Неужели снова ты?!

Глава 17

Я раздраженно хлопнула дверью, и подняв ворот пальто повыше, разблокировала машину. Конец марта, а значит среднюю полосу России все чаще стал посещать антициклон. Было еще довольно холодно, солнце не грело, но приближение настоящей цветущей весны чувствовалось как никогда! Мы буквально несколько дней назад прилетели из Испании, где сыграли свадьбу Марина и Леша, и теперь я решила приехать сюда, в наш с Димой дом, посмотреть, как протекает работа. А она не протекает! Позвонив и высказав нашему дизайнеру, Ирине, все, что я о ней думаю, и выслушав ее извинения и уверения, что она со всем разберется, я почти успокоилась.

Да, у меня есть новость! Теперь я вожу машину! Честно говоря, мера была вынужденная, потому что мотаться на такси загород так часто, как это делаю я — глупо. После того, как я сдала своему Потрошителю экзамен по вождению (с первого раза между прочим! Хотя, о чем это я, у меня же была всего одна попытка…), он «обрадовался», и уже через неделю меня ждала белая ауди. Вот на ней теперь я и езжу сюда.

Сегодня меня весь день мутило, утром это было вообще что-то! Хорошо, Дима, к тому моменту, когда я проснулась, уже уехал на работу, не то я бы сейчас находилась не у соснового бора, а где-нибудь в клинике. У него сейчас намечается крупный проект, и теперь я ему голову откручу, если снова откажется. В конце концов, я знаю, какое значение имеет для него его дело, и на что ему пришлось пойти тогда, почти полгода назад.

Пристегнула ремень и насторожилась: что-то не то. Может заболела? Наверное, подхватила что-нибудь: усталость какая-то. Потрогала лоб — вроде температуры нет, а если и есть, то не сильная. Ремнем еще раз нечаянно передавила грудь — что-то слишком чувствительно. Месячные, наверное, у меня так всегда при них… Месячные. Стоп! Бл*ть! А когда они должны были начаться? — спросила я вслух у самой себя с какой-то жалостливой интонацией.

Судорожно полезла в сумку за телефоном, чтобы открыть календарь. Открыть и ужаснуться. Гребанных пять дней задержки! Ну, просто задержка, с кем не бывает?! Выезжаю за ворота и судорожно начинаю вспоминать, как такое могло произойти. Точно, день перед свадьбой. Мы заселились в отель, таблетки я почему-то положила в чемодан. Стала искать, а потом меня отвлекла Маринина мама, у нашей невесты в одном из платьев обнаружилась заводская прореха по шву. Пошли решать, как лучше зашить, а с противозачаточными я решила разобраться позже. Потом меня перехватил Гордеев для очередного бурного секса, потому что ему неожиданно приспичило. Неужели, когда твое тело полностью расслаблено под ласками этого засранца, твой мозг будет вспоминать про контрацепцию?! Вот именно.

А я-то думаю, что ж меня так поляризует последние несколько дней. Разгон от милой зайки до зайца, отмотавшего срок за особо тяжкое — доли секунд. Еще выдыхаться быстрее стала. Ладно, надо успокоиться и просто заехать в аптеку за тестами. Такова женская доля: рано или поздно каждая из нас торопливо семенит по направлению к аптеке за этими «полосками».

Домой я пришла уже окончательно себя изведя: мне безумно не хотелось думать о том, что сейчас происходит. Ричи радостно встречал меня у порога, надеясь, что мы сразу пойдем гулять, как делали это всегда, когда я приходила домой. Малыш уже совсем не был похож на малыша, но его дружелюбный характер позволял мне продолжать его так называть, не испытывая никаких угрызений совести.

— Ричи, дорогой, потерпи минут двадцать, малыш. — потрепала собаку по холке и прошла со своими покупками в ванную.

Три теста одной фирмы, два — другой, чтобы результат был максимально точным. Ну, как говорится, перед смертью не надышишься. С этими словами я стала ждать результатов. Несколько минут я, зажмурившись, сижу на крышке унитаза и мысленно проговариваю что-то вроде: «Жили ли ежи? Ежели жили, то жалили ли ежей жужелицы? Ежели не жалили, то ели ли ежи желе из жил, и ежели ели, то ели или еле-еле ели?»

Хлопнув себя по бедрам, решительно встаю и подхожу к столику. Пять из пяти. Положительных. И нет бы, чтобы полоски незаметные, так они все яркие, заразы! Что-то похожее на истеричный смешок сорвалось с моего рта. Приплыли. Тонем.

Ладно, обливаться соплями я смогу и на улице, а то у меня дома дите не гуляно. Ричи уже с готовностью караулит меня у двери из ванной. В зубах поводок.

— Моя ты умничка, — села на корточки перед ним и чмокнула в любимую морду. — Пойдем гулять, мой хороший.

Пока Ричард снюхивался с другими собаками, мне позвонил Дима. А вот с ним-то я разговаривать как-то не особо готова.

— Привет. — начала я.

— Привет, зай. Я уже еду с работы, ты где?

— Мы с Ричи у канала. Черт, опять в какой-то сугроб залез! Ричи, фу! — крикнула я любимой псине. Дима засмеялся:

— Ладно, скоро буду.

— Хорошо… а, да, Дим, подожди… — вспомнила я.

— Чего, малышка?

— Я дома все деньги оставила, мне лень будет еще раз спускаться. Заедешь в магазин, я хочу морковного сока? Пожалуйста.

— Тебе ж он тогда не понравился. — удивился Дима.

— Я тогда не распробовала, а сейчас вкус вспомнила и мне стало аппетитно. — пояснила я.

— Заеду, что-нибудь еще хочешь?

— Ну купи тогда еще шоколадку с орешками. — дополнила заказ я.

— Вот это уже более привычно. — хмыкнул Потрошитель.

— Спасибо, увидимся.

— Целую. — отключился.

Пока Ричи не притащил очередной сюрприз из почти растаявших сугробов, я позвала его двигаться в сторону дома. Малыш размером с маленького лося по привычке сразу полез мыть лапы, разумеется перед этим наследив в прихожей.

— Маленький засранец. — добродушно усмехнулась я, вытирая отпечатки лап, и пошла за ним.

Дима и в самом деле приехал быстро. Минут через тридцать после того, как мы с Ричем помыли лапы, я услышала звук открывающейся двери. Пушистая задница, как всегда, снося углы, с первых метров обогнал меня и помчался встречать хозяина.

Я же малодушно больше ждала сок, чем Диму. В конце концов с соком общаться не надо! А еще его вкус действительно вспоминался неожиданно приятным.

— Привет! — Дима притянул меня к себе и поцеловал, вызвав в моем теле неконтролируемый поток мурашек. Чем дольше я с ним, тем сильнее я люблю его. Шикарная аксиома.

— Привет. — улыбнулась и выхватила пакет из продуктового из рук. — Ну очень хочется. — сконфуженно пояснила я, направляясь к кухне. — Сами только пришли, так что ужин минут через сорок пять. Я поставила курицу запекаться.

— Хорошо, я руки помою и приду.

Моя прелесть! Налила стакан и отпила глоток. Нереальный вкус! Просто лучший!

— Ты выдула пол литра? Ты не лопнешь, солнышко? — удивился появившийся в кухне Дима. Ну да, это сначала был глоток, а потом я практически залпом влила в себя два стакана этого чудесного напитка.

— Не думаю. — пожала плечами. — Как дела? — завела привычный разговор.

— Все как обычно. К концу недели должны внести окончательные изменения в венгерский заказ.

— Наконец-то ты будешь спать. — порадовалась я новости и укоризненно посмотрела на Гордеева.

— Малышка, у тебя что-то случилось? — обнял меня за плечи и заглянул в глаза. — У тебя взгляд какой-то не такой, как обычно. Отстраненный что ли. — продолжил всматриваться. Нервно закусила губу и подумала, что ему ответить, потому что в данную секунду я не особо желала распространяться о своем состоянии. В любом случае, первым, кто узнает, будет Дима.

— Так, зайка. — подвел меня к креслу в гостиной и усадил на колени лицом к себе. — Все можно решить. Всегда. Рассказывай, и мы вместе обязательно что-нибудь придумаем. — Тихий, успокаивающий, уверенный тон. А я смотрю на Гордеева и понимаю, что в эту секунду наша жизнь снова делает коренной поворот. Безумно долго держу взгляд, не на нем, нет. Взгляд сквозь.

Не могу. Почему-то язык не поворачивается сказать такие простые два слова. Я даже мысленно их еще ни разу не произносила.

— Солнышко, я начинаю серьезно переживать. — потер мои щеки большими пальцами. Все, дальше тянуть не имеет смысла. Зарецкая, соберись, твою за ногу! Буквально выдыхаю:

— Я беременна.

— Ну вот, а ты боялась. — ровно произносит Дима тем же нежным тоном. Но тут его взгляд резко проясняется, и он неожиданно переспрашивает:

— Ты… Ты что? — столбенеет. — Малышка, повтори, пожалуйста, еще раз. Я не уверен, что все понял верно. — сидит с каким-то непохожим, для себя обычного, видом.

— Я беременна. — уже более уверенно говорю я и даже киваю для убедительности.

— У нас будет ребенок? — Дима не может выйти из ступора. Я же все еще боюсь, что меня накроет, потому что за эти несколько часов, что я знаю эту новость, такой тупой взгляд меня так и не посетил. Хотя, у меня всегда реакция была заторможена, может дойдет еще.

— Да. — кивнула. — Ты станешь отцом. — Понимание. Я наконец-то четко увидела на его лице понимание происходящего.

— Моя девочка. — Дима притянул меня еще ближе и накрыл губы поцелуем. Я полностью растворилась в этих ощущениях, оставляя в себе только пульсирующую любовь. — Моя родная, любимая. — шептал в волосы, пока я вдыхала аромат его духов с шеи. — Спасибо тебе. — продолжал поглаживать спину. — Какой срок примерно?

— Не больше недели. — теперь и до меня стало доходить: я беременна и скоро стану матерью. Девять месяцев, и мы с Гордеевым неожиданно окажемся родителями. Маленький ребенок, за которого мы будем нести ответственность, который без нас не сможет. Ребенок, который станет нашей жизнью. — Дим, — я подняла голову и испуганно забегала глазами по лицу Потрошителя:

— Я боюсь. — по-моему у меня начинается паника. — Мне страшно. — тихо проскулила. Ричи, будто почувствовав мое состояние, беспокойно терся возле наших ног.

— Тише, малышка, тише. — пробормотал Дима. — Все хорошо, а тебе нельзя нервничать. — достал телефон и стал кому-то звонить:

— Теть Вер, дико извиняюсь, но сейчас быстро и по существу. Какое легкое успокоительное можно беременным? — Да. — У нее паника, и она спокойно может накрутить себя до истерики. — Пустырник? — Как он выглядит? — Да, помню, мама привозила какие-то сушеные мохнатые палки. Это он? — Хорошо, спасибо. — Завтра с утра приедем, ладно? — Хорошо, до свидания.

— Пойдем, моя хорошая. Я тебе чай сделаю и в кроватку. Тетя Вера сказала, чтоб ты сегодня больше не вставала. — чмокнул в нос и как сидел, пошел со мной на кухню.

— Ричи, со мной, — добавил малышу.

Пока Дима кашеварил, я неспешно поглаживала пушистую морду, вольготно расположившуюся на моих коленях.

— А ты будешь любить меня даже отёкшую и неповоротливую? — шмыгнула носом.

— Пей. — Потрошитель сел рядом и взял мою руку в свои. — Злата, скажи пожалуйста, где находится генератор твоей мозговой деятельности? Давай его выключим, а? Конечно я буду тебя любить и отёкшую, и неповоротливую, и даже, — Дима сделал трагическую паузу, — с немытой головой.

— Не паясничай. — заключила я и отхлебнула ещё чая. Пустырник мне понравился: меня разморило, и я перестала нервничать. Но стало клонить в сон, мне-то и днём в последнее время очень хочется, а сейчас тем более.

— Давай в спальню. Ты полежишь, а я поработаю. — предложил, оценив мое состояние.

Я завернулась в одеяло и удовлетворенно легла под крылышко к не прекращающему свои труды Большому Боссу. Тут же на кровать влез комнатный лось и разлёгся на наших ногах.

— Не тяжело? Ричи, слезь. — шикнул на малыша Потрошитель.

— Оставь малыша в покое. — шепнула я. — Он не тяжелый, он уютный.

— Им он перестал быть месяцев в пять. — хмыкнул Дима. — Так что малыш здесь только ты.

— Наверное это здорово. — пробубнила Гордееву в бок.

— Здорово, спи. — хмыкнул тот.

Просыпаться мне было очень плохо. Думала, голову от подушки вообще не подниму, но тут меня начало тошнить, и я, как миленькая, помчалась к унитазу.

— Давно так? — после того, как мои мучения прекратились, спросил Дима.

— Со вчерашнего дня. Я думала, что отравилась чем-то, но пяти тестам нет смысла врать.

Я вообще люблю краситься, но сейчас мне настолько плохо, что я даже думать об этом не желаю. Толстовку с капюшоном, и я готова. В конце концов, у меня в институте сегодня всего лишь один важный семинар, а все остальное можно и прогулять.

Пока тряслись в пробках, я думала, что живой не доеду. Все, домой возвращаюсь на метро, пусть Гордеев хоть оборется.

— Ты как? — он периодически поглядывал на меня.

— Не очень. Открой окна, пожалуйста. — секунды блаженства, когда прохладный ветер вдарил по мне, а потом резко подкатывающей тошноты, потому что в соседней машине ели какие-то беляши. Твою мать!

— О боже! Закрывай! — я практически взвыла. Почему так плохо?! А потом мне в голову пришла гениальная мысль, — Дим, дай мне свой шарф, пожалуйста. — надеясь, что моя идея сработает, попросила я.

Потрошитель был готов сделать в этот момент что угодно, лишь бы я прекратила метаться по салону. Мне протянули заветную ткань, и я глубоко вдохнула её запах. Да-а-а, рай точно есть! Дыхание выровнялось, отсутствующее содержимое моего желудка перестало проситься на волю.

— Легче? — с каким-то невероятно глубоким взглядом спросил Дима.

— Угу. — я блаженно закрыла глаза и зарылась лицом в шарф. Так мы и доехали до больницы.

— Не отдам. — помотала головой, когда Потрошитель припарковался.

— Никто и не просил, — умиленно улыбнулся Гордеев, — я готов весь раздеться, лишь бы тебя не тошнило. — хохотнул.

— Вот забеременеешь, я на тебя посмотрю. — насупилась я, а потом под его дикий смех хлопнула себя по лбу. — Ты меня понял, — отмахнулась я от той глупости, которую сказанула.

Чувство дежавю не покидало меня: снова Дима ведет меня ко входу в клинику, снова Вера ждет нас у ресепшена. Только теперь ее теплая улыбка не для индюшачьей задницы, сегодня звезда этого утра — я. Замученное зеленое недоразумение с капюшоном на голове и шарфом у лица.

— Ну вот мы и вернулись. — рассмеялся Дима. До этого я еще ездила к Вере пару раз, после больницы, но Гордеева с собой не брала.

— Злата, девочка, совсем плохо? — спросила Вера, а я закивала головой.

— Очень. — все еще вдыхая Димин запах, промямлила я. — Можно мне в туалет? — жалобно глянула.

— Конечно, вон та дверь, видишь? — совершенно не напрягаясь сказала, в отличие от Гордеева, который снова занервничал.

— Это вообще нормально? — спросил он у нее, глядя вслед удаляющейся мне.

— У нее токсикоз, Дим. Сильный правда, но не переживай, сейчас все поподробнее выясним.

— Ладно, ребят, пойдемте в кабинет. — пригласила Вера после того, как я вернулась.

— Я так понимаю, еще никто ничего не знает, да? — довольно сверкнула глазами.

— Да, тетя Вера, — Потрошитель оскалился, — и не узнает, пока мы не расскажем.

— Да ну тебя, я и не собиралась. — надулась она. — Просто мне нужно знать, чтобы не попасть в неудобную ситуацию.

Осмотр, анализы, результаты которых Вера обещала сказать уже через полтора- два часа, рекомендации кормить меня всем, чем захочется и давать много отдыхать. Вера мне строго-настрого запретила появляться в институте как минимум до конца недели, и все мои слезные просьбы о том, что я не хочу пропускать и мне очень нужно туда, были пресечены Димой на корню. Особенно после того, как за то время, что мы были в кабинете, я дважды выбегала опустошать желудок.

— Это не обсуждается, Злата! Мы сейчас едем домой, на учебу ты не пойдешь! С ума сошла?! — продолжал возмущаться Гордеев. — Ты себя в зеркале видела? На тебе лица нет, сидишь вся бледная. — отчитывал, гневно пронзая взглядом.

— На себя посмотри. — буркнула я и отвернулась.

— Зайка, — Дима сел передо мной на корточки и взял мои руки в свои, — можешь дуться сколько угодно, но, если ты будешь продолжать вредить себе, я просто запру тебя дома и буду самолично выгуливать вместе с Ричи. Давай не будем доходить до крайних мер?

— Позвони мне, как только придут результаты, ладно? — обернулся к Вере.

— Конечно. — улыбнулась она ему.

— Злат, если что-то не нравится в своем состоянии — сразу звони. Вы мне не чужие, не надо стесняться, хорошо? — подошла и обняла меня. — Я очень рада за вас, правда, — другой рукой также притянула Гордеева за шею.

— Увидимся.

— До встречи.

— Я так понимаю, на работу ты не едешь? — вздохнула я.

— Я сегодня дома поработаю. — приобнял меня за талию. — Уже написал Никифорову, чтобы курьера с документами прислал. В конце концов, проведу совещание онлайн.

На дороге как обычно кто-то в кого-то врезался, из-за этого мы снова попали в пробку. В итоге, вместо положенных тридцати минут, дома мы оказались через час с небольшим.

Пока мы с Ричи валялись в гостиной, Дима ушел в кабинет. Мне же дико захотелось мяса, очень много мяса, и я полезла заказывать еду:

— Дим, тебе заказать что-нибудь? — заглянула к нему.

— А что ты себе выбрала?

— Шашлык, две шаурмы и морковный сок. — предвкушающе облизнулась. Потрошитель лишь покачал головой и сказал:

— Мне баранину.

— Хорошо.

Встретив курьера с распростертыми объятиями, я счастливым взглядом окинула всю свою еду, и, не медля ни минуты, накинулась на свою порцию «для большой компании», как было написано на сайте. Так себе у них взгляд на большие компании, знаете ли!

— Да, теть Вер, я понял. Спасибо. — в дверном проеме появился Гордеев. — Аппетит? — он окинул взглядом представшую картину и произнес, — Она только что навернула огромную порцию мяса, а теперь принялась за шаурму. Может ее остановить? — А, это из-за этого… Ясно. — Что ж, спасибо. — Не знаю, надо у нее спросить, у нас я такого не припомню что-то. — Хорошо, в пятницу приедем на повторный. Пока. — отключил телефон и довольный, словно кот, в лапы которого попал пузырек валерианы, направился ко мне.

— Как ты себя чувствуешь? — сел рядом, подперев голову руками. У меня аж чуть кусок салата изо рта не выпал от его взгляда.

— Ты меня смущаешь. — пробормотала с набитым ртом. — Хорошо я себя чувствую, хочешь? — протянула ему шаурму, — очень вкусная. — откусила еще. Дима все это время просто не отрывал от меня пронзающих глаз.

— Нет, ешь, это твоя. — тепло улыбнулся.

— Что Вера сказала? — поинтересовалась я. — Все в порядке? — перестала жевать. Что он молчит-то?!

— Ты такая милая. — в очередной раз пришибленно улыбнулся.

— Гордеев, я тебя сейчас шаурмой огрею, если продолжишь молчать! — угрожающе протянула я, отпив еще немного сока. Обычно в таких ситуациях говорят «кусок в горло не лезет», но это не про меня. Мне кажется, что даже если сейчас начнется эвакуация, я захвачу с собой пару лотков с едой.

— Она сказала, что высока вероятность двойни. — еще раз довольно сверкнул глазами, но тут же испуганно уставился на закашлявшуюся меня. Уже чуть ли не вскочил, но я махнула рукой, чтобы сидел на месте и не маячил. Аж слезы брызнули. Жесть! Нет, ну я же только сегодня утром более-менее приняла ту мысль, что беременна. Какая к черту двойня?! Кто из нас такой плодовитый-то?!

— Как двойня?! — пораженно выпучила глаза, а Дима, воспользовавшись моим ступором, усадил нас в кресло. Обнял за талию и продолжил:

— Тетя Вера сказала, что на ранних сроках невозможно точно определить, только УЗИ, и то — не сразу. Однако у тебя слишком высокий ХГЧ для одноплодной беременности, плюс сильный ранний токсикоз, оттуда и усталость, сонливость, тошнота и твой зверский аппетит, зайка. — неспешно объяснил ситуацию, потом зарылся руками в волосы и прижался губами ко лбу.

— Ну почему я… — простонала Диме в плечо.

— Потому что. — усмехнулся. — Солнышко, ты чего притихла?

— Я думаю, чего хочу больше, поесть или тебя. — проурчала в ухо.

— Давай пока остановимся на первом, — потерся носом о щеку. — Тебе только недавно было плохо.

— Ну Дим, Вера же сказала, что можно. — поцеловала Потрошителя в краешек губ и потерлась попой о член.

— Малышка… — начал было Гордеев, но потом чертыхнулся и потащил меня в спальню. — Я аккуратно. — заверил.

Я уже поняла, что секс пожестче в его исполнении мне нравится больше, чем нежный и размеренный, но в сложившейся ситуации я была рада хотя бы тому, что у меня было.

— Ты хорошо себя чувствуешь? — обеспокоенно спросил Дима, откинувшись на подушки.

— Уж точно лучше, чем до. — довольно распласталась по кровати я.

— Злат, у вас в роду у кого-нибудь были близнецы или двойняшки? — поинтересовался Потрошитель. — Просто это более вероятно в семьях с генетической предрасположенностью.

— Не знаю, по-моему, были, но это не точно, надо будет у мамы спросить.

— Позвонишь ей? Пусть приедут, может еще чего интересного расскажут. — выдал идею Дима.

— Ну да, а перед этим мне надо как-то сказать, что мы ожидаем грандиозного пополнения.

— А ты хочешь, чтобы они сами догадались, когда у тебя живот появится?

— Все, все, — я подняла руки в знак капитуляции, — звоню.

— Мам, это я, привет! — поздоровалась я. — Да нет, ничего не случилось. — Мы тут с Димой подумали, может вы приедете к нам вечером? — Мам, все в порядке, правда.

— улыбнулась ее переживаниям. — Я просто соскучилась. — Ну часам к шести, где- то. — До встречи.

— Ну что?

— Приедут. — я уже встала и стала искать одежду.

— Ты куда? — Потрошитель оторвал голову от кровати.

— Я проголодалась. — стала одеваться.

— Ты ела час назад. — вопросительно поднял бровь.

— Тебе жалко еды для беременной женщины? — нахмурилась я.

— Нет, моя девочка, для вас мне ничего не жалко. — поднялся с кровати и обнял меня сзади.

— Дим, я тебя умоляю, оденься. Я хочу еще, а сил нет. — обнаженное мощное тело, крепко прижимающееся к стене, будоражило мое сознание.

— Иди, — хохотнул и легонько шлепнул меня, придавая ускорения.

Как назло, как раз в тот момент, когда раздался звонок в дверь, мне снова резко стало плохо. Сшибая углы, мы с Ричи одновременно стартовали. Он — к родителям, я — к своему новому лучшему другу.

— Злата сейчас подойдет. Она отошла на минутку. — послышался мне отрывок диалога. Посмотрела в зеркало: м-да, вид так себе. Вся снова растрепанная, помятая. Ладно, будь, что будет.

— Привет. — вышла из своего убежища к родителям. Мама, тщательно оглядев мой внешний вид, встала и направилась в сторону кухни, бросив:

— Сейчас приду. — папа непонимающе посмотрел на нее, потом на меня, но промолчал.

— Дочь, ты отравилась что ли? Выглядишь что-то неважно. — с переживающими интонациями в голосе спросил.

— Нет, не совсем. — замялась я и села к Потрошителю в кресло, уткнувшись ему в шею.

— Все хорошо? — погладил меня по плечу.

— Угу. — пробормотала я.

— Пей. — передо мной возникла мама с ироничным взглядом и протянула стакан воды с лимоном. Не задавая лишних вопросов, взяла его из рук и, выпив половину, блаженно прикрыла глаза.

— Лучше? — с надеждой поинтересовался Дима.

— Да.

— Какой срок? — без прелюдий начала мама.

— Срок чего? — вклинился в наш немногословный, но ужасно содержательный разговор папа.

— Неделя, мам. — нервно прикусила губу и заглянула в глаза родительнице.

— Мне кто-нибудь скажет, что здесь происходит?! — не унимался папа.

— Пап, — вздохнула я, — я беременна.

— Ты… что?! — воскликнул он.

— Я беременна. — мило улыбнулась и хлопнула глазками. Папа молча задумчиво потер подбородок, — ты станешь дедушкой, — хмыкнула я. Мне-то чего, я уже смирилась.

— Ну вы даете! — рассмеялся он. — Поздравляю, что ли. — притянул маму к себе.

— Спасибо. — одновременно слегка сконфуженно проговорили мы с Потрошителем.

— А теперь стоит следующий вопрос, — начал последний из названных, — у вас в роду были двойни?

— Злата?! — две пары шокированных глаз одновременно уставились на меня.

— Мой гинеколог сказала, что у меня слишком высокий ХГЧ для одноплодной и плюс ко всему это подтверждают чисто визуальные признаки. Но так как срок ещё очень и очень маленький, никто точно не скажет.

— Вот, и поэтому, чтобы сделать максимально точный прогноз ситуации, тетя Вера попросила узнать, у кого из нас были в роду близнецы. У меня нет, я точно знаю. — и увидев слегка вопросительный взгляд моей мамы, Дима пояснил, — тетя Вера — это моя крестная, и по совместительству прекрасный акушер-гинеколог. Я сам, так сказать, из-под ее рук. — мама была более чем удовлетворена его ответом.

— Жень, у твоей же матери вроде была сестра-двойняшка. — предположил папа.

— Да, точно, только я ее не видела никогда, да и мама не любила о ней распространяться. У них какая-то серьезная ссора произошла по молодости, что та куда-то на Байкал, по-моему, уехала. — поведала мама, а потом задумалась, — А, вспомнила, еще у ее брата, Гриши, дочь родила близнецов.

— Понятно. — как-то обреченно пробормотала я. Все-таки это с моей стороны такая плодовитость. Блин, даже на Гордеева не свалишь, обидно!