Несговорчивые супруги

15

Дома они застали следующую картину: миссис Смит и двое полицейских о чем-то беседовали в кухне, перед ними на столе стояли чайник и блюдо с остатками песочного печенья. Судя по лицам, все трое были явно разочарованы, что их оторвали от интересного разговора.

— Что здесь происходит? — встревоженно спросил Джон, переводя взгляд с одного на другого.

— Вы мистер Джон Майлз? — поинтересовался старший полицейский.

— Он самый.

— Мы здесь по поводу Пруденс Майлз. Она вам приходится матерью?

Джон недобро прищурился.

— Думаю, нам лучше поговорить в моем кабинете.

Дороти очень хотелось присутствовать при разговоре, но она решила, что это не совсем удобно, и осталась с миссис Смит.

— Они сказали, зачем приехали? — спросила Дороти, когда они с экономкой остались одни.

Миссис Смит чуть поморщилась.

— Кто я такая, чтобы мне рассказывать? Они находились здесь не больше пяти минут, но уплели за обе щеки почти все печенье. Один даже попросил у меня рецепт для жены.

— Что-то случилось с матерью Джона? — озабоченно спросила Дороти.

— Не знаю.

Экономка поджала губы, всем своим видом показывая, что ее это совсем не волнует.

Очень скоро Джон распрощался с полицейскими, и Дороти поспешила к нему.

— Что случилось? Твоя мать заболела?

— Нет, — резко бросил Джон. — Ее арестовали.

Дороти от удивления широко раскрыла глаза.

— Я не ослышалась? Арестовали? За что?

Джон нахмурился, и Дороти торопливо сказала:

— Ладно, это твое дело. Можешь не говорить мне, если...

— Нет-нет, у меня нет от тебя секретов. Просто я думал, как это лучше сформулировать. Как ни крути, во всей этой истории я предстаю не в самом лучшем свете.

Теперь пришла очередь Дороти хмуриться.

— Что ты имеешь в виду?

— Пруденс украла наши семейные драгоценности.

Дороти почувствовала, как у нее подкосились ноги, и ухватилась за спинку ближайшего стула, чтобы не упасть. Теперь понятно, почему Джон раздумывал над формулировкой. Она живо представила, что он чувствует.

— Ты думаешь, она сделала это после похорон, когда ночевала в доме?

— Нет. Я точно помню, что позднее видел их в сейфе.

— Как же она умудрилась это сделать?

— Меня это тоже интересует, — зло ответил Джон. — Я прямо сейчас еду в полицейский участок. Не знаю, сколько я там пробуду, так что не жди меня.

Но Дороти не могла лечь, не узнав всех подробностей. Так что, когда Джон вернулся домой, он застал ее свернувшейся калачиком в кресле с книгой на коленях. Было видно, что Дороти так и не притронулась к книге.

Она размышляла об их с Джоном будущем. К Рождеству они еще не успеют переехать, но следующее, несомненно, встретят в новом доме, уже вместе с малышом, и задарят его подарками. Дороти очень надеялась, что все их проблемы останутся к тому времени позади и они будут счастливы. Она искренне в это верила.

Джон вернулся усталым и вымотанным и был приятно удивлен, что Дороти ждет его.

— Хочешь чего-нибудь выпить? — озабоченно спросила Дороти. — Мы одни, миссис Смит уже легла.

Джон покачал головой.

— У тебя сегодня выдался нелегкий день, так что тебе тоже пора уже быть в постели.

— Мне будет трудно уснуть, ничего не узнав о Пруденс. Что же все-таки произошло? Ей предъявили обвинение?

— Нет. — Джон устало опустился в кресло и, вытянув ноги, уставился в потолок. — Я не мог этого допустить.

Он прав, подумала Дороти. Как-никак она его мать.

— Значит, ее отпустили?

— Да.

— Пруденс вернула тебе семейные реликвии?

— Пока не все.

— Ты с ней говорил?

— Совсем немного. Мы договорились встретиться завтра утром.

— Как же ей удалось проникнуть в дом? — Дороти прокручивала в голове все возможные варианты. — Неужели она незаметно прокралась туда, пока мы работали?

— Детали мне пока неизвестны. Но не мог же я допустить, чтобы ее посадили! Как бы там ни было, Пруденс мне мать, пусть и плохая.

— Джон Майлз, ты порядочный и благородный человек, — сказала Дороти.

Джон выпрямился в кресле и изумленно посмотрел на нее.

— Ты действительно так считаешь?

— Ну да. Что здесь странного? — удивилась Дороти. — Но тем не менее я не собираюсь торопить события.

— Понимаю.

Во взгляде Джона мелькнули сожаление и надежда. Он встал, подошел к Дороти и, подняв ее на ноги, прижал к себе. Объятие больше напоминало дружеское, так обнимаются друзья после долгой разлуки.

Дороти закрыла глаза и с удовольствием почувствовала, как в нее проникает тепло тела Джона. Она блаженно вдыхала родной запах и наслаждалась крепким объятием.

Это длилось очень недолго, буквально считанные секунды. Впрочем, так оно лучше, мелькнуло у Дороти, поскольку даже короткое объятие всколыхнуло во мне море эмоций, которые я до сих пор старалась подавлять.

— Тебе пора спать, Дороти, — тихо сказал Джон, нежно убирая с ее лба выбившуюся прядь волос. — Спи спокойно, дорогая.

Дороти хотела спросить, не собирается ли Джон тоже ложиться, но не стала, ведь ее слова могли быть неправильно истолкованы. Она пошла к двери, и на пороге обернулась.

— Мне жаль, что так все произошло с твоей матерью.

На следующее утро, когда Джон отправился на встречу с Пруденс, Дороти решила заглянуть в Бендж-холл, чтобы в последний раз осмотреть дом.

Все личные вещи Лестера были надлежащим образом рассортированы, а те, от которых решили избавиться, уже вывезены. Дом полностью подготовили к продаже, и Дороти даже знала, кто вероятнее всего будет новым владельцем — супружеская пара средних лет. Странно, но ей вдруг стало жаль, что дом продается.

Впрочем, она вполне разделяла желание Джона как можно быстрее избавиться от неприятных воспоминаний. Собственное детство запомнилось Дороти настолько безоблачным и счастливым, что она с трудом представляла, как отец мог ужасно обращаться с единственным сыном.

Наверное, всякий раз, когда Джон бывал здесь, на него накатывали не самые лучшие воспоминания. Дороти жалела Джона, понимая и чувствуя его боль, и задавала себе один и тот же вопрос: не связано ли все это с тем, что заставил пережить ее сам Джон? Может быть, он невольно унаследовал жестокость отца и ей следует опасаться повторения неприятностей?

Неожиданно послышались чьи-то шаги, и Дороти нисколько не удивилась, увидев Фиону.

— Решила взглянуть, кто зашел в дом, — отрывисто заговорила Фиона, даже не поздоровавшись. — Я ожидала увидеть здесь Джона, но никак не тебя.

Дороти усмехнулась.

— Жаль, что пришлось тебя разочаровать.

— Он тоже здесь?

— Нет.

— Поехал на работу?

Дороти решила не посвящать Фиону в события вчерашнего вечера и не говорить ей, где сейчас находился Джон. Это его дело, пусть сам решает, сказать ли Фионе о Пруденс.

— Джон уехал по делам. Он тебе зачем-то нужен? Могу передать ему, что ты заходила.

— Я хочу знать, зачем он продает этот дом. — В голосе Фионы звучали агрессивные нотки. — Почему он не посвятил меня в свои планы? То-то я недоумевала, зачем ему понадобилось срочно разбирать вещи дяди Лестера! Я надеялась, что он сам сюда переедет. — Брови Фионы гневно изогнулись. — Наверняка это ты его надоумила...

— Фиона, — перебила ее Дороти, — я тут ни при чем. Джон сам так решил. Если хочешь, лучше спроси об этом у него.

— Обязательно спрошу, — с угрозой в голосе заверила Фиона. — Знай, что ваш брак висит на волоске. Джон сам сказал мне, что сыт по горло твоими капризами.

— Неужели? — Интересно, как бы ты отреагировала, узнав, что я беременна? — злорадно подумала Дороти. — Тогда ответь мне, — холодно осведомилась она, — зачем он умолял меня вернуться?

Фиона передернула плечами.

— В этом весь Джон. Хотя какому мужчине понравится быть брошенным? Уж лучше он сделает это сам.

— Понятно, — сдержанно проронила Дороти. — Спасибо, что предупредила, я это учту и обязательно передам Джону, что ты заходила. До свидания, Фиона.

Фиона резко развернулась, тряхнув светлыми волосами, и вышла. Дороти проводила ее взглядом, удивляясь, почему эта девица не желает принимать настоящее положение вещей.

Джон вернулся домой после обеда. Дороти уже решила, что после встречи с Пруденс он поехал в офис, и ожидала его лишь к вечеру. При появлении Джона ее неожиданно захлестнула волна нежности.

Она не понимала, в чем дело: то ли на нее так подействовала встреча с Фионой, то ли воспоминание об их вчерашнем поцелуе. А может быть, теперь она готова простить Джона? Как бы там ни было, Дороти чувствовала себя легко и радостно, почти как в первые дни замужества.

Должно быть, уловив ее настроение, Джон решился обнять Дороти.

— Кажется, ты рада меня видеть, — сказал он, все еще не смея поцеловать ее, но его объятия были полны нежности и любви.

— Ты угадал. Расскажи мне все о Пруденс.

— И это все? — Джон чуть отстранил Дороти, но его голос звучал ласково. — Ладно, но сначала скажи мне, как ты себя чувствуешь. Теперь, когда прекратились твои утренние недомогания, миссис Майлз, ты с каждым днем расцветаешь на глазах.

— Я действительно чувствую себя хорошо, — подтвердила Дороти. — И даже... Ты не будешь сердиться?

— Совсем нет.

— Наведалась утром в Бендж-холл.

— Зачем?

— Просто мне хотелось взглянуть на дом еще раз, представить тебя ребенком и...

Джон приложил палец к ее губам.

— Давай больше не будем об этом.

— Я там кое-кого встретила.

Джон нахмурился.

— Кого?

— Фиону.

Он тут же отпустил Дороти и отошел к окну.

— Что ей надо?

— Она интересовалась тобой.

— Зачем?

— Понятия не имею. Но обещала передать тебе, что она заходила.

— Ладно, я с этим разберусь. — Джон говорил по-деловому, словно решая текущую рабочую проблему, но Дороти очень интересовало, что он на самом деле испытывает к Фионе.

— Расскажи мне лучше о Пруденс, — попросила она, опускаясь на диван и уютно поджимая под себя ноги.

Джон нехотя отошел от окна, опустился в кресло напротив Дороти, расставил ноги и, упершись локтями в колени, принялся рассматривать узор на ковре.

Он сильно переживал, что несправедливо обвинил в воровстве Дороти, но теперь, когда появились неопровержимые доказательства ее непричастности к краже, чувствовал себя в тысячу раз хуже. Как теперь смотреть ей в глаза, как искупить свою вину?

— Пруденс украла ключи, — начал свой рассказ Джон. — Это не составило особого труда, поскольку отец был педантом и много лет держал все ключи в одном и том же месте. К тому же ей помогла Фиона, выманив нас с тобой из дома.

— Значит, это случилось в тот день, когда я навестила Кевина?

— Да, в тот самый день, и я грешил, что это сделала ты. Как я мог попасться на этот крючок? Что мне теперь делать, Дороти?

Дороти и сама не понимала, почему сочувствует ему. Она еще не простила Джона, но лед уже тронулся. Вчера, когда она разрешила Джону поцеловать ее, он почувствовал себя почти победителем. Теперь у нее появились некоторые козыри.

— Обвинять тебя было сущим безумием, все равно что стрелять из ружья с закрытыми глазами.

— Кажется, мы говорим сейчас о Пруденс, — строго напомнила Дороти. — Как она отреагировала, когда ты сказал, что не станешь подавать на нее в суд? Надеюсь, оценила это должным образом?

— По-моему, Пруденс даже не представляла, что все могло зайти так далеко, — грустно продолжал Джон. — Наоборот, она даже пыталась убедить полицейских, что вещи принадлежат ей по праву, поскольку она являлась законной женой Лестера.

— И как, это ей удалось?

— Нет, конечно. Я заявил, что о ней ни слова не сказано в завещании и что она лет тридцать не жила с мужем. Как я ни презираю эту женщину, я не могу допустить, чтобы она сидела в тюрьме. Как только получу от нее все вещи до последней, я постараюсь просто забыть о ней.

— Пруденс крупно повезло.

Джон пожал плечами.

— Самое интересное, что мне ее жаль. В свое время она совершила большую ошибку, бросив нас с отцом. Думаю, теперь она в полной мере поняла это и кусает локти, но поздно. В итоге на старости лет она осталась одна, без семьи, без друзей. Не самая лучшая перспектива, ведь так?

— Возможно, поэтому ей хотелось урвать хоть что-то.

— Я тоже так думаю.

— Она собиралась продать реликвии?

— Кажется, да.

— Мне тоже немного жаль ее.

Дороти просто необыкновенный человек, умилился Джон. Только очень чистая душа в силах простить женщину, из-за которой ей пришлось вынести столько страданий! Ему захотелось обнять Дороти и никогда не отпускать от себя. Но Джон прекрасно понимал, что этим только спугнет ее. Нельзя торопить события. Стоит ему сделать хоть один неверный шаг, и все достигнутое пойдет насмарку. Не дай Бог, Дороти уйдет, и уже навсегда.

— Я сказал Пруденс о новом доме, — признался Джон, — и предложил навещать нас, когда она захочет.

Дороти удивленно вскинула брови.

— Очень благородно с твоей стороны.

Джон вздохнул.

— Все же она моя мать.

— Другой на твоем месте отвернулся бы от нее.

— Возможно, я так и поступил бы, если бы не ты. Именно ты помогла мне понять, что нужно уметь прощать, как бы сильно тебя ни обидели.

Дороти быстро поднялась с дивана.

— Пойду попрошу миссис Смит поставить чайник. Ты обедал? У нас есть чудесный бульон и...

— Спасибо, я не голоден. Мне достаточно чая или кофе, на твой выбор.

Дороти улыбнулась.

— Как насчет ромашкового чая?

Джон застонал и шутливо схватился за голову.

— Пожалуйста, только не это! Я предпочту кофе.

Когда Дороти вышла из комнаты, Джон откинулся в кресле и закрыл глаза. Разговор с Пруденс вымотал его, но все же он был рад, что удалось достичь некоторого компромисса. Ему вовсе не хотелось в дальнейшем общаться с ней, Джон опасался новых претензий с ее стороны. Но факт оставался фактом: Пруденс его мать, и он не мог совсем отвернуться от нее.

На самом деле, Джон плохо помнил ее, остались какие-то размытые образы — приятный аромат духов, блестящие серьги... Отец всегда старался поддерживать в нем неприязнь к матери. Но теперь, когда его не стало, какой смысл враждовать с Пруденс?

Мысли Джона вернулись к Дороти. Она и будущий ребенок — вот что больше всего теперь его заботило. Отцовство пугало и одновременно радовало Джона. Он понятия не имел о воспитании малышей и о детях вообще, но, как бы то ни было, пришло время вплотную заняться этим вопросом.

Джон собирался вместе с Дороти посещать курсы для будущих родителей и кроме того обзавелся специальной литературой. Джон надеялся, что отцовские чувства сами проснутся в нем, когда придет время, но все же чтение специальных книг не помешает.

— О чем ты задумался?

Джон не заметил, как вошла Дороти.

— О том, что скоро стану отцом. Меня это немного пугает.

— Меня тоже, — призналась Дороти.

Джон внимательно посмотрел на нее.

— Тебе нечего бояться. Я постоянно буду рядом.

К великому удовольствию Джона, Дороти приблизилась и села к нему на колени. Впервые за долгое время она сделала это по доброй воле, и Джону стоило неимоверных усилий не сжать Дороти в объятиях и не начать целовать ее. Больше всего он боялся теперь снова отпугнуть ее.

— Я знаю, — почти шепотом выдохнула Дороти.

— Я всегда буду с тобой, — как клятву, повторил он.

Какое-то время они сидели молча, боясь пошевелиться. Джон опасался выдать свое возбуждение и тем самым спугнуть Дороти. Он чувствовал, как в нем закипает желание, которое сводило его с ума. Джон не знал, на сколько у него хватит выдержки, и боялся нарушить их хрупкую близость.

Обстановку разрядил неожиданный приход миссис Смит. Она внесла поднос с чаем, и Дороти вскочила, будто сделала что-то недозволенное. Джону тоже было немного неловко перед экономкой.

Однако миссис Смит сделала вид, что ничего не заметила.

— Вот и ваш чай с любимым пирогом. — Она поставила поднос на кофейный столик и поспешно вышла из комнаты.

— Она думает, что мы помирились, — заметила Дороти.

— А что, прекрасная мысль!

— Я думаю, несколько преждевременная. Тебе отрезать пирога, Джон?

Несмотря на осторожное замечание Дороти и явное желание сменить тему, у Джона впервые за долгое время появилась надежда.