Несмотря ни на что

Глава 12

Первый раз за лет десять я ощущал похмелье. Не просто легкую тяжесть в теле и жажду воды, а настоящее похмелье. Когда голова очень хрупкая и одновременно катастрофически тяжелая, руки вот — вот начнут трястись, а тело подчиняется другому хозяину, но не мне. И за все это можно было сказать спасибо Лизавете, которая наверняка чувствует себя не в пример лучше мне.

Если бы не ее желание встретиться с Андреем, (кстати, какого хрена он вообще ей позвонил?) я бы не стал устраивать это представление с «цыганочкой», только чтобы показать, какой он «хороший» человек. Добрый доктор Айболит. И только ее вина, что впервые за долгие годы, я ощущал собственную вину. Был противен себе, что использовал максимально жесткий, но эффективный подход, ставя на место и открывая правду о ее бывшем любовнике. Какая мне в сущности разница, встретятся они или нет? Вряд ли кто-то из них посмел бы предать меня, а у Палача хватит мозгов не тянуть лапы к моей собственности. Но вместо того, чтобы не обратить внимание на возможную встречу, я устроил представление и сам же пожалел об этом, стоило только увидеть выражение ее лица. То, какой ужас испытывает Лизавета, с каким отвращением смотрит на Андрея, как зажимает рот рукой, явно еле сдерживая позывы рвоты, и просит выпустить ее.

Сам давно привыкший к тому, как проходят допросы, в ее присутствие я ощутил всю жестокость, отвратительность происходящего. Не было нужды обманывать самого себя, я знал, что мой родственник получает истинное удовольствие, когда мучает других людей, да еще и стопроцентно не понесет за это никакого наказания. И не просто знал, а хотел, чтобы это стало известно и Лизе. Целенаправленно показал ей, каким «нежным» бывает Андрей, добиваясь того, чтобы она более никогда даже подумать о нем не смела. А если мысль и возникнет, то придет ужас, страх. Этого я конечно же добился. Лизавета обладала нормальной психикой, а также состраданием и добротой, и вполне естественно, увиденное пробрало ее целиком. В ней похоже не осталось ни одного участка кожи, который не истекал бы паническим ужасом, отвращением, даже чувством омерзения. Но вот ее взгляд, когда она посмотрела на меня… Конечно, она больше никогда не захочет увидеть Андрея, но также велик шанс, что и меня она больше не сможет подпустить близко. И эта мысль была жуткой, пугающей, как ничто на свете.

После того как отвез ее на квартиру и оставил в одиночестве, вот уже больше суток я с разных ракурсов рассматривал сложившуюся ситуацию. А заодно успел напиться, потерять где-то телефон и совершенно озвереть. Эта девчонка, со всеми ее достоинствами и недостатками, с жаждой денег, потрясающей по своей гениальности игрой в любовь и глазами, в которых плескалось столько эмоций, за несколько месяцев превратила меня в бешенное животное. Ранее, я никогда не отличался склонностью к пьянству, от (смешно даже подумать о таком) душевных переживаний. Но я бл* пил. И не знал, что сделать, чтобы заставить ее забыть о моем участие в том допросе. Не представлял, как смогу отпустить ее, если она начнет вздрагивать от каждого моего прикосновения. Хотя даже этого не нужно. Еще с первой встречи я видел, как ей неприятно мое присутствие, насколько отчаянно она боится меня. Это читалось в каждом ее жесте, взгляде, в одном только напряжение, сковывающим ее тело, стоило нам оказаться ближе, чем на сто метров. И при этом, с того момента, как она зашла к Андрею, я испытывал неимоверно сильное желание схватить ее и запереть в комнате с кроватью. Не выпускать из поля своего зрения, а еще лучше, вообще не оставлять одну, ни на секунду.

Но есть такая упрямая вещь как «что хочу» и «что могу». Хотеть — да, сразу получить — нет. Жизнь давно научила, что нет такой женщины, которая стоила бы раскола в… ну да, практически в дружбе, хотя Палач и являлся мои дальним родственником и связывали нас давние и долгие отношения, назвать другом подчиненного было невозможно. Особенно учитывая пристрастие последнего к садистским забавам. Ценно с точки зрения информации и отвратительно, со всех остальных сторон. Его же интересовала не только боль, но и моральное «ломание». Особенную тягу он испытывал к таким развлечениям с женщинами. И если бы он практиковал это по их воле, по их согласию — тогда ладно, бывает. Есть огромное количество тех, кому действительно нравится, когда их превращают практически в куски мяса. Но его то всегда привлекало другое: заманить, влюбить в себя, пообещать свадьбу, а после, размазывать по стенам своей квартиры. И не всегда фигурально говоря. Так было бы и с Лизой.

С первой их встречи, я видел, какой огонь предвкушения горит в глазах Андрея. Он уже представлял, что именно с ней сделает, но неукоснительно следуя своему плану, и в этот раз не отступил: сначала ее любовь и только потом — его удовольствие от боли, что он причинит ее телу и душе, когда та поймет, насколько сильно ошиблась.

Первый месяц, я был готов допустить это. Решил выкинуть все мысли об очередной дурочке из головы, мало ли баб на свете. И то что так сильно хотел эту — не повод что-то менять. Прежде я никогда не вмешивался, не стану и теперь. Но когда Андрей сказал, что жертва уже в клетке, внутри меня произошел взрыв. Я видел ее в эти последние выходные, когда они договорились, что она к нему переезжает. Смотрел на Елизавету и думал о том, насколько мне нравится ее фигура, то как меняется лицо, когда она что-то говорит ему и тут же смеется. И все это отдать Андрею? Увидеть потом забитую, запуганную девочку, которая будет бояться всего, а единственным пригодным для нее местом жительства станет психушка? Я буквально уже как наяву видел, какой дрожью будет сотрясаться ее тело, через пару недель близкого соседства с Андреем. Во что превратится кожа, как она вся потускнеет от боли. И вот эти картинки изменили абсолютно все. Пришло твердое осознание, что не допущу этого никогда и ни за что. Даже если для этого придется расстаться с моим дорогим «другом».

Точно зная, когда именно она приезжает, я организовал срочное дело для Палача, даже вызвался сам ее встретить. А заодно и пожар в его квартире устроил. Не так чтобы большой, но достаточный для того, чтобы находиться там стало невозможно. Еще и позвонил, посочувствовал, сказал, что могут пожить у меня. Небольшая, но отсрочка, прежде чем решить, что делать дальше: забрать ее себе или все же допустить… но нет, если не моя, то точно не его. А еще была ведь проблема ее страха. Но и с этим был уверен, что справлюсь. В тот момент важным было только одно: любыми путями заставить их разойтись. Идеальный вариант — чтобы она его бросила. Тогда и у меня будут руки развязаны. Но дела…бл*дь, как я не хотел уезжать. И не смог тогда удержаться. От первого поцелуя, от обещания дать ей повод для страха. Но эти первые касания ее губ, тела… когда выходил из дома, уже точно знал, что, если понадобиться, мне придется похоронить своего родственника, но ее он никогда не тронет.

И вот сюрприз — она действительно его бросила, без какого-либо участия с моей стороны, только причиной оказались деньги. Именно то, что я всегда так не любил в людях: жадность. Нет ни хрена плохого, в том, чтобы стремится к богатству, но чужое желание продать себя целиком и полностью, особенно, когда стало известно, что и Лиза ему поддалась… Это было сродни тому, чтобы проявить свое восхищение картиной, а потом узнать, что это лишь копия, снятая с работы мастера. Зрелище все еще притягивает взгляд, но этим же и отталкивает. Фальшивка. С ней так не произошло: я все равно жаждал обладать этой девушкой, одергивал себя, пытался остановится, но понимал, насколько напрасны мои усилия. Хочет денег — она их получит, но взамен отдаст мне всю себя. Но в самый последний момент, решил все же проверить ее, попытаться узнать, сколько в ней меркантильности. И в первый момент был жутко разочарован, столь быстрым согласием, но потом… ее бегство, начало игры — это дало надежду, что все не так плохо. И я бл* радовался как мальчишка, когда она не отдалась поискам покровителя, а ухватилась за возможность работы, пусть и придется вернутся в мой город. Еще одно подтверждение тому, что не все еще потеряно, минутная слабость и не более, а не проданные принципы и душа за злато.

Но не мог знать, насколько сильно она захватит меня самого, возможность видеть ее, касаться, обладать ее телом. Просто засыпать рядом, стало чрезвычайно важным и необходимым. И я приезжал к ней, даже тогда, когда от усталости еле — еле мог вести машину, а свет чужих фар резал глаза до боли. Ехал и знал, что все пройдет, стоит только увидеть ее. Останется изнеможение от тяжелого дня, но тело ощутит второе дыхание, от присутствия рядом с Лизаветой. И порой, я был готов поверить в ее любовь ко мне. Когда уже практически утром входил в квартиру, а она бросалась в коридор, останавливаясь в самый последний момент, как будто сдерживаясь, от того, чтобы не броситься на меня с объятиями. Или видя ее радостное, счастливое лицо, если говорил, что сегодня буду бездельничать. Порой казалось, что она запрыгает словно щенок, с которым решил поиграть любимый хозяин. И один только бог знал, как я хотел, чтобы это было правдой и ее чувства хоть немного соответствовали моим.

А ведь сначала, я еще обманывался, что это просто сильная тяга к привлекательной женщине. Исключительно физиологическая потребность, ни коим образом не связанная с душой. Смешно даже подумать было, что во мне есть способность любить. И можно было так считать дальше, пока не стал злиться, из-за ее постоянного недосыпания. Понимал, что виновен в этом я и раздражался только сильнее. В какой-то момент, был готов даже перестать приезжать к ней поздней ночью, только бы она начала спать, но осознал, что меня хватит не более чем на два дня. Потом сорвусь, все равно поеду, не в силах быть от нее далеко хоть сколько-нибудь долго. Пусть лучше живет на мои деньги, станет полностью зависимой, чем не видеть по пять дней.

Теперь же… из-за своего психа, второй день боялся приехать к ней. Увидеть, тот же самый страх, что и в самом начале. Как пацан не мог решиться появится у нее на глазах. Что она мне скажет? Встретит ли меня крик с порога, что я чудовище и она уезжает? А может никаких комментариев и не будет, а квартира встретит тишиной и пустотой? Вот это и было страшно: что уйдет. Можно перебороть ее страх еще раз, но если сбежит? Притащу ли силой обратно или смирюсь? И ведь вопрос то риторический: верну обратно каким угодно способом. Надо будет — запру в своем доме, приставлю охрану, но она будет рядом.