Нерушимый 8

Глава 18 Даешь реванш!

Жизнь разъездная — своего рода шоковая терапия. Несколько часов назад грело южное солнце, качали листьями магнолии — и вот опять снег, который надоел до чертиков.

Опять ежегодный весенний кросс к теплу, когда кажется, что вот он финиш, соловьи и цветы, но поворот — и снова длинная заснеженная дорога, которой конца и края не видно. И все-таки дома тепло, потому что нас тут любят и ждут болельщики. И не только болельщики, потому я прямым ходом отправился не к нам в квартиру, а к Рине. Что касается моей новой квартиры, то ключи-то нам дали, вот только каждый раз многочисленные комиссии находили какие-то нарушения, и сроки сдачи дома в эксплуатацию переносились, переносились и перенеслись аж на конец февраля. Пишут, ответственного за стройку даже закрыли: что-то там с электрикой намудрили.

Рина отдала мне запасные ключи, и открыв дверь, я почуял аромат жареного мяса и еще чего-то пряного. Рот наполнился слюной. Ну все, я пропал.

Девушка выбежала из кухни, обняла, повисла на мне, ткнувшись носом в ворот куртки.

— Рина, что случилось? Дай хотя бы раздеться.

Я уронил дорожную сумку на пол.

— Это ты говоришь, что случилось?! — Рина отстранилась. — Да о вас во всех новостях говорили!

— Ну да. — Я расстегнул молнию и повесил куртку на крючок. — Первая наша игра в высшей лиге.

Рина посмотрела удивленно, качнула головой.

— Я же не о том! Я про самолет!

И тут до меня дошло. Значит, все-таки имела место серьезная поломка, а мы были так заняты, катая по полю Погосяна, что не стали уточнять, что же там было с самолетом. Мы все могли разбиться! Каждому в глаза заглянула смерть, а это понял разве что Клыков.

— Летчиков показывали, награду им какую-то вручили. Горский их лично благодарил! — объяснила Рина. — И сказали, что на борту была футбольная команда из Михайловска. У меня чуть сердце не выскочило и… Я поняла, в какой момент ты писал то сообщение. — Она всхлипнула, и теперь я привлек ее к себе, поцеловал в макушку.

— Я все равно бы его написал, ведь это то, что я не успел сказать.

Рина схватила меня за руку и потащила в кухню, достала из духовки запеченных перепелок, выложила на блюдо между двумя салатами и улыбнулась.

— Шампанского нет, знаю, что ты не приветствуешь.

— Обалдеть… Спасибо. Ты сама лучшая, тебе кто-нибудь говорил?

Я опустился на стул. Желание осталось одно — положить себе вон ту тушку с золотистой корочкой. Впрочем, зачем себя сдерживать? Так я и сделал. Одну взял себе, вторую лопаткой перенес Рине на тарелку.

— Как там Мика? Я смотрела игру, вы его чуть не убили!

— Хотел с ним поговорить, но он нас ненавидит. Ты приветствие видела? Этот его прикол с локтем? Так и хотелось… с локтя!

Девушка вздохнула.

— Жаль. Он ведь неплохой парень.

— Был, — сказал я и принялся ломать перепелку руками.

Воцарилось молчание, когда я насыщался, а Рина ковыряла салатик. Прикончив перепелку, я признался:

— Знаешь, я только сейчас осознал, насколько это была опасная поездка.

— Зато я теперь… В общем, давай поедим, и я покажу тебе, что выбрала нам в квартиру.

Я чуть салатом не подавился.

— Подожди. Ты сказала «нам»?

Она закрыла рот ладонью, и я продолжил:

— Все, принимается! А кухню себе выбрала? И технику? Хотя что я говорю, могилу себе рою, я ж ожирею! Давай сразу договоримся — не закармливать!

Рина радостно закивала. А потом мы сидели на диване, прижавшись друг к другу, и она показывала на планшете кровати, столики, шкафы. После того, как довелось работать менеджером в мебельной фирме, нажравшись рекламаций и воплей недовольных клиентов, я мебель видеть не мог, одна мысль о просматривании каталога вызывала чуть ли не физическую боль. Но пока меня не было, моя девушка основательно изучила все предложения и избавила от неприятного занятия. И когда я спросил, почему это, а не то, она фыркнула:

— Качество фурнитуры лучше и не сильно дорого. А матрас возьмем этот, с изолированными пружинными блоками. А еще он так сделан, что тот, кто легче, не будет скатываться на более тяжелого. Он с одной стороны мягче, с другой жестче. То есть для лета и для зимы.

Дарина была совершенно права, сам я выбрал бы то же самое.

— Ты мое золото! Разбираешься! И готовишь обалденно, и морды бьешь. Тоже, кстати, обалденно. И лечишь, и на параплане летаешь. Ты вообще реальная? — Я провел рукой по ее волосам. — Вроде да. Только не исчезай, ладно?

— Это не в моих интересах, — ответила она серьезно и показала мне стиральную машинку «Рига», с сушкой и кучей всяких прибамбасов.

Единственное, что мне захотелось из мебели — журнальный столик возле дивана в гостиной. Рина считала это излишеством, но спорить не стала. А я смотрел на нее и думал, что у меня молодая жена — умная и красивая. И толковая. Я боялся, что с девушками не заладится, потому что опыт будет мешать крутить романы с физическими ровесницами, но нет, все нормально, отлично даже!

В такие моменты я всегда напрягаюсь, потому что ну не бывает же, чтобы все хорошо! Неужели можно расслабиться и наслаждаться жизнью? Похоже, что да.

Четвертого и пятого марта нам привезли мебель и, выжатый после тренировки, я ждал до полуночи, пока сборщик закончит. Вещи мы еще не перевозили, потому пришлось ехать на такси к Рине.

Еще ж машину покупать! Что первое подвернется, то и возьму. Нет времени заморачиваться.

Восьмого, в субботу, мы всей командой вечером отмечали новоселье, поздравляли Рину, Оксану и Машу, будущую Клыкову. Каждый у себя приготовил угощение, мы ходили друг к другу в гости, и это было круто! Круче, чем если бы все, как обычно, собрались в ресторане — укрепилось ощущение, что мы — одна большая семья. Даже новенькие пришли в гости: Сэм, Егор Борода, Марк Круминьш и Арсений Цыба. Димидко даже дал добро на алкоголь, но никто не усердствовал, потому что завтра нам лететь в Киев, чтобы надрать задницы местному «Динамо», припомнить, что они нам устроили.

В этот раз нас тоже встречало живое оцепление, но болелы не рискнули скакать на милицию. Вообще не рискнули появиться, мы глазам своим не поверили, приготовившись к теплому приему.

Но знакомиться с городом не пошли, пусть и хотелось — во избежание эксцессов. Закрылись в номерах и дожидались завтрашнего дня.

Утром оцепление не сняли, но болелы нас упорно игнорировали.

В этот раз нас, как положено, повезли на стадион, а не в манеж — попирать бутсами нежную травку газона, которая в феврале еще не была готова.

Как и у тех команд вышки, у которых в гостях довелось играть, в Киеве все было на высшем уровне. Примерно, как у «Спартака», а у нас только-только привели в порядок стадион «Торпедо», завтра после обеда будем смотреть результат и принимать работу, ведь уже четырнадцатого к нам в гости прилетает «Арарат». Забавно, что в команду Армении Погосяна не позвали, там свои нападалы есть. Место нашлось только в «Динамо» из Тбилиси. А мы его в ЦСКА ждали или в «Локо». Ну зато, играя за тбилисцев, у него есть шанс себя проявить, а так на скамейке пришлось бы посидеть.

В раздевалке Сан Саныч напомнил, что «Динамо» — команда сильная, игра важная. Велел забыть былое и сосредоточиться на победе. Еще напомнил, что на нас смотрит вся страна, потому все должно быть на высшем уровне.

Мы пообещали вести себя хорошо и выбежали на поле гулкого пустого стадиона, похожего на город-призрак. Ни футболисты, ни арбитры не способны вдохнуть в него жизнь — только болельщики, а их — ни одного, даже родственников и друзей киевляне не позвали. После массовых беспорядков, устроенных болелами, три матча киевлянам играть без поддержки.

Я встал на ворота и поежился.

Свисток, знаменующий начало игры, едва меня не оглушил, а потом эхо долго металось по пустому стадиону.

Начали! Схлестнулись две волны: огненно-пепельная и бело-синяя.

Бегали наши, перекрикивались, и каждое слово было слышно, как и то, что кричал Сан Саныч. И даже — как переговаривалась бригада арбитров.

И казалось бы — должно быть легче команде гостей, то есть нам. Ведь болельщики — это как дополнительный игрок на поле, как двенадцатый, а то и тринадцатый — если как у «Спартака», или как у нас, когда мы дома. Но нет же! Играть совершенно не получалось. Гулкие удары по мячу, сдержанный мат, подсказки ближним, крик разочарования, когда мяч опять и опять не шел в ворота. Почти как на тренировке.

Все же в прошлую игру судьи были «заряжены» — точно. Не куплены — за такое и посадить могут. Но как-то их убедили болеть за киевлян, и они постарались на славу.

А сегодня судили чисто по правилам, и киевляне это точно знали. Так знали, что больше не пытались вывести из строя Сэма, заперлись на своей половине поля, выстроили «автобус» и отбивались всей командой. Даже нападающий в центральном круге не оставался — вся команда стояла перед своими воротами.

Но, может, это просто наши такие крутые? После нескольких игр с командами из высшей лиги поняли, что не слабаки мы, не мальчики-новички, а совсем наоборот — пусть нас боятся! Мы со «Спартаком» на равных играли! Мы тбилисцев чуть не вынесли вдесятером!

И вот — Киев, большой пустой стадион, и только крики игроков оживляли атмосферу.

Динамовцы снова вышибли мяч далеко за центр. Я махнул рукой защитникам, чтобы не отвлекались, не возвращались за мячом, добежал сам, принял, покатал поперек поля, приманивая хоть кого-то. И только первый киевлянин пересек центральную линию, послал мяч вперед, своим на ход. Рябов принял, Сэму передал, тот дошел до угла штрафной, врезал со всей своей дури, чуть не снес защитника. Тот согнулся и свалился на поле. Но мяч в игрока — не считается. Надо попадать в ворота.

Снова выбили.

Я бегал, как самый последний защитник, по всей своей половине поля, подбирал отскоки и направлял то сразу в переднюю линию, то своим защитникам, чтобы те распорядились. Возвращался в ворота. Но стоять там без движения — можно и замерзнуть. И все время покрикивал своим:

— Мне, мне!

Мол, потренируй вратаря, собака! Дай и мне побегать!

Они смеялись, кидали мяч. Я возился с ним с минуту, пробегал треть поля — возвращал назад. Или, если видел другое продолжение, посылал далеко вперед. В этот раз — направо, Левашову. Вроде там не так плотно. О! Пробежал наш Димон почти до лицевой, подал хорошо в центр штрафной. Рябов выпрыгнул, принял на грудь, а потом четко отправил в самый угол ворот. Вратарь отбил перед собой… Сэм, ворвавшийся за Рябовым, врезал сходу — перекладина! Аж ворота пошатнулись. Мяч снова в поле, и опять у наших. Ну!!!

Еще удар, еще! Редкий случай — подряд несколько ударов, все опасные, а гола нет.

Свисток — перерыв.

В раздевалку мы возвращались, недовольные собой, но претензий никто никому не предъявлял. Зато Саныч был в ярости и как заорал:

— Не замерзли, нет? — Мы начали рассаживаться, а он бил копытом и метал молнии.

— Игра ваша — что смотрите? Кто забивать будет? А?

— Так это… — пробубнил Рябов. — Как проклял кто!

Димидко недобро уставился на Сэма.

— И тебя прокляли?

Он виновато развел руками.

— Да, это…

— Прокляли их, — прорычал Димидко. — Значит, Бекханов, Рябов — на скамейку.

Но с выходом Цыбы и Ведьмака игра не изменилась. Мелкаши хороши на просторе, когда один в один или вовсе без противника. А когда стоит стена бело-голубая, то и сам не протолкнешься, и мяч не пропихнешь, тут как раз Сэм был максимально эффективен.

Динамовцы играли на отбой, и мяч снова и снова оказывался у меня, а я гнал вперед левый фланг, надеясь, что Федор включит способности. Он может, и включил, но, разогнавшись от центральной линии, упирался, не добежав до линии штрафной. Вяз, как в зыбучем песке.

Удары издали хозяева принимали на себя, штабелями ложились. Киевляне играли, как когда-то — мы с противником, который явно сильнее нас. То есть теперь для них — мы сильнее. Ну, так по поведению выходит. И это охренеть как круто! Думал ли я, что мою команду будет бояться киевское «Динамо»?!

Наконец Ведьмаку удалось прорваться к лицевой и дать пас назад и к центру, Цыбе. И снова удар последовал за ударом. Но то в защитника, то вдруг штанга, то вратарь даже не ловит, потому что не успевает, а отбивает грудью. А потом кто-то из бело-голубых с разворота как вдарил по летящему мячу — и это уже мне надо бежать и подбирать.

Сбегал, подобрал. Послал вперед.

И так — раз за разом.

По-моему, вообще ни одной атаки у киевлян не было.

Да и у нас, если честно. Было давление и два или три момента с ударами и добиваниями — но все не так. Или мимо, или во вратаря. Несладко сегодня пришлось Пинчуку!

И весь матч проходил под гулкие удары по мячу и перекрикивание игроков. И все. Все же пустые трибуны сыграли не за нас. Они никому не дали преимущества, а вот саму игру превратили в тренировку.

Так и закончили — по нолям. Ни обиды, ни радости наши не испытывали. Осталось ощущение, что недоделали, недодавили. И правда ведь своим будто бы помогала земля.

Но главное-то — нас боятся! И, вместо ругани, в раздевалке Димидко озвучил именно это.

Так что утритесь, футбольные эксперты, пророчившие нам позорный вылет из лиги!