Несговорчивые супруги

13

Увидев тест на беременность, Джон испытал целую гамму чувств. Прежде всего — шок. Некоторое время он удивленно смотрел на тест, от волнения его сердце чуть не выскакивало из груди. Но потом Джона вдруг пронзила здравая мысль, что тест может принадлежать и Лилиан, сестре Дороти.

И все же что-то подсказывало ему, что это тест Дороти.

Потом Джон забеспокоился — ведь они с Дороти почти что в разводе. Мысль о том, что Дороти носит под сердцем его ребенка, наполнила Джона теплом и нежностью, ни с чем не сравнимой радостью и счастьем.

Накануне вечером Джон принял необычную бледность Дороти за нервное истощение. Но когда утром она с больным видом спустилась по лестнице, а потом пулей ринулась обратно, Джон уже не сомневался, что она беременна. Он тихо последовал за Дороти до ванной и услышал, что ее вырвало. Вернувшись в кухню, Джон первым делом постарался убрать подальше все, что, по его мнению, могло вызвать у Дороти новый приступ тошноты.

Джон примерно догадывался, когда Дороти могла забеременеть, но все это странно, ведь она принимала таблетки. Хотя если что-то и могло еще спасти их брак, так это ребенок.

Беременность Дороти сильно облегчит мне задачу, решил Джон. Теперь самое важное — любой ценой уговорить Дороти вернуться в Лог-хаус. А уж там я постараюсь постепенно убедить ее, что никогда не предам ее, что все происшедшее было самой ужасной ошибкой моей жизни и что я очень сожалею и готов искупить свою вину. Конечно, надо будет набраться терпения, но я очень люблю эту женщину и готов ради нее на все.

— Ты не можешь оставаться здесь одна, Дороти. Тем более в твоем положении.

— Не вечно же меня будет тошнить! — резко отозвалась Дороти.

В этот момент она показалась Джону особенно красивой и желанной, и у него в голове не укладывалось, что он мог своими руками разрушить их брак, неосмотрительно обвинив эту женщину в преступлениях, которых она не совершала. Джон уже не сомневался в невиновности Дороти и нещадно корил себя за подозрительность, считая ее первопричиной своего срыва.

— Ты все еще моя жена, и я хочу вернуть тебя домой, чтобы заботиться о тебе и быть рядом в этот ответственный период.

В изумрудных глазах Дороти застыло изумление.

— Тебя мучают запоздалые угрызения совести, Джон?

Дороти вряд ли сделала бы ему больнее, даже если нанесла бы удар топором. Однако Джон понимал, что обижаться ему следует в первую очередь на себя.

— Ты думаешь, я не понимаю? Чувство вины будет мучить меня до конца дней.

Джон очень надеялся, что Дороти почувствует по голосу его искреннее раскаяние.

— Дороти, дай мне шанс.

Он заметил, как возмущение Дороти сменилось неуверенностью, когда их взгляды встретились. Она быстро отвела глаза, будто боялась что-то выдать, и у Джона мелькнула слабая надежда, что шанс еще не потерян.

Джон всегда знал, что между ними существует некая нерушимая связь, вот и сейчас он ее почувствовал. Ему придется приложить максимум усилий, чтобы из слабой искры вновь разжечь яркий большой костер.

— Дороти, клянусь чем угодно, что больше никогда в жизни не обижу тебя! Ты носишь ребенка, который зачат от нашей любви. — Уж этот факт она вряд ли решится отрицать, надеялся Джон. — Неужели у тебя хватит совести еще до рождения лишить малыша отца?

И для того чтобы обеспечить ребенку нормальные условия жизни нужны средства, хотел добавить Джон, но вовремя одумался: сейчас слишком опасно затрагивать тему, чего доброго Дороти не так поймет и вообще отвернется от него.

— Моя совесть тут абсолютно ни при чем, Джон. Все дело в тебе. Сколько можно бросать мне в лицо гнусные обвинения и затем снова манить меня как ни в чем не бывало, словно я твоя собственность?

— Ты права, я полностью осознаю свою вину. Но сейчас речь о ребенке. Ему в равной степени нужны оба родителя.

Они с Дороти часто беседовали о семье и о детях, но не планировали заводить ребенка так быстро. Дороти, помнится, соглашалась, что ребенку нужны мать и отец, а если случится непоправимое и семья распадется, они должны держаться вместе ради детей. Неужели она все забыла?

Дороти глубоко вздохнула, прикрыла глаза и молчала несколько секунд, которые показались Джону вечностью. В нем затеплилась было слабая надежда, однако слова Дороти развеяли ее:

— Извини, Джон, но у нас с тобой ничего не получится.

— Нет, все может получиться, если мы оба этого захотим! — страстно возразил Джон. — Я не представляю жизни без тебя, у меня и мысли нет использовать ребенка в корыстных целях, чтобы вернуть тебя. Вы нужны мне оба. Ты для меня все, а последние два дня были самыми черными в моей жизни.

— Джон, — нетерпеливо перебила его Дороти, — я много всего передумала и не представляю себе жизни с человеком, который мне не доверяет. Ничего не получится, подсознательно я буду ожидать нового оскорбления с твоей стороны.

— Ты не права, больше не будет никаких оскорблений, — твердо пообещал он, задетый за живое, что Дороти так плохо думает о нем. Неужели его извинений недостаточно? Ну что ей еще нужно, чтобы она поверила?

— Нет, Джон, ты так ничего и не понял. Ты раскрылся мне совершенно с другой стороны, о которой я не подозревала раньше. Неужели так трудно понять, что я сейчас чувствую? Я в жизни не брала чужого, а ты втоптал меня в грязь своими обвинениями! И ты всерьез думаешь, что я могу вернуться и жить с тобой только потому, что у нас будет ребенок? Нет, Джон, это выше моих сил.

Последняя надежда Джона рухнула. Не будет же он силой возвращать ее домой! Он никогда не видел Дороти столь решительной, но в гневе она казалась ему еще более привлекательной.

Джону хотелось прямо сейчас затащить Дороти в постель, любить и ласкать ее, как в первые дни их брака. Но правильно ли таким образом добиваться ее согласия? Дороти может вернуться только добровольно, если сама решит, что так будет лучше для нее и для ребенка.

— Ну как мне убедить тебя, что все у нас теперь будет хорошо?! — Джон был готов опуститься перед Дороти на колени, если бы это могло хоть как-то помочь. Никогда еще он не чувствовал себя столь беспомощным. Упрямство Дороти приводило его в отчаяние.

— Надо было думать раньше, Джон.

— Как будто я не делал это тысячу раз, Дороти! — вскричал Джон, наклоняясь к ней и беря за руки. — Я не хочу оставлять тебя одну, нам надо быть рядом в этот ответственный и важный для нас обоих период.

Дороти прикрыла глаза, пытаясь скрыть свои чувства, но Джон понял, что оборона дрогнула. По крайней мере, Дороти не отдернула руки.

— А если ты заболеешь здесь одна? — продолжал осаду Джон. — При таком токсикозе тебе необходимо, чтобы кто-то был рядом. Пожалуйста, Дороти, поживи в Лог-хаус хотя бы до рождения ребенка. Дай мне шанс доказать, что я действительно люблю тебя и никогда больше не обижу.

Дороти медленно открыла глаза, и в их бездонной зеленой глубине Джон заметил нерешительность.

— Если после рождения ребенка ты решишь, что не можешь жить со мной, — продолжал он, — я не стану тебя удерживать.

В душе Джон надеялся, что до этого никогда не дойдет. Он не мог отказаться от женщины, которую любил больше жизни. Он сделает все, чтобы доказать свою любовь и преданность. У Дороти еще будет возможность убедиться в его полном доверии к ней.

— Если я соглашусь, то только при одном условии, — заговорила наконец Дороти.

Ее слова зазвучали для Джона прекрасной музыкой. Сейчас он был готов на все, лишь бы вернуть Дороти.

— Спать мы будем в разных комнатах, — твердо сказала Дороти, заранее отметая возможные возражения. — Мы сохраним формальный брак только ради ребенка.

Джон совершенно не был готов услышать такое, но это все же лучше, чем ничего. Его глубоко уязвили слова Дороти, но он надеялся, что своей любовью когда-нибудь растопит этот лед. Надежда умирает последней, решил Джон. Другого выхода у меня нет.

— Я согласен.

Дороти прекрасно понимала, что поступает опрометчиво, соглашаясь вернуться к Джону. Но она действительно боялась переносить беременность в одиночестве, тут Джон попал в самую точку. Может быть, это характерно для всех первородящих матерей? Но факт оставался фактом: Дороти был нужен кто-то рядом.

Несмотря ни на что, она все еще любила Джона. Ей и самой казалось это странным и необъяснимым. Но Джон не должен об этом знать, по крайней мере, теперь.

Им удалось достать билеты лишь на дневной рейс, и в Лог-хаус они добрались поздно вечером. Дороти вынуждена была признаться себе, что только теперь почувствовала себя действительно дома. Здесь она провела шесть счастливых месяцев, и все напоминало ей о любви и счастье. Как жаль, что Джон все разрушил...

Джон отнес ее чемодан в комнату, которую Дороти занимала в свой последний приезд.

— Кажется, ты так хотела? — осведомился он, опуская на пол чемодан. — Но тебе необязательно спать именно здесь. Я могу...

— Все нормально, — решительно остановила его Дороти.

— Помочь тебе распаковать вещи?

— Нет, спасибо, я управлюсь сама.

— Тогда я попрошу миссис Смит приготовить тебе пару бутербродов и чай.

Дороти покачала головой.

— Не беспокойся обо мне. Я очень устала и лягу спать.

Джон нахмурился.

— С тобой все в порядке, Дороти? У тебя действительно был трудный день. Ты уверена, что...

— Абсолютно уверена, — раздраженно перебила она. — Все, что я хочу, это поскорее лечь спать.

Прошлой ночью она не сомкнула глаз, беспокоясь, что не сумеет удержать Джона на расстоянии и все начнется сначала. Ее сердце почему-то всегда главенствовало над разумом, от этого случались все ее неприятности.

Оказалось, Джон тоже не спал. Дороти услышала, как посреди ночи он спустился вниз, наверное в кухню, и едва не поддалась соблазну пойти за ним и выпить горячего чаю. Но все же она решила не рисковать, поскольку совершенно не была уверена, что ночная встреча с Джоном не закончится объятиями. Чего доброго Джон возомнит, что уже прощен. Но Дороти даже в мыслях не допускала, что когда-нибудь сможет все простить. Она горела решимостью идти до конца.

Дороти сомневалась, что уснет и в эту ночь, несмотря на сильную усталость. Она опасалась, что Джон может в любую минуту войти к ней и тогда она не устоит перед ним и падет как осажденная крепость.

— Спокойной ночи, Дороти. — Джон по-братски поцеловал ее в лоб. — Если тебе что-нибудь понадобится...

— Пожалуйста, оставь меня. Со мной все в порядке, просто я устала. Ни к чему вся эта суета вокруг меня.

Джон нехотя вышел из комнаты, и Дороти тут же рухнула на кровать прямо в одежде. Нет, все же зря я согласилась приехать, думала она. Я не вынесу, если Джон будет постоянно суетиться вокруг меня, словно квочка.

Дороти прикрыла глаза, радуясь, что наконец осталась одна. К черту всю эту суету, ей сейчас нужно совсем другое. Она вполне может сама о себе позаботиться, тем более что Джон фактически перестал быть ее мужем. Надо будет завтра твердо дать ему это понять.

На следующее утро Дороти разбудила миссис Смит, которая принесла ей чай с печеньем.

— Съешьте это, милочка, и потом можете еще полежать. Так вас не будет тошнить, мне это всегда помогало.

Дороти приподнялась на подушках, удивленно глядя на миссис Смит.

— Джон уже все сказал вам?

— Конечно, и я рада за вас обоих. Полагаю, я не ошиблась?

— Да, мы снова вместе, — спокойно сказала Дороти.

— Только вот спите в разных кроватях, — поддела ее миссис Смит. — Это не сулит ничего хорошего. Я понятия не имею, что там между вами произошло, но если хотите моего совета, заканчивайте распри, и как можно быстрее. Джон очень надеется на лучшее, я знаю. Он себе места не находил без вас. Вы оба будто созданы друг для друга, так что не спешите расставаться с любовью.

Спустившись через некоторое время в гостиную, Дороти, к своему удивлению, обнаружила там Джона. Она никак не ожидала, что он в такой час не на работе. Если ради нее он вздумал изменить привычный распорядок, это будет уж слишком.

— Почему ты дома? — неприветливо спросила Дороти, хотя ее сердце готово было выпрыгнуть из груди от радости.

— Я записал тебя к врачу.

Дороти совсем не обрадовал такой ответ, и она тут же пожалела, что еще минуту назад чуть не сдалась.

— Спасибо, но я вполне могу сама позаботиться о себе.

— Конечно. Просто я решил не терять времени, поэтому...

— Не стоит решать за меня, — огрызнулась Дороти, и тут же устыдилась своей резкости. Джон выглядел так, словно не спал целый месяц. Тем не менее он был опрятен, чисто выбрит и одет в свежую голубую рубашку и в безукоризненно отглаженные брюки... — Извини, я понимаю, что ты беспокоишься. К которому часу мне назначено?

— К десяти. У нас еще масса времени. Может, позавтракаешь?

— Если только кусочек тоста.

— Что-то негусто. — Джон нахмурился.

— Мне достаточно. Кажется, я где-то читала, что лучше есть меньше, но чаще.

Врач подтвердил, что Дороти беременна, и, пожав обоим руки, пожелал хорошего младенца.

— Жаль, ваш отец не дождался внука.

Джон сдержанно кивнул, и, когда они покинули кабинет, Дороти заметила, что он расстроен.

— Как некстати это напоминание о твоем отце. Боль утраты еще не прошла...

— Ты ничего не знаешь, — процедил Джон. — Отец совсем не обрадовался бы ребенку.

— Это все из-за меня? Неужели ненависть Лестера могла зайти так далеко? Как можно не любить собственного внука из-за невестки?

— Да нет, дело не в этом! — нетерпеливо перебил ее Джон. — Просто он недолюбливал меня. Садись в машину, мы обо всем поговорим дома, если тебе интересно.

Значит, Лестер не любил сына? Дороти поразила эта новость, и всю дорогу ее мысли крутились вокруг этого. Нет, раньше она не замечала ничего необычного в отношениях отца и сына. Все очень странно.

Уже дома Дороти попросила Джона:

— Расскажи мне о своем отце. Ты никогда не говорил мне, что ваши отношения далеки от совершенства.

Джон опустился в кресло, набрал в легкие побольше воздуха и медленно выдохнул, словно собираясь с духом.

— Нам почти всегда удавалось ладить друг с другом. Я уважал отца, потому что был так воспитан. И по этой же причине я никуда не уехал и поселился по соседству. Я чувствовал, что нужен ему, хотя старик никогда в этом не признавался. Но меня всегда обижало, как он со мной обращался.

— То есть он не был доволен тобой?

— Да, что-то вроде этого, — не без грусти признался Джон. — Я занялся его бизнесом, только чтобы доказать отцу, что не идиот, каким он меня всегда считал. Даже когда он отошел от дел, ему трудно было смириться, что я успешно продолжаю его дело. У нас постоянно возникали споры на этот счет.

И один из них закончился смертью старика, мрачно заключила Дороти. Она никогда не любила Лестера, тем более теперь, когда Джон рассказал ей об их отношениях, и все же жалела свекра.

— Наверное, вашей взаимной неприязнью объясняется его нелюбовь ко мне.

— Не совсем так, — жестко возразил Джон. — Отец женился на Пруденс скоропалительно, не успел хорошенько узнать ее, за что позже ему пришлось дорого расплачиваться. И в нашем случае он побоялся, что я повторю его судьбу. Но я не сомневаюсь, что по прошествии некоторого времени отец принял бы тебя.

— Нет, — решительно возразила Дороти. — Он даже предлагал мне деньги, чтобы я не выходила за тебя замуж.

— Как?! И ты мне ничего не сказала?! — Джон дернулся, его золотистые глаза полыхнули гневом.

— Это касалось только меня, — спокойно продолжала Дороти. — Я порвала его чек на мелкие кусочки и заявила, что люблю тебя и что мне без разницы, богат ты или нищ.

Теперь Джон смотрел на нее с восхищением.

— Конечно, Лестеру это очень не поправилось.

— Не сомневаюсь. — Дороти замолчала, раздумывая, рассказать ли Джону про остальное.

— Но это ведь не все?

Дороти вспомнила, что Джон прекрасно читает ее мысли, и улыбнулась.

— От тебя ничего не скроешь.

— Выкладывай все сразу, лучше одним махом покончить со всем этим.

Дороти с трудом сглотнула.

— Это Лестер выгнал меня отсюда. Он заявил, что это его дом, и дал мне неделю на переезд.

Джон остолбенел и как-то сразу сник, будто из него разом вышла вся жизненная энергия.

— И ты уехала, даже не поговорив со мной? Надо было все мне рассказать! — Он вскочил и начал нервно ходить по комнате. — Старый негодник! Может, и хорошо, что ты мне ничего не сказала, иначе я мог что-нибудь натворить сгоряча, в чем раскаивался бы всю жизнь. И все же объясни мне, Дороти, — Джон постепенно справился с волнением, — почему ты ничего мне не сказала?

— Я решила, что тебе все равно. Ведь ты не пытался приехать и поговорить со мной. А я не хотела встречаться с твоим отцом, да и гордость мне не позволяла.

— Значит, если бы не смерть моего отца, мы так никогда и не воссоединились бы?

— Возможно. Я очень переживала наш разрыв, а ты казался непоколебимым в своем решении.

Джон прикрыл глаза, его лицо перекосилось от боли.

— Я чувствую себя не меньшей свиньей, чем мой отец.

— Что уж теперь говорить.

Несмотря ни на что, Дороти сильно тянуло к Джону физически, она постоянно ощущала его сексуальность, и ей нелегко было находиться с ним рядом. Но секс не решает всех проблем и ни к чему хорошему не приводит, убеждала себя Дороти.

— Почему ты никогда не говорил мне, что этот дом принадлежал Лестеру? — спросила она.

Джон пожал плечами.

— Я не придавал этому значения. Но теперь считаю, что нам лучше его продать и свить новое гнездо до рождения нашего малыша.

«Свить новое гнездо!» Не слишком ли быстрое решение? — подумала Дороти. Ведь переезд в новый дом предполагает определенные обязательства, а я еще ничего не решила о нашем будущем.

— Тебя одолевают сомнения?

Дороти не заметила, что Джон пристально наблюдает за ней, и выражение лица выдало ее.

— Мы же договорились, что, если у нас с тобой не сложится, я смогу уйти от тебя после рождения ребенка. Зачем же спешить с покупкой нового дома?

Глаза Джона сверкнули.

— Если у тебя есть сомнения, то я совершенно уверен в себе. Мы муж и жена, и я не желаю ничего менять в своей жизни.