Несговорчивые супруги

11

— Я говорю о фамильных ценностях. — Джон не сводил глаз с лица Дороти, пристально следя за малейшими изменениями в его выражении. — Бриллианты и сапфиры моей бабушки, золотые часы моего прадеда.

— Какое отношение все это имеет ко мне?! — возмутилась Дороти, стараясь не обращать внимания на ползущий по спине холодок.

— И ты еще смеешь спрашивать?! Ты единственная, кто оставалась одна в доме после похорон отца!

— Так ты обвиняешь меня в краже?

— Кого же еще?

— Может, обыщешь мою комнату?

Дороти не верила своим ушам: Джон объявил ее воровкой! Как-то несуразно он себя ведет — то жаждет заняться с ней любовью, то готов задушить голыми руками. Возможно, и к лучшему, что мы с ним расстаемся, решила она.

Ей не приходилось еще видеть Джона таким разъяренным. В первый раз, когда он узнал об исчезновении денег с ее счета, он просто разозлился, а теперь был вне себя от гнева. Джон сжал кулаки, его золотистые глаза метали искры.

— Обыск ни к чему не приведет, — презрительно бросил Джон. — Мы же с тобой прекрасно помним, что случилось с деньгами, и не вздумай сейчас снова заговаривать мне зубы сказочками о брате. Должен предупредить, что на этот раз вы зашли слишком далеко, мадам. Если в истории с деньгами закон был на твоей стороне, то сейчас все обстоит иначе.

Дороти изо всех сил сдерживала себя, поскольку оправдываться в этой ситуации было бесполезно, да и с какой стати ей оправдываться, ведь она ни в чем не виновата. Но и хладнокровно выслушивать столь серьезные обвинения Дороти не могла. Наверное, стоило попробовать урезонить Джона, а когда он остынет, поговорить спокойно и объяснить ему, как сильно он заблуждается.

— Джон...

— И не пытайся.

— Что не пытаться? — Дороти нахмурилась, все еще стараясь держаться в рамках. Ей необходимо сохранять ясную голову.

— Не пытайся ускользнуть от ответственности.

— Не делай поспешных выводов, Джон.

— Дороти!

— Я не могла сделать то, в чем ты меня обвиняешь, ведь я даже не подозревала о существовании этих самых фамильных ценностей.

— Думаешь, я поверю тебе?

— Но это чистая правда.

— Тогда где же они?

— Не знаю. Не веришь мне — твое дело. Повторяю: я не видела ценностей, не брала их и не передавала ни Майку, ни кому бы то ни было другому.

На минуту Дороти показалось, что Джон готов поверить ей, но его лицо вновь сделалось жестким и злым.

— Дай мне адрес Майка. Пожалуйста.

Это запоздалое «пожалуйста» ничего не меняло. Даже если бы Джон умолял ее на коленях, Дороти ничем не смогла бы ему помочь: она ничего не знала о Майке с тех пор, как он расторг помолвку.

— У меня нет его адреса, — честно призналась она.

— Лжешь! — с ненавистью процедил сквозь зубы Джон.

Тут уж Дороти закипела от гнева, словно убегающее молоко на плите.

— Я никогда тебе не лгала, Джон! Я действительно ничего не знаю об этих чертовых ценностях! Может, твой отец успел кому-то передать их. Ты их видел после его смерти? Где он их обычно хранил?

— В сейфе. И я их видел там совсем недавно.

— В сейфе, — задумчиво повторила Дороти. — Как же я могла их... украсть?

— Ключ от сейфа находился в связке вместе с остальными ключами, на нем для отвода глаз была бирка «погреб». Ты вполне могла подобрать ключи к сейфу, ведь нашла же ты ключи от «лендровера».

— Но у сейфа есть еще и код, который я уж никак не могла знать, — возразила Дороти. — Все это просто нелепо, Джон, и я больше не желаю выслушивать твои дурацкие обвинения!

Дороти была настолько вне себя, что чуть не отвесила Джону пощечину. Неужели все зашло настолько далеко, что Джон смеет обвинять ее в воровстве? Дороти рванулась к двери, резко стряхнув с себя руку Джона, который попытался остановить ее. Она стремительно сбежала вниз по лестнице и выскочила на улицу.

Уже в Лог-хаус Дороти вызвала такси, побежала в свою комнату и стала лихорадочно запихивать в чемодан вещи. Как раз когда она закрыла крышку и заперла замочки, к дому подъехало такси.

Уже отъезжая, Дороти оглянулась: позади остался дом, где она была счастлива. Но самое обидное, что Джон не пытался остановить ее.

Затем потянулись долгие часы ожидания в аэропорту, ведь Дороти не удосужилась заранее заказать билет или хотя бы узнать время рейсов в Лонг-Бич. Но зато теперь у нее оказалось свободное время, чтобы все обдумать и взвесить.

Дороти пришла к выводу, что поступила абсолютно правильно. Как же она раньше не понимала, что нельзя дважды войти в одну и ту же реку? Не следовало искушать судьбу. Джон оскорбил ее ложными обвинениями раз, другой, но третьего не будет, твердо решила Дороти.

Ее глубоко обидело, что Джон счел ее способной на воровство. Значит, он ее не любил и связывал их только секс. Дороти была твердо уверена, что любовь предполагает полное доверие, а Джон сомневался в ее правдивости. Все, с нее хватит унижений.

Поздно вечером, уже затемно, Дороти открыла дверь коттеджа сестры в Лонг-Бич. Совершенно вымотанная дорогой, она сразу прошла в кухню, поставила на плиту чайник и вскоре с аппетитом поглощала бисквиты с апельсиновым мармеладом в шоколадной глазури, запивая их горячим шоколадом. Потом Дороти поднялась в спальню и легла спать.

Она крепко проспала десять часов и, проснувшись на следующий день, не сразу поняла, где находится. Но очень скоро вспомнила все безрадостные события предыдущего дня.

Должно быть, Джон только рад избавиться от меня, подумала Дороти, иначе был бы уже здесь и допытывался, что я сделала с его драгоценностями. Но его ожидало бы разочарование, поскольку я не имею ни малейшего понятия о них.

Теперь у Дороти не осталось никаких сомнений, что ее браку пришел конец. Надо просто перевернуть эту страницу жизни и попытаться начать все заново.

Она легко встала с постели, приняла душ и оделась. На завтрак приготовила себе пару тостов, сварила кофе и стала размышлять о своем будущем. На ближайшее время она решила остаться в этом коттедже и присмотреть себе временную работу в Лонг-Бич. Подкопив немного средств, можно будет вновь перебраться в Окленд и вести прежний образ жизни.

Дороти пришла к выводу, что брак с Джоном был большой ошибкой. Любовь с первого взгляда и скоропалительное супружество не привели ни к чему хорошему. Впрочем, можно было предвидеть столь грустный финал, ведь сколько раз ей приходилось слышать подобные истории!

Весь день Дороти занималась хозяйством, приводя в порядок дом и закупая продукты, а следующий планировала целиком посвятить поискам работы.

Джона мучили угрызения совести, он не находил себе места, что опрометчиво обвинил Дороти в воровстве. Это казалось ему каким-то чудовищным наваждением. Нет, та Дороти, которую он знал и любил, не могла совершить бесчестный поступок. Деньги, которые она сняла со своего счета, это совсем другое, — они законно считались ее собственностью. Не следовало приплетать одно к другому.

Но что тогда думать? Куда делись драгоценности, кто мог украсть их? Если мыслить логически, только у Дороти были ключи, только она оставалась одна в доме. Джон прекрасно помнил, что видел драгоценности в сейфе в день похорон, а потом они странным образом исчезли. К тому же Дороти снова навещала своего мифического братца! Все указывало на нее, и все же в душе Джон не верил в ее вину. Как я смел обвинять Дороти, я поступил как последний идиот! — укорял он себя.

Все дело в том, что присутствие Дороти сводило Джона с ума, он не мог спокойно видеть ее соблазнительную фигуру и загадочные зеленые глаза. Каждый раз при взгляде на Дороти в нем просыпалось ненасытное физическое желание. Джону безумно хотелось затащить ее в постель и заняться с ней любовью.

Он мечтал об этом бессонными ночами и дни напролет. Желание стало до того навязчивым, что ему трудно было контролировать себя. Он терял способность адекватно мыслить и именно потому сорвался, обвинив Дороти в воровстве.

Теперь поздно пытаться что-либо изменить.

В тот злосчастный день Джон хотел остановить Дороти, броситься за ней и попытаться объяснить, что он поступил опрометчиво, молить о прощении. Но он также осознавал, что необходимо дать Дороти время успокоиться. Поэтому он выждал пару часов и, вернувшись в Лог-хаус, с ужасом обнаружил, что Дороти собрала все свои вещи и уехала.

Такой вариант развития событий ему и в голову не приходил. Черт, что же теперь делать? — в отчаянии спрашивал себя Джон. Есть ли у меня еще шанс или я все разрушил навсегда? Какая собака меня укусила, что я во всем обвинил Дороти? Своими чудовищными подозрениями я убил нашу любовь.

Джон налил себе стакан виски и залпом выпил. На этом он не остановился и очень скоро еле держался на ногах. Но все равно, как ни пытался, он не смог убедить себя, что без Дороти ему будет только лучше.

На следующий день Джон проснулся на рассвете. Голова гудела, во рту было противно. Но он точно знал, что должен найти Дороти и вернуть во что бы то ни стало. Он слишком любил жену, чтобы сдаться без боя. Наверняка она сбежала в Лонг-Бич и снова нашла прибежище в коттедже Лилиан.

Как раз когда Джон собирался звонить в аэропорт, чтобы заказать себе билет, ему позвонила Фиона. Джон вежливо выслушал ее, но дал понять, что беседу поддерживать не намерен, еще не хватало, чтобы она заявилась с визитом. Он решил, что исполнил свой долг перед Фионой, поддержав ее, когда она переживала смерть Лестера. Но теперь ей не на что рассчитывать, пусть знает меру.

Телефон тут же зазвонил снова, и Джон рявкнул в трубку:

— Фиона, я, кажется, объяснил тебе...

— Не знаю, что вы объяснили, но я не Фиона.

Джон остолбенел, услышав мужской голос.

— Извините, с кем я говорю?

— Я Кевин Уилтон, брат Дороти. Можно с ней побеседовать?

Значит, это тот самый мифический братец, которого от меня упорно скрывали! — догадался Джон и грубовато ответил:

— Ее нет. — Сейчас ему было совсем не до объяснений.

— Когда она будет дома? Мне очень нужно переговорить с ней.

Джон прикрыл глаза и откинулся в кресле.

— Ее здесь не будет.

— Что вы имеете в виду?

Ох, и зачем я это сказал? — с досадой подумал Джон. Теперь придется все объяснять.

— Дороти ушла от меня.

В трубке воцарилось молчание, потом Кевин медленно произнес:

— Это все из-за денег, которые она мне одолжила? Вы до сих пор не можете простить ей этого?

Значит, Дороти действительно отдала деньги брату и все ему рассказала. Каким же извергом я выгляжу, смущенно подумал Джон и стал лихорадочно соображать, что ответить. В трубке снова послышался голос Кевина:

— Дороти рассказывала, зачем мне понадобились деньги?

— Нет, — буркнул Джон, массируя ноющий с похмелья затылок.

— Это я просил ее ничего вам не говорить. Недавно я освободил ее от данного обещания, но это не снимает с меня вины.

— О каком обещании речь? — удивленно спросил Джон.

— Понимаете, мне очень нужны были деньги, чтобы поправить дела. Это были временные трудности, но...

— И вы взяли с Дороти обещание ничего не говорить мне?! — нетерпеливо перебил Джон. — Боже, я бы сам охотно одолжил вам деньги, если бы Дороти все мне рассказала!

Выслушав подробные объяснения Кевина, Джон вынужден был признать, что его компания вполне могла не заключить сделку с фирмой Кевина, если бы стало известно о его финансовых проблемах.

— И как вы теперь собираетесь поступить с моей сестрой? — спросил Кевин.

— Поеду за ней, — твердо заявил Джон. — Хотя совсем не уверен, примет ли она меня, ведь я наговорил ей ужасные вещи.

— Да, вам придется испить всю чашу до дна. Дороти гордая женщина, но, думаю, все еще любит вас. Желаю успеха.

Да, успех мне очень пригодится, подумал Джон, кладя трубку на рычаг. Кевин не знает всего, иначе вряд ли пожелал бы нам примирения и посоветовал бы мне впредь держаться подальше от его сестры.