Нерушимый 8

Глава 10 Человек-пушка

Рина еще спала, и я не стал ее будить, только коснулся губами волос, соскользнул с кровати, нашел в холодильнике сырники, позавтракал ими, чуть все не съел, еле остановился. Наверное, и хорошо, что пока мы поживем раздельно, уж слишком Рина хорошо готовит — я разжирею.

Хотя… жирный б о льшую площадь в воротах занимает, сложнее забить.

В раздевалку я пришел в числе первых, помимо меня там были Димидко и Самат, который уже переоделся и бил копытом.

— Саня, привет, братишка! — просиял он, устремился ко мне и сжал протянутую руку своей мощной пятерней. — Я игру твою смотрел, ты крутой вратарь! Думал, вот бы с тобой в команде футбол играть! Нашку давай, да?

Не дожидаясь согласия, он положил мне руку на плечо — я только и успел улыбку изобразить. Он тоже оскалился, сделал селфи раз, и другой, и третий. Посмотрел, что получилось, и сказал:

— Пацанам отправлю, пусть завидуют, да!

— Лучше не надо, — посоветовал я строгим голосом. — Им будет обидно. Вдруг они тоже так хотят, но у них не получается.

— Да? — удивился он. — Не буду, значит. Спасибо, брат!

Пришли белорусы, расположились подальше от Сэма. Клыков и Микроб тоже не горели желанием сдерживать натиск. А вот Левашов полез к Сэму обниматься с криком:

— Привет, брателло! Дрожи, враг! Самый грозный бомбардир вселенной с нами!

Гусак, который обычно поддерживал веселье, сегодня был мрачен и молчалив, забился в угол и принялся переодеваться, на всех поглядывая исподлобья. Что это с ним? Вчера перегулял? Или в семье что случилось?

Когда явились Жека с Игнатом, он вовсе позеленел. Димидко тоже заподозрил неладное, подошел к нему.

— Виктор, а ну дыхни!

Гусак возмутился:

— Я не пил! — И дыхнул.

Жека скривился, помахав рукой перед лицом. Сэм прошелся по всем, собирая дань рукопожатий. Жека пожимал его руку с такой брезгливостью, что я бы к нему точно больше не приблизился. Сэм же в упор не видел негатива, улыбался широко и открыто. И главное, он не переигрывал, а искренне хотел со всеми подружиться, как у него это было в «Кайрате». Хотя, может, над ним там тоже тайком посмеивались, просто виду не подавали.

— Сэм, — позвал Игнат — парень обернулся, — ты по-русски понимаешь?

— Ну? — насторожился Бекханов.

— А говоришь?

— Говорю, — улыбнулся он. — Ты же слышишь, да?

— Да че-то не очень говоришь. Давай я тебе помогу. Покажу одно упражнение для дикции.

— Э-э-э…

— Просто повторяй за мной, и твой русский станет суперским, как и удар. Готов? Выкристаллизовавшийся фантасмагорический ревербератор. Слабо?

Жека ехидно оскалился. Сэм озадачился и попытался это воспроизвести:

— Выхритолиза… кристаллизова… вавший… Фантастический… Повтори, да?

Игнат повторил, и они с Жекой загоготали.

— Парни, хватил, — сказал я. — Сэм научится. Не все сразу.

Сэм же не сдавался, пыжился и тужился, рожая кривые словесные конструкции.

— Зато нейтрализован, — прошептал Думченко.

Наконец до Сэма дошло, что он стал объектом глумления. Он вскочил, метнулся к Игнату, вздернул его за шиворот, узкие глаза стали щелками.

— Кет нах, котокбас! Ты издеваешься, да?

Игнат сделал невинное лицо.

— Нет конечно. Я произнес слова, которые используют дикторы для тренировки. Помочь тебе хотел научиться говорить красиво.

Злость сменилась растерянностью, Сэм отпустил Тишкина, и он осел на скамейку.

— Ша! — воскликнул Димидко, раскинув руки. — Устроили мне тут! Тишкин, Воропай, сейчас вы у меня на поле самоутверждаться будете!

И понеслась!

Сперва разминка. Я поглядывал на Сэма, который с воодушевлением махал руками и ногами.

Потом разнообразный бег. Новенький даже не вспотел, правда, не всегда вовремя реагировал, когда нужно переходить на другой вид бега.

Когда разогрелись — упражнения на координацию и моторику с фишками. Вот тут Сэм пер носорогом и не мог вписаться в повороты, сносил каждую вторую фишку. Древний замучился наклоняться и возвращать их не место.

Это только кажется, что бедного старика загоняли. На самом же деле пожилым нужна умеренная физнагрузка. Как только залег на диван — так сразу и ослаб, и умер. Так что молодец Петр Казимирович! Он за последний год вроде как даже помолодел.

И, наконец, стандарты. Сэм рвался себя проявить и действовал с напором пушки для тренировки вратаря. Нет, скорее даже катапульты — у пушки точность повыше. Сан Саныч голос сорвал, напоминая, что тут не боулинг, а футбол.

Бекханов кивал, умерял пыл, но в конце концов снова входил в раж. Вот кому бы на ринге рубиться, футбол не соответствует ширине его души. А душа там о-го-го!

Уходя на обед, я так и не мог прикинуть, как дальше сложится карьера Сэма. «Кайрат» — команда довольно сильная, вряд ли тренеры не пытались Бекханова обуздать, но, как видно, ничего у них не вышло. И если в первой лиге такой напор уместен, то в вышке рулит стратегия и тактика.

Сэм шагал впереди, за ним семенил Левашов, что-то рассказывая и бешено жестикулируя. Гусак в беседе не участвовал. Он прошел вперед, поравнялся с Игнатом и увел его в сторону. Я остановился, наблюдая за ними. Виктор что-то рассказывал, Игнат безучастно слушал. Наконец кивнул, взъерошил волосы Гусака, улыбнулся и рванул догонять Жеку, а Витек, расстроившись еще больше, остался подпирать стену. Вроде не ссорятся, и на том спасибо. Что они, интересно, не поделили?

Спрашивать я не стал — взрослые, разберутся.

Перекусив и полчаса потратив на то, что называется «питонить», мы отправились гонять двусторонки, и Сан Саныч нас поделил. В моей команде очутился Рябов, а Самат — против нас, как было еще совсем недавно.

— Сэм, ты мистера БББ знаешь? — спросил Димидко прежде, чем начать игру.

Он солнечно улыбнулся и медленно ответил:

— Нет. Кто такой?

— Да ладно! Кержакова не знаешь? Он всегда говорил: бил, бью и буду бить. И набил — ого-го сколько!

— А! — обрадовался Сэм. — Бить — буду. Я — нападающий.

— Только Саню не убей, — проворчал Васенцов. — Или меня.

Да, Самат — самый что ни наесть нападающий. Приметил Тирликас этого здоровенного казаха и перетянул к нам. Да и я приметил, прочувствовал, так сказать. Ну а что? Погосяна нет, Жека не тянет, Микроб нужен на фланге. А один Рябов в концепцию игры не укладывается.

И если Рябов наш — «столб», то есть игрок, способный принять дальний пас, прикрыть, отдать своему на ход, то Сэм — типичный ударный центрфорвард. Продавить, разорвать, протащить мяч — и ударить.

Играть шесть на шесть поперек поля на гандбольных переносных воротах и весело и задорно.

Ну и пошло. Этот здоровяк бил из всех положений. И если попадал — просто отбивал мне руки. Хорошо еще, что попадал не часто. Но при этом, промахиваясь, извинялся перед командой — и снова бил.

— Сэм! — хватался за голову Сан Саныч. — Попадать надо!

— Я стараюсь! — разводил ручищами Бекханов.

И снова бил. Ну точно, как Кержаков. Если мяч удобно на ногу ложился — бух! Со свистом летел, как ядро — только кулаки подставляй. Ловить я даже не пытался. Англичане в моей реальности придумали неологизм, который значит промазать с двух метров по пустым воротам — too kerjakoff. Вот это нам Сэм и демонстрировал.

Димидко свистнул и перетасовал команды, чтобы посмотреть каждого и в каждой связке. Теперь у меня были Рябов и Самат, а против нас Жека с Игнатом.

Я выкинул мяч на Рябова. Тот принял на грудь спиной к чужим воротам. Опустил на землю и легонько катнул направо, где разбегался Самат, как будто штрафной удар исполнял. Мяч уже не катился, и здоровенный казах со всей мочи лупанул по нему. Видно было, что ему играть нравится, а уж бить-то!

Мяч со свистом пролетел над перекладиной и, мне показалось, Васенцов готов был перекреститься, потому что такая пушка протащила бы в сетку мяч вместе с вратарем.

— Далеко отпустил, — подсказал Сан Саныч. — Бил вдогон, вот и попал пыром. Как в бильярде, когда шар вылетает за бортик.

В следующий раз Самат попер сам. От него, как кегли, отлетали защитники, но нарушения нет — просто он такой мощный и устойчивый, а еще — быстрый.

Димидко свистнул и сказал:

— Сэм, стой! Смотри, теперь ты шагнул за мяч и тянул его уже из-под себя. Вот удар и не вышел. Как тут прицелиться, когда мяч — фактически сзади тебя?

— Спасибо, тренер! — прокричал Самат и с радостным воплем понесся дальше.

Сан Саныч улыбался добро, но записывал, записывал, записывал.

После двусторонки к нам подошел наблюдавший за игрой Матвеич и спросил:

— Ну что, Сань? Как тебе?

Я подумал, что он обратился ко мне, и ответил:

— Да вообще моща! А если его научить попадать, так он всю команду потащит! У него же сил сколько! И вынослив же, зараза.

Я снял перчатки и потирал покрасневшие ладони — пару раз звонко прилетело от Сэма. Димидко покачал головой и прошептал:

— Вот я не уверен. — Он покосился на Сэма, которому нагрузки было явно мало, и он расстреливал пустые ворота, и попросил меня: — Как старослужащий и как самый умный, останься с ним на полчасика после тренировки. Не в пустые же ворота ему бить?

— Э-э-э… — протянул я; появилось ощущение, что меня бросают под танк… бульдозер, каток — в общем, подо что-то, после чего не выжить.

— Задание тебе такое: потренируй парня. — Саныч мне подмигнул. — А я пока команде пистон вставлю.

Пистон — это понятно. И очень хорошо, что без меня. Конечно, я останусь после общей тренировки. Сам так оставался и просил побить мне, а теперь наоборот.

— Сэм! — крикнул я, парень обернулся не сразу. — У тебя со временем как?

— Времени вагон! — откликнулся он.

После тренировки мы с Саматом пошли к правым воротам — просто они мне как-то больше нравятся. Есть такое суеверие у вратарей, а я не верю в приметы — мне и правда больше правые нравятся.

Я прищурился, изучая казахского богатыря. «Кайрат» пытался его обуздать, не смог, Димидко пытается научить попадать по воротам, не вытянул.

Дедка за репку, бабка за дедку… Тут не напор нужен, а хитрость: мышка прибежала, хвостиком махнула…

— Сэм, — позвал его я. — Ты мне побей, только поточнее. Мне тренироваться надо. Играть же скоро!

Психология — тонкое дело. Если бы я сказал, что ему тренироваться надо и что его оставили специально, а я за старшего, что бы вышло? Вот. А тут он снова разулыбался — ему доверили большое дело, потренировать основного вратаря! Как тут ударить… в грязь лицом?

— Пеналь бить? — серьезно спросил он.

— Только не это, слушай! У тебя же ударище — поломаешь меня!

И снова обрадовал парня. Признал силу удара.

— Давай с линии штрафной. Оттуда-отсюда. С угла, с центра. В общем, походи там. А я подскажу, если что.

Самат поставил мяч по центру, разбежался — бух! Вжик! Мяч пролетел над перекладиной, я даже рук не поднимал. Разозлившись на себя, Сэм топнул и выругался по-казахски:

— Шешенс-с-с!

— Так не пойдет, — покачал головой я. — Ты поточнее лупи. Ты же меня тренируешь, а не силу удара отрабатываешь!

— Ага.

Опять по центру. В этот раз он не разбежался, а сделал всего два шага. Бац! Не успел бы руки поднять, в лицо бы прилетело.

Ух, ёлки! Опять все отбил.

— Круто! А попробуй попасть не в меня, а в угол зарядить.

— В какой? — В голосе Сэма чувствовалась заинтересованность.

— Бей под мою левую — туда всегда стараются попасть, — объяснил я. — Считается, что вратарю правый угол роднее.

Снова мяч посередине линии штрафной — видать медом там Сэму намазано. Бац! Я мог бы отбить, но специально не допрыгнул, пропустил.

— Гол! — воскликнул Сэм и давай скакать, радоваться, как пацан. Гол забил!

— Слушай, может, в этом дело, а? — поощрил его я. — Ты когда на силу лупишь — не целишься. А когда целишься — то не так сильно, но зато офигенно точно. Давай с угла попробуем, в обвод вратаря.

Так и с угла он, если заранее предупредить, как бить, куда бить, даже — чем бить, показывает неплохие результаты. А один из пяти мячей и вовсе в дальнюю девятку просто забросил. И ничего я сделать не мог, хотя пропускать больше не планировал.

Полчаса повозились, потом еще полчаса, потом…

— Эй, парни! — крикнул Димидко. — Ужинать никто не хочет?

— Сан Саныч, да Сэм бьет в любой угол по требованию! Ему только сказать надо — куда и как. И забьет!

— Тренер, только скажите мне, да, я все сделаю! — И снова он заулыбался радостно.

Закралась мысль, что это даже хорошо, что Погосян сбежал. Иначе бы мы такого нападающего никогда не заполучили.

Сэм помчался в раздевалку, и Сан Саныч сказал задумчиво:

— Что, и правда все у него хорошо?

Я кивнул.

— Более чем, просто надо направить. Вот только не придумал еще, как закрепить эффект в игре.

Саныч потер подбородок.

— Жаль, я этого не видел.

— Так завтра посмотришь!

— Завтра… — проговорил он задумчиво. — Завтра двое придут на место Матвеича, посмотрим.

— Кто такие? — спросил я.

— Один из «Уралмаша», молодой, недооцененный, второй — из «Целтниекса». Посмотришь.

— Начались центростремительные процессы, это очень хорошо, — резюмировал я. — Так к январю закроем вопрос с некомплектом.