Непрощенный

Глава 3 АРТЕМ ВИШНЕВСКИЙ

Бот встряхнуло.

Вселенная встала на попа, и пол, обернувшись скользкой вертикалью, ушел из-под ног. Равновесие удержать не удалось. Артем взвыл от боли и перекатился на спину, перед глазами заплясали цветные круги. Не спасла и вовремя выставленная рука.

Вот это и значит «найти приключений на собственную задницу»…

В зале царило нечто невообразимое. Удар оказался так силен, что никто из копателей не смог сохранить сидячее положение, а их нынешнее положение нельзя было назвать иначе, как жалким. К тому же небо за прозрачным куполом…

Оно вращалось. Звезды огненными бусинами катались по экрану, появляясь с одной стороны и исчезая с другой. Потом среди них медленно проплыл странный диск… На какое-то время экран заслонила серая поверхность планеты…

«Нам дали пинка под зад… — подумал Артем, потирая ушибленный копчик. — И мы полетели кувырком».

Знать бы еще, куда… Самое интересное, что никакого движения больше не ощущалось.

— Что случилось? — пробормотал Артем, обращаясь сам не зная к кому. Язык повиновался с трудом. Впрочем, остальным явно пришлось не легче: в ответ послышался лишь хрип.

Наконец Алларту удалось подняться на четвереньки и взобраться в кресло. Несколько секунд он сидел неподвижно и закатив глаза. Потом чуть слышно ругнулся, коснулся рукой склизкого существа. Поморщился… Медленно протянул вторую руку и…

— Юзни меня!

— Что случилось? — спросил Артем, устраиваясь на полу поудобнее.

— Ничего хорошего, — сквозь зубы прошипел Алларт. — Эй, Брам… определи кривую траектории. Хендрики, юзни меня, все им мало. Гребут под себя и гребут, как в репаную дупу… Совести ни в одном глазу… Нас подбили.

— Подбили? — удивленно переспросил Артем.

— Вот-вот! — Алларт резко развернулся. — И, боюсь, нам придется живот надорвать, чтобы дотянуть до края Диска.

— А если не получится?

Копатель передернул плечами.

— Вернемся на Планету. Сесть, конечно, сядем. А толку?.. Долго мы там не протянем. И будет у нас только два выхода: или сразу вспороть себе живот, или сдохнуть от голода и жажды.

— Неужели там все так плохо?

— Р-р-р… Еще пару раз ляпнешь что-нибудь такое, и я поверю, что ты и впрямь с Диска свалился, — Алларт почесал пальцем в ухе и болезненно поморщился, словно зацепил нарыв. — Что ты там жрать будешь? Пыль? Песок? Или думаешь, что предки для тебя контейнер с шамовкой припрятали? Если там хоть что-то осталось, все давным-давно окислилось или разложилось. И пить там тоже нечего, что важнее.

— Но тогда мы не могли бы…

— Что, дышать? Ну, как тебе сказать… Не все океаны еще пересохли — что правда, то правда. Только не советовал бы я пить из них водичку — солоновата. Дужно солоновата. Погода кулевая — чистый рай! Дождик — раз в год по обещанию… Ладно, айсик, потом шары мыть будем. Сядь-ка вон в то кресло, пристегнись и не цепляйся за коленки.

Артему оставалось только подчиниться.

Кресло оказалось на удивление удобным, будто нарочно подогнанным под него. Тело само растекалось по мягкой спинке. Расслабившись, Артем едва не забыл пристегнуться — кресло было снабжено двумя ремнями с пряжками, которые смутно о чем-то напоминали… только вот о чем?

О чем-то, на чем тоже ездят. В другом мире, который чуть меньше напоминает кошмарный сон. Сейчас надо крепко-крепко зажмуриться, а потом открыть глаза и…

И ничего не изменилось.

Артем по-прежнему находился на борту странного космического корабля, где заправляли существа, лишь отдаленно напоминающие людей. «Пробуждение» не удалось. Воспоминания тоже возвращаться не собирались.

«Ладно. Для начала надо бы выкрутиться из этой передряги и добраться до какого-нибудь безопасного места. А потом разбираться, что к чему».

Понемногу свистопляска на куполе прекратилась. Еще через час звезды замерли на своих местах, как им и полагается. Некоторое время Артем наблюдал за ними, потом переключился на Алларта и остальных гуманоидов… И сам не заметил, как задремал.

Ему приснилась темноволосая красавица. Артем почему-то был уверен, что знает ее — ему даже в голову не приходило спросить себя, кто она такая. Девушка подошла совсем близко, улыбнулась ему. Из-под густой челки лукаво сверкнули глаза… Потом красавица отвернулась и куда-то направилась. Артем последовал за ней. Судя по тому, как покачивалась копна ее длинных волос, девушка не торопилась. То и дело она останавливалась, махала Артему, подзывая его. Он прибавил шагу, потом побежал… И никак не мог ее догнать, хотя знал, что это не просто необходимо — это нужно сделать даже ценой жизни. Расстояние между ними увеличивалось.

И тут взвыла сирена.

Артема словно окатило ушатом ледяной воды. Он рванулся, но что-то вцепилось в него мертвой хваткой и не пускало. Лишь минуту спустя Артем сообразил, что происходит.

Он сидел в кресле, пристегнутый ремнями безопасности. От воя сирены болели барабанные перепонки.

Боже… От этого и мертвый проснется.

Над головой висел диск — зеленый, покрытый курчавым мехом лесов. Только деревья почему-то росли вверх тормашками. Потом Артем сообразил: на самом деле вверх тормашками висел он сам. Вместе с кораблем и всеми, кто находился на борту.

В зале осталось лишь двое операторов, и один из них был Алларт. Он склонился над пультом. Судя по его напряженному лицу, он знал, что делает — это обнадеживало. А вот обилие красных огоньков на «пультах» Артему совершенно не понравилось. Красный сигнал — сигнал опасности, так было и будет.

— Что-то не так? — спросил он Алларта, но тот был слишком поглощен работой и, похоже, не услышал вопроса.

Артем расстегнул пряжку и освободился от гостеприимных объятий кресла.

— Что-то не так? — повторил он, подойдя к копателю и потянув его за рукав.

— Если дотянем до Диска, айсик, — считай, нам дужно повезло. Эти кусобабы нам баки порепали, и синтезатор накрылся.

— А как же мы летим?

— «Как»? Каком. На рулевых дюзах. Так что готовься: не будет у нас мягкой посадки. Ну ничего! Вот вернусь я в город, и этот Чаруш, хендрик недоделанный, за все ответит. Как деньги брать, так он первый, юзни меня…

Артем покачал головой. Он не понимал, о чем говорит Алларт, но ломать голову над чужими бедами желаний не возникало — свои бы разгрести.

— Камай-камай, — проворчал Алларт. — Чего встал? Спускайся, забирайся в кокон… Не хватало еще тебя по кусочкам собирать.

Артем бросил последний взгляд на быстро приближающийся диск и поспешил к выходу: предупреждение гуманоида не походило на пустую угрозу. Однако, оказавшись на нижнем ярусе, он растерялся. Куда идти дальше? Может, надо спуститься еще ниже? Но тут его внимание привлекла дверь, которая раньше была заперта. Теперь из-под нее сочилась узкая полоска света. Артем подошел, постучал, но ответа не последовало.

Внутри комната выглядела так, словно в ней похозяйничало семейство пауков-гигантов. После себя пауки оставили с десяток коконов, подозрительно напоминающих спальные мешки. Половина коконов была полуоткрыта, словно стручки.

Осторожно переступая через нити, протянувшиеся над полупрозрачным полом, Артем подошел к одному из стручков.

Неожиданно корабль вновь качнуло. Правда, на этот раз Артем устоял на ногах.

— Не стой столбом, — неожиданно проговорил один из закрытых стручков. — Камай, забирайся.

Артем обернулся и удивленно уставился на крошечное личико, которое смутно просматривалось сквозь переплетение нитей «спального мешка». Понадобилось пару минут, чтобы он узнал гуманоида из команды Алларта.

Новый толчок подействовал лучше любых предложений. Артем решительно подошел к ближайшему «открытому» стручку и забрался внутрь.

Внутри оказалось на удивление мягко и уютно. Каким-то образом створки сами сомкнулись, и в «стручке» воцарился приятный серый полумрак. Артема потянуло в сон. Он медленно проваливался в теплую дремотную тьму…

…И откуда-то из глубины сна, навстречу ему всплывало лицо. Сначала крошечное, не больше отпечатка пальца, оно росло, пока не заслонило весь мир. Высокий лоб… тонкий прямой нос с горбинкой, коварный прищур глаз-буравчиков… пышная рыжая борода, в которой белыми нитями запуталась проседь…

Артем знал этого человека. И ненавидел, ненавидел всеми фибрами души. Лишь ради того, чтобы прикончить этого бородача, он и жил на свете… Только вот кто это такой?

Артем глядел, не в силах отвести взгляд. Разгадка была где-то рядом, совсем рядом… Казалось, еще чуть-чуть — и он нащупает ту самую ниточку, что поможет распутать клубок воспоминаний. И станет ясно, каким образом он очутился под землей посреди пустыни… которой не должно было быть.

Тут стручок тряхнуло — да так, что у Артема лязгнули зубы. Сна как не бывало. Снаружи послышался треск, не предвещающий ничего хорошего. Кокон задрожал, как в лихорадке. Потом раздался звонкий щелчок… и Артем почувствовал, что равновесие, в котором до сих пор находился «спальный мешок», нарушилось. Скорее всего, лопнула одна из «растяжек», кои удерживали «кокон» в подвешенном состоянии.

Артем заворочался, пытаясь выбраться из стручка, но мягкая, словно пуховое одеяло, материя прогибалась, не давая опоры. Он еще барахтался, когда…

Бум-м-м!

Казалось, он оказался внутри огромного колокола. Стенки «стручка» были не в состоянии смягчить ни громкий утробный гул, от которого заложило уши, ни отвратительный скрежет рвущегося металла.

Еще один рывок — и лопнули последние нити. Какое-то внутреннее чутье заставило Артема сгруппироваться. Толком не успев удивиться — где это угораздило так научиться? — он приземлился на что-то очень твердое. Если бы не кокон… Пожалуй, не спасло бы и таинственным образом полученное умение падать с высоты. Пришлось бы гуманоидам и впрямь собирать новоиспеченного товарища по кусочкам. Потирая ушибленные места, Артем потянулся… и замер.

Он услышал голоса птиц.

Это было так неожиданно, что разум отказывался верить. Но где-то совсем рядом и в самом деле гремел тысячеголосый птичий хор. А сквозь щель в плотной ткани «кокона», похожую на прищуренный глаз, струился мягкий изумрудный свет.

Осторожно, словно светло-зеленое отверстие могло сомкнуться и отхватить ему пальцы, Артем потянулся, развел его края в стороны… и раскрыл рот. Казалось бы, после всего, что произошло с ним с момента пробуждения, его уже ничто не может удивить. Тем более лес. Пусть даже тропический. Пусть даже напоминающий райские кущи.

И тем не менее Артем был потрясен до глубины души.

Судя по всему, мешок-стручок застрял где-то в верхних ветвях низкорослого раскидистого дерева, перевитого лианами. От аромата бордовых цветков, похожих на граммофонные трубы, и пьянящих запахов свежей листвы голова шла кругом. А может, виной тому был переизбыток кислорода?

Или в отсутствии гари, пыли и всевозможных окислов, коими привыкли дышать жители мегаполисов начала двадцать первого века?..

Под деревом, метрах в трех от Артема, раскинулась широкая, залитая солнечным светом полянка. Самым настоящим солнечным светом — в зеленый цвет его окрашивала густая листва. Поляна напоминала радужный ковер. Огромные разноцветные бабочки — размах их крыльев достигал полуметра — стремительно проносились над ней немыслимыми зигзагами и вдруг замирали на цветах, соперничая с ними пестротой окраски. Крошечные блестящие бусинки на кончиках их усиков покачивались, и это зрелище завораживало.

Заглядевшись, Артем чуть подался вперед… Внезапно рядом что-то угрожающе затрещало, и он не успел опомниться, как полетел вниз, считая ребрами ветки. По счастью, так и не успев выбраться из стручка. В итоге полет с трехметровой высоты особых последствий не возымел. После всего пережитого…

Тем не менее некоторое время Артем просто лежал с закрытыми глазами и дышал.

Ладно. Лежа, много не вылежишь. Собравшись с силами, Артем резким рывком поднялся, одновременно растягивая края «стручка», которые так и не выпустил из рук, и вылез наружу.

Трава под деревом оказалась мягкой, нагретой солнцем — так и хотелось растянуться на ней, впитывая каждой клеточкой ее тепло и наслаждаясь ее терпким, чуть сладковатым запахом. Артем едва удержался, чтобы не сорвать стебелек и не сунуть в рот, как… Как когда? Он приподнялся и помотал головой. Ему точно доводилось вот так лежать под деревом, щурясь от яркого света и посасывать травинку… Только деревья, кажется, были другие, да цветы помельче. Артем задумчиво посмотрел на свою ладонь, перемазанную клейким желтовато-зеленым соком, потом осторожно вытер руку об штанину. Весело, ничего не скажешь.

Судя по всему, занесло его на тот самый диск, которым он любовался в иллюминатор. С деревьями, растущими вверх тормашками.

И под одним из этих деревьев он сейчас сидит…

Артем попытался это представить, и голова пошла кругом. Кажется, где-то он про это уже слышал. Или читал. В какой-то книжке, где помимо всего прочего фигурировали говорящий кролик, который вечно куда-то опаздывал, синяя гусеница — тоже говорящая и вдобавок курящая… И замечательная фраза — кто же ее произносил?

«Мы тут все ненормальные. И я ненормальный. И ты ненормальная. Иначе ты бы сюда не попала».

Что правда, то правда.

Однако нормальный он или нет, а делать все-таки что-то надо. Например, поискать товарищей по несчастью.

Долго искать не пришлось — достаточно было обернуться.

В паре метров от дерева, на крону которого приземлился Артем, громоздилось то, что недавно было ракетой, а сейчас напоминало сваренное всмятку яйцо, упавшее со стола. Судя по всему, при ударе Артема выбросило наружу. А вот остальные — Алларт, Тейс, Брам… В подобных случаях везучесть обычно распределяется неравномерно.

И те, кому повезло чуть больше, должны помочь всем остальным — кому еще можно помочь.

Артем отряхнулся и направился к месту кораблекрушения.

Вокруг корабля громоздился целый вал переломанных стволов и обломков чего-то подозрительно напоминающего толстый пластик. Похоже, корабль упал почти отвесно.

Карабкаясь по этой мешанине, Артем вскоре обнаружил дыру — судя по всему, через нее его и выбросило. Внутри было темно и тихо.

Сколы выглядели очень острыми. Осторожно, чтобы не порезаться, Артем оперся на край и заглянул в дыру. Глаза быстро привыкли к темноте, и он разглядел несколько бесформенных мешков — коконов, похожих на сдутые мячики. Судя по всему, пустых. Но когда Артем залезал в свой кокон, по крайней мере пятеро гуманоидов уже «упаковались». И куда они подевались?

Куда-куда… Понятное дело. Оклемались и выбрались наружу. Не станут же они сидеть и ждать, пока он придет. Может быть, отправились на поиски…

Дыра была достаточно велика, и Артем без особого труда проник в отсек. Во мраке смутно белели нити-растяжки. Большинство из них порвались и лежали на полу свободными петлями, и все-таки ступать приходилось осторожно. В дальней стене чернел прямоугольник… Дверь?

Однако до двери Антон не дошел. Краем глаза он заметил, что в дальнем углу каюты что-то шевелится, и замер как вкопанный. Кто это… Вернее, что это? Судя по всему, у этого существа было куда больше конечностей, чем полагается человеку, да и очертания тела были не совсем человеческие.

А когда в темноте разом вспыхнули шесть мерцающих красных глаз…

— Это кто такой? Что-то я тебя не припоминаю.

Голос был неприятным и скрипучим, но выговор — даже чище, чем у Алларта и его товарищей. Во всяком случае, ничто не наводило на мысль о том, что говорящий не принадлежит к гуманоидам.

— Ну, чего молчишь? — нелюбезно осведомился скрипучий голос.

— Я… Я… Артем…

Артем осекся, сообразив, насколько глупо это звучит.

— Я тут новенький, — пробормотал он. — Меня в пустыне подобрали.

— Не шибай! — в скрипучем голосе появились неприятные нотки. — В пустыне…

— Не веришь, спроси у Алларта, — отрезал Артем, возмущенный таким ни на чем не основанном недоверием.

— И спрошу. Вот только выползу отсюда и спрошу.

— Давай! Выползай!

Глаза мигнули — очевидно, существо повернулось, — и в темноте вспыхнул еще один глаз.

— И выползу. Только ничего тебе не дам. Даже не жди.

В углу что-то зашуршало, тенькнула туго натянутая «паутинка».

— Ну вот… — печально сообщил голос. — Две лапы сломаны.

«Бог ты мой… А всего их сколько?!»

— Может, поможешь? — поинтересовался обладатель сломанных лап.

— А может, не стоит? — осторожно спросил Артем.

— Само собой… Как что случится — все тут как тут. «Матильда, укрепи корпус, Матильда, сделай укольчик… Матильда, то… Матильда, се…» А тут… Возню похватали и побежали — жопы свои спасать.

«Матильда»?!

Трудно представить, чтобы подобным голосочком разговаривала особа женского полу, да еще со столь кокетливым имечком… Ну да чего на свете не бывает.

— А ты кто? — вырвалось у Артема.

— Матильда! — ответ прозвучал так, словно иного и не предполагалось.

— Это я понял…

Внутренне Артем приготовился к худшему. Сейчас эта Матильда начнет рассказывать, как лично ему делала укольчик… А то и что поинтересней.

— «Понял»… — передразнила Матильда. — Понял — так камай сюда. Понятливый…

Ну, будь что будет… Если у фрау Матильды имелись в отношении Артема какие-то коварные планы, ради которых она сохраняет свое инкогнито, наивно ожидать, что она так просто расколется. А может, и планов у нее никаких нет? Бабка-ежка, костяная ножка, с печки упала — ножку сломала…

Только вот ножек у бабки было подозрительно много, да и глазок тоже, и цвет их ничего хорошего не предвещал. В голову навязчиво лезла фразочка, которую следовало произносить дурашливо-менторским тоном: «Красный — опасный»…

С другой стороны… Отказать в помощи — значит с немалой вероятностью нажить себе еще одного врага в этом непонятном мире…

И упустить шанс обрести союзника.

— А если мне просто позвать кого-нибудь? — спросил Артем, хватаясь за последнюю соломинку.

— Ишь ты, как у нас все просто! — возмущенно фыркнула Матильда. — Поди да позови… Было бы кого звать — думаешь, я бы здесь лежала?

Надо признать, дама рассуждала вполне разумно.

— Ладно, — проворчал Артем. — Что мне делать?

— Возьми меня на ручки, — промурлыкала Матильда. — Вынеси отсюда. А потом поможешь шины наложить… если ручки не из жопки растут.

«На ручки…» Ох ты, господи! А сказочку рассказать и с ложечки покормить? И понесла же его нелегкая назад в ракету…

Однако выбора не оставалось. Артем обреченно вздохнул и направился в сторону двери.

Однако когда примерно три четверти пути были пройдены, главная проблема предстала перед ним со всей очевидностью.

Говорят, «не все очевидно, что очам видно». В данный момент очам было не видно почти ничего — по причине недостаточной освещенности. Но то, что им, то есть очам, открылось на подходе, оказалось весьма неожиданно. Неожиданно неприятно. И заставляло по-новому взглянуть на ситуацию в целом.

Толстые членистые лапы, покрытые редкими жесткими щетинками…

Черное туловище, похожее на огромную каплю…

Спроси кто-нибудь Артема, кого он ожидал увидеть, и он вряд ли бы нашелся с ответом. Но ему и в голову не могло прийти, что спасать придется паука… то есть паучиху. Правда, пол в данном случае значения не имел.

Не то что Артем сильно боялся пауков, но никакой любви к ним не питал. А если учесть, что фрау Матильда была размером с крупную псину… Последнее обстоятельство могло вызвать приступ арахнофобии у кого угодно.

— Ты что, паук? — брякнул Артем.

— Ну вот, началось, — проворчала Матильда. — «Паук…» Тебя, кажется, никто обезьяной не называл… нацист.

Последнее словечко было, вне всякого сомнения, ругательством. Очень грязным. Но знакомым, в отличие от всевозможных «кусобабов», «ибланов» и «буликов». Смысл слова скрывал мрак забвения, который по-прежнему окутывал прошлое Артема, однако он точно знал, что хорошего человека таким словом даже в шутку никто не назовет.

Но если подумать… Что возьмешь с восьминогой твари? Небось, болтает, сама не зная что.

Повисла неловкая пауза.

— Что таращишься? — нарушила молчание паучиха. — Нравлюсь? Вот выберемся наружу — тогда и любуйся сколько влезет. А сейчас шевелись.

Откровенно говоря, если Артем и остолбенел, то далеко не от восторга. Но если начал дело, его надо довести до конца. Собрав в кулак всю свою волю, он подошел поближе. И, зажмурившись, протянул паучихе руки.

— Залезай…

— Ты чего мне в глаза пальцами тычешь! — взвилась Матильда. — Хочешь, чтобы я тебя кусанула? Или думаешь, что если с головой плохо, то и яд не подействует?

«Ах, мы еще и ядовитые… Просто сказка. Всю жизнь мечтал сплясать тарантеллу перед смертью».

Артем чуть ниже опустил руки… и едва успел подхватить тяжелое тело, которое навалилось на правую руку. Острые, как бритвы, коготки впились в одежду, и небольшая головка ткнулась ему на плечо — совсем по-кошачьи.

— Чего стоишь? — послышался у самого уха скрипучий голосок. — Смотри, эти кусобабы возню разгрузят и…

— Кто? — переспросил Артем, осторожно распрямляясь. Паучиха была легче, чем можно было ожидать, но все же отнюдь не пушинкой.

— Кто-кто… — забормотала Матильда. — Дружочки твои. Алларт, Тейс… Да ты под ноги смотри. Споткнешься еще… Я со страху и укусить могу… Не сильно — так, легонечко. И когда я тут умру от голода и жажды, ты еще дней сто проживешь… так сказать. Будешь ползать, как сонный буг, пока совсем не окочуришься. Да ты и так не дужно шнылевый…

Скрип-скрип, скрип-скрип… Через полминуты у Артема заболела голова. Спускаясь по тускло освещенной лестнице, которая обнаружилась сразу за дверью, он старался смотреть только под ноги — вовсе не потому, что так советовала паучиха — и не обращать внимания ни на ее болтовню, ни на нее саму. Однако когда она игриво потерлась боком о ключицу, Артема передернуло.

— Слушай, — проговорил он, чтобы перевести разговор в более мирное русло… вернее, вставить хоть одну реплику в затянувшийся монолог паучихи. — Если вы не пауки, то кто?

— Здрасти, проснулись! Арахны мы. Кто же еще?

«Арахны»… Ну и мирок. Все у них перепуталось. Арахны — это же вроде горные козлы? Или нет?

В нижнем зале, где раньше размещались «ездовые квочки», было пусто. Широко распахнутый люк светился, точно прожектор.

Артем переложил «пострадавшую» на другое плечо — правая рука уже изрядно затекла — и выглянул наружу. «Квочки» сгрудились в центре огромной поляны. Гуманоиды суетились вокруг, навьючивали на них тюки и куски ржавого металла. Поклажа закреплялась толстыми ремнями.

Артем с сомнением поглядел на узкий трап. «Прогулка по доске» еще не стерлась из его памяти. А ведь тогда он был налегке! Может, лучше вернуться на корабль, вылезти через ту дыру, через которую он попал внутрь? Нет, вряд ли выйдет. Края острые, да и протолкнуться в нее, имея одну свободную руку…

Звонкий щелчок над самым ухом прервал его раздумья.

— Ну, чего встал? — недовольно заскрипела Матильда. — Спускаемся или как?

— Знаешь, я вот подумал… — начал Артем.

— Ничего не знаю, и знать не желаю! Камай.

— Ну ладно…

Он хотел сказать, что в случае потери равновесия ему, Артему, будет уже наплевать, как его укусит фрау Матильда — легонечко или со всей дури, равно как и самой фрау Матильде, поскольку оба разобьются в лепешку в буквальном смысле этого слова, — но воздержался.

— Могу доставить вниз за считанные доли секунды. За сохранность лап не ручаясь, — сквозь крепко сжатые зубы пробормотал Артем и начал спуск. Солнечный свет слепил глаза. Трап раскачивался под ногами. Однако Матильда, надо отдать ей должное, заткнулась и не подавала голоса до тех пор, пока спуск не закончился.

Гуманоиды продолжали работу, однако когда Артем с паучихой на руках направились к ним, Алларт и Брам обернулись.

— А мы-то думали, куда ты подевался?.. — начал Алларт. Потом на его лице, кажется, отразилось сомнение, и он вопросительно посмотрел на своего спутника.

— Да никуда я не девался, — небрежно отозвался Артем. — Чего такого… Вылетел через дыру в корпусе. Потом вернулся. Гляжу — вас нет…

— Понятно, — кивнул Алларт. — А вдовушку где подцепил?

— «Вдовушку»?!

— Ты еще повыражайся у меня! — взвилась паучиха. — Бросили меня там одну. Не сломала бы лапы, плакала бы твоя задница!

— Ой, ой, — Алларт в притворном испуге замахал руками. — Ну, укусила бы ты меня. Ну, почернела бы моя задница, отвалилась… и что дальше? Кстати, Артем, у тебя на плече краса и цвет нашего экипажа. Арахна Матильда Цо — Черная вдова, самая ядовитая из всех подданных барона Пако… в прямом и переносном смысле.

Чем дальше, тем веселее… Артем с опаской покосился на существо, которое вцепилось в его рукав. Будем надеяться, что хоть когти у нее не ядовитые.

— Сейчас закончим погрузку и валим отсюда, — как ни в чем не бывало продолжал Алларт. — Если смотрители уговор нарушили, то теперь им веры нет.

Он отвернулся и с силой затянул один из вьючных ремней.

— Да, — бросил он, — бери себе хэнака. На какого глаз ляжет.

И, печально покачав головой, направился помогать остальным.

Артем недоуменно посмотрел ему вслед, потом перевел взгляд на птиц… И вдруг сообразил, что тут что-то не так.

— Эй, — негромко проговорил он, обращаясь сам не зная к кому. — А где все?

В самом деле, ряды копателей заметно поредели.

— Не все же такие везучие, как мы, — вздохнула паучиха. — Вон, глянь.

Артем повернулся и увидел в дальнем конце поляны несколько кучек свежей земли. Как и обломки корабля, они казались чем-то омерзительно чужеродным среди изумрудной зелени, которую никогда не оскверняла ни жирная копоть, ни отравленная свинцовая пыль.

А ведь он тоже мог лежать под одним из этих холмиков, похожих на коровьи лепешки на праздничном ковре. Вместо этого он, можно сказать, отделался легким испугом…

Подойдя к ближайшему хэнаку, к седлу которого кто-то уже приторочил несколько ржавых металлических труб, Артем наклонился вперед, чтобы Матильда смогла переползти на спину «курице»… И замер на миг, зарывшись лицом в густой белый пух, от которого почему-то пахло топленым молоком. Он и сам не мог понять, что на него накатило. Усталость, скорее всего. Когда вдруг надоедает играть с судьбой в салочки и хочется только одного: лечь неподвижно и раствориться в запахах, звуках, красках, не напрягаясь даже для того, чтобы давать им имена.

В следующий миг хэнак зашевелился и переступил с лапы на лапу, негромко закудахтал. То ли он не привык к подобному обращению, то ли не мог, подобно любому живому существу, слишком долго пребывать в неподвижности. И Артем сообразил, что ядовитая подданная никуда переползать совсем не намерена.

— Что, решил от меня избавиться? — ехидно осведомилась паучиха. — А шины? Или думаешь, что у меня лапы сами зарастут?

Блин… Вот зануда!

— Сядь-ка на птичку, — прошипел Артем, чувствуя, что вот-вот взорвется. — И подожди. Что я тебе, из воздуха шины сделаю?

Фрау Матильда что-то прошипела, но повиновалась.

— У Брама все возьмешь, — сообщила она. — Мази, бинты… Потом найдешь две палки…

Но Артем не дослушал. Он почему-то был совершенно уверен, что знает, как накладывать шину с использованием подручных материалов. Тем временем паучиха перебралась в седло… и предстала перед ним во всей красе.

Зрелище впечатляло. Самая ядовитая подданная барона Пако была черной, как смоль, и походила на мокрую ворону… или мокрого попугая, если учесть определенное сходство ее жвал с клювом неразлучника. Правда, ядовитых попугайчиков с четырьмя парами глаз во времена Артема еще не вывели. Восемь крепких лап, которыми паучиха цеплялась за вьюк, напоминали надломленные колючие ветки. Две из них и в самом деле были согнуты немного не так, как задумала природа.

Говорят, каждый глаз паука смотрит в свою сторону. Но не исключено, что с обретением разума арахны эту способность утратили, а может, Матильда просто не сочла нужным комментировать красноречивую мину на лице Артема. Во всяком случае, она позволила ему мирно удалиться.

Бродя по поляне в поисках Брама, Артем столкнулся еще с несколькими членами экипажа погибшего бота, которых при всем желании было невозможно причислить к гуманоидам. Например, с малиновым осьминогом, который сидел на хэнаке и с безумной скоростью сортировал проржавевшие обломки. И с огромной прямоходящей кошкой, облаченной в бесформенный комбинезон, неопределенного цвета халат и что-то вроде разношенных до неприличия…

Как же это называется? Барсетки? Нет, барсетки — это что-то другое. Болонки?..

— Эй, Ар-тем! — послышался знакомый голос. — Опять хэнаками любуешься?

Пару секунд Артем таращился на Брама, который появился точно из воздуха, и тщетно пытался собраться с мыслями. Многозадачность человеческого мозга все-таки не беспредельна… и сейчас Артем убеждался в этом на собственном опыте. В то время как одна часть его сознания пыталась вспомнить, ради чего ему потребовался Брам, другая продолжала предлагать все новые и новые названия обуви на ногах разумного потомка мурок и васек — вернее, подбирать словечки, созвучные истинному названию оной.

А третья… Третья часть его разума тоже подбирала название, но на этот раз для состояния, в которое вогнал Артема оклик безносого гуманоида.

А… Вот. Шизофрения.

Решив одну задачу, разум вышел из зависа.

— Слушай, — пробормотал Артем, обращаясь к Браму. — Как называется… ну… то, что у нее на ногах?

— У кого?

Артем молча ткнул пальцем в сторону прямоходящей мурки. Обзывать ее «кошкой» он не рискнул. Опять назовут нацистом, и доказывай, что ты не верблюд…

— Не «у нее», а у «него», — проворчал Брам. — У тебя, похоже, и впрямь брень закислилась. Шузы — они шузы и есть, что тут думать. Ты за этим меня искал?

Смущенный Артем все-таки объяснил, что ему нужно на самом деле. Гуманоид кивнул и полез в поясную сумку.

«Вот что такое „барсетка“, — подумал Артем, следя за его манипуляциями. — А туфли называются „балетки“. Вот как».

Наконец, Брам протянул Артему чистый бинт в вакуумной упаковке и пузырек с какой-то мазью.

— Ты с ней поосторожней, — предупредил он. — Цо — она у нас такая. Сперва кусанет, а потом иди, ищи правды. Яд у нее знатный. Одна капля тринокса запаит.

Артем не стал уточнять, кто это такой. В том, что упомянутый тринокс существенно крупнее его самого, сомнений не возникало, а прочее было не столь важно.

Теперь оставалось заняться исцелением Матильды, а именно: обмазать поврежденные лапы мазью (страшно вонючей), забинтовать, наложить сверху шины и забинтовать снова. Дело пошло на диво споро, словно Артем всю жизнь только и делал, что лечил пауков-переростков. Он почти вспомнил, как называется специалист по уходу за больным зверьем — а также кто такой «ветеран», — когда над поляной разнесся вопль Алларта:

— Kамай! Шнелимся!

Артем взгромоздился на свою «квочку», вспоминая скачку по пустыне и мысленно готовясь к повторению.

Но мрачные ожидания не оправдались. Джунгли оказались слишком густыми, чтобы разгоняться без риска для жизни. Растянувшийся цепочкой караван подстраивался к шагу двух копателей, которые шли впереди, прорубая путь огромными мачете — это название Артем вспомнил сразу. Хэнаки ступали осторожно, словно боясь намочить или испачкать лапы, но их круглые янтарные глаза зорко оглядывали окрестные кусты. Время от времени то одна, то другая «несушка» делала быстрое движение наподобие того, которое совершает молоток. Пару раз Артем замечал у них в клювах что-то зеленое и явно живое.

Через некоторое время Артема укачало, и он начал клевать носом. Ему даже начало что-то сниться… и тут что-то крепко щелкнуло его по лбу. Артем охнул, взмахнул руками и едва не вывалился из седла.

— Эй, ты там! Поосторожней! — завопила Матильда, восседающая за его спиной. — Прекрати лапами махать!

Артем уже собирался объяснить ей, как называются конечности у гуманоидов и что термин «лапы» применим скорее к членистоногим, когда впереди что-то громко ухнуло. Послышался приглушенный визг. Хэнак шарахнулся, но тропка была узкой, сзади напирал один его сородич, а спереди замер второй. Артем приподнялся на стременах, но не увидел ничего, кроме пушистых тел и спин.

— Что случилось? — пробормотал он.

— Да ничего, — в голосе Матильды звучало неприкрытое презрение. — Хищник какой-нибудь…

— А что, тут много хищников? — поинтересовался Артем, с опаской поглядывая на густые стены зарослей слева и справа от тропы.

— Вот я, например, — небрежно бросила Матильда и издала звук, похожий на кашель курильщика — очевидно, это означало смех.

— Не смешно, — буркнул Артем.

— А что, грустно? Пялишься по сторонам, вопросы какие-то дурацкие задаешь…

Артем тяжело вздохнул. Ну вот, опять начинается… Оправдываться, и перед кем?!

— Еще раз говорю, — процедил он сквозь зубы. — Эти ребята… Алларт и прочие… нашли меня в пустыне, на планете. Спросишь, как я там оказался? Не помню.

— Совсем не помнишь? — озадаченно спросила Матильда.

Артем пожал плечами.

— Помню, как меня зовут. Помню, как был маленьким, как ходил в школу… Маму, папу помню. Но это был другой мир, понимаешь? Никаких пустынь, никаких дисков, никаких кур ездовых…

— Врешь!

— Что мне врать? Серьезно говорю. А как так вышло — не понимаю. Хоть стреляй в меня, хоть кусай — не понимаю.

— Насчет «кусать» — мысль занятная, — глубокомысленно заметила Матильда. — Слушай, а может, тебе все это приснилось?

Почему бы и нет… Артем задумчиво посмотрел на пушистую шею своего хэнака. По правде говоря, происходящее гораздо больше напоминало дурной сон, чем обрывки его детских воспоминаний.

— Кама-а-ай! — раздался голос Алларта.

Через некоторое время хэнак, который стоял впереди, перестал переминаться с ноги на ногу и пошел. Артем тронул поводья и для верности стукнул «квочку» пятками по бокам.

— Я одного не пойму, — снова заскрипела Матильда. — Как ты на планете не подох? Без воды, без еды…

— Да откуда я знаю! — возмутился Артем. — Спал я! Дрых. Потом эти… копатели твои… пришли и меня разбудили. Ну, я им вставил маленько…

— Что ты им вставил?

Артем хотел было объяснить, что вставляют в таких случаях… но перегружать речь незнакомой собеседнику терминологией не стоило — во избежание недоразумений.

— Отлупил я их, — признался он.

— Ты — их? — в голосе паучихи прозвучало неподдельное сомнение. — И сколько же их было?

— Трое. Алларт, Брам… и Тейс, кажется.

— А это тебе точно не приснилось?

— Спроси Алларта, — отрезал Артем.

— Сейчас, полетела!

— Не интересно — можешь не спрашивать. Тьмы низких истин нам дороже нас возвышающий обман.

— Как ты это сказал? Нам… Нас…

Артем изо всех сил сжал губы, чтобы не рассмеяться. Женщины… Похоже, стихи действуют на них на условно-рефлекторном уровне. Прочел стишок — и вот ты уже рыцарь на белом коне. И не важно, что e коня перья и клюв, а у дамы восемь лап.

Так или иначе, но следующие десять минут дама о восьми ногах молчала и только вращала глазами — видимо, повторяла про себя строки, что так удачно пришли на память Артему. Если бы еще что-нибудь вспомнилось…

— Прива-а-ал!

Зычный голос Алларта огласил джунгли, спугнув несколько тварей с радужными перепончатыми крыльями.

Заросли расступились, и взору Артема открылась просторная поляна, раза в четыре шире той, возле которой упал бот копателей. А посреди, точно странный гриб, вылезающий из земли, торчала пирамида. Земля у основания странного сооружения казалась свежей и усиливала это сходство. Если поставить друг на друга двух хэнаков, то всадник мог бы с некоторым трудом дотянуться до ее вершины. Материал, похожий на застывшую смолу, Артем узнал сразу.

— Это еще что такое? — пробормотал он.

— Вход на нижние уровни диска, — фыркнула Матильда. — Знаешь, если ты притворяешься, то у тебя кулёво выходит.

Она замолчала и, судя по тому, как ее коготки-иголочки впились в правый рукав Артема, попыталась выглянуть у него из-за спины.

Артем уже собирался повернуть хэнака, чтобы обеспечить ей нужный обзор без ущерба для своей одежды и того, что под ней, когда заметил Алларта. Гуманоид решительным шагом направлялся в их сторону, и вид у него был встревоженный.

— Сейчас мы тут малость отдохнем, — начал он без лишних предисловий. — Давно пора. Камай, айсик, слазь.

Артем повиновался. Откровенно говоря, от езды на хэнаках он удовольствия не получал.

— Матильда, — продолжал Алларт. — Ты обтяни поляну сигналкой. Мало ли что. Только что двух хондов запаили. Да и смотрители, юзни их, могут заявиться. Так что уж будь любезна…

Артем услышал за спиной шипение, обернулся… и поневоле отступил на шаг. Паучиха, кажется, собиралась лопнуть от злости. В буквальном смысле слова. Она раздувалась, точно аэростат.

— Ты это мне? Ты что, не видишь, что у меня две лапы сломано? Ты бы про меня вспомнил, когда вы ноги делали с бота! А теперь, значит…

— Я с тобой спорить не собираюсь…

— Сам посторожишь!

— Да ладно тебе капризничать, Матильда. Куда мы без твоих сигналок?

— Туда! Шагу не ступлю, пока лапы не срастутся, компринаешь? Хочешь сигналки — бери меня и прыгай по кругу, раз такой шнелевый.

На лице Алларта появилось совершенно непередаваемое выражение.

— А это идея. Ар-тем, камай сюда.

Артем подошел ближе, держа наготове заряд праведного гнева. Ладно, вытащить паучиху из потерпевшего крушение корабля. Ладно, оказать ей первую медицинскую помощь. Но сейчас от него, похоже, собирались потребовать нечто из ряда вон выходящее. Именно потребовать.

Однако все, что потребовалось — это взять Матильду на плечо и прошагать пару кругов по периметру поляны. Приятного, конечно, мало… Но хоть по веткам прыгать не заставили, и на том спасибо.

Должно быть, он скорчил достаточно красноречивую мину, потому что Алларт свирепо зашипел, снял паучиху с хэнака и сунул Артему.

— И никаких возражений. Камайте. Все устали, всем нужен отдых. — И направился к группе гуманоидов, которые уже достали из вьюка огромный котел, установили его на треногу и явно собирались готовить ужин.

— Что делать будем? — поинтересовался Артем.

— Для начала возьми меня на закорки…

Ну замечательно. Уже на шею садимся!

— …И обходи поляну. Медленно, не спеша, чтобы нить не порвать.

— А если порвем?..

— Начнем сначала.

К счастью, начинать сначала не пришлось. После того, как конец нити был закреплен на толстой ветке, — при этом Матильда весьма чувствительно оцарапала ему шею, — Артем побрел вдоль кромки леса, время от времени поглядывая на «ездовых квочек», степенно прогуливающихся по поляне, а чаще — себе под ноги. Длинная трава цеплялась за ноги, а неизвестные колючки, которые Артем почему-то обозвал «лопухами», — за одежду. Паучиха сидела неподвижно. Неожиданно он взглянул в другую сторону… и едва не споткнулся.

— Матильда!

— Ау?

— Нить порвалась!

В самом деле, тонкая белесая нить, которая тянулась из-под кургузого «хвоста» вдовушки, касалась кривого сука, торчащего из травы… и исчезала.

Матильда поворочалась и возмущенно зашипела.

— Ты чем думаешь, дудук?! Если мою нить будет видно, какой от нее толк?

Пристыженный, Антон посмотрел на кончик нити, которая медленно таяла на глазах и теперь походила на тонкое жало.

— Значит… — начал Артем.

— Не значит! Шевелись, а то нить запу… Это что такое?

За кустами послышался треск, и Артем едва успел отскочить в сторону. Впрочем, тварь, которая выскочила на поляну, явно не определилась с выбором цели — и, во всяком случае, выбрала не его.

— Рукан… — пискнула паучиха. Похоже, на этот раз она была напугана не на шутку.

Больше всего это создание напоминало орангутанга… ростом на две головы выше Артема и весом в пару центнеров. Кудлатая рыжая шерсть некстати напомнила о старой мягкой игрушке, которую мама неизвестно для чего хранила в кладовке. Только мышцы у «игрушки» были отнюдь не игрушечные — ради таких мышц качки часами тягают железо в зале…

«Качки… Железо… О чем это я?»

В правой руке тварь сжимала сучковатую дубину. Только зачем она ее притащила? Кулаки у «обезьянки» не уступали размером футбольному мячу.

Тварь присела враскорячку, глухо ухнула и уставилась на Артема и его спутницу. С желтоватых клыков капала слюна.

Артем бросил короткий взгляд в сторону пирамиды. Но поляна словно вымерла. Похоже, о пословице «Сам погибай, а товарища выручай» Алларт и его приятели никогда не слышали.

Откуда ее знал сам Артем — неизвестно, но ломать над этим голову не было времени. Рукан зарычал и двинулся на него, подняв дубину, свободная рука угрожающе согнута. Артем почти увидел, как она распрямляется, толстые когти впиваются ему в плечо…

И шагнул в сторону.

Правильнее было бы сказать, что его тело шагнуло само. Как и накануне, оно вдруг начало жить самостоятельно жизнью, а разум превратился в безучастного — вернее, слегка удивленного — наблюдателя.

Он увидел, как его рука привычно поднялась, отражая удар. Шаг, разворот на пятке…

И «орангутанг», споткнувшись о небрежно выставленную ногу, грузно рухнул в траву. Дубина отлетела в сторону. Великан лежал ровно столько, чтобы Артем успел подумать, что не успеет добить противника. Снова послышалось глухое ворчание, и рукан начал подниматься.

— Ловко ты его… — проскрипела за плечом паучиха, о которой Артем за эти несколько секунд совершенно забыл.

— Лезь на дерево, — шепотом скомандовал он и добавил, ввернув навязшее в ушах и почему-то знакомое словечко: — Шнель!..

Матильда не заставила просить дважды и ловко перескочила на ближайший сук. Забинтованные лапы ей, похоже, совершенно не мешали. Возможно, в добром здравии она двигалась еще быстрее.

Рукан успел подняться. Вряд ли падение ему повредило — скорее, его ошарашило несколько необычное развитие событий. Правда, Артем смутно припоминал, что существа с несколько большим количеством мозговых извилин, — коих, впрочем, столь же трудно было отнести к существам разумным — в подобной ситуации испытывали сходные…

Додумать Артем не успел. Равно как и осознать движение, которое совершил его противник. Тяжелый кулачище рассек воздух перед самым его носом, а потом этим самым носом Артем ткнулся в вонючую рыжую шерсть. Пальцы щипцами вошли в две впадинки между тугими мускулами, и поляну огласил жалобный вой.

Далее был кувырок через спину «большого шкафа, который громко падает», дабы этот шкаф при падении не придавил ему ноги. И короткий, но хирургически точный тычок кулаком чуть пониже поросшего шерстью уха — там находилась какая-то косточка, название которой вылетело у Артема из головы задолго до пробуждения в пустыне. Рукан вздрогнул, обмяк и больше не шевелился.

Артем выпрямился и вытер взмокший лоб. Мир понемногу становился нормальным — вернее, нормальным становилось восприятие оного. Несколько гуманоидов, размахивая какими-то трубками, подбежали к Артему и остановились на некотором расстоянии, удивленно глядя то ли на него, то ли на огромного зверя, распростертого на земле.

Алларт первым нарушил молчание.

— Вижу, ты и в самом деле искусный воин, — произнес он. — Ценное приобретение… Честно говоря, никогда не слышал, чтобы кто-то вышел с голыми руками против рукана и победил.

Он еще раз взглянул на поверженную тварь, потом на Артема — кажется, с некоторой опаской.

— Значит, ничего не помнишь?

— Что-то помню, — раздраженно буркнул Артем. — Я уже говорил.

— А вот тело твое помнит многое, — отозвался Алларт.

— Это уж точно, — поддакнула с ветки паучиха.

Артем бросил на нее свирепый взгляд. Подпевала восьминогая! Эти попытка окружающих реанимировать его память понемногу начинали приводить в бешенство… наверно, даже не они, а то, что результат оставался нулевым.

— Слезай, — бросил он. — Хватит трепаться, закончим это дело и разойдемся.

Вопреки ожиданиям, паучиха не спрыгнула ему на спину, а плавно спустилась на собственной нитке.

— Камай, — скрипнула она. — Герой…

— А с этим что? — Артем кивнул в сторону поверженного рукана.

— Падальщики разберутся.

— Падальщики?

— Ну да. Звери такие. Слетаются на падаль и ее…

— Вообще-то он жив, — перебил Артем. — Я не собирался его… того-чего-как. Вырубил, и только.

Алларт с любопытством посмотрел на Артема и пожал плечами.

— Увидел рукана — запай! Никогда о таком не слышал?

— Но…

Не дослушав, Алларт махнул рукой копателям.

— За периметр его. И запайте.

— Но… — вновь попытался возразить Артем.

— Хороший рукан — мертвый рукан, — отрезал предводитель.

Артем мрачно проследил, как четверо гуманоидов, подхватив бесчувственного великана за руки и за ноги, уносят его в лес. На душе у Артема было скверно. Алларт некоторое время смотрел им вслед, почесывая скулу, потом перевел взгляд на «героя».

В лесу послышался треск и звук глухих ударов. Словно выбивали пыльный диван…

Предводитель копателей хмыкнул и покачал головой, но не сдвинулся с места, не пошевелился, пока его товарищи не вернулись на поляну. Одежда у них была испачкана куда сильнее, чем можно было ожидать — казалось, все четверо пробежались по грязным лужам.

— Ладно, — проворчал Алларт, обращаясь к Артему. — Заканчивайте с периметром и подтягивайтесь. Ужин почти готов.

И, махнув остальным, зашагал в сторону лагеря.

— Ужин? — недоуменно переспросил Артем. Судя по освещению, день был в разгаре. Правда…

Кажется, опять придется спрашивать об очевидных вещах.

— С чего Алларт взял, что сейчас вечер?

— А что такое «вечер»?

Вот так дела…

— Ну… Это когда солнце садится.

Паучиха возмущенно заскрипела.

— Как солнце может садиться? У него, по-твоему, задница есть?.. Эй, ты чего опять стоишь?

Артем потер переносицу. Теперь его очередь объяснять то, что объяснений не требует.

— «Садится» — значит «опускается», — уныло проговорил он. — За горизонт.

— Ясно, — Матильда поворочалась, направляя нить на очередную ветку. — Как на Планете.

Артем запрокинул голову и посмотрел на густую листву. Солнце висело на небе как прибитое. С тех пор, как он вывалился из ракеты, оно не сдвинулось ни на сантиметр.

— Что ты там такое увидел? — поинтересовалась паучиха.

— Да так… Не пойму, как вы время определяете.

— А в чем проблема? По хронометру.

Разговор зашел в тупик по причине отсутствия взаимопонимания. Некоторое время Артем брел молча, срывая злость на безобидных растениях. Неожиданно его взгляд упал на пирамиду.

Оп-паньки… А это что за штука?

Он готов был поклясться, что небольшая прямоугольная выемка, которой он раньше не замечал — это дверь.

После двух минут мучительных колебаний Артем все же решил побеспокоить свою спутницу.

— Дверь, разумеется! — возмутилась Матильда. — Вход на нижние уровни. Я же тебе говорила. Чем ты слушаешь?

— Ушами…

Артем виновато шмыгнул носом. Особой вины он, правда, не чувствовал… но иногда стоит подыграть, чтобы получить ценные сведения.

— Расскажи, как у вас тут все устроено, — попросил он и добавил: — Пожалуйста.

Матильда выдержала длинную паузу — видимо, ожидая, что Артем начнет ее уговаривать, — но не дождалась и заговорила. Нудным тоном училки, которой осточертели и шкодные ученики, и то, что приходится вдалбливать им в головы, и вся ее учительская жизнь.

— Мы живем на Диске. В центре Диска, располагается замок нашего повелителя барона Пако и столица его владений. Существа Алфавита обитают на поверхности Диска — ну и не только они… а в нижних коридорах… там тоже кое-кто живет. Говорят, в Эру Галактических войн диск мог летать от звезды к звезде, и на нем стояли орудия, способные уничтожить целую планету. Но это только легенды. Потому что потом началась Эра Разрухи. Что за это время разрушили, а что так и было, никому не известно. Поговаривают, что где-то в глубине Диска есть… как же ее называют… командная рубка. И тот, кто найдет ее, станет обладателем несметных сокровищ.

«Вдовушка» замолчала, и Артем рискнул задать вопрос:

— И что, никто ее так и не нашел?

Матильда фыркнула.

— Если и нашли, то нам не сказали. А скорее, заблудились и попередохли с голоду. К тому же там твари водятся — похуже руканов. Если ты с таким столкнешься…

Она выдержала многозначительную паузу и продолжала:

— И вообще, там темно.

— А откуда эти твари взялись?

— Откуда все на Диске взялось? С Планеты, разумеется, откуда же еще. Когда там все так загадили, что жить стало невмочь, прапрадед барона… или пра-прапрадед, я уж не помню — с тех пор восемь сотен лет прошло… решил переселиться на Диск. Ну, понятно, травку перевезли, зверушек… землю, чтобы все это росло…

— А гравитация? — спросил Артем.

— Грави… кто?

— Ну, притяжение. Чтобы с диска все это в космос не улетело.

— Слушай, бню не гони! — возмутилась паучиха. — Если такой умный, что спрашиваешь? Проверяешь? Магия это. Или не магия… Меня тогда не было, когда Диск строили. И когда заселяли, тоже не было… Тормозни! Разогнался…

— Верю… — буркнул Артем, останавливаясь под деревцем, украшенным гроздьями ярко-желтых кудрявых цветочков с очень специфическим запахом. Неизвестно, чем там занималась фрау Цо, но на голову Артему то и дело сыпалась пыльца.

— Ну все, — удовлетворенно сообщила Матильда, окончив свой труд. — Теперь сходи к котлу и принеси мне поесть. А я пока кокон сплету.

— Да брось ты! — воскликнул Артем, восхищенный такой скромностью. — Я тебя донесу…

— Вот дудук, — Матильда издала совершенно неописуемый звук. — А нить я за собой потяну, верно?

Ну вот… Хотел сделать доброе дело.

Сгрузив паучиху на полюбившееся ей деревце, Артем побрел в сторону пирамиды, из-за которой тянуло ароматом чего-то то ли тушеного, то ли жареного, но определенно очень вкусного.

Впрочем, лучший повар — это голод. Со всеми этими приключениями Артем давно забыл, когда ел последний раз.

Он почти достиг пирамиды, когда услышал голос паучихи:

— Эй, как тебя… Ар-тем… Спасибо!

Мир снова был прекрасен. Как говорится, доброе слово и кошке приятно. Даже если она не ходит на задних лапах и не носит… эти… как же их… барсетки… болонки…