил тонкую белую полоску, словно напаянную на пластик, с коротким хвостиком, за который так и хотелось потянуть. Артем не стал сопротивляться искушению. Сверток разошелся ровно пополам.

Внутри лежало что-то мягкое, на ощупь напоминающее замшу. Одежда, что ли? Артем осторожно просунул пальцы под толстую складку… и в испуге отдернул руку. Ему показалось, что ткань зашевелилась, как живая. Сверток упал на пол. С минуту Артем сидел над ним на корточках, но никакого движения больше не наблюдалось. Тогда он снова протянул руку, раздвинул серебристые половинки…

Разумеется, никаких инопланетных тварей в пакете не оказалось. Там были всего лишь куртка и штаны — правда, более чем странного цвета. Бархатистая материя как будто впитывала окружающие краски и переливалась, как шкура осьминога.

— Ни хрена себе камуфло… — полувосхищенно, полуозадаченно пробормотал Артем. — Нашим бы ребятам такое.

Впрочем, вряд ли кому-нибудь из его знакомых костюмчик пришелся бы впору, поскольку баскетболистов, по совместительству выступающих борцами в супертяжелом весе, среди них не числилось.

— О, смотрю, у тебя находка.

Артем обернулся на голос и увидел Матильду, которая незаметно подкралась по стеллажам.

— А у тебя? — буркнул он, кивком указав в глубину прохода.

— Нет. Можешь догадаться — по тому, что я жива, — трагически фыркнула паучиха. — Сьютом разжился?

— Разжился, — Артем с сожалением погладил переливчатую ткань. — Только не про мою честь. В эту одежку два меня влезет, и еще тебе место останется.

— Посмотри в других коробках, — посоветовала Матильда.

И то верно. Артем прошел вдоль стеллажа, выбрал коробку в другом ряду, недолго думая, шарахнул по ней рукояткой «вальтера»… и взвыл от боли. Коробка оказалась настолько твердой, что не осталось даже вмятины. А вот отдача получилась — мама не горюй.

Паучиха скрипнула — как показалось Артему, с ехидцей. После этого вскрыть коробку было не просто делом принципа — речь шла о задетой за живое мужской гордости. Повертев непокорную тару, он стянул ремень и принялся ковырять пластик язычком пряжки.

Его усилия увенчались успехом. После того, как в упаковке образовалась достаточных размеров дыра, Артем вернул ремень на место и какое-то время изучал коробку, потом просунул в нее большие пальцы и с силой рванул в стороны.

Как он и предполагал, пластик ничем не отличался от того, в который был упакован великанский камуфляж. Проблема заключалась в том, что находилось под ним. А под ним находились небольшие металлические коробочки сантиметров тридцать в поперечнике, шестиугольные и подогнанные друг к другу плотно, как соты. Таким образом, углы оставались свободными.

Да, знал бы прикуп — жил бы в Сочи.

На коробочках не обнаружилось никаких надписей. Определить по весу, что в них содержится, тоже не получалось. Что-то достаточно легкое, явно не металлическое… Еда?

Впрочем, времени на угадайки уже не оставалось — он и так слишком долго провозился, вскрывая упаковку. Артем снял тугую крышечку и…

Вот вам и съедобное-несъедобное. Такого сюрприза он не ожидал. В коробочке, в мягком «гнезде», обитом уже знакомым, похожим на замшу материалом, лежал ствол — новенький, блестящий, только что не с конвейера. И две штатные обоймы.

У Артема бешено заколотилось сердце. Осторожно, словно опасаясь спугнуть нежданную удачу, он вытащил находку из коробки. Модель совершенно незнакомая, что-то вроде «глока», только побольше. Учитывая рост предков-потомков…

Он поудобней перехватил рукоятку, прицелился. «Игрушка» оказалась тяжеловата, но если держать ее двумя руками, то получалось вполне прилично.

А главное — из нее есть чем стрелять. Если в других коробочках лежат такие же «глоки», то боеприпасов можно набрать столько, сколько сил хватит унести.

В этом-то и заключалась основная проблема. Артем задумчиво посмотрел на свою спутницу. Интересно, какова грузоподъемность разумных паучих?

Разумная паучиха, однако, истолковала обращенный на нее взгляд по-своему.

— Хорошо смотришься, — сообщила она.

— Угу, — буркнул Артем. Он только что сообразил, что кобура к «глоку» не прилагается, и теперь ломал голову над тем, куда его приспособить.

Матильда мечтательно заскрипела.

— Ты только представь, сколько это стоит… — произнесла она.

— Представляю, — Артем сунул «глок» за пояс под ремень и поднялся, пытаясь оценить, насколько с этим удобно передвигаться. — Вопрос в том, как это добро унести. На себе, что ли? И почему его до сих пор не растаскали? Мы что, первые такие умные?

— Знаешь, у кромешников тоже брень не закисла, — заметила паучиха.

Артем покрутился, следя, чтобы «глок» занял удобное положение, но не проваливался в штаны, потом передумал и поменял его местами с «вальтером».

Как и ожидалось, в других коробках находились точно такие же «глоки» с обоймами. Несколько обойм он убрал в мешок с продуктами, остальные распихал по карманам. Соблазн прихватить еще пару «стволов» был велик, но кто знает, сколько еще придется ходить без привала?

Кстати, о привале… В желудке очень кстати заурчало, и Артем снова полез в сумку — на этот раз за «рыбными палочками».

После «обеденного перерыва» экскурсия по складу продолжилась, но лимит удачи на сегодня, похоже, был исчерпан. В коробках, которые он вскрыл, был камуфляж все того же немыслимого размера, разнообразной формы пластинки, которые почему-то хотелось назвать «монтажными платами», и странные штуковины, непонятно для чего предназначенные. Пару раз Артем обратился с расспросами к Матильде, но та была осведомлена не лучше него самого.

— Чувствую, мы тут до конца жизни копаться будем, — проворчал он, укладывая очередную находку обратно в коробку. — Может, дальше пойдем?

— Пойдем, — отозвалась паучиха. — Только куда?

— Ну… — Артем встал, аккуратно впихнул коробку на стеллаж и посмотрел в сторону двери. — Предлагаю начать с лаборатории.

— Лабо… чего?

— Ничего. Идем.

Однако все оказалось не так просто. Дверь с табличкой «Лаборатория» заклинило намертво, и отодвинуть ее хотя бы на миллиметр не удавалось.

— Похоже, механизм вышел из строя, — авторитетным тоном заявила Матильда, наблюдая за мучениями напарника.

— Стоило ожидать, — пропыхтел Артем. — За столько лет… небось заржавело.

— Так.

Он огляделся по сторонам… и его взгляд задержался на гладкой поверхности пульта, слегка припорошенной пылью. Посреди возвышалась большая круглая красная кнопка. Под ней виднелась надпись: «Вкл.».

Что она включает? И почему она красного цвета? Артем осторожно коснулся кнопки, потом задумчиво посмотрел на грязную подушечку пальца.

Красный — опасный…

Но не будешь же сидеть так до скончания века и жевать сопли! Либо искать инструкцию по эксплуатации, коей может и не быть, либо действовать на свой страх и риск. В конце концов, вряд ли перед ним пресловутая Красная Кнопка, после которой весь этот Диск взорвется к чертям собачьим. А если взлетит, жалеть будет некому.

Кнопка подалась почти без сопротивления. Пару секунд Артем боялся отнять палец, словно это могло предотвратить неизбежную катастрофу. Но ничего не происходило. Ничего не произошло после того, как он убрал руку. И вдруг…

Тр-р-р…

Как будто в глубине пульта заискрил провод. Сознание Артема скомандовало: «шаг назад»… и приказ остался невыполненным. А потом экран вспыхнул. На глянцевой серой поверхности проступило черно-белое изображение какого-то помещения. Сбоку, на фоне дверного проема, горела ярко-красная надпись:

И больше ничего.

Артем завороженно смотрел на экран, чувствуя, как в голове происходит некий неспешный процесс — словно старый комп выходит из спящего режима. Эта картинка… Он знал, для чего это нужно, знал, что пока на ней ничего не меняется, все хорошо. Потом периферийное зрение что-то зацепило, взгляд перефокусировался. Да, все правильно. Табличка с надписью «Камеры». И над ней — несколько прорезей, открывающих гладкую графитно-серую поверхность. Бегунки, что ли, выломаны? Вряд ли: скорее, тут что-то вроде тач-пада. Проще говоря…

Он провел пальцем по одной из прорезей, и изображение стало крупнее. Другая сдвинула камеру влево. И Артем, не сдержавшись, выругался трехэтажным матом.

Камеры показывали тот самый зал с множеством дверей. Теперь он напоминал аквариум, загаженный каракатицами. И это означало, что путь к отступлению отрезан.

Жирные смоляно-черные амебы с обманчивой медлительностью передвигались от двери к двери, забирались друг на друга. Правда, вынести дверь они больше не пытались. Но рассчитывать на то, что новоприобретенное оружие разгонит эту толпу, не приходилось.

Чтобы выиграть немного времени и поразмышлять, Артем поглаживал «прорези», но ничего нового не увидел. Очевидно, камеры были установлены только в «вестибюле». Артем поднял голову, поморгал и перевел взгляд на Матильду. Та успела незаметно перебраться в соседнее кресло и, тоскливо поскрипывая, наблюдала за происходящим на экране.

На то, чтобы изложить «напарнице» суть проблемы и варианты решения, много времени не понадобилось. Теперь все зависело от того, что находится за дверью без таблички… и откроется ли она. Если не откроется — или если за ней окажется еще одно замкнутое помещение вроде склада, — им с Матильдой ничего не останется, кроме как пробиваться с боем.

Однако дверь открылась — легко, словно пазы, в которых она ходила, были недавно смазаны. И выход из помещения, которое обнаружилось за ней, был. Его не могло не быть. Иначе куда бы вели рельсы, на которых стоял похожий на эмалированное корытце вагончик?

— Мать моя женщина… — ахнул Артем. — Узкоколейка…

— Кто-кто твоя мать? — подозрительно переспросила Матильда.

— Неважно, — Артем поудобней перехватил «глок». — Стой на месте.

Он бросил ей к ногам сумку, присел, примерился. До вагончика оставалось метров десять. Если там засели кромешники, они наверняка засекли незваных гостей. Твари они весьма шустрые, но если двигаться достаточно быстро, а главное — не по прямой…

Раз! Артем перекувырнулся через правое плечо, вышел в полуприсед. Великанский «глок» больно ушиб ключицу, но на такие пустяки не стоило обращать внимание. В следующем кувырке он отклонился влево. Короткая перебежка. Снова кувырок. Противник в вагончике пока никак о себе не заявил, но расслабляться было рано.

Подкатившись к самым рельсам, Артем замер. Сейчас ему ничего не стоило коснуться рукой до тускло-серого глянцевого днища. В помещении царила темнота, единственным источником света был дверной проем, через который вошли Артем и Матильда. В тусклом сиянии виднелись толстые короткие цилиндры, соединенные патрубками, шары с круглыми вмятинами и коробочки, увитые то ли трубочками, то ли толстыми проволочинами. Все это лепилось к вагончику на манер раковин, которыми обрастает днище корабля ниже ватерлинии. Артем смотрел направо, налево, пытаясь понять, что его смущает. Потом понял. Обычно в таких местах пахнет смазкой, маслом, мазутом. Однако тот слабый запах — ненавязчивый, но ощущающийся постоянно, — напоминал то ли о перегретом пластике, то ли о сухих листьях. Но куда больше удивляло другое: вместо колес у вагончика было что-то вроде гусениц, плотно обхватывающих рельсу.

Артем перевел дух, сунул «глок» за пояс. Ну, с Богом…

Он ухватился за край корытца и резким рывком перебросил тело через бортик. Еще не успев коснуться пола, он выхватил ствол… и понял, что тревога оказалась ложной.

В вагончике никого не было. Никого — и ничего, кроме пульта управления, защищенного широким прозрачным козырьком.

Впрочем, еще не факт, что это пульт управления…

Неужели просто вагонетка для перевозки грузов? Артем сделал несколько шагов вперед. Нет, вот в переборке, кажется, сенсорная панель. А вот еще одна…

Артем коснулся бархатистой поверхности — на ощупь она чем-то напоминала «замшу», из которой был сделан найденный на складе камуфляж. В толще стенки что-то чуть слышно зажужжало — казалось, включился маленький, но мощный вентилятор, и справа поднялась скамейка — гладкая, вся зализанная. Бр-р-р-р… Если бы он не видел собственными глазами, как это происходит, то решил бы, что эта штука вырастает из пола, как гриб-дождевик. Нигде ни одной щели, ни одного стыка… Замечательно.

— Эй, Ар-тем! Ты меня, значит, бросаешь?

Господи, вот женщина! Артем покачал головой. На пять минут ее не оставишь — сразу начинается: «бросили, покинули…» И добро бы гулять пошел — делом занимался, жизнью рисковал!

Он перепрыгнул через бортик и побежал туда, где оставил Матильду с сумкой.

К счастью, на этот раз «вдовушка» на ручки не попросилась. Напротив — едва Артем подхватил торбу, она без лишних разговоров побежала за ним, точно собачонка, и вид у нее был весьма радостный. Хотя кто их знает, этих разумных пауков?

Но к этому времени его глаза привыкли к темноте, и он увидел дальнюю стену зала.

Она слабо поблескивала, словно залитая матовым стеклом. Возможно, это и было стекло. Со временем запылилось и потускнело, но и сейчас его тусклого блеска было достаточно, чтобы различить круглые черные отверстия, расположенные на равном расстоянии друг от друга.

Черные дыры… Черная дыра — тело, которое все поглощает и ничего не излучает…

Артем прищурился, и свободная рука сама стиснула рукоятку «глока».

— Как думаешь, есть там кто? — понизив голос, спросил он.

— Не знаю.

Это вместо обычного «сходи и проверь». Значит, ситуация и впрямь серьезная.

— Ладно, рискнем, — он поправил на плече сумку. — Забираемся в это корыто — и ходу. Чем быстрее, тем лучше.

Само собой, «корыто» просто так не поедет — ни медленно, ни быстро. Как заставить его двигаться, Артем представлял слабо. Но в головенке у Матильды, похоже, и мысли об этом не возникло. Даже после того, как они влезли в вагончик, и Артем, опустившись на выросшую перед пультом скамейку-дождевик, несколько минут таращился на запыленную панель. Тут было множество кнопок. Они почти не выступали над поверхностью, затянутой толстой эластичной пленкой.

«Вкл.»… «Запуск»… «Ход»… Масло масляное! И с чего прикажете начинать?

Он наугад ткнул пальцем в первую попавшуюся кнопку и почти с облегчением услышал, как пол под ногами завибрировал. Кажется, включилось. А теперь запускаем…

Нет, рывка не последовало. И Матильду не отбросило к дальней стенке силой инерции. Просто урчание под полом стало чуть громче. И словно разбуженное этим звуком, в одной из «черных дыр» что-то зашевелилось. В следующий миг Артем вскинул оружие и выстрелил, почти не целясь.

От оглушительного грохота заложило уши. «Великанский глок» плюнул огненной каплей, и смоляная чернота брызнула во все стороны. Послышался печальный звон разбитого стекла. И время вдруг потекло медленно-медленно, как река по равнине…

Река со странным, гулким названием «Волга».

Словно зачарованный, Артем нажимал и нажимал податливый курок, и тяжелые огненные плевки разносили летящее на вагончик черное облако. Перед глазами плясали изумрудные пятна, а он все палил, и лишь раз где-то на краю сознания мелькнула мысль:

«А почему отдачи нет?..»

Все закончилось так же неожиданно, как и началось. Вместо громоподобного выстрела вдруг раздалось звонкое «клан!». И тут же что-то черное гигантской мухой впечаталось в «лобовое стекло» вагончика. Пластик жалобно застонал, но выдержал. Артем отщелкнул опустевшую обойму, судорожно вырвал из кармана запасную, вогнал ее на место… А взгляд его был прикован к черной кляксе, сползающей по стеклу. Он знал, что это не причуды разыгравшегося, разгоряченного адреналином воображения: в вязкой полужидкой массе проступали черты расплющенного, перекошенного лица — если это можно назвать лицом.

Крошечные глазницы, словно пробитые двумя пулями в недоотвердевшей глине… На месте носа — гофрированная трубка, похожая на хобот тапира… Носовое отверстие срослось с ротовым и напоминает ротовую присоску пиявки… Артем почувствовал, как к горлу подступает тошнота — и не мог отвести глаз. Сказать, что его заворожил взгляд твари? Нет: какое-то чувство — седьмое, двенадцатое, сороковое — подсказывало ему, что глазки в глубине тестообразной массы смотрят не на него, а на дуло «глока».

Артем едва удержался, чтобы не выстрелить в омерзительную морду, но в последний момент сообразил, что разнесет козырек, а этого делать не стоило. Тем временем рожа уже исчезла, и только широкая ладонь с шестью тупыми бородавчатыми пальцами все еще липла к стеклу.

— А-а-а-ай!

В визге, который раздался у него за спиной, не было ничего человеческого — он больше напоминал оглушительный скрежет срывающегося лебедочного троса. Артем не сразу понял, что этот звук издала Матильда. А когда понял, времени размышлять уже не осталось. Через низкий барьерчик переваливалась грузная туша — черная, как сама темнота.

Выстрел отбросил тварь, вырвав заодно кусок пластика, но переживать об испорченном имуществе было некогда. Вагончик раскачивался, как лодка на волнах: чудовища пытались залезть внутрь.

— Чтоб вам пусто было… — пробормотал Артем.

Он бросил взгляд на пульт. Оставалась только одна кнопка. Сейчас или никогда…

И он со всей силы ткнул в кнопку с надписью «Ход». А заодно, по наитию, сдвинул в крайнее положение какой-то рычажок над ней.

Вагончик рванул вперед так резко, что Артем чудом удержался на ногах. Черная дыра, еще недавно идеально круглая, а теперь огромная, бесформенная, стремительно летела навстречу. Потом что-то с силой ударилось в стенку. Потом в лобовое стекло. Кромешники то ли не хотели смириться с поражением, то ли просто разогнались и уже не смогли остановиться.

Артем припал к лобовому стеклу, стараясь не придавить чего-нибудь на пульте. Он палил наугад, что-то кричал, не слыша самого себя из-за грохота, многократно усиленного эхом. Обойма опустела, швырнув ее во мрак, он вбил на ее место новую — и стрелял, стрелял… пока не понял — им больше ничего не угрожает.

И что устал, как сто тысяч ездовых лаек.

Гриба-дождевика под попой почему-то не оказалось, и Артем плюхнулся прямо на пол. Вагончик, слегка посвистывая, летел вперед, невидимые лампы рассеивали темноту. Возможно, это позволило бы разглядеть стенки туннеля, но сейчас Артему было не до того. Он сидел, тупо таращась перед собой, и чувствовал лишь звон где-то под куполом собственного черепа.

Позже он увидел паучиху. Она пряталась, забившись в дальний угол под одним из боковых сидений.

— Вылезай, потеха закончилась, — объявил Артем, похлопав по пластиковой поверхности сиденья, под которым находилась его приятельница.

Матильда вылезла и по-хозяйски оглядела изуродованный вагончик.

— Хорошо хоть в дрова не попал, — проворчала она.

Артем сердито засопел, но ничего не ответил.

— Это ничего, дырки я залатаю, — продолжала «вдовушка», направляясь к ближайшей бреши. — Досталось нам, конечно… но хоть не разнесли в артымац…

Она пристроилась на стенке и принялась спокойно натягивать нити поперек пробоины.

— И куда мы теперь? — спросил Артем, присаживаясь на скамейку.

— Откуда я знаю? — откликнулась паучиха. — Наверно, написано было где-то.

— Только читать было некогда…

Артем собрался было сострить по поводу хваленого «чувства направления». Но острота, которую слышишь слишком часто, перестает восприниматься. Поэтому он некоторое время разминал задубевшую мышцу и собирался с мыслями, глядя в темноту.

Несомненно, вагончик был снабжен чем-то вроде автопилота. Пару раз в стенах туннеля, смутно различимых в темноте, появлялись черные провалы — входы в другие туннели. Каким образом вагончик выбирал путь, для Артема оставалось загадкой — равно как и назначение многочисленных кнопок, сенсорных панелей и рычажков. С таким же успехом можно было изучать немую карту. А экспериментировать с пультом управления на полном ходу почему-то не хотелось.

— Слушай, а откуда взялись кромешники? — спросил он, чувствуя, что голова начинает идти кругом и испытывая невыносимое желание на что-нибудь переключиться.

Паучиха, которая в этот момент обмазывала сплетенную сеть чем-то напоминающим голубоватое желе, возмущенно заскрипела. Звук был такой, словно закачалось на ветру сухое дерево.

— Откуда я знаю? Живут они тут. Потому и кромешники.

— А давно живут?

— Откуда я знаю? Приятно, конечно, что ты считаешь меня такой…

— Осведомленной?

«Вдовушка» замерла. Потом ее голова медленно повернулась на сто восемьдесят градусов.

— Как ты сказал? Осви…

Артем мысленно выругался.

— Ну… как бы тебе сказать…

Четыре пары глазок налились кармином.

— Ты скажи, скажи!

— Ну… знающей…

— Ладно, отмазался… — угрожающий огонек в глазах фрау Матильды начал понемногу угасать. — Только тут тебе даже баронов архитерриус не поможет.

— Он-то почему не знает?

— Потому что с тех времен никаких записей не осталось. Про коранских пиратов не слышал? А, ну да, у тебя же провалы в памяти… В общем, Транд Три глаза выжег пол-Диска, включая столицу. Барон — не наш, понятно, а его прадед — увел в вильду всех, кто уцелел. Как ты понимаешь, назад вернулось и того меньше. А знаешь, какая у Транда была любимая поговорка?

— Откуда ж мне знать!

— «Что не съем, то понадкусываю».

— И что он у вас… понадкусывал?

Матильда выразительно скрипнула, и ее голова вернулась в прежнее положение.

— Дата-носители, что же еще. Сначала — для того, чтобы мы подмогу не позвали. Потом — просто… из вредности. Что-то, конечно, уцелело, но по сравнению с тем, что было…

Артем устало вздохнул.

— Дело ясное, что дело темное.

— Вот именно, что темное. При прошлом бароне, говорят, жил ученый. Все говорил, что кромешники, как и мы, произошли от древних людей. Только мы всегда жили наверху, а они — внизу, поэтому и превратились в такую мерзость.

— Из-за радиации?

— Да что ты все дублишь — «радиация», «радиация»! Поживи под землей, еще не в такое превратишься…

Да и не только под землей… Артем вспомнил, как выглядели копатели — если разобраться, тоже его далекие потомки. Попробуй сохранить человеческое лицо в таких условиях!

Хотя… что значит «сохранить человеческое лицо», «остаться человеком»? Разве дело во внешности?

Перед его мысленным взором снова встало лицо — вполне человеческое, не изуродованное ни шрамами, ни мутацией. Встреть такого в толпе — и внимания не обратишь. И трудно догадаться, что этот человек — спокойный, себе на уме, — куда страшнее кромешников. Потому что кромешники — просто полуразумные твари, убивающие ради пропитания. А он…

Артем так и не вспомнил, что совершил этот страшный человек. Его взгляд упал на пульт. Одно из «окошек» было намного шире остальных. А рядом виднелись клавиши, которые что-то подозрительно напоминали.

Вагончик чуть качнуло на крутом повороте. Матильда, кажется, ничего не заметила — она увлеченно латала очередную брешь. Артем подошел к пульту и ткнул пальцем в широкую кнопку под окошком.

В недрах пульта что-то зашумело, и экранчик начал медленно наливаться сиреневатым светом. А потом сквозь свет проступили буквы: